Православные среди буддистов
— Отец Павел, насколько нам известно, в Южной Корее на 2018 год число православных христиан оценивалось в 4 000 человек. Какова ситуация сегодня, количество православных растет или уменьшается?
— Отвечать на такой вопрос непросто: цифра 4 000 — это количество крещеных, по данным Константинопольской Православной Церкви, которая имеет свою митрополию в стране. Однако не все эти люди являются прихожанами конкретного храма. По данным нашей Русской Православной Церкви, общее количество прихожан — примерно 200 человек в Сеуле и в Пусане, где больше русских и русскоязычных корейцев.
Однако на практике активно участвует в богослужениях и церковных мероприятиях гораздо меньше. В связи с мерами по предотвращению коронавирусной инфекции нам разрешается допускать на службу не более 20 человек. Но в последнее время, по принятии смягчения антикоронавирусного правила со стороны государственных и медицинских властей, уже разрешается приглашать на богослужения до 50% верующих от числа тех, что вместило бы храмовое пространство.
— В вашей стране преобладающей религией является буддизм. Расскажите, как буддисты относятся к деятельности Православной Церкви в стране.
— У нас в храме есть оглашенная, бывшая буддистка, вышедшая замуж за православного. Она постоянно приходит на богослужения, учится христианской вере у своего мужа и желает креститься. Но пока она даже не отличает христианскую веру от буддистской и считает, что все религии одинаково спасительны. Нам сложно просвещать эту кореянку из-за того, что она не меняет свое мировоззрение в целом, хотя мы к ней хорошо относимся.
Буддизм через Китай проник в Корею с древности и даже был государственной религией почти 1 000 лет. В конце XIV века эта религия лишилась статуса государственной, потому что новая династия правителей выбрала себе неоконфуцианство. Так что на жизнь современных корейцев буддизм может влиять, но больше влияет на них конфуцианство. Корейцы отмечают народные праздники по конфуцианской традиции, и обряды на такие праздники совершаются тоже на основе конфуцианской традиции.
Но и христианство, особенно протестантизм и римо-католицизм, тоже играет здесь свою роль, потому что с недавнего времени оно очень широко начало распространяться по всей территории страны. Так что в Корее есть разные религии и философские направления: буддизм, конфуцианство, христианство, в том числе православное, другие религии.
— Как последователи конфуцианства относятся к христианам?
— В истории нашей страны прослеживались сложные их отношения. Христианство появилось в стране в XVIII веке и подверглось гонению со стороны конфуцианства, которое в то время преобладало в государстве. Почему? Потому что конфуцианство учит абсолютному неравенству между людьми, например между государем и чиновниками, между аристократами и простым народом. А в христианстве все равны.
В то время конфуцианство не могло принять такую религиозную, философскую, политическую силу, поэтому и начались гонения. Но конфуцианство тоже, как ранее буддизм, лишилось статуса государственной, религиозной и философской идеи с падением династии Чосон (1392–1910), хотя сохраняет твердое влияние на жизнь народа до сих пор. Любой кореец может принять христианство, креститься в любой церкви. Но может продолжить жить по-конфуциански.
— Что значит жить по-конфуциански?
— Например, нельзя становиться друзьями людям, разным по возрасту. Если вы младше меня по возрасту, то нам нельзя дружить, можно быть только старшим или младшим. В Католической Церкви в нашей стране разрешается совершать конфуцианские традиционные обряды. Самый типичный случай — жертвоприношение умершим душам. Не в том случае, конечно, когда в этот обряд по-настоящему верят. Но если какой-то католик-кореец приносит что-то в жертву просто в память своих предков, как панихида или заупокойная ектения, то Католическая Церковь это разрешает.
Благодаря такому щедрому отношению Католической Церкви к местным традициям последователи конфуцианства и буддизма спокойно принимают католицизм.
— Как в Южной Корее обстоят дела с социальным служением? Существуют ли проекты, направленные на духовную и материальную помощь нуждающимся?
— Государственные власти здесь с удовольствием выступают в помощь бедным людям, не только бедным экономически, а еще и просто нуждающимся в какой-либо помощи. Например, молодым людям, которые пока еще получают немного, предоставляются дешевые квартиры. Также власти помогают переселенцам, эмигрантам.
Религиозные течения, и наша Православная Церковь в Корее тоже, участвуют в поддержке нуждающихся. Например, мы собираем вещи и продукты, и одна женщина забирает их и передает русским детям, которые приезжают в нашу страну для лечения, или другим нуждающимся.
Но так как наша Церковь до сих пор не зарегистрирована как юридическое лицо в Корее, мы не имеем возможности регулярно и активно заниматься социальным служением. Когда у нас будет официальное юрлицо, мы сможем активно помогать нуждающимся.
— В Русской Православной Церкви принято освящать яблоки в день Преображения Господня, мед во время празднования Медового Спаса, выпекать из теста жаворонков в день памяти Сорока севастийских мучеников. Существуют ли в Православной Церкви Южной Кореи подобного рода традиции?
