По следам преобразований
ГДЕ ЭТА УЛИЦА, ГДЕ ЭТОТ ДОМ
Таблички с названиями улиц и номерами домов кажутся нам совершенно естественной и необходимой принадлежностью города. В самом деле, как найти нужный дом, не зная его адреса? Тем не менее, в Петербурге долго отсутствовали не только адресные таблички на домах, но даже сами названия улиц. В 1721 году Фридрих-Христиан Вебер писал: «Однако удивительно, что ни одна улица в Петербурге не имеет названия, а один другому описывает место, о котором спрашивают, называя того или иного, живущего в этой местности, пока не назовут такого человека, которого знают, а затем приходится продолжать расспросы». Только в 1737 году у улиц появляются первые названия, но даже к началу царствования Екатерины II не все улицы Петербурга имели свое имя. Ситуация изменилась 8 (19) мая 1768 года, когда Екатерина II дала генерал-полицмейстеру Санкт-Петербурга Н. И. Чичерину поручение: «Прикажи на концах каждой улицы и каждого переулка привешивать досок с имяни той улицы или переулка на русском и неметском языке; у коих же улиц или переулков нет еще имян, то изволь оных окрестить. Форм же досок получе и почище зделать, хотя без многих украшений, но просто».
Из первых адресных досок Петербурга до нас дошла только одна. Находится она на здании Старого Эрмитажа (Дворцовая наб., 34) со стороны Зимней канавки. На этой доске запечатлено старое название Зимней канавки — Почтовая набережная. Аналогичная доска, но уже с надписью «Дворцовая», находится на том же самом углу со стороны Дворцовой набережной. Однако это всего лишь реконструкция старой доски, созданная в 1969 году.
ВСЮДУ ДЕНЬГИ, ДЕНЬГИ, ДЕНЬГИ…
Во времена Екатерины II появились в России и первые бумажные деньги — ассигнации. Российская империя в это время остро нуждалась в деньгах. Традиционного платежного средства — серебра — не хватало, а попытки восполнить нехватку серебра медью были не слишком успешны. Мешал в первую очередь слишком большой вес медных денег: для перевозки 500 рублей медью требовалась телега. В результате, 29 декабря 1768 (9 января 1769) года был обнародован манифест об учреждении в Санкт-Петербурге и Москве государственных банков для обмена ассигнаций (позднее объединенных в единый Государственный Ассигнационный банк).
Для размещения банка между Садовой улицей и каналом Грибоедова в 1783–1790 годах по проекту Дж. Кваренги было построено специальное здание (Садовая ул., 21). Основой его композиции стало сочетание двух корпусов — двухэтажного подковообразного корпуса, предназначенного для размещения кладовых, и трехэтажного главного корпуса, стоявшего в центре образовавшегося двора. Между собой они соединялись одноэтажными колоннадами. К сожалению, эффектный замысел Кваренги искажен позднейшими перестройками: прозрачные колоннады были превращены в закрытые галереи, а затем и надстроены до двух этажей; до трех этажей со стороны канала Грибоедова надстроили и подковообразный корпус. Тем не менее, даже в перестроенном виде здание производит сильное впечатление. В наши дни здесь размещается Университет экономики и финансов, а перед зданием установлен памятник его строителю, архитектору Кваренги.
УЧАТ В ШКОЛЕ, УЧАТ В ШКОЛЕ, УЧАТ В ШКОЛЕ
Важнейшую роль сыграла Екатерининская эпоха и в истории системы образования. Думаю, все обитатели нашего города слышали о Смольном институте благородных девиц — первом женском учебном заведении в России. Оно было основано согласно указу от 24 апреля (5 мая) 1764 года с целью «дать государству образованных женщин, хороших матерей, полезных членов семьи и общества». Правда, во времена Екатерины Смольный институт располагался в корпусах Смольного монастыря (отсюда, собственно, и пошло название этого учебного заведения, официально именовавшегося Воспитательным домом), а известное здание института, в котором ныне располагаются власти нашего города, было построено уже при Александре I.
