Новое лицо нашего общества
В ноябре прошлого года был принят закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», некоторые положения которого были восприняты общественностью как антисоциальные. В чем опасность формулировок нового закона и можно ли их изменить, рассказывает директор Общественного центра правовых экспертиз и законопроектной деятельности, член Центрального совета Ассоциации родительских комитетов и сообществ «АРКС» Ольга Леткова.
Раздел: ЛЮДИ В ЦЕРКВИ
В ноябре прошлого года был принят закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», некоторые положения которого были восприняты общественностью как антисоциальные. В чем опасность формулировок нового закона и можно ли их изменить, рассказывает директор Общественного центра правовых экспертиз и законопроектной деятельности, член Центрального совета Ассоциации родительских комитетов и сообществ «АРКС» Ольга Леткова.
— Насколько принципиальны отличия между новым законом «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» и аналогичным законом 1993 года?
— Новый закон отличается от своего предшественника многими вещами, начиная с системы финансирования здравоохранения и заканчивая отношением к человеческой жизни. Я бы сказала, что он отражает новое лицо нашего общества, изменившееся с 1990‑х годов. Одна из главнейших особенностей — новый закон легализовал все виды вспомогательных репродуктивных технологий (технологий, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма), в том числе и суррогатное материнство. Причем в контексте закона суррогатное материнство приобретает коммерческий характер и легализуется как вид бизнеса.
— Новый закон отличается от своего предшественника многими вещами, начиная с системы финансирования здравоохранения и заканчивая отношением к человеческой жизни. Я бы сказала, что он отражает новое лицо нашего общества, изменившееся с 1990‑х годов. Одна из главнейших особенностей — новый закон легализовал все виды вспомогательных репродуктивных технологий (технологий, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма), в том числе и суррогатное материнство. Причем в контексте закона суррогатное материнство приобретает коммерческий характер и легализуется как вид бизнеса.
— Какие социальные последствия это может вызвать?
— Это значит, что в России следует ожидать появления «ферм» по вынашиванию и продаже детей. Закон не содержит ограничений по продаже этих детей за границу и не обязывает доноров состоять в браке между собой. Очень велика вероятность того, что теперь мы будем экспортировать за рубеж не только сырье, но и «человеческие ресурсы», нещадно эксплуатируя своих женщин и изнашивая их детородную функцию.
— Какие возражения касательно части закона, посвященной суррогатному материнству, были высказаны РПЦ?
— Русская Православная Церковь выступает против тех репродуктивных технологий, которые приводят к убийству во чреве матери нерожденных младенцев, как это происходит, к примеру, при экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО), когда часть оплодотворенных клеток удаляется из организма матери. Это связано с тем, что, по учению Церкви, душа дается человеку в момент зачатия и ее уничтожение есть не что иное, как грех детоубийства.
Позиция Церкви по вопросу суррогатного материнства выражена в Социальной концепции РПЦ, где говорится: «К допустимым средствам медицинской помощи может быть отнесено искусственное оплодотворение половыми клетками мужа, поскольку оно не нарушает целостности брачного союза… Манипуляции же, связанные с донорством половых клеток, нарушают целостность личности и исключительность брачных отношений, допуская вторжение в них третьей стороны…»
— Какие изменения произошли в законодательстве об абортах? Была ли в данном случае услышана позиция Церкви?
— Из целого массива поправок, направленных на профилактику абортов, в текст закона вошли лишь две: «неделя тишины» (запрет на производство аборта в течение недели с момента обращения женщины в клинику с целью дать ей время на раздумье) и право врача отказаться от производства аборта. Большинство же предложений (обязательное согласие мужа на проведение аборта, запрет на проведение аборта несовершеннолетним с 15 лет без ведома и согласия родителей, запрет рекламы абортов, выведение абортов из системы обязательного медицинского страхования, лицензирование абортов) было отвергнуто. Поэтому говорить о том, что позиция Церкви была услышана, не приходится.
— Правда ли, что в отношении беременных, признанных невменяемыми, будет осуществляться принудительный аборт?
— Закон в принятой редакции действительно предусматривает возможность насильственного производства абортов и стерилизации совершеннолетних женщин, но не в случае их невменяемости, а в случае признания их недееспособными. В отличие от медицинского термина вменяемости, дееспособность — это правовое понятие, которое означает способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их. Согласно законодательству, если основания, в силу которых гражданин был признан недееспособным, отпали, суд признает его дееспособным. То есть этот процесс может быть обратимым. Но кто вернет лицу, восстановленному в дееспособности, убитого ребенка или способность его родить? Ведь обычно принудительная стерилизация производится хирургическим путем одновременно с производством принудительного аборта. Указанные нормы были и в Законе редакции 1993 года. Они являются наследием нашего тоталитарного прошлого. Но могут ли они существовать в демократическом обществе?
— Правда ли, что еще живой человек, которому раньше оказывали реанимационные мероприятия, по новому закону будет признаваться трупом?
