Здесь улица Церковная
СИЛА ЗВУКА
Безупречная слаженность колокольных перезвонов рождает даже мысль: не электронная ли звонница перед нами? Но нет, в этих звуках слишком много человеческого участия, душевного, молитвенного.
Позже настоятель храма протоиерей Андрей Кудряшов расскажет, что в 2003 году, когда он здесь начал служить, верующих на службу созывала корабельная рында. Её дополнял только один колокол. Но вскоре среди прихожан отыскался настоящий мастер колокольного звона — Михаил Таюрский.
— Я учился в школе звонарей при соборе Владимирской иконы Божией Матери. Когда 14 лет назад я стал прихожанином церкви святителя Иоасафа Белгородского, попросил отца Андрея, чтобы он позволил мне позвонить в колокола на Антипасху. Отец Андрей ответил: «Что же ты молчал! У меня звонить некому, а он молчит!» — вспоминает Михаил, ставший с тех пор бессменным звонарем Иоасафовского храма.
Как только отлили в Тутаеве и Воронеже шестнадцать колоколов, народ из местных потянулся на службы. Многие признавались, что до этих пор даже не думали, что храм действующий. Рында, кстати, тоже пригодилась: её приняли на колокольном заводе в Тутаеве, переплавили, и она продолжила свое существование в качестве колокола.
Вот и мы, привлеченные силой благого звука, не плутали, а сразу нашли дорогу к храму.
НЕ НИЗОК, НЕ ВЫСОК
Храм святителя Иоасафа Белгородского не похож на те, что привычны глазу петербуржца. При его проектировании за основу взяли Петропавловскую церковь Волкова острова в Онежском озере. Вышло хорошо, в лучших традициях Кижей: рубленый терем, венчаный шатровой шапкой и луковичными главами, небольшие оконца в деревянном кружеве, три лестницы в четырнадцать ступеней ведут на высокое и широкое крыльцо (к слову, для тех, кому сложно подняться самостоятельно, есть кнопка вызова помощников). Внутри почему-то пахнет спелыми яблоками, как в иных деревенских домах, в окна обильно льется утренний свет, приветливо покачиваются за стеклом пушистые еловые ветви. Людей немного, но достаточно, чтобы заполнить всё пространство храма, к которому, как никогда, просятся слова «он не низок не высок». Причащаются почти все, при этом имена свои назвать «громко и внятно» не успевают, священник их опережает: «причащается раба Божия Ирина, причащается раб Божий Алексей…» С удивлением замечаю, что он знает имена, кажется, всех подходящих к Чаше.
СЕМЕЙНЫЙ ПОДРЯД
После службы нас приглашают в трапезную, где за сдвоенными столами собираются прихожане. В Иоасафовском храме кормят не только детей из воскресной школы, но и их родителей. Некоторые, потрапезничав, пересаживаются за отдельный стол, где начинается занятие взрослой воскресной школы, дети уже давно занимаются на втором этаже. У взрослых урок ведет Никита Кудряшов, средний сын настоятеля, он же поет в церковном хоре и служит чтецом, старший и младший тоже при храме: один — алтарник, второй — певчий. Супруга настоятеля матушка Нина — регент. И отец Андрей, и матушка Нина — из священнических семей. Неудивительно, что их дети тоже избрали путь церковного служения.
Отец Андрей стал настоятелем храма святителя Иоасафа Белгородского в 2003 году, до этого служил в Коломягах в храме святого Димитрия Солунского. Новое назначение его нисколько не удивило.
— Мы с супругой венчались в 1991 году в Спасо-Преображенском соборе, там в алтаре как раз временно пребывали вновь обретенные мощи святителя Иоасафа. И потом, когда служил в коломяжском Димитриевском храме, я тоже всё время обращался к старинному образу Белгородского чудотворца, который находился справа на солее и очень мне нравился. В общем, святитель Иоасаф давно мне стал близок, потому свое служение здесь я принял как что-то само собой разумеющееся, — рассказал отец Андрей.
ЗАКАТЫ В «ВОРОНЬЕЙ СЛОБОДКЕ»
Надо сказать, что в начале двухтысячных это место не было таким привлекательным, как сегодня. Церковная территория — в ямах и лужах, во дворе традиционная покосившаяся уборная с окошком-сердечком, дома причта не было, отопления в храме тоже. Как рассказал отец Андрей, коротать время между службами приходилось в машине: только там можно было согреться.
— Само Парголово, эту его часть, в те времена называли «вороньей слободкой» (название позаимствовано из романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок», так именовалась там коммунальная квартира, где всё время происходили склоки. — Прим. ред.). Местный совхоз пришел в упадок, люди растерялись, процветал бандитизм, пьянство, наркотики, самоубийства. Но при этом народ и тогда в своей массе был очень добрым. Помню, меня поразило, как в магазинчике рядом продавец многим отпускал товары в долг. Вот такое доверие друг к другу здесь сохранилось. Нет, здешние люди совсем другие. Тут всё другое, даже климат, и самые красивые закаты, — поделился настоятель.
Первое время отец Андрей всё делал сам: и служил, и сторожил, и двор чистил. В церковной кружке на момент его определения настоятелем было всего семь рублей, и на первые нужды священник тратил деньги из собственных сбережений. Через год у храма появился благодетель, Александр Ярошенко. Интервью он не дает, а для храма делает всё: иконы, киоты, церковная утварь, приходской дом, своя котельная, благоустроенная территория — всё это появилось благодаря его помощи.
— Местные, даже неверующие, любят приходить сюда, чтобы просто посидеть, полюбоваться красотой вокруг, побыть в покое. Видите, у нас везде скамейки стоят, дорожки выложены камнем, по краям альпийские горки, вот здесь у нас растет виноград, там — фруктовые деревья.
