Ученость и мудрость

Философ Платон в диалоге «Государство» попытался представить такое общественное устройство, в котором самые умные граждане оказались бы и самыми главными. Он видел своих правителей нереальными людьми, наделенными умом, добродетелью, знанием законов, военного искусства, мудростью. Но Платон ошибался, потому что хотел от человека слишком многого. Кроме того, выходило: чтобы умному меньшинству оказаться на вершине общественной пирамиды, большинству стоит навсегда отказаться от интеллектуального развития — иначе умных станет слишком много, и государственная гармония разрушится. Но часто ли вам встречался подлинный и глубокий философ, который бы при этом хорошо управлял хозяйством, много зарабатывал, и мог дать дельный житейский совет? Такие уникумы встречались в истории редко. Да и тождественен ли образованный, ученый, эрудированный человек человеку мудрому? Ведь еще старший современник Платона Гераклит говорил: «Многознание уму не научает». Мудрость — категория, распадающаяся на множество составляющих. Эти составляющие в одном человеке сходятся очень редко.

Мудрость бывает практическая и тео-ретическая, житейская и научная, священная и мирская. Своя мудрость и своя истина у мужчин и женщин, у детей и стариков, у богатых и бедных. Если провести социологический опрос, одна часть фокус-группы, несомненно, назовет мудрым того человека, который успешен в жизни. Другая часть опрошенных скажет, что мудрым является опытный человек, который многое пережил, многое испытал и может об этом поведать тем, кто идет ему на смену. Третья группа вспомнит об ученых, научном сообществе, о тех, кого называют экспертами. Они есть в любом высокоразвитом обществе, власти и граждане любят слушать их компетентные заявления, но прислушиваются к ним далеко не всегда.

Мудрость дельцов, старцев, ученых и вообще любая мудрость человеческого происхождения подверглась критике в Новом Завете, а затем и в истории Церкви. Критика — это не презрение, не отвержение. Это попытка очистить золото человеческой мудрости от примесей греха. Как ругали античных философов и поэтов первые христианские апологеты! Но уже в IV веке великий отец Церкви Григорий Богослов пишет поэмы на гомеровском диалекте и говорит о Боге на языке неоплатонизма. Разве не монашество было живой критикой мирской мудрости? Но именно у монахов благочестивые миряне искали ответы на простые житейские вопросы. В Теме номера авторы «Воды Живой» рассматривают ученость и мудрость в параллельных и пересекающихся плоскостях.