Он призвал: русские подвижники в эмиграции

Мы ищем добрые примеры, по которым можем строить жизнь: профессиональную, семейную, церковную. Хорошо, если эти примеры нам предлагает текущая действительность, но чаще всего нам нужно предпринимать усилия: искать вдохновение в книгах, фильмах и, конечно, в истории. Подвижники русского зарубежья — монахи, священники, епископы, — такие разные по своему характеру, по складу ума и по набору земных умений, учат нас одному и тому же: верности Богу, последовательности в любви к ближнему и неуклонному стремлению к духовной цели. О них в своей лекции, подготовленной для портала predanie.ru, рассказывает протоиерей Георгий Пименов.
Раздел: ПОДРОБНО
Он призвал: русские подвижники в эмиграции
Протоиерей Сергий Булгаков, архиепископ Владимир (Тихоницкий), митрополит Евлогий (Георгиевский), епископ Вениамин (Федченков), А.В. Карташев. Париж. Вторая половина 1920-х годов
Журнал: № 11 (ноябрь) 2020Страницы: 6-11 Автор: Наталия Щукина Опубликовано: 12 ноября 2020

Христос за столом

Андрей Блум родился в 1914 году в семье русского дипломата, детство провел в Персии. Он принадлежал к православной семье, но не имел опыта церковной жизни. После революции 1917 года семья эмигрировала в Европу, в 1923 году поселилась в Париже. Именно там, в возрасте 14 лет, Андрей Блум случайно оказался на лекции одного известного русского богослова и священника. Это был отец Сергий Булгаков, ректор православного Свято-Сергиевского института. Андрей не верил в Бога и не интересовался вопросами Церкви, но его наставник уговорил его посетить лекцию в качестве представителя скаутской организации. Андрей не собирался слушать рассказчика, но тот говорил громко, и говорил такие вещи, которые его очень возмутили и разозлили. Что же так поразило Андрея Блума?

Русским эмигрантам было очень сложно устроиться во французской среде, потому что они были приезжие. Мы ведь тоже не всегда хорошо относимся к приезжим. Окружавшие его люди очень переживали о своей оставленной родине и воспитывали своих детей так, чтобы, когда придет час, они готовы были выйти на защиту России от коммунизма с оружием в руках. Для этого нужна была хорошая физическая подготовка. Необходимо хорошее образование, чтобы знания и опыт, полученные за годы вынужденной жизни на Западе, применить для возрождения Родины, когда коммунизм умрет и можно будет наконец вернуться домой. Именно так понимали русские подростки мужество и ответственность. Но отец Сергий проповедовал совершенно другое. Он говорил о кротости, смирении, прощении, и это было абсолютно чуждо скаутским идеалам.

Митрополит Антоний Сурожский
Митрополит Антоний Сурожский

Вернувшись домой, Андрей спросил у матери, есть ли у нее Евангелие, выбрал самое короткое, от Марка, и начал читать. Так как ранее он никогда не читал эту Книгу, то желал проверить, правда ли там написано всё то, о чем говорил отец Сергий на лекции. И он решил, если это так, то выбросить нательный крест и покончить даже с внешними проявлениями христианства. Когда он начал читать, его убедили не доводы. Между первой и третьей главой что-то произошло. «Потому что, пока я читал, мне вдруг стало совершенно ясно, что по другую сторону стола стоит Христос» Это мистическое откровение, это призвание фактически разделило жизнь будущего владыки Антония на «до» и «после».

Конечно, он не пошел сию же минуту проповедовать о том, что встретился со Христом. Но в том, что Евангелие — это правда, он удостоверился лично. По совету своего отца, которого он очень уважал, Андрей пошел учиться в Сорбонну. Окончил биологический и медицинский факультеты. Уже во время обучения Андрей Блум стал человеком церковным. Он ходил в единственный приход Московской Патриархии, Трехсвятительское подворье на Рю Петэль. Это была маленькая церковь в цокольном этаже жилого дома, практически не заметная с улицы. Там он встретил своего будущего духовного отца, архимандрита Афанасия (Нечаева).

Отец Афанасий был единственным представителем Валаамского монастыря в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. Он подвизался на Валааме несколько лет после революции, когда это была еще финская территория, и настоятель благословил его учиться. Так будущий отец Афанасий в 1926 году стал студентом. В 1933 году был возведен в сан архимандрита и стал настоятелем Трехсвятительского подворья. Отец Афанасий обучал юношу Андрея подлинной духовной жизни, молитве, монашеству.

