Последние герои

Протоиерей Василий Стойков родился в 1929 году в селе Ольшанка Кировоградской области (Украина). В подростковом возрасте во время войны принимал участие в строительстве оборонительных сооружений. Учился в Одесской духовной семинарии, затем в Ленинградской духовной академии. В 1955 году рукоположен во пресвитера. В 1983–1987 годах был настоятелем Князь-Владимирского собора. В 1990–1992 — проректор по учебной работе СПбПДА, в 1993–1996 — ректор. В 1996-м отцу Василию присвоено звание заслуженного профессора, а также академика Академии гуманитарных наук. Проректор СПбПДА по учебной работе. кавалер ордена святого Даниила Московского III степени, ордена святого равноапостольного князя Владимира II степени. Настоятель храма Иоанна Милостивого в городе Отрадное.

Под немцами

Протоиерей Василий Стойков — старейший из профессоров Санкт-Петербургской духовной академии. Несмотря на возраст, он находит в себе силы и преподавать, и служить в храме. Большая часть его жизни связана с Ленинградом и Петербургом, но детство свое он провел на Украине. Когда будущему священнику Василию было 12 лет, в его родное село Ольшанка вошли немцы.

— Я как раз окончил пятый класс, когда началась война. Немцы подбирались к нам очень быст­ро. Помню, как власти распорядились копать траншеи и противотанковые рвы. Мы рыли их, рыли, маскировали какими-то огородными растениями — а фашисты взяли да и с другой стороны подошли, со спины. Никто не ожидал, что они пойдут оттуда.

Незадолго до этого была проведена эвакуация. Кто мог — уезжал: на машинах, на лошадях. Самые бедные уходили пешком, погрузив свой скарб на тачки. Они не успели, немцы перекрыли им пути отступления. Пришлось возвращаться.

Часто рассказывают, что немцев советские люди встречали с цветами, хлебом-солью. Может, где-то в западных областях Украины и Белоруссии так и было, но мы захватчикам не были рады. У нас все молодые мужчины ушли на фронт, как тут радоваться тем, с кем твой сын или муж воюет?
Кировоградская область была захвачена в первые дни августа 1941 года в ходе Киевской наступательной операции вермахта (группа армий «Юг»; командир — генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт). В начале января 1944 года успехом завершилась Кировоградская операция 2-го Украинского фронта под командованием генерала И.С. Конева по освобождению области.



Немцы, как пришли, сразу же свои порядки установили. Некоторые односельчане пошли в полицаи. Не самые это были лучшие люди. Мы их боялись, смотрели на них косо. Старались лишний раз с ними не сталкиваться. Народ их презирал, но открыто, конечно, чувств своих не выказывал.

Жизнь при немцах была несладкой, но в целом сносной. Даже развлечения, помнится, были. В Доме культуры они показывали кино, там собирались и местные жители, и иногда немецкие солдаты заходили. В основном, пропагандистские фильмы. Но я знаю это только по рассказам, сам никогда не был на таком киносеансе.

Фашисты любили порядок, строили у нас дороги. Проселочные их не устраивали: их техника не могла в непогоду по ним проехать. На строительстве многие наши работали. За это даже платили что-то.

Немцы открыли церковь в нашем селе. До их прихода она была закрытой, с 1937 года. Батюшку репрессировали, храм превратили в клуб. А в 1941-м службы возобновились, поставили нового священника, который пригласил меня в пономари, помогал продуктами, деньгами. Легче жить стало. В храме был старый иконостас, привезенный из Болгарии. В тех местах вообще болгар много было, целые села болгарские стояли. И сам я тоже болгарин по отцу.

А вот в школе учиться при немцах почти не пришлось. Нет, закрывать они ее не стали, просто учителя либо на фронт ушли, либо эвакуировались. Те, что остались, с нами сначала занимались, но потом оставили это дело: немцы, естественно, ничего не платили, а кормиться как-то было надо.

Недалеко от Ольшанки был небольшой лесок, там прятались партизаны. Вокруг степь голая, бежать из лесу некуда, поэтому нашли их быст­ро. Зимой, по снегу, босиком привели в село и повесили прямо рядом с храмом на устрашение всем. Вместе с ними казнили одного парня из нашего села, Колю, ему всего 14 лет было: кто-то настучал, что он с партизанами общается. До сих пор помню эту жуткую картину. А родителей Колиных немцы не тронули.

С тех пор стали часты обыски в домах сельчан. Если где-то ловили партизан, пусть и не у нас, — всё, обыск. К нам в дом тоже приходили. Всё перерыли, переворошили, ничего не нашли, но какие-то приглянувшиеся вещи с собой унесли.

