Следы истории
Ангелы земные
Началось всё с того, что члены Санкт-Петербургской историко-культурной организации «Наследие» (naslediespb.tilda.ws) предложили наместнику Александро-Невской лавры епископу Кронштадтскому Вениамину несколько расширить наполнение сайта монастыря.
— Мы увидели, что на этом сайте никак не отражена судьба Лавры в годы Великой Отечественной войны, — рассказывает почетный председатель правления организации «Наследие», почетный гражданин Ленобласти, кандидат исторических наук генерал-полковник Павел Лабутин. — Мы знали про статью известного петербургского историка и архивиста Михаила Шкаровского, где он полностью описал историю Лавры в годы войны. Затем нашли исторические фотографии, посвященные санитарной железной дороге, ведущей в эвакогоспиталь. Лавра в годы войны не принадлежала Церкви, здесь были врачи — земные ангелы, а впоследствии прилетели другие ангелы — монахи. Нельзя сказать, что эта тема в обители никогда не поднималась. К 75‑й годовщине Великой Победы прежний наместник Лавры, ныне епископ Кузнецкий и Никольский Назарий, организовал выставку, посвященную Лавре в годы войны, но экспозиции этой давно нет, и никто не помнит, какие материалы были собраны. Впоследствии мы обнаружили, что в Военно-медицинском музее есть альбом, посвященный работе сортировочного эвакогоспиталя № 1170, который был развернут в здании Духовной академии, в годы Советско-финской войны 1939 года.
Железнодорожная ветка к Александро-Невской лавре была проложена в 1930–1931 годах от станции Навалочная — по улице Красного Электрика (Атаманской) и через реку Монастырку на Монастырский остров. Железнодорожный мост через Монастырку располагался выше по течению нынешнего Митрополичьего моста. Длина ветки составила полтора километра, из них 400 метров приходились на тупиковую станцию, протянувшуюся вдоль Митрополичьего сада и южного крыла епархиального управления.
Эта дорога просуществовала достаточно долго, она называлась «Военно-медицинской дорогой», и госпиталь на Монастырском острове был одним из центральных госпиталей, где проходила сортировка раненых, которых привозили со всего Ленинградского фронта. Раненых актировали на месте боя, а потом на санитарных поездах с Невского пятачка, со всего Ленинградского фронта доставляли сюда — в сортировочный эвакогоспиталь (СЭГ) Ленинградского военного округа.
— У нас была сильная медицина, и возврат на фронт был очень большой, но, конечно, потери были огромные, и точных цифр в открытом доступе нет, — продолжает Павел Алексеевич. — Остается неясным вопрос, где хоронили тех, кто умирал в госпитале или еще в пути. В городе действовало несколько воинских кладбищ, но на какое из них свозили умерших на территории Лавры, пока мы не нашли, не знаем.
В задачи СЭГ входило массово принимать с фронта раненых, оказать им первую медицинскую помощь, экстренно прооперировать и оставить долечиваться людей в критическом состоянии, отделить инфекционных больных, направить средне- и легкораненых в другие лечебные учреждения города или в тыл.
В 1970‑е железнодорожной переправы уже не было, сегодня от неё не осталось никаких следов. Старожилы говорят, что до недавнего времени сохранялся фрагмент железобетонной платформы, она примыкает к стенам руинированного жилого дома Александро-Невского Антониевского духовного училища. Но даже если этот фрагмент существует, найти его не так-то просто.
В годы Советско-финляндской войны СЭГ № 1170 работал с 1 декабря 1939 по 1 сентября 1940 года. В 1941 году эвакогоспиталь открылся уже на следующий день после начала Великой Отечественной войны и работал круглосуточно до 1 апреля 1946 года, когда был расформирован.
К Александро-Невской лавре военно-санитарные поезда с Карельского перешейка шли по соединительной ветке вдоль правого берега Невы, затем пересекали Финляндский железнодорожный мост и через главный путь Октябрьской железной дороги поворачивали направо, к Обводному каналу. В самые тяжелые дни эта железнодорожная линия не справлялась с потоком санитарных поездов, образовывались многочасовые пробки из составов.