При Смольном институте было также открыто Мещанское училище (указ о его создании вышел в начале 1765 года). В соответствии со своим названием, в него принимали для обучения девочек мещанского сословия: дочерей мещан и купцов, солдат и унтер-офицеров гвардии, придворных служителей. И в 1765–1775 годах по проекту архитектора Ю. М. Фельтена рядом со Смольным монастырем было построено для него специальное здание (ул. Смольного, 3). Как и Ассигнационный банк, оно имеет довольно необычный план. Здание как бы составлено из двух частей: прямоугольного корпуса с тремя внутренними дворами, главный фасад которого выходит в сторону Невы, и примыкающего к нему дугообразного корпуса (его главный фасад обращен в сторону города). Связано это с тем, что, помимо самого училища (оно занимало прямоугольный корпус), в здании располагались также ломбард и Опекунский совет Воспитательного дома (дугообразный корпуспредназначался именно для этих учреждений).
Однако самое важное новшество в системе российского образования появилось в 1780-е годы: начала создаваться сеть общедоступных учебных заведений. Система образования имела два уровня: в каждом уездном городе должны были быть открыты малые народные училища с двухгодичным курсом обучения, а в каждом губернском городе — главные народные училища со сроком обучения пять лет. После окончания главного народного училища можно было стать учителем в малом народном училище. Вершиной этой пирамиды являлась учительская семинария, основанная в Петербурге в 1786 году. Ее выпускники могли становиться учителями в главных народных училищах.
В Петербурге народных училищ было несколько, они традиционно располагались рядом с приходской церковью и носили ее название. Изначально они располагались в частных домах, а в 1783–1784 годах архитектор Ф. И. Волков разработал типовой проект здания такого училища — скромное двухэтажное здание, увенчанное фронтоном. В нашем городе сохранилось два здания училища, построенных по этому проекту — Воздвиженское (Лиговский пр., 128) и Андреевское (7-я линия В. О., 20), но только Андреевское училище сохранило свой изначальный внешний облик. Еще одно здание, построенное по этому проекту, существует в Кронштадте (пр. Ленина, 23). Хотя в Кронштадте открывать народное училище не планировалось, кронштадтский купец Муртанов запросил из Петербурга проект и на собственные средства в 1783 году возвел здание. Оно стало первым из построенных по этому проекту.
ВРЕМЕН ОЧАКОВСКИХ И ПОКОРЕНЬЯ КРЫМА
Вряд ли найдется сейчас в России город, в котором не было бы хоть одного памятника, а перечень монументов Петербурга растянется на несколько страниц. Однако вплоть до эпохи Екатерины II ни единого каменного памятника в России не существовало.
Первым монументом нашего города стал памятник Петру I, более известный как «Медный всадник» (употребляя это название, впрочем, стоит помнить, что возникло оно только с появлением знаменитой поэмы Пушкина, через пятьдесят лет после установки памятника). Приказ о его создании был отдан Екатериной II в 1762 году. Потребовалось двадцать лет, прежде чем 7 (18) августа 1782 года состоялось торжественное открытие этого монумента.
Но, хотя Медный всадник и является самым первым памятником на территории исторического Петербурга, самым первым в России он не стал. Более того, он даже не старейший памятник в границах современного Петербурга. Чтобы увидеть самый старый памятник России, нам нужно направиться в Царское Село, ныне известное как город Пушкин.
С 1768 по 1774 год Россия вела войну с Турцией. И задолго до ее окончания в Екатерининском парке Царского Села стали появляться памятники, посвященные победам русских войск. Первым среди них стала Морейская колонна, установленная в октябре 1771 года. Посвящена она победам Спартанских легионов, сформированных из греческих добровольцев, действовавших под руководством русских командиров. Дорическую колонну из серого мрамора венчает обелиск, украшенный рострами.
Через два месяца в том же Екатерининском парке появился новый памятник. Им стал Кагульский обелиск, созданный по проекту А. Ринальди (вероятно, он же является и автором Морейской колонны). Установлен он, как гласит надпись на постаменте, «В память победы при реке Кагул в Молдавии июля 21 дня 1770 года предводительством генерала графа Петра Румянцева российское воинство числом семнадцать тысяч обратило в бегство до реки Дуная турецкого визиря Галил Бея с силою полтораста тысячною». А в 1771 году началось сооружение самого крупного из этой серии памятников — Чесменской колонны, посвященной победе в Чесменском сражении.
