Ёлка. Возвращение Рождества
Подарок добрых немцев
В самом конце 1830‑х годов Рождественская ель, появившаяся, возможно, в конце XVI века в Эльзасе, распространилась по Германии, в 1815‑м её уже украшали свечами. В Петербург, около трети населения которого в первой четверти XIX века, по свидетельству А. А. Бестужева-Марлинского, составляли немцы, ёлку принесли германские переселенцы, а вскоре она пришла и в русские дома, конечно, не крестьянские, а в достаточно обеспеченные городские.
«Мы переняли у добрых немцев детский праздник в канун праздника Рождества Христова: Weihnachtsbaum», отмечала «Северная пчела» 23 декабря 1840 года. В Англии первую ёлку установили в 1844 году королева Виктория и её муж, немецкий принц Альберт Саксен-Кобург-Готский. В России появление Рождественской ели способствовало возникновению рядом с торжеством церковным и праздника детского, что привело к появлению многих книжек и брошюр, предназначенных для помощи в организации детских рождественских праздников. Появляются и собственно русские святочные и рождественские рассказы, прежде всего в исполнении знаменитого издателя журнала «Осколки» Н. А. Лейкина. Именно в многокрасочных обложках его журнала впервые в России успешно совмещаются праздники православного Рождества и гражданского новолетия. Символом именно русского Рождества и русского новолетия на все времена становится песня «В лесу родилась ёлочка» прожившей весьма долгую жизнь Раисы Кудашевой (несмотря на фамилию, совсем не княжны). Песня появилась за подписью «А. Э.» в декабрьском выпуске журнала «Малютка» за 1903 год. Она и сегодня продолжает жить в чуть подкалеченном виде — срубивший ёлочку «мужичок» в советском тексте превращается в «старичка». Роскошнейшее рождественское русское издание — альбом «Ёлка. Книжка для маленьких детей», составленный А. Н. Бенуа и К. Чуковским, печатается в 1918 году в Петрограде. Здесь и знаменитый ребус М. Добужинского «Ночной сторож», и стихи В. Ходасевича, Саши Черного и В. Брюсова, рассказы Чуковского, А. Толстого и М. Горького, иллюстрации и заставки Ю. Анненкова, И. Репина, С. Чехонина, И. Пуни, В. Замирайло, В. Ходасевич, Г. Верейского. Этот фейерверк красоты — своего рода прощальное напоминание о недавней жизни и о себе в ней: совсем скоро большинство авторов навсегда переберутся в Европу и Америку. Необычайно интересен отыскавшийся в БАН и вовсе нигде не обозначенный № 1 «Детского журнала „Ёлочка“» издания бузулукского Союза советских журналистов (вышел зимою 1918–1919 годов) — собрание рождественских и новогодних текстов, написанных исключительно детьми всех возрастов.
Ёлка советская и не советская
Большевики вовсю топтали факт Рождества Христова, но долго не осмеливались посягнуть на Ёлку — примерно до 1929 года. Затем появляется всё больше публикаций о вреде этого атрибута сытой жизни буржуазии, выявляется вред праздника на фоне всё растущих забот партии об обитателях советских лесов. Замечательный в общем-то график Лев Бруни, младший брат вскоре замученного священника Николая Бруни, с большим вкусом иллюстрирует глупейшую книжицу Павла Барто «Ёлка» (1930. 75 тыс. экз.). В ней птенцы, вопреки законам естества умудрившиеся вылупиться в конце осени (!!), погибают от стужи, когда явно одурманенный попами мужик срубает под Рождество приютившую их гнездышко ель. Другой небесталанный автор — Александр Введенский (он умрет на этапе в декабре 1941 года) на страницах сверхпопулярного детского журнала «Чиж» (№ 12, 1931) призывает: «Не позволим мы рубить // молодую ёлку, // не дадим леса губить, // вырубать без толку. // Только тот, кто друг попов, // ёлку праздновать готов. // Мы с тобой — враги попам, // рождества не надо нам!»
Различение заграничного и советского праздников становится дежурной темой предновогодней журнальной пропаганды: «Новогодняя ёлка. У нас. У них», «Ёлка в фашистской Германии» (Безбожник. № 12, 1936), «В рабочих кварталах Берлина», «В ночь под берлинское рождество» (Крокодил. № 35–36, 1937).
