София в лесном краю

ЛОГИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

И если лесной дорогой идут обычно люди и едут стройматериалы, то по реке сплавляют продукты для воспитанников реабилитационного центра. Река для них — важнейшая транспортная артерия. Как, например, доставить в спрятанный в глуши реабилитационный центр несколько десятков килограммов провизии? На себе не унесешь, а проехать по таким ухабам может только грузовик, который еще сильнее разобьет дорогу. Замкнутый круг получается. Поэтому лодка —единственно возможное решение логистической проблемы.

Правит лодкой Алексей. Уже полтора месяца, как он проходит лечение в «Софии». Всего же Алексей планирует пробыть здесь шесть месяцев, после которых еще полгода будет жить на социальной квартире — это такое место, где прошедшие реабилитацию под присмотром специалистов и друг друга возвращаются к жизни в обществе, но уже без «веществ». Алексею сорок лет, и тридцать из них он употребляет наркотики.

— Я траву первый раз покурил в 11 лет, а алкоголь попробовал и того раньше. В 17 лет познакомился с опиатами. Вот такая вот штука, нечего особо и рассказывать, — резюмирует он историю своей жизни.

Алексей признается, что попал на реабилитацию случайно: ему предложили, а он не отказался. Но за полтора месяца, проведенные здесь, решил, что нужно идти до конца.

— Я последнее время пил так по-черному, что выхода просто нет другого, — замечает он. — Если я пробуду здесь шесть месяцев, то отправят на соцквартиру, а если меньше — придется привыкать к миру самому.

«Самому» Алексею никак нельзя. Почти всё его ближайшее окружение — люди с зависимостями, в их обществе не сорваться будет практически невозможно.

— Вот я думаю, что будет, если река замерзнет, а снег не выпадет? — задается он вопросом. — Вообще труба! По снегу-то можно продукты на снегоходе привезти: тут, в деревне, говорят, есть у кого одолжить.

ЕЩЕ ОДИН ДЕНЬ

Окормляет реабилитационный центр иерей Сергий Ситников

Реабилитационный центр «София» открылся в мае 2018 года, но за это время лечение в его стенах успели пройти немало людей. Длительность пребывания зависит от сроков, указанных в договоре, заключенном между реабилитантом и руководством центра. Кто-то уходил после трех месяцев лечения, кто-то оставался на полгода — минимальный рекомендуемый срок. Окормляют обитателей «Софии» священники храма святого Спиридона Тримифунтского в поселке Детскосельский. Иерей Сергий Ситников наведывается в «Софию» раз в неделю — обычно по четвергам. Литургия в храме святого Моисея Мурина, потом общий разговор с воспитанниками, при надобности индивидуальные беседы — так выглядит обычный день священника в реабилитационном центре.

— В основу метода, по которому работает наш центр, положена известная во всем мире 12-шаговая система, — говорит отец Сергий, — но большой упор мы делаем и на духовное окормление. Например, обязательные ежедневные беседы в общих группах, которые проводят наши консультанты, часто продолжают тему проповеди за богослужением.

Каждый день в «Софии» проходит примерно одинаково. С 8:30 до 9:00 обязательное утреннее молитвенное правило, завтрак, за ним — терапевтические занятия с консультантом, трудотерапия, обед, немного личного времени, снова трудотерапия, за ней — опять терапевтические занятия по программе «12 шагов», ужин, обсуждение прожитого дня, вечернее молитвенное правило, отбой. Дисциплина — важная составляющая реабилитации.

— У таких людей деформированы самые простые бытовые навыки, — говорит отец Сергий Ситников. — Их нужно заново приучать трудиться, нести ответственность за порученную им работу. Консультантам порой приходится непросто.

НА СОБСТВЕННОМ ПРИМЕРЕ

Консультант — не просто специалист по реабилитации зависимых, но человек, который на личном примере знает, что это такое — пристрастие к алкоголю и наркотикам. И который сам когда-то прибег к помощи реабилитационного центра.

Александр Затравкин — старший консультант в «Софии». Рассказывать о своем пути к зависимости и обратно к трезвости он может долго. Началось всё в глубоком детстве, с замечания одной из близких родственниц о том, что он — «ошибка», что родители его не должны были встретиться. При этом Александр особо оговаривает, что тетушка его на самом деле горячо любила.

— Чтобы доказать окружающим, что я не «ошибка», я решил во что бы то ни стало быть первым в музыке, математике, спорте, который так любил, но всегда находились те, кто был успешнее меня. И тогда тетин голос напоминал мне: ты ошибка.

