Собор, который мы не потеряли
Не все петербургские храмы пережили русскую катастрофу XX века. Далеко не все оставались открытыми во время власти большевиков над Россией. Но морской собор святителя Николая Чудотворца и Богоявления не был закрыт ни дня с самого начала своего существования. Кого благодарить за это — мужественных прихожан и священников или власти города — не так уж важно. Куда важнее, что был сохранен не только силуэт героического и пышного елизаветинского барокко, но и душа собора, его духовная традиция…
Фото в начале страницы: В первую блокадную зиму у Никольского собора
Начало истории
Указ о возведении Николо-Богоявленского морского собора на морском полковом дворе, рядом с будущим Крюковым каналом, был подписан 16 июня 1752 года императрицей Елизаветой Петровной. Проект величественного каменного храма в стиле барокко выполнил один из крупнейших русских архитекторов XVIII века Савва Иванович Чевакинский, а заложил пятиглавый храм 15 июня 1753 года архиепископ Петербургский и Новгородский Сильвестр. Через два года была начата постройка отдельной четырехъярусной колокольни, колокола для которой отлили в Москве. Внутреннюю отделку собора также выполнили в барочном стиле, в верхней церкви было сделано царское место, обитое малиновым бархатом.
5 декабря 1760 года владыка Сильвестр освятил в нижнем храме главный Никольский и правый придел Усекновения главы Иоанна Предтечи, а 20 июля 1762 года, в присутствии императрицы Екатерины II, состоялось освящение архиепископом Казанским Вениамином главного Богоявленского придела в верхнем храме и левого в честь новопрославленного святителя Димит-рия Ростовского в нижнем храме. Тогда же было указано именовать морскую церковь собором. Екатерина II подарила новому храму 10 украшенных драгоценными камнями икон святых, в дни которых русский флот одержал победы над шведами и турками. С самого начала собор стал памятником морской славы России, в нем торжественными молебнами отмечали главные победы русского флота.
Главная святыня собора — образ святителя Николая Чудотворца греческой работы XVII века (он находится в нижнем храме, у левого клироса) прежде был украшен богатым серебряным окладом 1740 года изготовления с множеством самоцветных камней (оклад был изъят в 1922 году). В 1847 году императ-рица Александра Феодоровна подарила собору частицы мощей святителя Николая и святого мученика Александра, которые хранились в отдельном ковчеге (они были утрачены в 1920‑е годы). В храме было много подносных икон в золоченых серебряных ризах, пожертвованных морскими командами или отдельными лицами. В 1746 году императрица Елизавета Петровна подарила Евангелие в чеканном окладе из серебра.
Начиная с 1770 года ежегодно, в Иванов день, в память о Чесменской победе совершалось торжественное богослужение архиерейским чином. В Цусимскую годовщину служили панихиду, на которой присутствовали члены Гвардейского морского экипажа. 14 мая 1908 года в церковном саду в присутствии вдовствующей императрицы Марии Феодоровны был открыт гранитный обелиск в память о погибших при Цусиме на броненосце «Император Александр III» офицерах и матросах Гвардейского экипажа, установленный по проекту архитектора Я. И. Филатея. В эти же дни в верхнем храме были вывешены мраморные доски с именами погибших чинов Гвардейского экипажа.
Помимо престольных праздников в соборе отмечались и другие почитаемые местными жителями события. В день святых апостолов Петра и Павла (29 июня/12 июля) из храма шел крестный ход в память об избавлении горожан от холеры в 1848 году, в десятое воскресенье после Пасхи — крестный ход к Литовскому рынку, а в первый Спас — крестный ход на Крюков канал для водосвятия. 23 января, в день преподобного Геннадия Костромско-го, в храме на молебен собирались жившие в Петербурге костромичи. С 1870 года при соборе действовало благотворительное общество со школой, больницей, приютом для девочек-сирот и женской богадельней, в 1904 году для него было построено каменное двухэтажное здание вблизи восточных ворот.
В 1866 году по проекту архитектора Г. И. Карпова в новом доме причта, в угловом помещении первого этажа, была устроена часовня во имя Тихвинской иконы Божией Матери. Вторая часовня во имя святого князя Александра Невского, к северу от собора, была постро-ена также по проекту Г. И. Карпова в 1868–1869 годы в память спасения Александра II от покушения 25 мая 1867 года в Париже.
Внутренниий вид Никольского Морского собора. С картины С. Зарянко, 1843 г.
