Возьми из сердца огонь
А
А началось всё, я думаю, со школьного театра. Заниматься в нем я стал класса с пятого. До этого рос, как все. Семья у меня была самая простая: папа инженер, мама работала на конвейере. Учился я хорошо и как-то ровно по всем предметам. Про меня говорили: «одаренный мальчик». Учитель математики считал, что я одарен именно в математике, а физкультурник—что в спорте. Всё давалось легко, но выделить что-то было сложно. И вдруг в моей жизни появился школьный театр. Причем занятия в нем вела учительница физики. Но как вела! Заражала идеями. Научила нас интересоваться искусством, думать, читать. Даже не просто читать, а жить литературой, чувствовать её. Мы переросли школьный уровень, сначала выступали в районе, потом стали ездить в другие города. Примерно тогда же, одновременно с первой влюбленностью, я начал писать стихи, или, скажем, стишки. Как вариант, думал поступать в театральный институт, меня приглашали. Но все-таки артистом я себя не видел. Откровенно говоря, я долго вообще себя нигде не видел. Однажды всё изменилось. Хотя я тогда и не понял, что это прямо какая-то судьбоносная перемена.
Б
Был дождливый вечер, это я хорошо помню. Родители провели его в гостях, я оставался дома. А вернулись из гостей они с гитарой. Не знаю, где взяли и почему решили мне её принести. Это была гитара фабрики Луначарского, за 16 рублей. Конечно, я больше обрадовался бы хоккейным конькам или клюшке. На что мне гитара? Взял в руки, брынь-брынь, и на этом всё. Потом она валялась в углу. Но однажды ко мне приехал двоюродный брат. Их у меня трое. Они старше, и тогда уже играли в группах. Брат показал мне те самые три аккорда, с которых обычно всё и начинается. К этому времени я уже стал серьезно интересоваться музыкой. Пока только слушал. Это, конечно, был только рок.
В
Всё, что предлагала официальная эстрада, все эти ВИА, мне казалось просто цинично фальшивым. Фальшь я всегда, с детства, остро чувствовал, и как не переносил её, так и не переношу до сих пор. Конечно, в основном я слушал западный рок, но постепенно открывал для себя и наш: «Аквариум», «Мифы». «Зоопарк» очень нравился. С 14 лет брат стал меня брать на сейшены, в основном это были полулегальные рок-концерты где-нибудь в «красных уголках» заводов или в Домах культуры. Удивительно, но впервые религия меня каким-то образом зацепила именно через музыку. Это была группа «Трубный зов» (первая русскоязычная христианская рок-группа.—Прим. ред.). Её вокалист Валерий Баринов к тому времени успел в тюрьме побывать, и в психушке, и уже жил в Англии. Помню такие слова из его песни: «Мир погряз в греховной тьме». Вроде такая простая до банальности мысль, но она меня поразила. Это были 1980-е. Никто ничего подобного не говорил.
Г
Главное, что я тогда понял: песни надо писать так, чтобы они цепляли в первую очередь меня самого. И я писал, но особо никому не показывал. А в 1985 году меня неожиданно забрали в армию. Не должны были, но забрали. Отслужил два года. Мне это тяжело далось. Сейчас иногда вспоминаю какие-то эпизоды и даже посмеиваюсь, но тогда было совсем не до смеха. Прессовали серьезно. Нашли мои стишки, угрожали, что посадят за антисоветскую пропаганду. Чудом пронесло. Вся эта система на меня так подействовала, что я только укрепился в своих взглядах, понял — прогибаться нельзя, правду надо отстаивать. Никогда не думал, что я какой-то супербоец. Но тогда это действительно был бой, и каким-то образом мне удалось выстоять.