Началась война, и Андрей Блум отправился на фронт армейским хирургом, приняв перед этим тайный постриг. Десять лет об этом никто не знал. Он продолжал трудиться как врач, участвовал во французском Сопротивлении. Только в 1948 году, после рукоположения во иеродиакона, будущий митрополит Антоний вышел на открытое служение, и его направили в Англию, хотя он даже не знал английского языка. Там он прожил всю оставшуюся жизнь.

Пятнадцать лет митрополит Антоний молчал о своем призвании, о том, как почувствовал Господа за своим столом, когда читал Евангелие. Это была его тайная духовная жизнь. Но вот он принял участие в конференции, в диалоге между верующими и неверующими, между католиками, православными и атеистами. На конференциях всегда много цитат, ссылок, споров. Владыка Антоний в одной из статей вспоминает, как перед ним встал вопрос, начнет ли он так же приводить цитаты из Писания, или расскажет о том своем единственном настоящем личном опыте, который, возможно, тоже для кого-то станет поворотным моментом в его обращении к Богу. Вот тут, по словам владыки Антония, он «разбил ограду своего сада». В его саду был Христос, и он не стал сберегать Его для себя, но поделился с нами своим сокровищем духовным, и это был подвиг. Предельная искренность, прямота и готовность разбить ограду сада своей души знакома всем, кто читал книги владыки Антония, смотрел фильмы о нем.

 

Святая наших дней

Ксения Кривошеина, жизнеописательница матери Марии, назвала свою книгу словами владыки Антония, знавшего мать Марию: «Святая наших дней». Её путь к монашеству был длинным и извилистым, она писала стихи, дважды была замужем, у нее были дети. Но свое призвание материнства для бедных, нищих, неимущих, она осуществила в конце концов в монашестве. Оно необычно, нетрадиционно. Можно сказать, она одна заменяла целый «социальный отдел Парижской епархии». Мать Мария вместе со своими сподвижниками создала в столице Франции социально-просветительское объединение «Православное дело», которое помогало нуждающимся русским эмигрантам и служило их просвещению. Бывало, что она приезжала с лекцией к русским рабочим какого-нибудь завода, а они были настолько пьяны, разочарованы в жизни, буквально близки к самоубийству, что она вместо лекции принималась сначала мыть полы, а потом уже, с их разрешения, — говорить с ними. Мать Мария поднимала трущобы до славы небесной.

Отдельным служением матери Марии была помощь русским, находящимся в домах для умалишенных во Франции, в Париже. Они часто не говорили ни на французском, ни на каком-либо ином иностранном языке, не могли себя защитить. Мать Мария, владея несколькими языками, расспрашивала их, иногда вызволяла оттуда и поселяла на улице Лурмель, 77, где располагалось «Православное дело». Там находилось общежитие, был лекторий. Кроме этого общежития в Париже она организовала в Нуази-ле-Гран, пригороде Парижа, пансионат для больных туберкулезом.

Мать Мария (Скобцова)
Мать Мария (Скобцова)

До 1945 года они вместе с протоиереем Димитрием Клепининым, настоятелем домового храма общежития на улице Лурмель, помогали французским евреям. Отец Димитрий выписывал им фиктивные свидетельства о крещении, потому что если еврей был выкрестом, то он был уже как бы не еврей и мог избежать расстрела. Мать Мария, отец Димитрий и другие участники «Православного дела» старались переправить кого могли из оккупированной части Франции в более-менее свободные районы. Но нашлись доносчики, и мать Мария, отец Димитрий Клепинин и сын матери Марии Юрий Скобцов были арестованы. Отец Димитирй и Юрий погибли в концлагере Дора, а мать Мария была казнена в газовой камере концлагеря Равенсбрюк 31 марта 1945 года, за неделю до освобождения его Красной армией.

 

Сопротивление злу

Одним из русских деятелей французского Сопротивления был протоиерей Николай Оболенский. Он княжеского рода, происходил из семьи петербургского градоначальника. Окончил Пажеский корпус, высшее военное учебное заведение России.

