Полвека среди людей. В гостях у архимандрита Иринарха (Соловьёва)

ЦЕРКОВЬ НА ЧЕТЫРЕХ БРЕВНАХ

— Когда меня назначили настоятелем этого прихода в 1992 году, мы на табуретке служили молебны. Под дождем и снегом, — делится архимандрит Иринарх. — Сколько было волнений! У нас крали стройматериалы, творили нам пакости, денег не было. Первые прихожане, как милостыню, ходили и собирали деньги на строительство. Христовы люди, так я их называю.

Отца Иринарха назначили служить на пустое место. Как вспоминает староста прихода Виктор Лущик, в основании будущей церкви было тогда сложено только четыре бревна.

Отец Иринарх водит меня по храму от одной иконы к другой. Все они бережно собраны прихожанами и им самим.

— Эту икону благоверного князя Александра Невского нам пожертвовали, мы отреставрировали её, повесили достойную лампаду. А этот крест я нашел и купил в комиссионном магазине в «Пассаже», когда однажды прогуливался по Невскому. Эту икону Божией Матери «Нечаянная Радость» я принес из дома.

Из прежнего храма сохранилась лишь одна икона — святителя Петра, митрополита Московского. Её обнаружили на подворье Оптиной Пустыни, куда она была передана из фондов Казанского собора, тогда музея. Когда приход обратился с просьбой о возвращении, братия подворья великодушно согласилась.

— Всё, что вы видите, мы имеем милостью Божией и стараниями прихожан и сподвижников, — восклицает настоятель храма. — Уже 24 года на этом месте мы созидаем.

НЯНЕЧКА-ПСАЛОМЩИЦА

Владимир Соловьёв (так звали архимандрита Иринарха в миру) родился накануне Великой Отечественной войны, в 1940 году. В блокаду в Ленинграде погибли его мать и сестра.

— Они побежали в убежище напротив касс «Аэрофлота», но именно туда и попала бомба, — рассказывает он. — Меня воспитывал папочка. И нянюшки, которые приходили ему в этом помогать. Одна из них, матушка Екатерина Симакина, водила меня в Никольский собор, она была там псаломщицей. Не знаю, в какой момент я понял, что моя жизнь будет связана с Богом. Он мне словно говорил: «Ты теперь со Мной». Я полюбил всё: храм, богослужения, песнопения. Но прежде всего — я познал сладость молитвы.

В Никольском соборе матушка отводила Володю в алтарь, сердобольные певчие звали его «подпеть им своим дискантом». И постепенно у мальчика зародилась мысль стать священником.

— Отец был категорически против. Что же ты делаешь, Вовочка, говорил он, их же к стенке ставят, — архимандрит замолкает. — Вы тревожите больную для меня тему…

Отец Володи, Александр Петрович Соловьёв, был врачом-хирургом в Военно-медицинской академии. Он дружил с образованными и талантливыми людьми, в том числе со знаменитой балериной Натальей Дудинской и её супругом артистом балета Константином Сергеевым.

— Он был очень интеллигентный, добрый, правдивый и теплый человек, — делится воспоминаниями настоятель.

Уполномоченный Совета по делам религии не дал Владимиру Соловьёву поступить в Ленинградскую духовную семинарию, пришлось ехать в Загорск. Но через год он всё-таки перевелся в родной город. На первом курсе Академии — после четырех лет в семинарии — Владимир принял монашеский постриг, а затем и рукоположение в иеродиаконы и иеромонахи. Вместе с Владимиром Гундяевым, нынешним Святейшим Патриархом, он стал иподиаконом у митрополита Никодима (Ротова).

— Владыка возил нас с собой по всем приходам. Это был неординарный человек. Строгий, с ним не всегда было легко. Но очень талантливый, умный и эрудированный.

ЕДИНСТВЕННЫЙ МОНАХ

Олонец в Карелии, Боровичи на Новгородчине, сёла Ленинградской области и пригороды Санкт-Петербурга... Где только не настоятельствовал отец Иринарх. В течение 20 лет он был единственным зарегистрированным монахом во всем Ленинграде.

— Уполномоченным по делам религии тогда был Григорий Семёнович Жаринов. Кто имел с ним дело, знает, что это за человек. Приходилось всё время лавировать, — делится священник

Церкви в то время, в конце 1970-х годов, были битком набиты людьми. В свой первый храм, Успения Пресвятой Богородицы, отец Иринарх был назначен на последнем курсе Академии.

— Священник должен не просто исповедовать людей, но беседовать с ними, уметь выслушать, наставить. Коммуникабельность, эрудиция, образованность — необходимые для пастыря качества. Священник обязан следить за собой, быть опрятным, вежливым. Он должен быть психологом. Я человека сразу вижу — он только хочет сказать, а я уже предвижу, что именно.