Первым настоятелем собора в 1760–1770 годы был протопресвитер Иоанн Иоаннович Панфилов, духовник Екатерины II, член Российской Академии наук, игравший важную роль в церковной политике. В 1860–1873 годы настоятелем был прото-иерей Сила Стефанович Тапильский, историк собора и Петербурга. В 1888–1900 годы в соборе служил известный церковный историк протоиерей Сергий Александрович Соллертинский. При нем в 1900 году храм перешел в ведение протопресвитера военного и морского духовенства Александра Желобовского (членов причта стало назначать ведомство протопресвитера).
Борьба за приход
Октябрьская революция 1917 года и первые декреты советской власти самым не-посредственным образом сказались на положении собора. Уже через несколько месяцев изменился его статус. Первоначально приказом народного комиссара по морским делам П. Е. Дыбенко была подтверждена принадлежность храма бывшему Гвардейскому экипажу. Но затем, 6 апреля 1918 года, комитет экипажа с разрешения Верховной Морской коллегии передал Николо-Богоявленский собор со всем имуществом и капиталами в распоряжение прихода. В образованный Приходской совет вошел 21 человек, в том числе все члены причта: четыре протоиерея, два диакона и два псаломщика; его председателем был избран рабочий В. Ф. Андреев. Настоятелем храма с 1914 года служил митрофорный протоиерей Александр Иоаннович Преображенский. 7 октября 1918 года В. Ф. Андреев известил совет 2‑го Городского района об изменениях в статусе собора и о том, что число обращающихся «за удовлетворением религиозных нужд» в храм ежегодно колеблется от 8000 до 15 000 человек. Андреев также передал в райсовет приходской устав.
Все церковное имущество и капиталы в соответствии с декретом об отделении Церкви от государства подлежали национализации. 6 мая 1919 года Петроградский отдел юстиции, угрожая судом членам причта, потребовал немедленно представить все банковские документы. Назначенный к тому времени настоятелем и избранный председателем Приходского совета протоиерей Александр Николаевич Беляев передал 10 мая в отдел юстиции опись на капиталы в размере 147 392 руб-лей, хранившиеся в Народном банке, и 31 августа все эти деньги были реквизированы в доход казны. 29 декабря 1919 года состоялось общее собрание прихожан для выборов комиссии по проверке имущества и заключения договора с представителем райисполкома об официальной передаче собора со всем «инвентарем» в «бесплатное и бессрочное» пользование коллективу верующих. Особых возражений у прихожан не возникло, и в тот же день договор был заключен. Однако сама власть не собиралась исполнять его.
В декабре 1921 года Приходскому совету под угрозой наказания было предложено прекратить занятия Законом Божиим. А через несколько месяцев на всю Русскую Православную Церковь обрушилась кампания по изъятию церковных ценностей. В Николо-Богоявленском соборе за несколько веков была собрана богатейшая коллекция изделий из драгоценных металлов и камней. Многие из них были настоящими произведениями искусства. Это понимали и власти. Еще летом 1919 года храм осмотрели представители городского отдела по охране памятников искусства и старины и «взяли его в свое научное и художественное ведение». 25 апреля 1922 года специальная комиссия составила список церковных предметов, имевших художественно-историческую ценность и не подлежавших конфискации. А через четыре дня в собор пришли представители районной комиссии, которые изъяли несколько десятков серебряных предметов церковной утвари общим весом 20,5 пудов (328 килограмм). Часть святынь прихожане выкупили, внеся равное по весу количество серебра.
Изъятие ценностей в храме прошло относительно спокойно, и поэтому никто из членов причта не был арестован и осужден по процессу митрополита Вениамина (Казанского). Но тем же летом Николо-Богоявленский собор оказался в центре борьбы с возникшим в Русской Православной Церкви просоветским движением обновленцев.
1964 год. Служители Никольского собора. В центре — настоятель протоиерей Александр Медведский. Второй справа во втором ряду — протоиерей Василий Ермаков
Православное духовенство и миряне пытались бороться с обновленцами по всей стране. Первой оформилась Петроградская автокефалия, не признававшая власть созданного при активном участии ГПУ Высшего церковного управления (ВЦУ). Центром возникновения автокефалии стал именно Николо-Богоявленский собор. 23 июля 1922 года в нем состоялось приходское собрание, которое приняло решение о независимости от образовавшегося в Петроградской епархии нового церковного управления (обновленцев). Петроградская автокефалия окончательно оформилась в августе 1922 года. Возглавлял ее епископ Николай (Ярушевич), наместник Александро-Невской Лавры. Одним из ближайших помощников епископа Николая был настоятель собора протоиерей Александр Беляев, он принимал покаяния переходивших от обновленцев священников. В этот период владыка Николай часто совершал богослужения в Николо-Богоявленском соборе.