СЭГ № 1170 входил в состав Северного (затем Ленинградского) фронта и оставался одним из крупнейших в Ленинграде. Он мог принять одновременно 2000 пациентов. Продолжительность пребывания пациентов в госпитале в 1941–1943 годах составляла для раненых 4,5–36 часов, для больных 12–89 часов, инфекционных — 90–175 часов, в экстренном состоянии — до 15 суток. Сведений, сколько пациентов прошли через СЭГ № 1170 за годы Великой Отечественной войны, в открытых источниках также нет.
В октябре 1945 года военная платформа у Лавры стала свидетелем возвращения из эвакуации самых ценных фондов Российской Национальной (тогда Публичной) библиотеки.
В июле 1941 года в двенадцать вагонов были погружены и в сопровождении 28 сотрудников отправлены в Мелекесс (Димитровград) 350 тысяч наиболее ценных книг РНБ: всё рукописное собрание, первопечатные и старопечатные книги, уникальные коллекции «Вольная русская печать», «Rossika», «Пушкиниана», «Библиотека Вольтера», «Библиотека и архив Плеханова», первопечатные издания, наиболее ценные издания нот, карт и гравюр. Они и прибыли по окончании войны к стенам Александро-Невской лавры.
После 1946 года СЭГ № 1107 был упразднен, но железнодорожные пути остались в эксплуатации. С 1944 года в нынешнем здании епархиального управления работал филиал секретного ЦНИИ‑48 («Прометей»), занимавшийся разработками в области танковой брони.
На геодезическом планшете Треста ГРИИ от мая 1971 года ветка и станция отмечены, причем последняя хорошо развита, имеет три пути, платформу и несколько строений рядом. Платформа была перестроена в бетоне, видимо, во время реконструкции в 1950–1960‑е годы. В 1976‑м, как говорят, железнодорожного моста через Монастырку уже не было. Также известно, что в тот год по просьбам жителей района была переоборудована под пешеходный мост теплопроводная эстакада, проходящая рядом.
Переплетение веков
Есть ещё одна важная тема, связывающая историю Александро-Невской лавры с героическим прошлым нашей Родины.
— Эта тема, как мне кажется, более чем актуальна сейчас, в Год защитника Отечества, — говорит генерал-полковник Павел Лабутин. — Почему? Потому что в ней — переплетение веков. Речь про Андреевский скит Александро-Невской лавры. Он расположен на Агафоновом лугу, недалеко от поселения Колтуши Всеволожского района. Существует предание, что именно там прошел апостол Андрей Первозванный. Это мы, конечно, проверить не можем, но есть повествования о более поздних временах, имеющие право на существование, не говоря уже о совершенно конкретной и задокументированной истории этих мест во времена Великой Отечественной войны.
Рассказ об истории Агафонова луга продолжил председатель правления организации «Наследие», ветеран гидрографической службы Минобороны СССР и РФ Константин Коновалов.
— Из летописей мы знаем, что Нева и её окрестности во времена князя Александра находились под защитой новгородских дружинников и финно-угорских стражей, принявших православие, — говорит Константин Георгиевич. — Вероятно, именно они могли тогда находить постой на Агафоновом луге, который был защищен лесом и летом богат травой, а рядом находились озера, которые обеспечивали водопой коннице.
— Теперь перейдем к петровской эпохе, — продолжает Константин Коновалов. — После Русско-шведской войны 1610–1617 годов по Столбовскому миру приневские земли отошли Швеции вместе с русской крепостью Орешек, основанной в 1323 году князем Юрием Даниловичем, внуком Александра Невского, в истоке Невы из Ладожского озера (Столбовский мир — договор, подписанный 27 февраля (9 марта) 1617 года в деревне Столбово близ Тихвина и положивший конец Русско-шведской войне 1610–1617 годов. По этому договору новгородские земли разделялись между двумя государствами, и Шведскому королевству отходили русские города Ивангород, Ям, Копорье, Корела, вся Нева и Орешек с уездом. — Прим. ред.). Шведы проложили дорогу в эти земли, и в районе Андреевского скита монахи показывают сейчас её остатки. Мы разыскали старинные карты, проверили. Да, недалеко от скита проходила шведская дорога, даже частично осталась старинная брусчатка.
