Пророк соединения

Автор Книги Исаии по праву считается величайшим из пророков Ветхого Завета. Его часто называют «ветхозаветным» или даже просто «пятым» евангелистом. В Новом Завете — более 40 ссылок на него и более 60 прямых цитат. Святые отцы написали множество толкований на Книгу Исаии, ее пророчества стали неотъемлемой частью христианского богослужения. Почему? Потому что Исаия предсказал соединение человечества под властью Единого Бога? Исполнилось ли это пророчество? И если да, то что в нашем мире свидетельствует об этом?
Раздел: Lingua Sacra
Пророк соединения
Журнал: № 2 (февраль) 2014Автор: протоиерей Александр РябковИллюстратор: Олеся Гонсеровская Опубликовано: 5 февраля 2014
Автор Книги Исаии по праву считается величайшим из пророков Ветхого Завета. Его часто называют «ветхозаветным» или даже просто «пятым» евангелистом. В Новом Завете — более 40 ссылок на него и более 60 прямых цитат. Святые отцы написали множество толкований на Книгу Исаии, ее пророчества стали неотъемлемой частью христианского богослужения. Почему? Потому что Исаия предсказал соединение человечества под властью Единого Бога? Исполнилось ли это пророчество? И если да, то что в нашем мире свидетельствует об этом?

Метафора или история?
Писания Исаии наполнены величественными и одновременно трагическими картинами будущего. На фоне военной разрухи и опустошения, которое несут орды завоевателей, выступает грядущая реальность мессианских времен, когда враждебные народы воспримут еврейский монотеизм. Сион станет средоточием истиной религии для всех племен, которые, сливаясь в единой молитве, откажутся от своих воинственных замыслов. Общее очертание этого пророчества — оно дано во второй главе, — с большей силой раскрывается в главе девятнадцатой, где снова речь идет о всемирной религии, но с важными уточнениями. Особое внимание уделяется Ассирии и Египту, как двум ликам тогдашнего язычества, лику бесчеловечному, демоническому и лику возвышенно-мистическому, которые окажутся в подчиненном положении по отношению к еврейскому народу. Эти два государства и их народы должны будут объединиться вокруг жертвенника единому Богу, испрашивая у него Спасителя, избавляющего их от бед. Иерусалим станет тем звеном, которое соединит две державы в единый союз, не столько политический, сколько духовно-культурный.

Будет неверно видеть в этих отрывках лишь неумеренный патриотизм пророка. Боговдохновенный писатель не желал для Иерусалима могущества Ассирии или других великих империй. Протоиерей Александр Мень в своей «Исагогике» пишет: «Пророк говорит о внутренней сущности истории и как бы делит мир на два полюса: на одном — построенные на насилии языческие царства, на другом — град спасения, идеальный Иерусалим. Бог, цель Которого дать только силу и процветание народу, мало чем отличался бы от языческих богов. Между тем Яхве — единственный Царь истории. Все земное величие царств — прах перед Его лицом. Полководцы ведут свои армии, монархи строят планы и украшают столицы, но они не могут изменить общего направления истории, определяемого Сущим».

Русский православный библеист профессор Павел Юнгеров, полемизируя с учеными своего времени (конец XIX начало XX вв.), писал, что политические потрясения, современником которых был пророк Исаия, не имели для него значения, определяющего его служение. В своей книге «Введение в Ветхий Завет» профессор Юнгеров заметил, что не может согласиться с крайне преувеличенным представлением многих исследователей о важности исторических событий для боговдохновенного автора и полагает центр деятельности и писаний величайшего пророка-евангелиста в провозглашении теократического призвания Израиля и приготовления человеческого рода к вступлению в новозаветное царство Божие.

Известные итальянские библеисты Энрико Гальбиати и Алессандро Пьяцца также считают, что когда пророк описывает «последние времена», он вынужден опираться на впечатления своего времени, используя их в качестве метафор. В своей книге «Трудные страницы Библии» они пишут: «Автор говорит о Сионе как центре истинной религии в мессианскую эпоху, как будто в эту эпоху все еще должно проводиться богослужение в Иерусалимском храме. Быть может, Исаия не имел никакого основания думать иначе, не было у него и никакого озарения по этому поводу. Но когда он говорит нам, что гора Сион воздвигается на высоких горах, так что будет видна отовсюду, ясно, что он хочет перенести нас в идеальную, а не реалистическую плоскость, для которой этот географический термин „Сион“ — не более чем символ: центр истинной религии». Разумеется, пророк не дает нам повода истолковать его слова в ключе грубо понятого экуменизма. Всемирное религиозное взаимопонимание, согласно пророку, выстраивается посредством уступок и соглашательства, а на основе безусловного отвержения многобожия, место которого занимает вера в Саваофа.