Однако существование Петроградской автокефалии вызывало все более сильную тревогу у советских властей, и 10 февраля 1923 года епископ Николай вместе с ближайшими сподвижниками, в том числе протоиереем Александром Беляевым, был арестован по обвинению в антисоветской агитации. Отец Александр, также как и владыка Николай, был сослан на три года в Коми-Зырянскую автономную область под надзор ГПУ. Лишенная руководителей, под репрессивными ударами, Петроградская автокефалия начала распадаться. Обновленческое Пет-роградское епархиальное управление в спешном порядке назначило своих наиболее активных деятелей настоятелями крупных храмов, в том числе, в Николо-Богоявленский собор — протоиерея Николая Русанова. Таким образом, в марте 1923 года храм оказался на несколько месяцев захвачен обновленцами.
Но вскоре ситуация изменилась. 27 июня 1923 года был освобожден Патриарх Тихон. И сразу же по всей стране началось массовое возвращение верующих под окормление Первосвятителя. Одной из первых в Петроградской епархии (22 июля) изгнала обновленческих священников община Николо-Богоявленского собора. Настоятелем храма прихожане избрали протоиерея Иоанна Димитриевича Дмитриевского.
Власти опять попытались предотвратить начинавшееся крушение обновленчества в Петрограде с помощью репрессий. Последовали новые аресты, в том числе шести священно- и церковнослужителей Никольского собора, обновленцы снова на короткий срок захватили храм.
12 октября 1923 года и 17 января 1924 года из храма были изъяты в Государственный музейный фонд уникальные ценности — всего 33 предмета, в том числе Евангелия в серебряных окладах 1747 и 1759 годов, три иконы Тихвинской Божией Матери в серебряных ризах 1757, 1777 и 1780 годов, Владимирская икона Божией Матери в серебряной ризе 1777 года, комплект серебряных сосудов 1760 года, серебряные оклады с икон Воскресения Христова, Николая Чудотворца, Архангела Михаила, пророка Илии и др.
В конце января 1924 года по решению приходского собрания собор окончательно перешел в Патриаршую Церковь, и его настоятелем с марта того же года стал протоиерей Николай Чуков (будущий митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий). ГПУ выступало против назначения отца Николая настоятелем одного из главных соборов города, так как еще недавно он был приговорен советской властью к смертной казни (в 1922 году, по делу митрополита Петроградского Вениамина). Но прихожане продолжали настойчивые ходатайства, и, в конце концов, районные власти «зарегистрировали» протоиерея Николая Чукова «в качестве настоятеля». Помимо службы в соборе отец Николай 2 апреля 1924 года был избран заведующим Богословских курсов Центрального городского района, вскоре преобразованных в Высшие богословские курсы. Их ректором протоиерей Николай Чуков, преподававший студентам апологетику, являлся с 24 сентября 1925 года вплоть до закрытия курсов 31 июля 1928 года. Кроме того, он еженедельно по вторникам вел апологетические беседы и в Николо-Богоявленском соборе.
Почти каждый год священнослужители храма подвергались репрессиям. Приходской совет по мере сил пытался заступаться за арестованных священников. Большое внимание он уделял и охране церковного имущества, и ремонту храма. В 1924 году стараниями Приходского совета был отреставрирован не только сам собор, но и колокольня, и 23 ноября состоялось торжество обновления храма. В этот день служил управлявший епархией епископ Кронштадтский Венедикт (Плотников).
22 декабря 1924 года в Ленинград вернулся прежний настоятель храма — протоиерей Александр Беляев, освобожденный досрочно определением Особой коллегии при ОГПУ от 21 сентября 1924 года. Отец Николай Чуков сразу же решил уступить ему настоятельство. Но Приходской совет решил просить отца Николая остаться настоятелем, а отца Александра принять штатным священником. В конце концов, отец Николай Чуков сохранил пост настоятеля.