Александр считает, что именно эта установка активировала в нем пристрастие к психоактивным веществам. Алкоголиком был его родной отец, который на глазах сына постепенно превращался из веселого, классного папы, балагура и весельчака в нечто совсем другое. И хотя Саша дал себе слово никогда не стать таким, как отец, к которому он испытывал и любовь, и страх, и ненависть одновременно, всё же избежать этой участи не удалось:

— Жизнь была как черно-белое кино, серая и безрадостная, с самого раннего детства — я же ошибка. Первый раз я увидел мир в красках в возрасте пяти лет — на свадьбе родственников, где мне налили рюмочку сладкого десертного вина. В голове взорвалась настоящая бомба! Я получил те вещества, которых мне так не хватало в организме, гормоны радости и счастья. Нальете еще? Нет? Тогда я вырасту, куплю бутылку и ни с кем из вас, взрослых, не поделюсь. Все посмеялись, но позже мама часто вспоминала эти мои слова. Второй раз я столкнулся с выпивкой на выпускном — это была бутылка портвейна, выпитая из горлышка. Амнезия, тошнота, твердая уверенность, что «никогда больше», и все-таки на втором курсе я начал выпивать регулярно.

Алкоголь, говорит Александр, лучший растворитель. Он растворяет в себе всё: семью, работу, увлечения, другие привязанности, оставляя человека наедине с рюмкой. В жизни Александра Затравкина случались попытки свести счеты с жизнью, клиническая смерть, безнадежные потуги матери, профессионального врача-психиатра, вытащить единственного любимого сына из цепких лап зависимости, он прошел через вереницу больниц и других, как он говорит, богоугодных заведений, но всё было безрезультатно.

— Сегодня на проведи отец Алексий Шишков сказал: «Кто верит в случайности, не верит в Бога», — рассказывает Александр Затравкин. — В моей жизни появился человек, который принес мне благую весть: он сказал, что алкоголизм — это болезнь, когда одной рюмки много, а двадцать — мало. Это стало для меня открытием. Я раньше слышал про силу воли, про то, что нужно взять себя в руки, но никто мне не говорил про болезнь, что она убивает. И этот человек предложил мне пройти терапию в «Доме надежды на горе», просто попробовать.

В ноябре, 26 числа, Александр отметил 22 года с момента, как он больше не употребляет алкоголь. За два десятилетия он поработал консультантом во множестве реабилитационных центров, стажировался за границей, можно уверенно говорить, что он знает про терапию зависимостей всё. Теперь он делится своим опытом с обитателями «Софии».

ПОД ПАТРОНАТОМ ЕПАРХИИ

Реабилитационный центр работает под патронатом социального отдела Гатчинской епархии, возглавляемого кингисеппским священником Тимофеем Смирновым. Пару лет назад отец Тимофей открыл в Кингисеппе ночлежку для бездомных — и сегодня привез некоторых из них сюда, познакомиться с жизнью в реабилитационном центре. А заодно и несколько мешков с картошкой, которую бездомные собирают сами на поле, предоставленном одним кингисеппским фермером. Картошку и другие продукты, как полагается, доставляют в «Софию» по реке, а отец Тимофей вместе со своими подопечными и несколькими реабилитантами встречает груз на берегу.

— Полтора гектара земли, на которой стоит реабцентр, подарил Гатчинской епархии священник Кирилл Межевых с условием, что епархия откроет здесь социальный проект — неважно какой, — рассказывает отец Тимофей. — Вместе с отцом Сергием Ситниковым мы вот с этого берега выбирали, где лучше поставить храм и жилой корпус.

СТЕРЕОТИПЫ И ИХ ПРЕОДОЛЕНИЕ

Храм святого Моисея Мурина стоит на самой вершине невысокого холма, жилой корпус чуть ниже. В нем — две жилые комнаты на пять человек каждая и общая кухня-столовая. Зимой здесь же, на кухне, читаются утренние и вечерние правила. В холодное время года храм открывают и протапливают только по четвергам, когда священники приезжают служить Литургию. Зато летом реабилитанты молятся в церкви.

— В перспективе хотим выделить в расписании время на евангельские беседы, на разбор Писания, — говорит отец Сергий Ситников. — Также важно, чтобы священник находился при центре чаще, чем раз в неделю, но пока это сложно сделать: каждый день сюда не наездишься, получается, что кто-то из духовенства должен оставаться в «Софии» на несколько дней в неделю, с ночевкой.

Пребывание в «Софии» платное, однако если у родственников нет денег на лечение, берут и так. Отец Сергий признается, что в целом вопрос финансирования работы подобных учреждений очень непростой. Меценаты неохотно жертвуют деньги на лечение зависимых людей — мешают устоявшиеся стереотипы:

— В нашем обществе пока не выработалось отношение к алкоголизму и наркомании как к болезни, — объясняет священник, — считается, что эти люди сами сделали свой выбор, это их личное дело. Но почему-то всегда упускают из виду, что помимо человеческой воли множество других факторов влияет на то, пристрастится человек к спиртному или нет: социальная среда, воспитание в семье, состав этой семьи, наследственность, в конце концов. Что алкоголизм — это заболевание, и без помощи извне справиться почти невозможно.