Венчание Николая и Веры Оболенских. 1937 год
Венчание Николая и Веры Оболенских. 1937 год

Князь Николай Оболенский оставался в Париже русским человеком дореволюционной эпохи. У него были сбережения, своя квартира, он был одним из тех, кто мог ездить в парижском такси не за рулем. Так говорили, потому что не самой плохой участью для эмигранта в Париже было стать таксистом. Он женился на Вере Макаровой, дочери бакинского губернатора. Они были счастливы всего несколько лет, до начала Второй мировой войны. В 1940 году началось оккупация Парижа. Николай Оболенский и его молодая жена Вера, чье подпольное имя было Вики, вступили в движение Сопротивления. Николай, как знающий несколько языков, служил переводчиком на строительстве Атлантического вала, и всё, что ему было известно об этой стройке во Франции, тайно передавал генералу де Голлю.

Его супруга Вера Оболенская была связной между всеми русскими участниками Сопротивления. Она обладала феноменальной памятью, была очень коммуникабельна и привлекательна внешне, знала языки. Она совершенно ничего не боялась и часто очень рисковала. И вот на одной из явочных квартир она была схвачена. Вслед за ней арестовали и Николая.

Чтобы выгородить его, она говорила в Гестапо, что они с мужем давно в ссоре и не живут вместе. Он не имеет к её деятельности никакого отношения. Она была очень убедительна, но, тем не менее, их обоих заключили в лагеря. Будущий отец Николай оказался в Бухенвальде. Он остался в живых и вышел из лагеря. Долго искал свою супругу и не мог ни найти, ни поверить, что за отказ сотрудничать со следствием и недачу показаний княгиню Вики просто обезглавили. Это произошло в Берлине за несколько дней до Победы. Тело её не нашли, и только её имя написано на могиле мужа на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Генерал де Голль присвоил им обоим награды и почетные звания.

После войны Николай Оболенский задумался о том, что делать дальше. Так он приходит к священнослужению. Однако на руках у него старенькая больная мать, и он посчитал для себя долгом послужить и ей, как преподобный Сергий Радонежский. Только похоронив мать и удостоверившись, что и жены его больше нет, в 1961 году он принимает диаконство и священство.

Обучение новому для него священническому делу он проходил на приходе епископа Мефодия в Аньере. Позже служил в соборе Александра Невского в Париже. Вместе с епископом Мефодием, который рукополагал его в диаконы, он ездил в паломнические поездки в Святую Землю и был руководителем объединения Содружества паломников. Его авторитет, то, что он прошел в жизни, были настолько неоспоримы в русском Париже, что любой считал за счастье исповедоваться и причаститься у отца Николая. Он был удивительным человеком, прошел через великое горе и потерю всего самого дорогого, но не сломался, не согнулся, а пришел к Богу. Таким был призыв Бога к нему. Он услышал его и, когда смог, исполнил.

 

Искры общения

Владыка Мефодий — один из удивительных подвижников русской эмиграции. Он известен тем, что возобновил паломничества в Святую Землю. Отец Николай Оболенский ему в этом помогал.

Епископ Кампанский Мефодий (Кульман)
Епископ Кампанский Мефодий (Кульман)

Будущий владыка Мефодий родился в Санкт-Петербурге в 1902 году. Отец его, Николай Кульман, профессор русской словесности, преподавал в женском педагогическом институте, а также был учителем детей великого князя Константина Константиновича. Он приходил на занятия в Мраморный дворец на берегу Невы, и маленьким мальчиком Володя Кульман бывал там на елках. Но наступил 1917 год. За близость к великокняжеской семье или еще за какие-то грехи отца его арестовали большевики. Но отпустили. Чтобы не подвергнуться этому еще раз, семья уехала в Николаев. Три года жили они на Юге России. Во время Гражданской войны Николаев несколько раз переходил из рук в руки, через него проходили армии всех цветов. Отец поступил в Добровольческую армию Антона Деникина. Сам Володя Кульман в гимназии, как и многие в среде интеллигенции, был увлечен социалистическими идеями, не Святой Русью и самодержавием, а святой революцией, светлым будущим. В Николаеве он убедился в жестокости красного террора и увидел, какими путями насаждается это светлое будущее. Когда новая волна красного движения накатила на Николаев, семья Кульман в надежде спастись села на речной катер, который вел на буксире пароход через Черное море. Начался шторм, и катер оторвался от парохода. Все, кто был на нем, молились о спасении. Именно тогда, перед лицом смерти, Владимир Кульман принял решение посвятить себя служению Христу.