Когда в 1920–1930‑е началось повальное закрытие православных храмов, Николо-Богоявленскому собору не раз приходилось принимать оставшееся от них имущество, иконы и святыни. 17 марта 1925 года из церкви Рождества Пресвятой Богородицы при консерватории в Никольский собор поступило девять икон, в числе которых замечательный образ святого апостола Петра, написанный в память Петра Ильича Чайковского. В 1933 году в собор поступил небольшой саркофаг-мощевик красного дерева — дар русского Пантелеимоновского Афонского монастыря Петербургскому Старо-Афонскому подворью. 27 февраля 1935 года Приходской совет принял имущество, оставшееся после закрытия находящейся поблизости Исидоровской русско-эстонской церкви.
31 октября 1927 года был хиротонисан во епископа Детскосельского бывший член причта собора архимандрит Сергий (Зинкевич). Его причислили к Николо-Богоявленскому собору для периодического служения, и с января 1928 года владыка Сергий по понедельникам служил в храме. В марте 1928 года скончались два заслуженных протоиерея, Александр Беляев и Александр Яблонский; их отпевали в соборе и похоронили соответственно в Александро-Невской Лавре и на Смоленском кладбище. Вместо усопших священников Приходской совет избрал в мае для службы в храме трех новых протоиереев: Николая Рудинского, Феодора Ласкеева и председателя Ленинградского епархиального совета отца Леонида Богоявленского. В конце 1920 — начале 1930 годов из восьми членов Ленинградского епархиального совета половина служила в Николо-Богоявленском соборе: протоиереи Николай Чуков, Василий Яблонский, Леонид Богоявленский (до февраля 1929 года) и епископ Сергий (Зинкевич).
Десятилетие гонений
В этот период деятельность прихода сильно осложнилась. С рубежа 1928–1929 годов начали быстро нарастать массовые гонения на Русскую Православную Церковь. Усиливались репрессии против священнослужителей. Так, 11 июня 1930 года был арестован в связи с делом «Всенародного союза борьбы за возрождение свободной России» (т. н. «делом академиков») по обвинению в антисоветской деятельности протоиерей Николай Чуков. За него просил сам Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский), и через год отца Николая освободили, предварительно конфисковав все его имущество. После ареста протоиерея Николая Чукова настоятелем Николо-Богоявленского собора был назначен протоиерей Василий Яблонский. Отца Василия арестовали 11 января 1933 года по обвинению в ведении контрреволюционной пропаганды. Постановлением «тройки» Полномочного представительства ОГПУ в Ленинградском военном округе от 5 апреля 1933 года его приговорили к лишению права проживания в 12 крупнейших городах СССР на три года и выслали из Ленинграда. Настоятелем храма с января 1933 года вновь стал прото-иерей Николай Чуков.
27 июня 1933 года президиум Лен-облисполкома и Ленсовета постановил запретить колокольный звон в церквях Ленинграда. Все председатели Приходских советов, в том числе Николо-Богоявленского собора, были вынуждены подписать обязательства о прекращении звона в своих храмах с 15 июля. Через несколько месяцев началась широкомасштабная кампания по снятию с действующих церквей колоколов и их переплавке. 9 июля 1934 года с колокольни Николо-Богоявленского собора были сняты и сданы «Металлолому» 13 колоколов общим весом 20 408 килограмм. Продолжалось изъятие из храма церковных ценностей: 9 февраля 1933 года были переданы в Русский музей четыре мозаичных образа, 4 февраля 1934 года — в Музейный фонд пять серебряных окладов и т. д.
Не прекращались и аресты священнослужителей. Тяжелый удар по общине Николо-Богоявленского собора был нанесен так называемым «делом евлогиевцев». (Аресты по этому делу начались 22 декабря 1933 года и продолжались до 26 января 1934 года.) В Доме предварительного заключения оказались священники главных храмов города, члены последних уцелевших братств, прихожане и даже два епископа — Сергий (Зинкевич) и Валериан (Рудич).
Всего по «делу евлогиевцев» проходили 175 человек, из них 157 были арестованы. Среди пяти главных руководителей «антисоветской организации» значились епископ Сергий и протоиерей Николо-Богоявленского собора Владимир Рыбаков. Одной из причин ареста епископа Сергия послужили пострижения в монашество, которые он тайно совершал у себя на дому.