Вместе с тем нельзя сказать, что предсказанная Исаией роль Иерусалима никак не осуществилась в истории. Католический священник и богослов Бернардо Антонини в своей книге «Экзегезис книг Ветхого Завета» излагает иную точку зрения: писания Исаии раскрываются в первую очередь в истории. Он пишет: «В тот момент, когда ход событий ставит под вопрос всемогущество Ягве, Исаия должен возвестить и раскрыть божественный замысел: Ягве является Господином истории! Эта история, которую можно назвать «таинством религии Израиля», становится в устах Исаии документальным свидетельством о Боге и о божественных намерениях».

Как же тайны Божия домостроительства, открытые пророку, отразились в истории?

Ассур в Египет, и Египтяне — в Ассирию
После смерти Александра Македонского Птолемей I (Сотер), царствовавший в Египте, распространил свою власть на Палестину и часть Сирии. Он был благосклонно настроен к евреям и обходился с ними хорошо. Птолемей был совершенно уверен в их лояльности и предоставлял им возможность участвовать в управлении государством. Некоторые евреи занимали высокие посты при дворе и в армии. Предание приписывает инициативу перевести Ветхий Завет на греческий язык Птолемею II Филадельфу, жившему в III веке до н. э. Хасмонейская династия, правившая Иудеей в 152–37 годах до н. э., была в союзнических отношениях с Египтом. Египетская царица Клеопатра III отстояла независимость Иудейского царства в противоборстве со своим сыном Птолемеем Латуром. Египетскими военачальниками тогда были, кстати, этнические евреи: Хилкия и Ханания.

Когда и Иудея, и Египет оказались под римским владычеством, в Александрии появился выдающийся представитель еврейского эллинизма философ Филон, ставший «предтечей» Александрийской богословской школы. В это же время близ Александрии появились еврейские аскетические общины «терапевтов». В Египте они основали несколько колоний, центром которых был поселок на берегу соленого озера Мареотис. Как здесь не вспомнить слова пророка: «В тот день пять городов в земле Египетской будут говорить языком Ханаанским и клясться Господом Саваофом; один назовется городом солнца». (Ис. 19. 18) Некоторые ученые считают «терапевтов» предшественниками египетского монашества (хотя прямых доказательств этому нет), которое впоследствии расцвело в Александрии, Фиваиде, Нитрии, пустынях Келлий и Сур.

На землях же, когда-то входивших в Ассирийскую империю, суждено было появиться другим государствам. Сменялись империи, но духовное влияние еврейского монотеизма там было всегда значительно. В частности, в Междуречье образовалось несколько еврейских городов-государств, которые распространяли свое влияние на другие народы. Самым заметным из государств, принявших еврейское единобожие, была Адиабена.

Адиабена — страна, находящаяся в верхнем течении реки Тигр, зародившаяся во II веке до н. э. и просуществовавшая до III века н. э. в Северной Месопотамии. Фактически это бывшая Ассирия, точнее ее часть, попавшая потом в вассальную зависимость от парфян. Сегодня местонахождение Адиабены мы можем примерно соотнести с северо-восточной частью Ирака, у границ с Ираном и Турцией. Столицей страны был город Арбела (современный Эрбиль). Древний торговый путь связывал Адиабену с Эдессой, Нисибином и портами Персидского залива. 

Стать миссионерами евреям было нелегко. Призывая Израиль быть «светом для всех народов», пророки не дали практических указаний относительно обращенных, но все же попытки узаконить их состояние были сделаны еще в ветхозаветные времена. По свидетельству Иосифа Флавия, а также раввинистических трактатов, неофитам из царского рода Адиабены обрезание было заменено священным омовением.