Страшные воспоминания связаны с евреями. У нас в Ольшанке жило несколько еврейских семей. До прихода немцев они, видимо, не успели эвакуироваться. И в одну ночь все исчезли. Соседи рассказывали потом, как их уводили. Что было дальше, так никто не узнал. Скорее всего, просто вывезли в поле и расстреляли.

Но самое страшное было в самом конце, перед отступлением. К нам вошли части полевой жандармерии, их сами немцы не любили. Вот эти уже никого не щадили. Но наши наступали быстро, и немцы драпали так, что пятки сверкали. Половину техники своей оставили — она просто застряла в грязи. Дорога, та самая, которую немцы строили, очень им пригодилась. Но всё равно она была слишком узка, места всем на ней не хватало, и некоторые сворачивали прямо в чернозем, торопились. А по чернозему нашему далеко не уедешь, особенно в марте.

Когда вошла советская армия, все ликовали! Ну, кроме тех, кто с немцами сотрудничал. Я первое время при наших работал на машинно-тракторной станции, меня крестный отец устроил. А потом уже, когда в конце октября открыли школу, вновь пошел учиться…

Любовь на войне

Протоиерей Иоанн Миронов — один из самых уважаемых пастырей Санкт-Петербургской митрополии.

Не в последнюю очередь его авторитет держится на огромном жизненном опыте: он изведал на себе многие тяготы и коллективизации, и голода второй половины 1940-х, и хрущевских гонений. Важной страницей  его жизни была Великая Отечественная война.

— Немцы заняли наш поселок 6 сентября. Это было страшно: ведь вот только что мы пели «Чужой земли мы не хотим ни пяди, Но и своей вершка не отдадим», а уже в сентябре враги вдруг здесь. Но я с детства любил Господа. Ходил в нашем поселке в храм; батюшку в 1938 году сослали, и мы ездили причащаться в Ленинград. Во время войны я продолжал носить крес­тик. Всегда был с Господом, и мы все всегда с Ним будем, Он помогает и сохраняет.
Рижская операция Красной армии являлась составной частью Прибалтийской операции. Силы 1-го, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов ударами по сходящимся направлениям на Ригу рассекли рижскую группировку противника и уничтожили ее по частям (главные силы 18-й и 16-й армий группы армий «Центр»). Силы войск 1-го Прибалтийского фронта вышли на побережье Рижского залива и перерезали пути отхода в Пруссию силам группы армий «Север». В результате операции была полностью освобождена Латвия, а противник блокирован на Курлянд­ском полуострове.


Помогала ли нам любовь? А как же. Любовь побеждает всё. Мы стояли отрядом на заливе у поселка Мангальсале (под Ригой. — Прим. ред.). Рядом с нашими землянками стоял домик, в нем жил рыбак по имени Карл с семьей. У него была дочка Ванда, она часто прибегала ко мне. И я ничем не мог ее угостить, только сахарком, который нам выдавали. Она так радовалась! Рыбак давал нам кильку, я делился с солдатиками. Я еще молодой был, не курил, не пил, отдавал солдатикам табачок и вино: нам выдавали по сто грамм. Они мне взамен — сахарок, а я его — девочке. Вот она и любовь.

Многие спрашивают, как человеку не потерять душу на войне, как остаться человеком. Всё зло в мире — человеческое, от нас самих. И победить его можно только молитвой и постом, подобно тому, как изгоняют демона. Христианин должен памятствовать о Боге и молиться. Если бы люди молились и каялись со слезами, то Господь всех бы вывел на правильный путь. А сейчас некоторые люди — ни туда, ни сюда. Во время Великого поста — и пляски, и смех. Но я вижу сегодня, что народ в Петербурге приходит, молится,­ всё процветает и действует: значит, Господь сохраняет.

Важно для нас помнить и чтить память блокады. Это были страшные дни. Миллионы безвинных людей, которые не могли себя защитить, принесли себя в жертву руководству войны. Вот поэтому и чтим: ходим на Пискаревское кладбище, молимся за них. Ведь они мучениками отправились на эту войну — холодные, голодные, необогретые, необласканные. Но выстояли. За их мужество и героизм мы и чтим сегодня их память и память дней блокадного города.

Важно разобраться в том, почему войны продолжаются, почему они свойственны человеку. Войны — это великое зло для всего человечества, но развязывают их люди. А почему развязывают? Теряют веру. Теряют веру — теряют стыд, а уж там дорога ведет не к добру. Отсюда начинаются войны и раздоры, кому-то чего-то мало, кого-то притеснили, кого-то обидели, склоки, раздоры, а потом и войны. Вот, видишь, Майдан, что он посеял? Сколько же страдают эти люди!

Как нам сегодня не допустить войны? Молитвой. Только молитвой. Я думаю, войны не будет. Господь сохранит.