25 февраля 1934 года «евлогиевцы» были осуждены «тройкой» Полномочного представительства ОГПУ в Ленинградском военном округе. Владыку Сергия приговорили к 10 годам лагерей, большинство осужденных прихожан Николо-Богоявленского собора отправили в ссылку. Протоиерей Владимир Рыбаков, перенесший пытки, в начале марта 1934 года был освобожден в предсмертном состоянии, помещен в городскую больницу, где через несколько дней, 20 марта, умер. Отпевание проходило в Николо-Богоявленском соборе, и целая «демонстрация» — более 2000 человек — сопровождала тело до места похорон на Смоленском кладбище.
В декабре 1934 года был убит первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) С. М. Киров. Власти использовали его гибель для нагнетания следующей кампании репрессий и террора. На специальном совещании 21 марта 1935 года районным инспекторам по вопросам культов были даны указания о проведении массовой «чистки» среди клириков. Эта акция напрямую коснулась причта Николо-Богоявленского собора. Из его состава отправили в ссылку 10 человек: протоиереев Николая Чукова (в Саратов), Феодора Ласкеева, Димитрия Целикова, Петра Кремлевского, Евгения Лукина, иеромонаха Мартиниана (Васильева), протодиаконов Симеона Дмитриева, Иоанна Овечкина, Петра Михайлова и диакона Леонида Боротинского. Новым настоятелем храма был назначен 17 марта протоиерей Михаил Смирнов, а в июле 1935 года его сменил протоиерей Александр Пакляр, бывший настоятель недавно закрытой Исидоровской русско-эстонской церкви. Вместе с ним в собор перешли православные эстонцы — будущий священномученник иерей Карп Эльб и протодиакон Петр Симо. И с апреля 1935 года в нижнем храме стали служить Литургии на эстонском языке. (Протоиерей Александр Пакляр 14 ноября 1936 года перешел служить в русско-эстонскую церковь в Гатчине, а в январе 1938 года его арестовали и расстреляли.)
Позднее репрессиям подвергался и находившийся на посту настоятеля Николо-Богоявленского собора с ноября 1936 года по 5 февраля 1937 года протоиерей Лев Муллер. 7 октября 1937 года арестовали председателя Приходского совета Боле-слава Петкевича и еще нескольких членов двадцатки. Всех их расстреляли, как и арестованного 23 февраля 1938 года протодиакона Никифора Кабанова.
Новым настоятелем 5 февраля 1937 года был назначен протоиерей Павел Тарасов. Он еще дважды служил настоятелем Николо-Богоявленского собора: с 19 мая 1939 по 30 июня 1942-го и с 21 ноября 1945 по 1 декабря 1948 года. В первый раз отец Павел находился на посту настоятеля собора до 4 марта 1938 года. Его сменил владыка Николай (Ярушевич), в то время — архиепископ Петергофский, а позже — митрополит Крутицкий и Коломенский. Настоятелем Николо-Богоявленского собора владыка Николай служил до 19 мая 1939 года. Но и затем он еще почти полтора года был приписан к храму.
Несмотря на непрекращающиеся аресты, в состав двадцатки храма в конце 1930‑х годов по-прежнему входили представители ленинградской интеллигенции: профессор Транспортной академии Д. И. Юскевич, работники Института усовершенствования врачей Д. М. Степанов и Института им. В. М. Бехтерева Н. С. Веселков. Верующие продолжали переполнять храм. Ежемесячный расход свечей в 1937 году в среднем составлял 125 килограммов, а просфор — 7715 штук.
Близ меня пролетела смерть
К началу 1940‑х волна гонений на Церковь стала постепенно спадать, но к этому времени подавляющее большинство храмов в стране уже было закрыто. На всю Ленинградскую епархию, одну из крупнейших в Московской Патриархии, к июню 1941 года открытой оставалась лишь 21 православная церковь, в том числе в Ленинграде — восемь. Число уцелевших священнослужителей в городе на Неве не превышало 20 человек, из них пять служили в Николо-Богоявленском соборе: протоиереи Павел Тарасов, Владимир Румянцев, Владимир Дубровицкий, Филофей Поляков и протодиакон Феодор Юдин. Именно в июне 1941 года, перед самым началом Великой Отечественной войны, храм стал кафедральным. Его избрал своей резиденцией митрополит Ленинградский Алексий, переехавший жить в Николо-Богоявленский из Князь-Владимирского собора.
По предложению митрополита Алексия уже с 23 июня 1941 года приходы Ленинграда начали сбор пожертвований в фонд обороны и в советский Красный Крест. Община Николо-Богоявленского собора внесла в Ленинградский городской комитет Общества Красного Креста на помощь раненым в первые месяцы войны 355 000 рублей, а к середине января 1942 года — еще 60 000.