Число людей, приходящих и просящих общения и участия, велико. Но нужно уметь со всем этим справляться, знать, кого и как принимать и слушать.

— Нужно уметь терпеть и не возмущаться, — продолжает он. — А самое главное — всё покрывать любовью. Если этого нет, значит, ты не Божий. «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39). Если ты ближнего не любишь, значит, ты и себя не любишь. Как же ты можешь любить Бога?

ДВА ПОЖАРА И ОДИН СУД

После богослужения духовенство вместе со старостой, матушкой казначеем, старыми почетными прихожанами и тружениками храма собирается на обед.

— Братья и сёстры, пожалуйста, ухаживайте друг за другом, — то и дело напоминает отец Иринарх.

Каждому позволено высказаться, задать вопрос, пошутить… Приход пережил не одно испытание, прихожане делили со священниками и радость, и горе.

— Когда мы только начинали обустройство, налаживали служение, было положено отсылать определенный процент денежного оборота в епархию, — рассказывает настоятель. — Я было попробовал освободить свой приход от этого ввиду стесненных материальных обстоятельств. Но получил такую резолюцию: «Эта статья обсуждению не подлежит, тем более что приход управляется таким опытным и мудрым архимандритом». Тут у меня и язык к гортани прилип, — добавляет отец Иринарх и смеется вместе со всеми.

Веселость как рукой снимает, когда вспоминают о пожаре, охватившем храм десять лет назад. В чердачном куполе произошло короткое замыкание. К счастью, пожарная часть недалеко, поэтому расчет приехал быстро.

— Бог судил нам успеть вынести все иконы, — вспоминает архимандрит Иринарх. — Но облачения в ризнице и само здание сильно пострадали. Пришлось многое восстанавливать и приобретать заново.

Совсем недавно, два года назад, пожар произошел в квартире отца Иринарха. Он вернулся с похорон директора цирка, поставил дома свечу, задремал. А проснулся уже в огне, пытался потушить его сам, потерял сознание. Его удалось спасти. 62 дня он провел в реанимации и еще 65 — в больничной палате.

— Я думал, что это конец, — делится священник. — Но Господь воздвиг меня к жизни. Дал время на покаяние, на особую молитву. Я еще больше укрепился в вере. Живу и смотрю на всё по-новому, с особой благодарностью.

А год назад приход постигли новые испытания. Рядом с храмом решили тогда построить здание для воскресной школы.

— Появились какие-то комиссии, опечатали, запретили, — сетует отец Иринарх. — На старосту наложили штраф, а на меня вообще уголовное дело завели. Я прихожу в наш Кировский суд и говорю: «Интересно, как вы будете меня судить, когда я вас окормляю?». Ну, они успокоили меня, говорят, что это недоразумение. Но наша стройка уже год стоит законсервированная. Сейчас мы заканчиваем оформление необходимых документов и надеемся продолжить строительство.

ДУХОВНИК ПОГРАНИЧНИКОВ

— Они сами меня нашли, — говорит священник. — Отряд пограничного контроля «Санкт-Петербург» находится в Кировском районе. Пограничники часто ко мне приезжают, мы постоянно находимся в общении. А когда в Чечню в начале 2000-х отправлялся сводный отряд добровольцев из сотрудников милиции Кировского РУВД, я их благословлял. Мы потом обменивались письмами, я постоянно за них молился. Так они меня чуть ли не в чудотворцы записали, — в остальных отрядах погибали, а в этом все живыми вернулись.

Староста храма Виктор Лущик не сдерживается и рассказывает, как помогает духовная поддержка батюшки семьям, которые очень хотят, но не имеют детей.

— Сколько таких, которые по молитвам нашего настоятеля благополучно рожали деток, хотя долго не могли. Недавно работница госслужбы к нам пришла, ей уже больше 35 лет было, что вы думаете, родила одного, потом второго, теперь вот третьего ждут…

Всё то время, пока я брала интервью у отца Иринарха, его ожидала на улице машина. Оказалось, это не личный водитель, а предприниматель, который по доброте душевной возит священника.

— Я десять лет знаю батюшку, моя жизнь очень сильно изменилась после того, как он стал моим духовником, я на многое пересмотрел взгляды. А пришел я к нему после несчастного случая, когда меня с того света вернули.

— Мы с Алексеем Николаевичем друг друга восполняем. У него, так же как и у меня, очень сложная судьба. Но он смог остаться достойным человеком, — отзывается о своем спутнике отец Иринарх, как всегда, стараясь перенести внимание с себя на тех, кто рядом