ДЕТИ РАСТОПИЛИ СЕРДЦА
Отец Андрей с отеческой лаской осматривает храм и всё, что вокруг. Многое сделано за годы настоятельства, но из всех трудов самым сложным оказалось завоевать доверие тех прихожан, которые окормлялись здесь ранее.
— Нового настоятеля всегда принимают настороженно, это нормально. Ко мне поначалу местные бабушки тоже присматривались. Пропала иконочка? Перевесил? Покажи, куда, расскажи, зачем! Показывал, рассказывал, понимал, что доверие еще нужно заслужить, — вспоминает с улыбкой отец Андрей.
Вскоре бабушки, а именно они составляли костяк прихода на тот момент, увидели, что вверенное настоятелю дело спорится: храм преображается, приход растет, и стали оттаивать.
— Мне кажется, что их сердца растопили в первую очередь наши дети, — добавляет матушка Нина. — Они тогда были еще малышами и почему-то сразу приняли это место. Я, после большого городского храма, где служил супруг, смотрелана здешнее запустение с комом в горле и едва сдерживаемыми слезами, а дети были абсолютно счастливы. Им казалось, что все мы вдруг попали в сказку. Весь день они резвились в снегу, мокли и мерзли, но ни разу не заболели. На службах они, облаченные в стихари, помогали в алтаре. Вот на них наши бабушки смотрели с неизменным умилением.
Справка
Строительство храма началось в 1909 году по инициативе благочестивого купца Константина Рыжова. Храм — деревянный, однокупольный, на каменном основании, с колокольней — был достроен и освящен в 1912 году. После революции прихожанам удавалось долгое время препятствовать его разграблению и закрытию. Из собственных сбережений они покупали серебро, чтобы сдать его богоборческой власти вместо церковных ценностей. Закрыли храм в 1941 году. Сначала в здании располагался клуб, затем хозяйственные мастерские. После войны здание снесли, а на его фундаменте построили производственное здание. Новый храм было решено возвести после второго обретения мощей святителя Иоасафа. Сруб освятили в 1997 году и сразу приступили к строительству храма-часовни. Через два года была отслужена первая Литургия и начались регулярные богослужения. Часовня была перестроена в храм уже при нынешнем настоятеле священнике Андрее Кудряшове.
ВСЕ НА ВИДУ
Некоторые из этих бабушек попали в дома престарелых, но настоятель и прихожане их не оставляют, навещают, помогают чем могут. Вообще, в сельском приходе социальная работа строится не по городскому типу — с четкой структурой и организацией. Здесь всё по-свойски, как в большой семье. Например, в одной из семей родился очередной малыш, денег на коляску нет, отец Андрей после службы обращается к прихожанам с просьбой помочь, тут же все, кто может, «скидываются». Так же собирают средства на лечение тем, кто серьезно захворал. Когда все на виду, помогать легко, знаешь, кому и зачем нужны деньги, и потом вместе с ними радуешься, что проблема разрешилась.
— В сельском храме есть своя особенность, здесь всё про каждого известно, нет возможности «затеряться», как в городе. Кому-то может показаться, что это недостаток, а по-моему, наоборот: волей-неволей приходится всегда быть в тонусе, не расслабляться, чтобы никого не смущать, не искушать, — отмечает отец Андрей.
ЗА ЛЮДЬМИ ПОТЯНУЛИСЬ ОБРАЗА
Жизнь Иоасафовского прихода не ограничена церковными стенами. В здании напротив тоже ведется молитвенная жизнь. Там располагается ЗАО «Утро», где производят огнезащитные материалы. Разработанным на этом предприятии особымсоставом обработаны все бревна, из которых сложен храм, значит, пожара можно не бояться. Рабочий день в ЗАО «Утро» начинается с молитвы в обустроенном иконном уголке, в обеденный перерыв можно посмотреть православные фильмы. Всё это — инициатива директора Сергея Корытина, который не смог остаться безучастным, узнав, что именно на месте предприятия когда-то стоял первый храм святителя Иоасафа.
Когда храм был расширен и благоустроен, директор ЗАО «Утро» передал приходу несколько икон: Песчанский образ Божией Матери, икону Сергия Радонежского и ту единственную, которая уцелела при разграблении прежнего Иоасафского храма. История спасенной иконы святителя Николая Чудотворца заслуживает отдельного рассказа.
СВЯТОЙ НИКОЛАЙ В КОСТРЕ НЕ ГОРИТ
В 1940-м, когда вопрос закрытия храма святителя Иоасафа, построенного в 1909 году попечением купца Константина Рыжова, был уже почти решен, энтузиасты богоборчества с упоением принялись за уничтожение церковного имущества и святынь. Однажды Николай Смекайлов, один из жителей Парголово, увидел, как мимо его дома идут возы. Это вывозили из храма иконы, чтобы сжечь их во дворе поселковой бани. Николай последовал с народом и, когда увидел, как иконы бросают в костер, не утерпел, выхватил из огня одну из них и убежал. Это был образ Николы Угодника. Икона, местами прожженная, хранилась в семье, а в 1998 году была передана в красный угол ЗАО «Утро», то есть вернулась на историческое место. И в 2005 году её, уже отреставрированную, с крестным ходом перенесли в новый Иоасафовский храм.
Приложившись к спасенному образу, мы засобирались домой, провожать нас вышла вся семья Кудряшовых, даже хозяйская кошка удостоила своим вниманием. Еще раз на прощанье окидываю взором это место и этих людей, и у меня, как когда-то у матушки Нины подступает комок к горлу, только его природа прямо противоположна — не печаль от вида запустения сжимает мне горло, а радость от наблюдаемого расцвета и чувство бесконечной благодарности всем причастным.