С наступлением вражеской блокады Церковь разделила с ленинградцами все испытания. Богослужения в действовавших православных храмах совершались ежедневно (в Николо-Богоявленском соборе дважды — с 8 до 10 часов утра и с 16 до 18 часов вечера). На каждом из них присутствовали прихожане и церковные служащие из созданной в соборе группы противопожарной и противовоздушной обороны. 15 октября 1941 года президиум двадцатки Никольского собора назначил постоянных ответственных дежурных ПВО для охраны храма. Первоначально по сигналу тревоги молящиеся уходили в бомбоубежища, но затем привыкли, и службы зачастую не прерывались, только дежурные МПВО занимали свои места.
Особенно тяжело было вести богослужения зимой 1941/42 года. Храмы не отапливались, порой замерзало масло в лампадах, все больше прихожан умирало от голода. Однако богослужения продолжались, и многие люди в годы войны возвращались в Церковь Христову.
Митрополит Алексий прилагал все свои силы для того, чтобы службы продолжались. Двери квартиры мит-рополита были открыты для всех посетителей. Желая молитвенно утешить и духовно ободрить пасомых, владыка нередко сам отпевал усопших от истощения мирян. Голодная блокада не щадила и священнослужителей. В Николо-Богоявленском соборе прямо за богослужением умер регент, звонарь А. А. Климанов, не пережил страшную зиму 1941/1942 года и келейник митрополита Алексия, инок Евлогий. К январю 1942 года число певчих собора уменьшилось с 34 до 15 человек.
В чин Божественной литургии вводились специальные молитвы о даровании победы нашему доблестному воинству и об избавлении томящихся во вражеской неволе. Служился тогда и особый молебен «В нашествие супос-татов, певаемый в Отечественную войну». Позднее на некоторых богослужениях в Никольском кафедральном соборе присутствовало командование Ленинградского фронта во главе с маршалом Л. А. Говоровым.
Церкви Ленинграда постоянно подвергались фашистским обстрелам и бомбежкам. Никольский собор особенно часто обстреливали в 1943 году. Однажды в него попали сразу три снаряда, причем осколки врезались в стену покоев митрополита Алексия. Владыка вошел в алтарь, показал прич-ту осколок и, улыбаясь, сказал: «Видите, и близ меня пролетела смерть. Только, пожалуйста, не надо этот факт распространять. Вообще, об обстрелах надо меньше говорить… Скоро все это кончится. Терпеть недолго осталось». Клирики ленинградских храмов наравне со всеми жителями города несли труды по обороне города, участвуя в группах самозащиты МПВО.
Активно включилось духовенство города и в подписку на военные займы, сбор пожертвований в фонд обороны. К 1 июня 1944 года сумма пожертвований достигла 390 000 рублей, в том числе митрополит отдал 50 000, протоиереи П. П. Тарасов — 30 500, В. А. Румянцев — 29 000, Н. И. Ломакин — 24 000 рублей, золотой крест, кольцо с бриллиантами и т. д. Основной же поток даяний шел от верующих. Большой подъем вызвало обращение Патриаршего Местоблюстителя Сергия 30 декабря 1942 года к пастве с призывом начать сбор средств на танковую колонну имени Димитрия Донского. Уже через четыре месяца была собрана необходимая сумма, превышавшая 8 млн рублей, из них 1 млн являлся ленинградским.
Деятельность духовенства и верующих во время войны стала одной из причин изменений взаимоотношений Церкви с государством. Даже в голодную зиму 1941/1942 года православные приходы регулярно снабжались вином и мукой. 1 ноября 1941 года двадцатка Николо-Богоявленского собора впервые обратилась в административный отдел Ленсовета с просьбой: ввиду отсутствия запасов муки и красного вина отпускать для бого-служебных целей ежемесячно мешок муки и 75–80 бутылок кагора. Просьба была удовлетворена, правда, количество уменьшили до 20 килограммов муки и 40 бутылок кагора. 11 октяб-ря 1943 года (впервые за все годы советской власти) 12‑ти ленинградским священнослужителям были вручены правительственные награды: медали «За оборону Ленинграда», в том числе митрополиту Алексию, протоиереям В. А. Румянцеву, П. П. Тарасову, Н. И. Ломакину и др.