Новый год на приеме у Сталина
Так продолжалось до начала новой войны, причем год 1940 принес лучший образец советской новогодней книги-альбома «Ёлка. Песенки, сказки, стихи и рассказы» с приложением двух листков оформленной Н. Радловым «Азбуки в стихах». «Детгиз» выпустил её в начале года 1941‑го в переплете работы И. Конашевича.
И если в альбоме 1941 года дети неуклюже пытаются убеждать весь мир в собственном счастии словами М. Клоковой-Лапиной: «Чтоб все на свете слышали, как весело у нас. У светлой ёлки станем и крикнем на весь свет: Мы шлём родному Сталину наш радостный привет!» и всерьез благодарят отца народов за приход Нового года, то с окончанием войны дело приняло куда более комичный оборот.
Утративший пролетарскую бдительность на фоне кромешного советского счастья 24‑летний поэт Лев Сорокин в стишке «У Кремля» поделился с читателями № 1 «Огонька» за 1953 год таким, явно подсмотренным, познанием:
Прикрыла ночь просторы снеговые,
Дыханье затаила вся земля.
И Новый год недвижно часовые
Навытяжку встречают у Кремля.
А он спешит, промчавшийся сквозь дали,
К вождю народов прямо на прием.
Ему заданье даст товарищ Сталин,
И он пойдет намеченным путем.
Однако уже 5 марта большая часть человечества облегченно вздохнула, убедившись, что Новый год если и заходил в Кремль, то не за указаниями «Рулевого планеты», а за его отчетом, содержанием которого явно остался недоволен.
В царстве зверей
По расчетам автора исследования «Новый год и Рождество в открытках» (СПб., 2000) Е. В. Иванова, звери появлялись на европейских рождественских открытках крайне редко. Тем интереснее выглядит ранняя русская книжка А. В. Круглова «Ёлка в царстве зверей» (СПб., 1887), где звери, конечно же, русские волки в зимнем лесу, не допускают путников к рождественской ели.
В 1960–1980‑х годах новогодняя тематика наиболее разнообразно и выразительно представлена в журналах для самых маленьких. Первенствуют здесь, безусловно, «Веселые картинки» со множеством талантливых иллюстраций в большинстве зимних номеров каждого года. Их герои — всё те же лесные звери или постоянные персонажи журнала: весёлые человечки, готовящиеся отметить приход Нового года.
Изображениями ликования всякой твари перед священным событием Рождества Спасителя прославились в наши дни безусловно гениальная Джилл Барклем — создательница иллюстраций к «Зимней истории» (одной из ею же сочиненных повестей о жизни обитателей «Ежевичная поляны») и еще одна британская художница — Анита Джерам, известная более рисунками рождественских открыток, чем своими книгами, пока мало кем у нас читанными. Читатели в России уже много лет могут видеть виртуозные рисунки Д. Барклем из жизни симпатичных лесных мышей, которую она специально изучала в живой природе, и читать её творения уже в трех переводах — один другого хуже…
Сложно сказать, отчего из всех зверей именно мыши сегодня изображаются столь почитающими Рождество. Возможно, по своей близости к людям, возле которых часто живут и от коих кормятся. Во всяком случае, с сотню лет назад их уже отметил русский автор — в написанном для милой его сердцу барышни и никогда не напечатанном изящнейшем берлинском рассказе Владимира Набокова именно мышь становится единственным свидетелем события Благовествования.
А что сейчас?
Вынужденное признание праздника Рождества и тридцать три года без государственного атеизма принесли множество переизданий рождественских текстов прежнего времени, обычно собираемых в отдельные тома. Сложно судить, как читаются они теперь, особенно — детьми. Это тема неисследованная. Об унылых попытках возрождения жанра в наше время и говорить не стоит… Появились и многие материалы для детского околорождественского творчества, в том числе и более или менее удачные книжки-самоделки, пособия для изготовления елочных украшений из простейших материалов. Из их числа стоит отметить, пожалуй, только книгу-самоделку «Рождественский путь волхвов. Книга-игра для всей семьи» (М., 2018)», прекрасно нарисованную Еленой Новосёловой.
На выставке представлено около полусотни вышедших в России за последние полтора столетия изданий — все из фондов БАН, и обильный иллюстративный материал.