Исторические факты таковы: в 1611 году шведский король Карл IX основал крепость Ниеншанц («ниен» — Невский, «сканс» — окоп) на мысе, где Охта впадает в Неву: побережье Охты никогда не затапливало во время наводнений, которыми издревле славилась дельта Невы. Новая крепость позволяла шведам контролировать Ижорскую землю и дельту Невской акватории.
В 1632 году напротив крепости на другом берегу Охты по приказу короля Густава II Адольфа был основан город Ниен. Эти крепость и город были очень важны для правителей Швеции: именно здесь взимались пошлины с купцов, ведь именно здесь пересекались пути с востока на запад и с севера на юг. Шведы проложили дорогу от Ниена к крепости Нотебург (так шведы называли Орешек). Она пролегала вдоль реки Лубьи (нынешнее шоссе «Дорога жизни»), далее шла у деревни Лубяная Мельница (станция Мельничный Ручей), затем сворачивала в южном направлении (её путь практически совпадает с нынешним Колтушским шоссе). Затем, огибая с юга Кирецкое озеро, дорога уходила на восток вдоль ручья (река Дегтярка) к речке Муста-оя (ныне Черная), шла по южному её берегу и при впадении речки в Неву заканчивала свой сухопутный путь: здесь была переправа через Неву к Нотебургу. Получив во владенье Приневье, шведские власти стали переселять туда финнов-лютеран, а русское православное население склонять к переходу в лютеранство, облагая православных непомерными налогами.
Пётр I вел Северную войну за возвращение этих земель и выход к Балтийскому морю. 11 (22) октября 1702 года была взята крепость Нотебург (Орешек). В осаде лично участвовал Пётр I в должности бомбардир-капитана. 23 апреля 1703 года 20‑тысячный корпус фельдмаршала Шереметева при 48 пушках и 16 мортирах двинулся по правому (северному) берегу Невы, чтобы взять Ниеншанц. 29 апреля был начат массированный артиллерийский обстрел Ниеншанца. 1 мая шведы выслали парламентеров с предложением сдачи крепости. После переговоров был составлен договор о сдаче Ниеншанца, по которому гарнизон получал свободу и несколько дней на сборы в путь. Взятие крепости на Охте означало для России возвращение выхода к Балтийскому морю, что имело не только экономическое, но и важнейшее политическое значение.
— Очевидно, что наземный путь русского войска от Орешка к Ниеншанцу мог пролегать только по той самой дороге, которую проложили шведы, — утверждает Константин Коновалов. — По этой шведской дороге русские войска прошли 23–26 апреля 1703 года. Скорее всего, и войска Петра I могли найти постой на Агафоновом лугу, как и дружинники князя Александра Невского.
После падения Ниеншанца крепость была переименована Петром в Шлотбург, что в переводе с голландского означает «Замок-город». Он стал лагерем русской армии в устье Невы, но военным советом было решено искать новое место для крепости, и этим местом стал Заячий остров, что положило начало новому городу — Санкт-Петербургу.
Рубеж обороны
Во времена Великой Отечественной войны Колтушские земли, как и в целом правый берег Невы, Невская Дубровка, стали рубежами обороны, которые сдерживали немецко-фашистские войска, жаждущие захватить и покорить Ленинград.
В сентябре 1941 года германская группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Лееба отрезала Ленинград от остальной страны. Оставалась только Ладога — единственный водный путь из города на Большую землю и обратно. Разорвать кольцо окружения и деблокировать город на Неве решено было на самом узком участке — шлиссельбургско-синявинском выступе, где гитлеровцы вбили клин десятикилометровой ширины между войсками двух фронтов — Ленинградского и Волховского. Этот выступ немцы назвали «фляшенхальс» — «бутылочное горло». Используя благоприятные для обороны условия местности, враг в кратчайшие сроки возвел три мощных оборонительных рубежа.