Происходили и другие перемены. 14 декабря 1943 года Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР разрешил Ленинградскому митрополиту иметь технический аппарат, и 15 апреля 1944 года в здании Никольского собора открылась епархиальная канцелярия (она находилась там до 1950 года). Управляющим делами канцелярии был наз-начен протоиерей Павел Тарасов.
С освобождением Ленинграда от блокады патриотическое движение верующих в епархии еще больше усилилось. Общая сумма патриотических взносов Николо-Богоявленского собора за июль 1941 — июнь 1945 года составила 4 703 598 рублей: в фонд обороны и на Красный Крест — 3 958 598, в фонд помощи семьям военнослужащих — 670 000, и на подарки бойцам — 75 000 рублей. Это равнялось 30% (!) всех взносов Ленинградской епархии. Ни один храм, за исключением, может быть, Елоховского собора в Москве, не внес больше.
Почти весь период Великой Отечественной войны, с 30 июня 1942 по 21 ноября 1945 года, настоятелем Николо-Богоявленского собора служил митрофорный протоиерей Владимир Румянцев.
Передышка
Первые годы после окончания войны настоятелем Николо-Богоявленского собора служил протоиерей Павел Тарасов. 5 декабря 1948 года его сменил протоиерей Евгений Лукин, а 23 февраля 1953 года настоятелем стал знаменитый проповедник, митрофорный протоиерей Александр Медведский. Он служил настоятелем более 20 лет, до своей кончины в январе 1973 года.
Во время войны собор был серьезно искалечен обстрелами и бомбардировками, но повреждения устранили за очень короткий срок — к 1953 году. Все послевоенные годы на пожертвования прихожан в храме проводились и комплексные реставрационные работы — только в 1952 году на них было затрачено 1,5 млн рублей, благоустраивалась и прилегающая территория.
17 апреля 1950 года в Николо-Богоявленском соборе был рукоположен во пресвитера учившийся тогда в Ленинградской Духовной академии Алексий Ридигер — будущий Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.
Еще в 1947 году представителям приходской общины храма вернули собрание икон, находившихся в фондах бывшего Антирелигиозного музея. Из этого же музея в 1946 году были возвращены мощи святителя Федосия Черниговского, с мая по сентябрь они покоились в Николо-Богоявленском соборе, затем были препровождены в Чернигов, но в соборе осталась деревянная гробница с частью мощей святителя.
Число прихожан Никольского собора во второй половине 1940‑х — 1950‑х постоянно росло. В 1949 году в нем было совершено 6965 крещений, 2340 отпеваний и 80 венчаний. Доходы храма в 1956 году равнялись 3 863 тыс. рублей, а в 1957 году — 3 935 тысячам.
И вновь гонения
С осени 1958 года началась новая волна антирелигиозных, так называемых «хрущевских», гонений. В июле 1961 года власти попытались провести в Ленинградской епархии тотальную «чистку» духовенства, сократив его состав почти на 40% и изгнав наиболее бескомпромиссных. Митрополит Ленинградский Гурий (Егоров) не стал в этом участвовать и не издал ни одного указа, но через Приходские советы были уволены 29 из 60 намеченных к «сокращению» священнослужителей, в том числе несколько — из Николо-Богоявленского собора. В июле 1961 года владыка Гурий был выселен из своих покоев в Свято-Духовском корпусе Александро-Невской Лавры. Закрыли и находившуюся там же крестовую митрополичью церковь святого князя Александра Невского. Ее иконостас передали в Николо-Богоявленский собор, где он находился около двух лет. В марте 1963 года иконостас передали в церковь Пресвятой Богородицы при представительстве Русской Православной Церкви во Всемирном Совете Церквей.
Однако жизнь в Николо-Богоявленском соборе не умирала. В декабре 1960 года праздновалось 200‑летие освящения храма, и митрополит Гор Ливанских Антио-хийской Патриархии Илия Карам в июле 1960 года привез в подарок медальон с частицей мощей святителя Николая в серебряном окладе. Он и сейчас хранится в соборе. Через несколько лет на южной стене храма появилась икона святой пророчицы Анны, по преданию, пожертвованная великой русской поэтессой Анной Андреевной Ахматовой. Ахматова скончалась 5 марта 1966 года, а отпевали ее, по завещанию, в Николо-Богоявленском соборе.