Двигатель катера смогли починить. Сначала они дошли до Румынии, которая их не приняла, ибо там уже начинало крепнуть фашистское движение. Беженцев, особенно из советской России, среди которых всем чудились большевики, встречали плохо. Тогда они добрались до Варны, там семья Кульман жила целый год. Володя окончил там одну из лучших школ, Французский пансион. В ней ученики издавали школьный рукописный журнал «Метла», а Володя Кульман был его редактором. Один номер этого журнала хранится в Москве. Он наполнен рассказами его школьных товарищей о том, как они воспринимают свое беженство, как хотят домой, в Россию, как они понимают свое образование необходимым только для того, чтобы вернуться и послужить Родине.

Студенческий журнал русской эмиграции продолжил свое существование в Праге, когда будущий владыка Мефодий был уже студентом филологического факультета Пражского университета. В нем поднимаются вопросы о помощи русским беженцам, оказавшимся в нищете, голодающим в России. Владимир Кульман призывает всех, кому дорога Родина, принять участие в отправке продовольствия в Россию. Чехи собрали несколько эшелонов.

После окончания университета Владимир получил работу в славянской библиотеке, он разбирал рукописи и книги из России. Там он нашел пожелтевший листок, на котором был распечатан призыв Патриарха Тихона 1918 года встать на защиту русских святынь, потому что убивают священников, монахов, епископов, разрушают храмы, осквернили часовню Спаса Нерукотворного в домике Петра Первого, куда Володя Кульман ходил молиться еще в юности, когда они жили на Петроградской стороне. Эти ли, или другие слова повлияли на выпускника Карлова университета, у которого впереди была замечательная научная карьера… Он пошел за благословением к Пражскому епископу Сергию (Королеву) и поступил в Свято-Сергиевский богословский институт в Париже. Он стал священнослужителем, постригся в монахи и всю свою жизнь провел на маленьком приходе в Аньере. Так Господь призвал его во второй раз через листок Патриарха Тихона. Наверное, не только листок, но и общение с таким подвижником, как архиепископ Сергий, который стал духовным наставником будущего владыки Мефодия. Владыка Сергий исповедовал одну простую вещь. Христианин не должен уединяться от людей. Необходимо известное понуждение себя к тому, чтобы общаться с другими людьми. Обычно в подобном общении сверкают такие искорки духа, которые ты сам не «произведешь».

Всю оставшуюся жизнь епископ Мефодий, совершенно замечательный священнослужитель, провел в Аньере, пригороде Парижа. Весь приход в Аньере — это трехэтажный особняк. В большой комнате на первом этаже — помещение храма, на втором этаже — причт и настоятель, на третьем вначале было общежитие для неимущих женщин, которое потом преобразилось в монашескую общину в Розе-ан-Бри, что в 40 км от Парижа. Владыка Мефодий создал уникальную систему помощи нуждающимся, у него на приходе тоже укрывались евреи, приют в Розе-ан-Бри принимал малоимущих прихожан и призревал стариков. Были у владыки и верные помощники. Игуменья Мелания, Мария Робинсон, англичанка, принявшая православие после посещения русского монастыря в Святой Земле, игуменья Ольга (Слезкина), 40 лет бывшая духовным чадом владыки Мефодия.

Поездки в Святую Землю, которые владыки Мефодия возглавлял сам, начались в 1952 году и длились 20 лет, до 1972 года, когда он заболел. После паломничества продолжались уже трудами Епархиального Палестинского комитета, который возглавлял отец Николай Оболенский. Это были совершенно не туристические поездки. Это были встречи со Христом, с Пятым Евангелием, с удивительными людьми, которые в Святой Земле живут, через которых порой видишь призвание Божие. Русские монастыри на Святой Земле, всё, над чем трудилась Русская духовная миссия, после Второй мировой войны находилось в разрушении и нищете. Заботами владыки Мефодия обители и храмы стали получать пожертвования.

