В ожидании радости. Апостол в Неделю 14-ю по Пятидесятнице
Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев) толкует воскресный отрывок из Второго послания к Коринфянам.
Раздел: ПРОПОВЕДЬ
Братия, Сам Бог укрепляет нас с вами в нашей вере во Христа. Он и помазал нас, и приложил к нам Свою печать, и вложил в наши сердца Дух Свой — как задаток. Но призываю в свидетели Бога и клянусь моей душой, что я так и не пришел в Коринф лишь потому, что щадил вас. Это не значит, что мы — господа, распоряжающиеся вашей верой. Нет, мы — работники, для вашей радости. Что касается веры, то вы в ней стоите крепко. Вот я и решил не приходить к вам снова с огорчением. Ведь если я огорчаю вас, то кто же обрадует меня? Только тот, кого я огорчил. Потому я и не пошел к вам, а написал вам. Не пошел, чтобы не огорчили меня те, о которых мне надлежало бы радоваться. А я уверен, что моя радость — это и радость для всех вас. Писал же я вам с великой скорбью, с тяжестью на сердце и со многими слезами не для того, чтобы огорчить вас, а для того, чтобы вы знали, как сильно я люблю вас.
2 Кор. 1, 21 — 2, 4 Перевод архимандрита Ианнуария
В прочитанном отрывке из Второго послания к Коринфянам апостола Павла речь идет о принципиальных моментах христианской жизни: о вере, о служении, о радости в Духе Святом.
Почитая и восхваляя святых апостолов Христовых, этих первых проповедников Евангельской вести о спасении, нам сейчас даже трудно себе представить всю непостижимую сложность их задачи и оценить успех их миссии, особенно в языческом мире. Речь идет не только о преодолении тысячелетиями укоренявшегося в народном сознании многобожия, не только о донесении до людей мысли о Божественной жертве во искупление рода человеческого, — мысли, бывшей иудеям соблазном, а эллинам безумием (1 Кор. 1, 23). Речь идет также о формировании новой жизни во Христе, о новых отношениях между людьми: о пре-одолении веками складывавшихся отношений «господин — раб», «начальник — слуга», которые представлялись естественными и незыблемыми.
Сегодня нам кажутся привычными утверждения о человеческом достоинстве, о равенстве людей в отношении их прав и обязанностей. Но ведь так было далеко не всегда. В мире, окружавшем апостола Павла, над такими утверждениями просто посмеялись бы. И смеялись. (И не только в том древнем мире, но и значительно позже, вплоть до наших дней, этим идеям достоинства и равенства противостоит оправдание власти сильных и богатых — наподобие того, как это происходит в животном мире борьбы за существование.) Такие, казавшиеся простыми и естественными, представления переносились в религиозную сферу. Языческие боги, подобные капризным и свое-вольным господам, могли по своему произволу распоряжаться человеческими жизнями, судьбами своих рабов: одних возвеличивать и миловать, других унижать и губить. И смертному человеку оставалось только молить богов о снисхождении, воспевать их величие и ублажать всевозможными жертвоприношениями. Представить себе, что эти боги (и уж тем более Единый над всеми Бог) вместо того чтобы принимать жертвы станут сами жертвовать ради ничтожных людей, — это казалось абсурдом и безумием.
И вот в этом мире архаического сознания прозвучали слова Иисуса Христа: «Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будем вам слугою <…> Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10, 42-45). — Да, это не логика земного царства, она непривычна, но это — евангельская логика. И апостол Павел призывает: «В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп. 2, 5). Все в этой новой логике Царствия Божия переворачивается, все прежние разделения и границы теряют свой смысл. Сын Божий, Господь, принимает образ раба, господа становятся слугами. Вот и апостолы — не господа, но, как пишет Павел, слуги, работники, призванные нести радость. Это новизна казалась непостижимой. Но за два тысячелетия, протекшие со времени земной жизни Иисуса Христа, многое радикально изменилось. Конечно, и до сих пор в мире существует презрительная надменность и льстивое пресмыкательство, насилие и страдание от такового. Но теперь уже мало кому взбредет на ум утверждать, что это нормально, что так и должно быть. И этот неоспоримый сдвиг в сознании людей про-изошел под воздействием евангельской проповеди.