— Большинство наших прихожан — это русские и русскоязычные корейцы, так что никаких корейских православных традиций у нас нет. Мы тоже освящаем яблоки и мед и прочее. Но, в отличие от России, мы в новый год по древнекитайскому лунному календарю читаем молебен на новолетие, потому что стараемся уважать местные традиции. Еще в Корее отмечается как великий праздник 15 августа — день освобождения от японского империализма. По благословению владыки Феофана, архиепископа Корейского, мы стали совершать благодарственный молебен в этот день.
— В России сельские священники в связи с малым количеством прихожан имеют весьма низкий материальный достаток. В городах ситуация лучше. Есть ли такая же проблема у священнослужителей в Южной Корее?
— Сейчас у нас очень мало духовенства. Здесь мы служим только во главе с архиепископом: я и два местных диакона. Точнее, пожилой диакон уже не может служить, служит новорукоположенный молодой. Как и в России в маленьких приходах, мы тоже находимся в стесненной ситуации. Наш архиерей получает свою зарплату не в этой стране, а в России, так как у него еще есть другая епархия — Кызыльская. А в Южной Корее у него вообще нет зарплаты. Я сам получаю зарплату с сеульского прихода, так как числюсь там штатным клириком. Хоть эти зарплаты небольшие, на них можно прокормиться.
По нашим законам пожилой диакон не получает зарплаты, так как является пенсионером, а молодой диакон сейчас ищет новую работу, чтобы кормить себя. Такая вот у нас финансовая ситуация.
— Кто у вас поет в хоре? Есть ли трудности с певчими?
— Наш хор состоит из русских прихожанок, но они не профессиональные певчие: кто-то домохозяйничает, кто-то работает в фирме, кто-то учится в вузе. Не всегда получается собрать всех певчих на службу, чаще они поют по очереди. Сейчас в связи с ограничениями в хоре могут петь только два человека, это максимум.
И даже из имеющихся певчих хорошие знания о церковном пении имеют немногие. Поэтому нам непросто организовать хор, однако благодаря нашим энтузиастам богослужения могут совершаться регулярно.
— У нас обычно в храмах, если есть финансовые возможности, заказывают авторские иконы. А если нет — используют печатные. А как у вас?
— Первоначально из Патриаршего Экзархата Юго-Восточной Азии отправили в Сеул печатные иконы для иконостаса, для алтаря и для стен храма. Мы до сих пор пользуемся этими иконами. Еще владыка Феофан привез из России рукописные иконы, например икону Воскресения Христова, так как наш храм освящен в честь этого праздника. Он и сам пишет некоторые иконы, и мы уже даже издали копии его рукописной иконы Пресвятой Богородицы. Если у нас отсутствует икона для какого-то праздника, то я сам печатаю нужные иконы и освящаю, а потом ставлю для поклонения на службе в эти праздники.
По просьбе архиепископа Корейского Феофана заведующий иконописным отделением СПбДА архимандрит Александр (Фёдоров) пожертвовал Корейской епархии рукописный образ — Казанскую икону Пресвятой Богородицы, написанную студенткой Даной Мамацевой. Я привез икону в Сеул по возвращении на родину и отдал её сеульскому приходу 21 июля, в день праздника этой иконы. С тех пор мы постоянно совершаем параклисис с акафистом ко Пресвятой Богородице именно перед этой рукописной иконой.
— Какие важные знания или навыки вы приобрели, обучаясь в Санкт-Петербургской духовной академии?
— Всё, безусловно, важно! Конечно, благодаря своей учебе в СПбДА — тому, что я изучал литургику, и богословие, и библеистику — сейчас в моей стране я могу спокойно служить. Могу совершать разные богослужения, Литургию, вечерню, утреню именно так, как я научился в нашей Академии. А раньше я вообще не знал богослужебный распорядок! В начале своей жизни в России я даже не понимал во время службы, что происходит, но, учась литургике и постоянно участвуя в богослужениях, я приобрел много знаний и навыков. Конечно, и другие предметы очень помогают: ведь мне нужно совершать молебны, панихиды, проповедовать, объяснять православное учение и догматы моим соотечественникам-корейцам и вашим соотечественникам — русским эмигрантам.
— Какие богослужебные особенности вы взяли из традиций СПбДА? Например, у нас читается проповедь после Евангелия, вслух читаются тайные молитвы и по окончании службы служится славление. А как у вас?
— Во-первых, в условиях приходской жизни трудно проповедовать после чтения Евангелия, потому что до чтения не все участники собираются на службу, к сожалению. Поэтому мы проповедуем только после конца Литургии. Вообще, я совершаю богослужения только так, как благословит правящий архиерей, а он пользуется не только русской традицией, но еще и греческой, так как раньше, в 2000–2011 годах, он служил в Корейской митрополии Константинопольского Патриархата, согласно договору между Московским и Константинопольским Патриархатами. Когда я служу один и отмечается какой-то великий праздник, то, как в нашей Духовной академии, я тоже совершаю кратенький молебен после причастия и пения «Буди имя Господне…» Я выхожу из алтаря в храм, и тогда хор уже начинает петь тропарь и кондак, и потом я пою величание, после чего обратно вхожу в алтарь. Эту богослужебную традицию я взял у академических священнослужителей. Я очень благодарен нашей Духовной академии за богослужебный опыт, которым мы можем пользоваться в Южной Корее.
Подготовлено магистрантами СПбДА. Благодарим за организацию интервью протоиерея Владимира Хулапа.