За рамки богослужебной жизни
Только с отстранением в октябре 1964 года Н. С. Хрущева открытые гонения на церковь прекратились, но потребовались долгие годы, чтобы нормализовать церковно-государственные отношения. Власти хоть и не продолжали политику оголтелого атеизма, но и не стремились дать Церкви возможность возродиться. В 1970‑х — начале 1980‑х деятельность собора не выходила за рамки богослужебной жизни. Значительный вклад в ее развитие внес служивший настоятелем с 10 июля 1981 по 25 августа 1987 года митрофорный протоиерей Владимир Сорокин, также занимавший пост ректора Ленинградской Духовной академии. С 25 августа 1987 года по настоящее время настоятелем служит митрофорный протоиерей Богдан Игоревич Сойко.
Николо-Богоявленский собор стал первым российским храмом, где славная традиция почитания памяти павших воинов была возобновлена в наши дни. 7 апреля 1990 года, в годовщину гибели атомной подводной лодки «Комсомолец», после панихиды, в храме была установлена мемориальная доска с именами погибших, а в 1997 году установлены еще три мраморные доски с именами подводников, погибших в 1968–1986 годы. Освящение 7 апреля 1998 года этих досок и панихида состоялись в присутствии командующих всеми российскими флотами. После гибели в 2000 году атомной подводной лодки «Курск» на стенах храма вновь появились имена погибших моряков.
1945-1950 годы. Патриарх Алексий I в Никольском соборе
Возобновляя еще одну традицию, в 85‑ю годовщину Цусимского сражения, 27 мая 1990 года, митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий отслужил в храме торжественную панихиду. 15 февраля 1992 года в соборе состоялось освящение возвращенного Российскому Военно-Морскому флоту Андреевского флага. В этот день протоиерей Богдан Сойко, освятив флаг Санкт-Петербургской Военно-Морской базы, торжественно вручил его вице-адмиралу В. Е. Селиванову. Тогда же настоятелем была возрождена еще одна традиция — освящение спущенных со стапелей боевых кораблей. 29 февраля 1992 года отец Богдан освятил миноносец «Беспокойный», и с тех пор каждый спуск на воду нового корабля сопровождается церемонией освящения.
До 1999 года Николо-Богоявлен-ский собор имел статус кафедрального. В 1996–1998 годы был проведен серьезный ремонт его здания, и 18 декабря 1998 года митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир освятил обновленный верхний храм Богоявления. В 2000 году в нижнем ярусе колокольни была освящена часовня в честь Рождества Христова.
1960‑е годы. Клир Николо-Богоявленского кафедрального собора. Сидят в первом ряду слева направо: протодиакон Симеон Сергеевич Дмитриев, священник Иоанн Тихомиров, протоиереи Вениамин Ставровский, Александр Медведский (настоятель), Николай Ишунин, Василий Ермаков, Николай Кузьмин, Николай Юрченко. Стоят во втором ряду слева направо: бухгалтер Евгения Алексеевна, помощник старосты Кирпичев, чтец Александр Николаевич Горбачев, протоиерей Михаил Германов, диаконы Петр Колосов, Алексий Довбуш и Борис Глебов, священник Николай Чесноков, водитель Василий Александрович Николаев, неизвестный, чтец Владимир Константинович Листов
1985 годы. Клир Николо-Богоявленского кафедрального собора. Сидят в первом ряду слева направо: протоиереи Александр Будников, Стефан Дымша, Николай Кузьмин, Владимир Сорокин (настоятель), Владимир Фоменко, Виктор Московский (ключарь), Николай Шорохов. Стоят во втором ряду слева направо: Лукин Иван Андреевич (помощник старосты), диакон Вадим Балакирев, протодиакон Петр Колосов, протодиакон Андрей Мазур, Ващенко Михаил Иванович (главный регент хора), диакон Феодор Любый, псаломщик Владимир, смотритель Петр
Клир Николо-Богоявленского собора, 2012 год. Слева направо: диакон Павел Пасичник, алтарник Артемий Поважный, священник Виталий Дементьев, псаломщик Григорий Макухо, священник Андрей Грозовский, протоиерей Вадим Балакирев, диакон Иоанн Четвериков, протоиерей Богдан Сойко (настоятель), протодиакон Василий Герич, протоиерей Владимир Середнев, алтарник Михаил Белов, священник Григорий Евтушенко, алтарник Александр Ионитис, протоиерей Дионисий Чупрынин, протодиакон Константин Маркович
Михаил Шкаровский