Этот сдвиг охватил сейчас все человечество. А начиналось все с малого, незаметного, как горчичное зерно, — с миссионерской деятельности апостола Павла и его «коллег» по апостольству. Насколько горьким было это горчичное зерно, мы знаем из жизнеописаний святых апостолов, многие из которых стали мучениками. Вот и апостол Павел в своем послании к коринфянам перечисляет тяжкие скорби, которые ему пришлось претерпеть во время своей деятельности. Помимо внешних трудов и бедствий ему пришлось выдержать немалые заботы и огорчения в личном общении со своими духовными детьми. Да так ведь бывает и со всеми родителями: дети доставляют им немало забот и беспокойства. Апостол пишет о том, что кроме посторонних трудностей у него «ежедневно стечение людей, забота о всех церквах». «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?», — восклицает он (2 Кор. 11, 28–29).
Из переписки апостола Павла с Коринфской церковью мы узнаем, насколько трудно преодолевалось то прежнее сознание в крещеных христианах, которые еще вчера были язычниками. Помимо первого движения веры и крещения требовалась еще долгая и кропотливая работа по просвещению новообращенных. После того как апостол покинул Коринф, до него дошли слухи о разделениях в Церкви. Эти разделения носили разнообразный характер, но все они так или иначе сводились к горделивому и, разумеется, мнимому превосходству одних членов христианской общины над другими. По старой привычке проводились упраздненные Христом границы между людьми: одни выше, а следовательно, лучше; другие ниже, а следовательно, хуже. На последних можно было смотреть сверху вниз. Критическая оценка не замедлила сказаться и на отношении к самому апостолу Павлу.
Мы не знаем подробностей того, что произошло в Коринфе. Но можно предположить, что апостол вынужден был отложить свой обещанный визит в этот город по причине нетерпимого для христиан поведения некоторых членов общины. Вместо личного посещения он направил коринфянам критичное, а может быть, даже и гневное послание, которое он писал «с великой скорбью, с тяжестью на сердце и со многими слезами». Апостол с беспокойством ожидал известий о том, какое действие произведет на коринфян его «послание со слезами» (2 Кор. 7, 5). К чести коринфян, оно оказало отрезвляющее благотворное действие. Апостол, узнав о раскаянии коринфян, пишет им, что теперь он исполнен утешением и преизобилует радостью (2 Кор. 7, 4). Объясняя причину отсрочки своего визита и строгость своего послания, которое могло огорчить коринфян, он по-отечески пишет: все, что бы он ни делал, он делает из любви к своим духовным чадам.
Любовь и радость в Духе Святом — вот то, что должны нести друг другу верующие во Христа. Радость присутствия Бога любви — ведь в этом смысл жизни в Царстве Божием, которое «внутрь вас есть» (Лк. 17, 21). Скорее всего, это выражение означает «среди вас». Ведь именно об этом Евангелие, которое Господь провозгласил с первых же шагов Своей земной деятельности: «Приблизилось Царствие Божие!» (Мк. 1, 15), оно приходит тогда и там, где люди с верой и с любовью к ближним следуют за Иисусом Христом, ибо в Нем и с Ним Царствие Божие уже началось, оно здесь и теперь. А Царствие Божие, как пишет апостол, и есть «мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14, 17).
Радость апостол стремится дарить своим возлюбленным коринфянам. И от них он ожидает радости. Радость — то, что мы вправе ждать друг от друга. И радость эта — от Духа Святого, Его дар, который дан нам от Бога в свидетельство нашей причастности к Божественному дыханию жизни, как залог или, лучше сказать, задаток, аванс, гарантия нашего грядущего совершенства и блаженства.
Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев)
Иллюстрация: Екатерина Гаузельман