Невская Дубровка стала своего рода «накопителем» войск, стартовой площадкой, откуда велась постоянная подпитка плацдарма. Сюда с разных участков Ленинградского фронта стекались полки, бригады, дивизии. Здесь на ничем не прикрытой прибрежной полосе наспех формировались десантные батальоны. Войска переправлялись на Невский пятачок на лодках, плотах, понтонах в ледяной воде, под непрерывным артиллерийским обстрелом.
— Через эту землю прошли, здесь полегли сотни тысяч бойцов, и для многих могилой стала Нева. К сожалению, перечислить их всех поименно невозможно. Вспомним лишь о тех, кто первыми форсировали Неву от Невской Дубровки и закрепились в Московской Дубровке, на Невском пятачке.
В ночь с 19 на 20 сентября 1941 года небольшой передовой отряд 115‑й стрелковой дивизии под командованием майора Седых на нескольких рыбацких лодках и плотах из района Невской Дубровки сумел скрытно переправиться на левый берег в район Московской Дубровки и внезапной атакой выбил немцев с передовых позиций. К часу дня десантники овладели Московской Дубровкой. Так началась история Невского пятачка. По признанию участников боев, более трагичного, страшного и героического, чем этот «пятачок», они уже потом не видели. 86‑я стрелковая дивизия была в спешном порядке сформирована в Ленинграде в июле 1941‑го из добровольцев, 20 июля отправлена на фронт, попала в окружение, и только 19 августа её остатки прорвались из вражеского кольца. 29 сентября 1941 года дивизия, форсировав Неву, вошла в соприкосновение с частями противника на левом берегу Невы в районе Московской Дубровки. Прорвав сильно укрепленную полосу противника, дивизия в течение 20 суток продолжала наступление. В боях на «пятачке» дивизия в течение восьми месяцев вела наступательные операции и активную оборону, чем изматывала силы противника, оттягивая на себя значительные резервы.
В легендарном 330‑м полку, входившем в состав 86‑й стрелковой дивизии, сражался отец президента России Владимира Путина — Владимир Спиридонович. 17 ноября 1941 года он был тяжело ранен на Невском пятачке.
В годы Великой Отечественной войны этот путь получил в народе название «Дорога смерти», или «Дорога скорби». По ней с сентября 1941 года шли тысячи солдат для взятия плацдарма на левом берегу Невы — легендарного Невского пятачка, чтобы больше уже никогда не вернуться. Вокруг места, где теперь расположен скит, находилась масса военных частей, которые потом форсировали Неву и уходили на Невский пятачок.
Новый скит возрождаемой Лавры был основан в 1998 году. Он расположен, как уже упоминалось, близ деревни Коркино в Колтушской волости Всеволожского района на Агафоновом лугу. Скит возник на базе крестьянского хозяйства «Краеугольный камень», созданного 27 июня 1994 года. Главой хозяйства был Владимир Михайлович Елгин.
Узнав историческую значимость места, отведенного под хозяйство, его глава доложил обо всем тогдашнему правящему архиерею — митрополиту Иоанну (Снычеву). 19 сентября 1995 года владыка благословил установление поклонного креста, утвердил проекты часовни и звонницы (архитектор Илья Холяков) и высказал предположение о создании в перспективе на этом месте скита святого апостола Андрея Первозванного. Утверждая проект часовни, митрополит сказал: «Наконец-то и на „Дороге смерти“ появятся православные кресты…»
Осенью 2003 года началось возведение деревянной колокольни, 18 сентября того же года в скиту был установлен изготовленный по проекту Эвелины Соловьёвой новый поклонный крест, у подножия которого положили несколько найденных на Невском пятачке касок погибших русских солдат. По предложению предыдущего наместника Лавры, ныне епископа Кузнецкого и Никольского Назария, это место получило уже утвердившееся название «Невская Голгофа».
Главный колокол в Андреевском скиту получил имя «Дорога смерти. Андреевский скит. Агафонов луг». Его голос ежедневно раздается над лугом и ближайшими поселениями и напоминает о покровителе Руси апостоле Андрее Первозванном, ратниках Руси — святом благоверном князе Александре Невском, войске Петра Первого, воинах Красной Армии, обо всех прошедших по Агафонову лугу и снискавших у потомков великую и немеркнущую славу.
