Золушка нашей арены
В светлый круг цирка — памяти нашего детства — навсегда поселила миллионы зрителей клоунесса Ириска — ленинградская актриса Ирина Асмус. И дети, и взрослые запомнили маленькую, забавную, в желтой клоунской кепчонке с красным бантом телеведущую «АБВГДейки». Ее узнавали на улице, ей присылали письма, рисунки, стихи…
Раздел: Взгляд
В светлый круг цирка — памяти нашего детства — навсегда поселила миллионы зрителей клоунесса Ириска — ленинградская актриса Ирина Асмус. И дети, и взрослые запомнили маленькую, забавную, в желтой клоунской кепчонке с красным бантом телеведущую «АБВГДейки». Ее узнавали на улице, ей присылали письма, рисунки, стихи…
Ей не суждено было состариться: весенним днем 1986‑го во время представления в Гомельском цирке она, как обычно, в своей любимой репризе «Абажур» приготовилась спуститься из-под купола во вращении вниз головой. Какой-то несчастный болт вылетел из машинки-крутки. «Прими меня, манеж, прими…» — слова сочиненной для нее песенки, которую она так любила напевать, вдруг оказались пророческими. Актриса не дожила и до 50 лет.
…Кем быть — для нее вопроса не было. Только артисткой. Стройная, тоненькая девочка предпочла цирковое училище хореографическому. С ее легкостью и гибкостью можно было стать воздушной гимнасткой. И она испытала счастье полета. С тех пор ее тянуло вверх…
В молодости после тяжелой травмы, полученной при падении, ей пришлось покинуть манеж на целых 15 лет. Были студия ТЮЗа, Театр имени Веры Комиссаржевской. Конек-Горбунок, Мальвина, Снегурочка, Чиполлино, Джульетта, Золушка — множество дорогих сердцу героев было сыграно, прожито ею в цирке и театре. Но самым пронзительным и чистым образом Ирины Асмус было ее собственное естество, воплощенное в Ириске. О главном для себя Ирина говорила простыми словами песенки: «Моя мечта — войти в манеж артисткой и людям радость жизни подарить».
Клоун — не профессия, а редкая судьба. Его маска — зеркальное отражение времени. Солнечная улыбка Олега Попова выразила восторг и энтузиазм 50‑х, клоун-поэт Леонид Енгибаров появился в 60‑е, когда сам воздух «оттепели» был пропитан стихами. А потом — недоумение, апатия 70‑х, в которые точно вписался недотепа и балбес Юрия Никулина. Каждому времени — свой Арлекин.
Ириска — первая в мире (и много лет — единственная) соло-клоунесса. Само это слово появилось в цирке вместе с ней. Были женщины-клоуны на эстраде. Были и в цирке, но выступали в паре с мужчинами. Ириска выходила на арену одна. И выполняла сложнейшие трюки, на которые не всякий мужчина отважится.
В последние годы появилось несколько ее последовательниц, носящих такой же псевдоним. Продолжает жить телевизионная «АБВГДейка», и такая же передача идет по «Детскому радио»… Ириски нет уже более четверти века, а ее образ живет. Почему?
Теперь, через много лет, я понимаю: ее воздушный шарик всегда летал над бездной, но эта удивительная жизненная незащищенность неизменно оборачивалась торжеством добра и любви. По сути она продолжала вечную тему Золушки: через усердие и терпение — к торжеству правды. Каждое выступление Ириски было не что иное, как ежевечерняя проповедь радости под куполом циркового «храма». Самой ее любимой репризой была «Свеча»: от налетевшей вьюги в цирке гасли прожекторы, Ириска сначала пугалась, а потом, еще более пугаясь, что свершится непоправимое, дыханием согревала робкий огонек, от которого постепенно оживали огни вокруг. Бережно хранимое пламя свечи она уносила с манежа под неизменные овации.
Цирк был для нее спасением от напастей и неблагополучий, отчаяний и разочарований жизни. Вне манежа она была хрупкой женщиной-девочкой с непрочными «тылами». Но когда маленькая Ириска входила в светящийся круг арены, она легко и просто до мудрости доказывала себе и зрителям: препятствия внутри и вокруг нас преодолеть — можно!
Ну, нет партнера — потанцуй хотя бы с… метлой! Ну, уронила несколько предметов — подними и начни жонглировать ими так умело, будто они не знают законов земного притяжения. А поcле — пройдись «колесом», улыбнись загадочно и победительно в многозначном цирковом «комплименте». Предайся странным забавам и милым пустякам. В серой, будничной, измельчавшей жизни найди повод посмеяться, обрадоваться и создать праздник «из ничего». Обыденная логика, жестокое время, сковывающее пространство, тяжесть земная и телесная — все, все, все преодолимо! Из нас, из жизни, уходит простодушие, раскованность, наивность. В цирке это живо, этим и вечно жив цирк, иначе он должен называться как-то иначе…
Мы познакомились, когда я работала в художественно-постановочной части Цирка на Фонтанке. Мне довелось увидеть, как тяжело и мучительно она репетировала новую программу, которую мы, ее земляки, так и не увидели. Это были номера с дрессированными животными — карликовой козочкой Ингой, песиком Тишкой и австралийским петушком Петькой.
Наблюдать за репетициями Ириски было наслаждением. Как-то у нее долго не получался номер с Тишкой, а когда песик наконец-то сделал сальто, она села на ковер и, обхватив голову руками, засмеялась от счастья. А потом стала танцевать с тремя своими «ребятишками».
Такой я ее и запомнила.
Елена Югина