Чесменское сражение занимает в истории русского флота особое место. Оно стало первой победой, одержанной русскими моряками над главными силами противника. Турецкий флот был полностью уничтожен, так что в честь этой победы даже была выпущена медаль с изображением горящих турецких кораблей и лаконичной надписью: «Был!». Значимость этой победы подчеркивает факт, что позднее сразу семь кораблей по очереди носили это имя. Потому и памятник резко выделяется в ряду прочих.
25-метровая мраморная ростральная колонна стоит в центре пруда на гранитной усеченной пирамиде. На ее постаменте установлены три бронзовых рельефа, изображающие само Чесменское сражение, предшествующее ему Хиосское сражение и последовавший после победы захват острова Митилены. Венчает колонну бронзовая фигура орла. Строительство памятника велось с 1771 по 1778-й год под руководством всё того же Ринальди.
Заметим, что победу при Чесме отметили не только новомодным памятником, но и более традиционно — постройкой храмов. Две церкви, освященные во имя Рождества Иоанна Предтечи (именно в этот день произошло сражение), были построены в Петербурге по проекту архитектора Ю. М. Фельтена. Одна из них, на Каменном острове (Каменноостровский пр., 83), была возведена в 1776–1778 годах при инвалидном доме для моряков Балтийского флота (именно к этому флоту относились корабли, участвовавшие в битве). Другая церковь (ул. Ленсовета, 12) построена в 1777–1780 годах рядом с путевым дворцом Екатерины II. И церковь, и дворец получили название Чесменских.
Еще один своеобразный памятник русско-турецкой войне — Башня-руина, построенная в 1771–1773 годах по проекту Фельтена в Екатерининском парке Царского Села. Павильон выглядит как башня с куском стены и символизирует руины турецкой крепости. На замковом камне арки есть надпись: «На память войны, объявленной турками России, сей камень поставлен 1768 года».
В 1785 году в Царском Селе появился памятник, посвященный присоединению к России Крыма — Крымская колонна. Интересно, что памятник не стали создавать с нуля. На вершине колонны из сибирского мрамора (поэтому второе название колонны — Сибирская), поставленной еще в 1777 году, просто установили «трофей» — изображение татарского оружия, отлитое из бронзы. Ныне этот памятник находится на территории Детского ортопедического института им. Г. И. Турнера (Парковая ул., 64).
В ПАМЯТЬ УСЕРДИЯ
Русско-турецкие войны широко известны в России. Куда меньше россиян помнит о другой войне, также шедшей в годы правления Екатерины II —Русско-шведской войне 1788–1790 годов. Возможно, забвение связано с «ничейным» результатом этого конфликта: по результатам войны стороны просто подтвердили статус кво. Тем не менее, в ходе этой войны Швеция всерьез угрожала Петербургу, и только успешные действия русского флота позволили отвести эту угрозу. Есть в нашем городе и памятники, связанные с этой войной.
В 1788 году, в момент объявления войны Швецией, Россия уже вела войну с Турцией, и на нее была отвлечена большая часть ее сил. Особо заметной была нехватка моряков на гребном флоте, всегда игравшем важную роль в войнах между Россией и Швецией. В этот критический момент крестьяне-рыбаки деревень Рыбачья слобода (ныне это Рыбацкое — один из районов Петербурга) и Усть-Ижора собрали морское ополчение: 40 человек из Рыбачьей слободы и 25 из Усть-Ижоры добровольцами пошли на флот. В благодарность за такое самопожертвование Екатерина II приказала в следующем, 1789 году установить в этих деревнях два обелиска. На обелиске в Рыбачьей слободе имелась чугунная доска с надписью «Сооружено повелением благочестивой самодержавнейшей великой государыни императрицы Екатерины Вторыя в память усердия Рыбачьей слободы крестьян добровольно снарядивших с четырех пятого человека на службу во время свейской войны 1789 года июня 15-го дня». Аналогичная доска с надписью была и на обелиске в Усть-Ижоре. В Усть-Ижоре надпись сохранилась целиком, а в Рыбацком доска в советские годы была утрачена. В 1954 году ее заменили на мраморную, а надпись на ней, сделанную уже в современной орфографии, сильно сократили.