Д
Дома, вернувшись из армии, я записал несколько своих песен и передал кассету братьям. Как раз один из них, Юра, устраивал «отвальную»: его призвали в армию через полгода после моего возвращения. Было решено, что я приду с гитарой. Это был мой первый квартирник. Мы ушли в дальнюю комнату, ребята побросали своих девчонок и слушали. А после сказали: «Делай группу!» Как-то они это так убедительно сказали, что я крепко задумался и уже через два месяца решил собрать команду. Гера Кудрявцев, мой давний приятель, играл на басу. Он так и остался со мной до сегодняшнего дня. Остальной состав за это время изменился. Барабаны и все организационные вопросы тогда на себя взял Александр Фомин.
Е
Еще у нас был саксофонист — Алексей Волков. Немного курьезно вышло, потому что саксофона у него не было, он просто ходил на репетиции, но играть поначалу не мог. Вот с гитаристом у нас была проблема. Зато потом отхватили отличного. Женя Левин сейчас играет в «Алисе», а тогда, в 1987-м, мне его порекомендовал продавец из ларька звукозаписи, дал телефончик, но звонить я не стал, просто приехал к нему и говорю: «Собирайся, поехали репетировать». И он поехал. Вообще тогда мы действительно были очень увлечены своим делом. Например, на репетиции приходилось добираться в поселок Металлострой два с половиной часа. И мы постоянно туда ездили, потому что музыкантами были слабыми (Женя Левин был среди нас единственным профессионалом). И взять мы могли только регулярными репетициями. А взять хотели, конечно, Ленинградский рок-клуб. Мы год готовились, и в 1988 году на первом же прослушивании нас приняли! В то время я работал в Научно-исследовательском институте электронных приборов, потом на заводе «Спутник», но музыка взяла свое. Все мы оставили свою прежнюю работу, совмещать оказалось невозможно.
Ж
Жена мой выбор, мягко говоря, не поддержала. Я рано женился первый раз, еще до армии, и только потом понял, как важно с человеком совпадать в каких-то основных вещах. Сейчас я снова женат. У меня есть взрослая дочь от предыдущего брака и маленький сын, ему 4 года. С женой познакомился на концерте нашей любимой группы «АукцЫон». Это важно, что она, как и я, любит музыку. Ты ведь поддерживаешь меня? (спрашивает проходящую мимо жену). Как в чем? Во всем. (Слушает и передает ответ.) Поддерживает.
З
Завтра я не знаю, что будет. Но сегодня вокруг меня люди, с которыми можно делать общее дело. Это для меня важно. Тем более после всего, что мне пришлось пережить. Каждому периоду нужны свои люди. В тот момент, когда мы выбрали музыку как главное дело жизни, таким человеком оказался Александр Цейко. До нас он работал с женской рок-группой «Ситуация», а потом стал нашим директором, и благодаря ему мы к 1990 году уже были очень известной группой. А через год он сделал нас, не побоюсь этого слова, звездами. И выступления у нас были по всей стране, и гонорары хорошие.
И
Источник вдохновения меня всегда волновал больше, чем слава, деньги, власть. Отвадить пегаса, так что он больше не вернется, легко, если забыть главное. А главное—это честность. Нельзя писать то, что противно твоему естеству. Даже если это какие-то высокие слова, но ты их не пережил, не прочувствовал, значит — врешь. Но кроме честности нужен еще трезвый взгляд на то, что делаешь. У меня уже есть отлаженный механизм. Всё, что пишется, складываю в специальный шкафчик и «забываю» там на пару-тройку недель. Потом достаю эти отлежавшиеся тексты и смотрю на них, как на чужие. 90 процентов написанного идет к моему фаянсовому другу. Это нормально. Зато бывает, из всей этой кучи что-то вдруг так зацепит. Смотришь на текст: «Ой, кто это писал? Вот пацану плохо было. Вот он как страдает. Это интересно».
К
Как рождаются мои любимые песни? Всегда на выдохе. Что-то пришло, тронуло, пять-десять минут — и вот оно, готово, слова ни вставить, ни выкинуть. А бывает, накопится много текстов хороших и много музыки, но одно к другому не подходит. Никогда не буду подгонять, подожду, пока сами сложатся в пару.