 

Цельный человек

Архимандрит Исаакий, в миру Иван Виноградов, — человек удивительной судьбы и удивительной цельности. Он с детства видел себя священником, монахом и никем другим. Он был чадом двух преподавателей сельских школ, его еще в детстве благословил отец Иоанн Кронштадтский. С самого детства вместе со своими сестрами он играл в священника. Крестил, венчал кукол, хоронил воробья, только что крест они не могли поставить на его могиле, потому что он некрещеный. Но к своим родителям он проявил удивительное послушание. Когда окончил школу и хотел пойти в семинарию, отец предложил ему получить сначала техническую специальность, а после, если он утвердится в своем мнении и не передумает, поступать, куда захочет. Он послушал родителей и поступил в Первое реальное училище в Санкт-Петербурге, окончил его, и тогда уже родители с радостью благословили его поступать в Духовную академию. Он учился там два года со всем прилежанием. Но наступил 1914 год, и старшекурсников Академии призвали в армию. Пройдя Шестимесячные военные офицерские курсы, Иван получил погоны. Армия, революция, Добровольческая армия, Галлиполи, много тяжелой работы… и только в 1926 году он был принят на второй курс Свято-Сергиевского богословского института. Митрополит Евлогий рукоположил его в священный сан и отправил в Прагу, где до 1945 года он был незаменимым помощником и другом архиепископа Сергия (Королева). Отец Исаакий шел своим духовным путем, никуда не сворачивая. Хотя его всё замедляло, всё время возникали препятствия. В 1945 году, с приходом в Прагу советских войск, он был арестован как белый офицер, сослан, не расстрелян только благодаря заступничеству архиепископа Сергия (Королева) и Патриарха Алексия I. Попал отец Исаакий в Алма-Ату, там послужил с митрополитом Николаем Могилевским, а закончил свою жизнь в городе Елец. Рукоположить его в епископы не позволил Совет по делам религий, так как был он белым офицером, но по своему духовному опыту архимандрит Исаакий мог бы стать украшением епископского чина. Патриарх Алексий наградил его жезлом. В его книгах, воспоминаниях мы обнаружим удивительного человека, который с юности принял любовь к Богу, пронес её через всю жизнь, исполнял заповеди и ни на что не роптал.


 


Философ

Начинал труды по созданию Свято-Сергиевского богословского института в Париже протоиерей Сергий Булгаков. Родился он в Орловской области в семье священника. Бурсацкая жизнь в Орловской семинарии надломила его веру, и он перешел учиться в гимназию. Стал марксистом, окончил юридический факультет Московского университета. Учился, писал, преподавал, увлекся философией Владимира Соловьева и постепенно, спустя 15 лет, вернулся к православию. В 1918 году Сергей Булгаков являлся уже правой рукой Патриарха Тихона. Был секретарем Поместного Собора 1917–1918 годов. После этого Собора Булгаков обратился с просьбой к патриарху о рукоположении его в священный сан.

Патриарх Тихон считал, что Булгаков был бы полезнее для церкви «в сюртуке», так как знал его авторитет в научных кругах, но всё же дал благословение. И в 1918 году, а это год новомучеников, год начала трагической страницы истории Русской Церкви, Сергей Булгаков принимает священство.

Возможности преподавать в Москве у него не было, он уехал в Крым до 1921 года. Написал там воспоминания, осмысляя современные ему события. Потом эмиграция, Константинополь, Прага, Париж.

Ему было сделана операция в связи с раком горла, после нее говорил он с большим трудом, но продолжал читать лекции и служить Лтургии. Свято-Сергиевский богословский институт он возглавлял до самой своей смерти в 1944 году. Молился о том, чтобы война, это посещение Божие, была воспринята не как проклятье от Бога, чтобы пришло осознание: Христос сострадал человеку и в этих обстоятельствах.

Отец Сергий говорил, что в конечном итоге всякое послушание, всякое занятие посвящено прославлению Бога в этом мире. Мы можем задуматься и о себе. Что я воспринял как призвание Его? К чему я призван, какая задача у меня в жизни? Хотелось бы, чтобы мы верили в призвание Божие, не только собственное, но и других людей, наших детей, близких, супругов. Святые, подвижники, о которых мы вспоминали сегодня, призывают нас задуматься об этом. Тогда все эти жизнеописания не будут памятниками мертвой мысли, но будут обращены к глубине нашей души, нашей жизни. Мы призваны разделить этот труд в мире Божьем не как рабы, но как творческие люди, как те, о которых мы сегодня вспоминали.

Текст подготовлен по материалам лекции, прочитанной в лектории predanie.ru 6 июля 2020 года. Видео- и аудиозапись лекции: https://predanie.ru/audio/326314-bog-prizval-russkie-podvizhniki-v-emigracii/

 

Поделиться

Другие статьи из рубрики "ПОДРОБНО"