КАМЕНЬ ПЛАЧА

— После очередной смены в реабилитационном центре очень тяжело возвращаться обратно в Санкт-Петербург, в эту сутолоку, спешку и суету, — рассказывает консультант Александр Затравкин. — А здесь тишина, спокойствие.

Мы сидим с Александром в небольшой беседке рядом с храмом, пока другие обитатели реабцентра готовятся к обеду. Тишину леса нарушает лишь жужжание дизельного генератора.

— А ночью мы генератор выключаем, — продолжает Александр, — и тишина становится почти абсолютной. А какое тут небо! В городе, в свете фонарей и неоновой рекламы, почти не замечаешь звезд, они в городе блекнут.

Места вокруг реабилитационного центра действительно красивые: бегущие с пригорков ручьи, река Оредеж, разбросанные по округе мшистые камни, которые придают этим краям сходство с Карельским перешейком. Самый большой — огромный валун выше человеческого роста — спрятан в лесу всего лишь в нескольких десятках метров от храма святого Моисея Мурина. Считается, что эти камни, коих в Гатчинском районе немало по берегам рек, были принесены сюда ледником. Отец Сергий Ситников рассказывает, что когда впервые увидел этот интересный валун, решил, что к нему можно будет проложить дорожку, поставить рядом скамейки, чтобы реабилитанты приходили сюда иногда побыть в одиночестве. А на самом камне можно было бы поставить часовню иконы Божией Матери «Утоли моя печали».

— А недавно к нам пришли люди с поисковыми приборами, — добавляет отец Сергий, — оказывается, валун виден даже со спутника. Они называли этот камень «камнем плача», и как-то связывали его с существовавшим в годы войны детским концлагерем на берегах Оредежа.

Скорее всего, это легенда — детский концлагерь, проходивший по документам как приют, был расположен все-таки несколько вверх по течению, неподалеку от Вырицы.

НЕ КОСТЫЛИ

Эдуард Каменда — тоже консультант центра «София». Как и Александр Затравкин, он сам прошел через зависимость, ломки, нежелание жить, отчаяние. Вспоминает, что в детстве алкоголь всегда ассоциировался с праздником: застолье, добрые веселые взрослые, шутки и смех. Отец был алкоголиком, мать тянула на себе семью, поэтому мальчика воспитывала улица: в десять лет первый раз напился, в четырнадцать — попробовал марихуану, в восемнадцать — познакомился с опиатами, в девятнадцать стал воровать, чтобы достать деньги на наркотики. Как следствие — тюрьма. Там он познакомился с Евангелием.

— Употреблять больше не хотелось. Я решил, как выйду из мест заключения, начать помогать своим товарищам, я же видел, что это талантливые, классные ребята, которых губит наркотик. Многие уже умерли от СПИДа, от передозировки. Освободился, жизнь стала налаживаться: работа, деньги, положение в обществе... Но случилось, как в притче про семь злейших духов: решил, что уже долго веду трезвую жизнь, поэтому можно разок оторваться, словить кайф. Через два месяца лежал на детоксе, не понимая, что происходит. Духовник посоветовал поехать на реабилитацию в Сологубовку к отцу Александру Захарову.

Эдуард сравнивает двенадцатишаговую систему с методом духовного совершенствования, адаптированным для нерелигиозных людей. И возмущается, что в Церкви немало священников, которые считают этот метод «неправославным», ненужным:

— Одни твердят — это всё не наше, а западное, потому вредно. Другие считают, что ладно, обрел трезвость — бросай программу: это костыли, которые больше не нужны. Но можно ведь тогда сказать и так: протрезвился — и бросай Церковь, это костыль.

КТО Я ЕСТЬ?

— Передать в трех словах суть нашей реабилитации невозможно, — говорит ведущий консультант центра Александр Затравкин, — но если кратко, то главная цель терапии — чтобы человек осознал свое состояние как болезнь, но при этом взял на себя ответственность, признал, что сам рушил свое здоровье и благополучие. И перепоручил свою жизнь заботе Бога.

Лекции, общие и индивидуальные занятия, ведение дневника, трудотерапия — все эти инструменты применяются и в светских, и в православных реабилитационных центрах, работающих по двенадцатишаговой программе. Но для последних, в том числе в «Софии», важно не просто освободить человека от зависимости, но и привести его к Богу.

— Этот долгий путь призван привести к пониманию того, что ничего без Бога в этом мире не делается, — говорит Александр Затравкин. — Я считал себя «ошибкой», случайностью, но у Бога ошибок и случайностей не бывает. Каждый должен ответить себе на вопрос — а кто он есть? Зависимые — это люди с гипертрофированной гордыней, гордыня — одна из основ этой болезни, из-за гордыни и несоответствия действительности ожиданиям человек пребывает в состоянии постоянного душевного дискомфорта. Мы учимся смотреть на себя честно, исследуя свои сильные и слабые стороны, учимся признавать и исправлять свои ошибки, снимая этот триггер, запускающий процесс употребления.