Л
Любому творцу, если честно, в своем полете намного легче быть одному. Кажется, если всё положил на этот жертвенник, отдача будет выше. Но я точно на это не пойду. Для меня важна моя семья. Да, где-то что-то наверняка не доделаю, но любовь стоит и не таких жертв. К тому же я заметил, что качество выступлений от этого не страдает. То есть то немногое время, которое можно выкроить для творчества, оказывается очень насыщенным. Вроде ты отдаешь близким себя, но одновременно и наполняешься.
М
Мне всегда хотелось докопаться до сути. Ислам, иудаизм, буддизм, индуизм—лет с 15 меня интересовало всё. Хотелось понять, чему учат, к чему ведут, как объясняют то, что есть. В конце концов я даже прочитал всё собрание сочинений Ленина. Специально для этого записался в Ленинскую библиотеку, ездил туда, читал. Это пошло на пользу, сделало меня ярым антикоммунистом. Еще оставались вопросы жизни и смерти, на которые я искал ответы. Что-то такое открылось мне, когда в юности пережил клиническую смерть, и я стал задумываться о вере.
Н
Никольский собор, где меня еще в детстве крестила мама, всегда мне нравился. Однажды, лет в 13–14, я увидел по телевизору какую-то архивную документальную съемку, как взрывали храмы в советское время. Радостно так, с воодушевлением. Меня это и задело, и тронуло. И я пошел в церковь. Потом стал чаще заходить. А в Библии нашел ответы на многие вопросы.
О
О вере я ни с кем не говорю. Это как-то ни в семье моей не принято, ни в группе. Не люблю показуху. И не люблю, когда врут, используют веру, чтобы протолкнуть какую-то свою тему. С теми, у кого другие взгляды на жизнь, тоже не спорю. Ломать копья, задевая глубокие чувства другого человека, не буду, даже если мне кажется, что он заблуждается. Наверное, по юности сражался бы, как мне казалось, за правду, сейчас не стану. Не думаю, что это какая-то излишняя компромиссность. Может, мудрость? Хотя я умудренным себя не чувствую, отмечаю, что стал меньше осуждать других, но лишь потому, что меня особенно не волнует, кто и что делает, на что сознательно тратит время, жизнь. Каждый ведь делает свой выбор сам и ответит за него тоже сам, я точно никому не судья.
П
Перелом в моей жизни произошел в прямом и переносном смысле в 1997 году. Прекратить концертную деятельность и вообще всё начать с нуля пришлось по объективной причине. Случилось это после того, как я поскользнулся на улице Марата и очень неудачно сломал ногу в трех местах. Винтообразный перелом, со смещением. В тот день был страшный гололед. Идти было сложно. Передо мной только что упала грузная женщина, и я помог ей подняться. После этого прошел десять метров и сам упал, а встать уже не смог. Потом несколько месяцев лежал на вытяжке, почти год провел в гипсе, долго восстанавливался, учился заново ходить. За это время Левин перебрался в «Алису», а по просьбе Чигракова барабанщик был откомандирован в группу «Чиж и Ко».
Р
Рассказывать, что я тогда думал, какими надеждами жил, наверное, бессмысленно. Но время было такое, что песенки писались исключительно минорные. Что помогло? Друзья, родные, мысль, что всё происходит неслучайно. В общем, не без Божией помощи. Как в нашей песне «Зима» из альбома 2018 года:
Бывает так, что только держись.
Делаешь первый шаг.
Идешь на ощупь,
Не видно ни зги.
Возьми из сердца огонь,
Поделись им
И жги, жги, жги.
