Великий неудачник

«Сперанский… был… человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть… Неприятно поражало… еще слишком большое презрение к людям… и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело… переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора. Вообще главная черта ума Сперанского… была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума» — эта характеристика принадлежит Льву Николаевичу Толстому, который, конечно, не был лично знаком со Сперанским, но прекрасно знал мемуарную литературу и все сочинения Михаила Михайловича.

Нельзя не согласиться с тем, что для той миссии, которая была уготована Сперанскому, требовались именно эти качества: блестящее образование, необъятная эрудиция, способность к восприятию огромного количества информации и ее трезвому анализу, а также умение делать самые широкие обобщения, которое и казалась Толстому «слишком смелым переходом от одного к другому».

Михаил Михайлович взошел на политическую сцену прежде всего как идеальный чиновник, как человек, поражавший всех своих покровителей — от митрополита Санкт-Петербургского Гавриила до Александра I — работоспособностью, умением устраивать не только бумажные дела, но и человеческие судьбы, поразительной коммуникабельностью и внутренней честностью, несгибаемостью, которая оказывала волшебное воздействие на окружающих.

Сын сельского священника, которому благодаря везению, но и собственному усердию, удалось окончить сначала Владимирскую, а затем Александро-Невскую семинарию (лучшее духовное образовательное учреждение России, ученики которого приобретали блестящие навыки не только в богословии, но и в светских дисциплинах), вполне мог принять монашество и достичь самых высоких чинов церковной иерархии. Но он выбрал другой путь. С 1792 до 1801 года Сперанский восходит от должности домашнего секретаря при князе А. Б. Куракине до чина действительного статского советника. В 1800-е годы участвует в разработке министерской реформы, является членом «Негласного комитета» при Александре I, составляет несколько политических записок, которые с одобрением были встречены высшими лицами правительства, но в большинстве остались лишь проектами. Среди осуществленных разработок — «Указ о вольных хлебопашцах», позволявший помещикам отпускать крестьян с землей, и «Устав духовных училищ», подчинявший эти учреждения Министерству народного просвещения. С 1807 года Сперанский — приближенный императора. В 1810 году он становится государственным секретарем Государственного совета и фактически вторым лицом в империи. Последующие два года — время активной реформаторской деятельности Сперанского.

Говоря просто, Сперанский был конституционным монархистом. Если сложнее, в его задачу входило самодержавную власть сохранить, но ввести в правовое русло. Сберечь сословную стратификацию, но стабилизировать отношения между различными «классами» (Сперанский употреблял этот термин в до-марксистском смысле политической общности). Сделать это предполагалось с помощью очевидных политических мер: предоставление не-дворянам различных гражданских прав (прежде всего, касающихся защиты личности и имущества), а также опосредованного доступа к принятию государственных решений (в частности через сложную четырехступенчатую систему выборов), реализация принципа разделения властей и т.д. Масштаб реформаторского замысла Сперанского можно оценить по записке, представленной императору 11 февраля 1811 года: «...исполнены следующие главные предметы: I. Учрежден Государственный совет. II. Окончены две части гражданского уложения. III. Сделано новое разделение министерств, составлен общий им устав и начертаны проекты уставов частных. IV. Составлена и принята постоянная система к уплате государственных долгов: 1) прекращением выпуска ассигнаций; 2) продажею имуществ; 3) установлением комиссии погашения. V. Составлена система монетная. VI. Составлено коммерческое уложение на 1811 год. Никогда, может быть, в России в течение одного года не было сделано столько общих государственных постановлений, как в минувшем. <...> Из сего следует, что для успешного довершения того плана, который Ваше Величество предначертать себе изволит, необходимо нужно усилить способы его исполнения.... следующие предметы в плане сем представляются совершенно необходимыми: I. Окончить уложение гражданское. II. Составить два уложения весьма нужные: 1) судебное, 2) уголовное. III. Окончить устройство сената судебного. IV. Составить устройство сената правительствующего. V. Управление губерний в порядке судном и исполнительном. VI. Рассмотреть и усилить способы к погашению долгов. VII. Основать государственные ежегодные доходы: 1) Введением новой переписи людей. 2) Образованием поземельного сбора. 3) Новым устройством винного дохода. 4) Лучшим устройством дохода с казенных имуществ... Можно с достоверностию утверждать, что... совершением их... империя поставлена будет в положение столь твердое и надежное, что век Вашего Величества всегда будет именоваться веком благословенным».

Планы, представленные во второй части цитаты, так и не были осуществлены. Причины достаточно красноречиво изложены самим Сперанским в том же документе: «Меня укоряют, что я стараюсь все дела привлечь в одни руки. Вашему Величеству известно, сколь укоризна сия в существе ее несправедлива; но во внешнем ее виде она имеет все вероятности. Представляясь попеременно то в виде директора комиссии, то в виде государственного секретаря, являясь по повелению Вашему то с проектами новых государственных постановлений, то с финансовыми операциями, то со множеством текущих дел, я слишком и на всех почти путях встречаюсь и со страстями, и с самолюбием, и с завистию, а еще более с неразумием». Судьба Сперанского — лучшая иллюстрация к тезису о том, что «один в поле не воин», особенно в деле переформатирования функционирующей системы, количество сбоев и ошибок которой еще не достигло критического значения.

Противодействие реформам Сперанского в самых широких кругах (прежде всего, дворянского сословия) завершилось его отставкой и опалой в марте 1812 года. А потом был разгром наполеоновской армии, который, казалось, убедительно продемонстрировал ненужность реформ, неуместность проектов Михаила Михайловича. 

В итоге Россия все равно пришла к необходимости предлагаемых Сперанским преобразований (его наработки использовались в период либеральных реформ 1860-х годов и даже в начале XX века), но потеряла 50 лет, которые так и не успела наверстать…

В 1816 году Сперанский возвращается на государственную службу. Пензенский гражданский губернатор, сибирский генерал-губернатор, при Николае I член Государственного совета… Сперанский уже никогда не поднимался до прежних высот влияния и славы. Среди важнейших его деяний последних лет жизни — составление «Полного собрания законов Российской империи» (45 томов) и «Свода законов Российской империи» (15 томов). Сперанский — один из родоначальников российского правоведения. Ему, например, принадлежит едва ли не первое пособие по финансовому праву.

Михаил Михайлович умер 23 февраля 1839 года от простуды. «Светило русской администрации угасло. — писал в своих записках Модест Корф. — Сперанский был, конечно, гений в полном смысле слова, гений с недостатками и пороками, без которых никто не бывает и бедном нашем человечестве, но едва ли не превзошедший всех прежних государственных людей наших, — если в прибавок к великому уму его взять огромную массу его сведений теоретических и практических. Имя его глубоко врезалось в историю. Сперва ничтожный семинарист, потом всемогущий временщик, знаменитый изгнанник, восставший от падения с не увядшими силами, наконец, бессмертный зиждитель Свода законов, столь же исполинского в мысли, как и в исполнении, — он и гением своим, и чудными своими судьбами стал каким-то гигантом над всеми современниками. Кончина его есть историческое событие и вместе бедствие государственное».