Приблизительно в 30 году до н. э. царица Адиабены Елена перешла в иудаизм. Вторую половину своей жизни, после обращения, она провела в Иерусалиме. Во время постигшей Иудею засухи царица на свои средства закупила для голодающих зерно в Александрии и финики на Кипре. Она возвела ряд великолепных зданий в Иерусалиме и Лоде и пожертвовала Храму золотой светильник. Умерла царица Елена в Адиабене. Ее останки были перевезены в Иерусалим ее сыном Монобазом II и похоронены в гробнице, сооруженной в северной части города.

Царь Монобаз II, также как и его мать, украшал Храм в Иерусалиме. Он продолжал традицию своей матери, помогая иудеям в неурожайные годы. Монобаз и Елена часто упоминаются в Мишне, где их хвалят за благочестие. В ряде талмудических источников подчеркивается щедрость этих правителей по отношению к еврейскому народу и Иерусалимскому храму. Войска Адиабены принимали особо деятельное участие в иудейских войнах с римлянами. Иосиф Флавий свидетельствует: «В рядах евреев наиболее отличившимися и доблестными были Монобаз и Кенедай, родственники Монобаза, царя Адиабены».

Следующий царь Адиабены, Изат II, все же принял обрезание. Вот как об этом пишет Иосиф Флавий в своих «Иудейских древностях»: «Узнав насколько его матери нравятся положения иудейской религии, он поспешил и сам принять эту веру, а так как не мог считать себя настоящим иудеем, пока не принял обрезания, то выразил готовность подвергнуться и этому». Иосиф Флавий пишет, что царица Елена первоначально воспротивилась обрезанию сына, боясь нерасположения народа. Обративший царскую семью еврейский купец Анания тоже выступил ярым противником обрезания престолонаследника. Только авторитетный законоучитель Элиазар из Галилеи поддержал Изата в его намерении. 

К концу II века н. э. иудаизм, по-видимому, прочно укрепился в Адиабене. Христианство, которое обычно распространялось в уже существовавших еврейских общинах, было воспринято и в Адиабене.

Все эти факты возвращают нас к словам пророка Исаии: «В тот день из Египта в Ассирию будет большая дорога, и будет приходить Ассур в Египет, и Египтяне — в Ассирию; и Египтяне вместе с Ассириянами будут служить Господу» (Ис. 19, 23).

Восток Христа
Еврейский прозелитизм заложил основы для христианства на Ближнем Востоке. Из Иерусалима апостолы вышли на проповедь, неся близким и дальним народам и странам евангельскую весть. Историк Константин Панченко в своей работе о ближневосточном христианстве под османским владычеством пишет: «И сегодня, когда мы употребляем термины „Православный Восток“ и „ближневосточное православие“, то имеем в виду, в географическом смысле, Египет, Большую Сирию и Восточную Анатолию, то есть территории Иерусалимского, Антиохийского и Александрийского патриархатов». Надо заметить, что каноническая территория Антиохийского патриархата включает в себя и современный Ирак, то есть наследует древним монотеистам Адиабены. Обратимся снова к словам пророка: «В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассириею; благословение будет посреди земли» (Ис. 19, 24).

Всматриваясь в прошлое, мы не увидим единства христиан Востока в византийский период: национальная рознь подталкивала к догматическим и каноническим разрывам. Но египетское и сирийское монашество вдохновляло отшельников даже в далекой Европе. Да, разрушение целостности христианского мира откроет путь новым завоевателям, которые на долгие годы погрузят церкви Востока в темные века мамлюкского и османского владычества. Но христианство станет религией не только греков, но и арабов, и коптов, и айсоров. Наперекор всему, христианский Иерусалим будет светить всей христианской ойкумене. Удивительно, но свет его в эти мрачные времена достигнет намного дальше восточных пределов. В Палестине зародятся мощные грузинские и сербские монашеские общины, которые сохранят для нас многие святыни Святой Земли. И в этом смысле пророчество Исаии исполнилось: христианство состоялось как вселенская религия.

Богословие узнавания
Но закономерно ли это узнавание в ветхозаветных пророчествах дня вчерашнего и нынешнего? На мой взгляд, главное не в том, как нам понимать пророчества: буквально или аллегорически, а в том, чтобы уметь разглядеть в них нравственный смысл, относящийся ко всем временам, странам и народам. И, восприняв этот смысл, руководствоваться им как во внешней деятельности, так и во внутренней духовной жизни. Образ Иерусалима может восприниматься нами как образ христианства в современности, которое снова и снова говорит миру о подлинной красоте, единстве людей с Богом и друг с другом. Крупнейший современный православный богослов Оливье Клеман в своей книге «Отблески света» пишет: «Западная культура, распространяясь по всему миру, стала настолько тонкой и настолько отделенной от глубин, что уже не способна быть силой, которая захватит, преобразит мощный поток жизни. Только обновленное христианство могло бы открыть новые пути красоты».