С
Собрать новую команду, казалось, будет сложно. Но всё сложилось лучшим образом. К нам пришел легендарный гитарист Игорь Романов, раньше он играл в «Землянах», «Союзе». Нашим барабанщиком стал Андрей Вдовиченко из группы «Корчагин и сыновья». Мы с размахом отпраздновали свое возвращение, условно назвав его десятилетием группы, хотя по факту «НЭПу» было уже 12 лет. Хороший концерт был, с нами выступили «Алиса», «ДДТ», «Чиж и Ко».
Т
Творческий путь не бывает без ям и без ухабов. Я за свою жизнь часто ходил по краю. Как естествоиспытатель, всё хотел проверить на собственном опыте. Всегда шел туда, где страшно, вот этот самый липкий страх не раз мною руководил, я шел не от него, а к нему. Но чутье никогда не подводило, подсказывало: «Серега, не ходи туда, не надо». Мы часто выступаем на антинаркотических фестивалях. При этом некоторые мне говорят: «Это что же, пчелы против меда?» Такой вот стереотип, что рок-музыка неотделима от наркотиков. Но я никогда не был в этой теме. В те времена, когда среди музыкантов было много наркозависимых, их было немало и среди всех остальных. Но все эти тупиковые пути никогда никуда не приводят. Они неизбежно обрываются. А музыка остается.
У
Участвовать в благотворительных концертах мы начали давно. Да, собственно, никогда не отказывались от таких вариантов, разница лишь в том, что раньше мы особенно не разбирались. Видимо, доверчивее были. Но после того как неоднократно столкнулись с недобросовестными организаторами, которые преследовали какие-то свои цели или просто набивали карманы, мы стали вдумчиво подходить к выбору тех, с кем можно иметь дело. Вот Антон «Слон» из «Лунного пса», отец Анатолий Першин часто устраивают такие концерты, на них я могу положиться.
Ф
Факт, что я никоим образом не считаю себя ни глашатаем истины, ни проповедником, ни катехизатором, ни наставником молодежи, хотя именно за это мне присвоили почетный знак святой Татианы, что, конечно, очень приятно. Но я готов поручиться за то, что пою в своих песнях. Раз меня слушают тысячи, я, конечно, стараюсь бережно подбирать слова. Обдумываю каждую строчку: что она несет, к чему призывает.
Х
Хочется самых простых вещей: мира во всем мире, здоровья близким. Хочется заниматься своим делом. А дело мое—музыка, и мне из этого уже не выбраться. Не хочется никого удивлять или шокировать. Хочется петь о простых истинах, но подавать их в какой-то новой, необычной форме.
Ц
Ценность того, что я делаю, можно понять только по тому, надо это кому-то или нет. Пока люди приходят на мои концерты, слушают мои песни, я буду этим заниматься.
Ч
Четвертак—вот на сколько я себя чувствую, не старше. Но для меня быть молодым не значит оставаться беспечным. Хорошо, когда человек с возрастом и опытом не теряет своей жажды правды. Чем мы старше, тем чаще обходим острые углы, перестаем отстаивать свои принципы. Или вообще их теряем. Все мои жизненные принципы прописаны в одной Великой книге. Следовать им—вот что для меня важно.
Ш
Школьный театр когда-то научил меня читать и думать. Армия научила отстаивать свои позиции даже тогда, когда это опасно. Семья научила, что любви без жертвы не бывает. Жизнь научила не бояться всё начинать сначала. В общем, я всем доволен.
Э
Это может показаться странным, но для меня жить сегодняшним моментом — это как раз делать то, что не обязательно является таким уж злободневным. Не хочется писать песни, только чтобы хайпануть. Никогда не делал то, что мне неинтересно. Есть много совершенно разной музыки, в том числе рока. Одним важно, чтобы было повеселее, у других вообще всё гладенько и сладенько. Каждый выбирает для себя сам. Я свой выбор сделал. Мне главное, чтобы было честно.
Ю
Юбилей свой мы отметили в прошлом году. Тридцать лет. Пошел тридцать первый. Можно ли начать подводить итоги? Не знаю, хочется смотреть вперед, не назад.
Я
Я, Сергей Паращук.