Обновление христианства в христианах может произойти лишь при возвращении к глубинному смыслу Писания и к отцам, созидавшим свое богословие на нем. Великий русский богослов протоиерей Георгий Флоровский, всегда подчеркивал: возвращение к отцам не есть повторение прошлого или подражание ему. В своем труде «Пути русского богословия» он писал, что призыв «назад к отцам» не означает бегства от истории или отрицания настоящего и будущего, наоборот, это творческий возврат и встреча с духом отцов, стяжание ума отцов и творческое исполнение будущего. «Надеющиеся на Господа обновятся в силе» (Ис. 40, 30)!

Религия новой эпохи
Новое время возрождает старых идолов. Как защитная реакция против потрясений XX века, на сцену вышло экзальтированное движение New Age. Место Личного Бога в нем занимает безличный космос, а молитву заменяет медитация, размытая мистика и неопределенные духовные переживания. «Греческие и сирийские отцы настаивают на человеческом единстве в самом реалистическом смысле, единстве, без конца раздираемом ненавистью и убийством, но которое воплощенное Слово созидает вновь, полностью усваивая человечность, — пишет православный богослов Оливье Клеман. — Христианство настаивает одновременно на величии человека и на его ничтожности, трагизме его положения, последнее измерение, духовность, которую New Age, кажется, слегка игнорирует. В глубине человека нашла пристанище смерть, порождая в нем одновременно тревогу, от которой он бежит, разменивая смерть на страхи и беспокойства, и особенно проецирует ее на своих врагов. Отсюда бесконечная значимость воскресения Христа, через которое Он вызывает из небытия все человечество и заменяет тревогу внутри нас доверием, а дыхание смерти — Святым Духом. И это дает нам право, как об этом заповедано в Евангелии, „любить врагов наших“. По правде говоря, нам вообще больше не нужны враги».

Насколько же существенны и важны в наше время слова пророка Исаии о том, что истинно верующие в Яхве способны «перековать свои мечи на орала»! На христиан возлагается служение «святого остатка», о котором говорит пророк на протяжении всей своей книги. Этот остаток невелик, но важно его качество. Он призван быть светом для всех народов. Вокруг него объединятся люди, пришедшие с севера и моря, и даже из земли Синим, в которой некоторые современные экзегеты видят образ Дальнего Востока (Ис. 49, 12). Например, Оливье Клеман пишет: «Онтологическое единство Адама, воссозданное Христом, последним Адамом, оно одновременно и откровение „единства“ — вот почему христианство „новой эпохи“ будет призвано объединить два духовных полушария планеты: архаичное, азиатское полушарие, как и New Age, настаивающее на единстве, и полушарие семитическое, библейское и кораническое, ставящее акцент на инаковости». 

Говоря о «христианстве новой эпохи» надо иметь в виду не усредненный синкретизм, а обращение к учению об обожении, сочетающему в себе аспекты «единства и инаковости». Освобождение от западной схоластики (которое с начала ХХ века переживает и русское православие) привлекает внимание к восточной традиции христиан всего мира. Американский богослов Вели-Матти Керккеинен, доцент Фуллеровской богословской семинарии в Калифорнии, в статье «Учение об обожении и его экуменический потенциал» не раз упоминает, что встреча с восточной традицией и присущей ей идеей обожения помогает протестантским богословам прояснить основные моменты христианского вероучения, спорные с точек зрения разных традиций. Как в далеком прошлом пророк Исаия надеялся на объединение двух антагонистов, Египта и Ассирии через Иерусалим, так и сегодня православная богословская мысль опираясь на Священное Писание и святых отцов, смеет надеяться достичь взаимопонимания культур через свое христианское свидетельство.

Протоиерей Александр Рябков

Поделиться

Другие статьи из рубрики "Lingua Sacra"

13 декабря, пятница
rss

№ 2 (февраль) 2014

Обложка