— Согласно закону, врач может не оказывать реанимационную помощь больному, когда его еще можно спасти, если тот неизлечимо болен, то есть бесперспективен. По сути это та же эвтаназия. Причем если человек страдает онкологическим заболеванием, а в больницу доставлен, например, с сердечным приступом, то в проведении реанимационных мероприятий все равно может быть отказано в виду наличия «прогрессирующего заболевания, не совместимого с жизнью». Все реанимационные мероприятия ограничиваются по времени — 30 минут. Но организм каждого человека индивидуален. Кому-то хватит 20, а кому-то надо 35 или 40 минут. В отношении новорожденного ребенка реанимационные мероприятия «уложены» законом в 10 минут. Когда-то на мероприятия для спасения новорожденного законом отводилось 30 минут, затем — 20, теперь — 10. Мы видим, как обесценивается человеческая жизнь, а охрана государством здоровья граждан становится все более прагматичной. А ведь врачи дают клятву Гиппократа, в которой обязуются сделать всё возможное для спасения человеческой жизни.
— Что касается вопросов трансплантологии, какие главные опасности может повлечь за собой новый закон?
— Закон об охране здоровья ввел разрешение на посмертное донорство детских органов и тканей. При этом указывается, что если медицинская организация на момент изъятия органов не была поставлена в известность о том, что родители несовершеннолетнего заявили о своем несогласии на такое изъятие, забор органов и тканей у ребенка может быть произведен без выяснения мнения родителей. Это означает презумпцию согласия родителей на изъятие органов и тканей несовершеннолетних.
Многие эксперты видят в этом опасность активизации криминального бизнеса, занимающегося торговлей детскими органами. Возникает угроза жизни детей, поскольку они могут стать жертвой криминальных схем. Особенно же уязвимыми становятся дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей (социальные сироты при живых родителях), к которым в настоящее время органы опеки и попечительства причисляют все больше и больше детей. Для них в законопроекте не предусмотрено никакой защиты от подобных посягательств.
— К вопросу об удержании в медицинских учреждениях новорожденных младенцев из семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Правда ли, что у любой молодой матери, которая не замужем и не работает, чиновники теперь смогут отнять младенца?
— Закон содержит целый ряд так называемых ювенальных норм. Само понятие здоровья определяется в законе как состояние физического, психического и социального благополучия человека. Согласно же Семейному кодексу РФ, угроза здоровью является основанием для немедленного изъятия ребенка из семьи. То есть социальное неблагополучие теперь является законным основанием для помещения ребенка в приют и последующего лишения родительских прав.
— Закон содержит целый ряд так называемых ювенальных норм. Само понятие здоровья определяется в законе как состояние физического, психического и социального благополучия человека. Согласно же Семейному кодексу РФ, угроза здоровью является основанием для немедленного изъятия ребенка из семьи. То есть социальное неблагополучие теперь является законным основанием для помещения ребенка в приют и последующего лишения родительских прав.
В дополнение к этому в законе есть положение, которое позволяет содержать в медицинских организациях государственной и муниципальной систем здравоохранения детей-сирот, детей, оставшихся без попечения родителей, а также детей, находящихся в трудной жизненной ситуации (а это дети, у которых есть родители, не лишенные родительских прав), до достижения ими возраста четырех лет. Однако в законе ничего не говорится о том, что такое помещение и содержание детей в медицинских учреждениях может осуществляться с согласия родителей. Это положение закона позволяет не возвращать новорожденных детей их родителям из-за бедности.
Но ведь в России очень много неблагополучных семей. И размер социальных пособий, выплачиваемых государством, не дает государственным чиновникам никаких основанных на здравом смысле возможностей предъявлять к родителям претензии по поводу недостаточно комфортных условий содержания ребенка!
— Что, на Ваш взгляд, лежит в основе всех недостатков закона?
— Если мы проанализируем, кому выгодно принятие этого закона, то поймем, что в первую очередь бизнесу, причем тому, который до сих пор считался нелегальным. Я имею в виду детскую трансплантологию и суррогатное материнство. Мы также видим интересы бизнеса и в отказе ограничения абортов, введения лицензий и так далее. Дети, отобранные из неблагополучных семей, тоже являются неплохим источником дохода для самых разных, в том числе криминальных структур. За всем этим стоят деньги. Думаю, что прежде всего причина несовершенства этого закона в коррупции. Когда в обществе отвергаются или отсутствуют понятия нравственных ценностей, духовности, высших идеалов, то в нем и законы, вместо того чтобы защищать благо всего народа, обеспечивают интересы сросшихся с властью бизнес-структур.
— Есть ли надежда на то, что новый закон о здоровье граждан будет откорректирован?
— Ассоциация родительских комитетов и сообществ «АРКС», членом Центрального Совета которой я являюсь, активно выступала против этого закона еще в период его рассмотрения палатами Федерального собрания РФ. Родители направили в органы власти десятки тысяч писем протеста, проводили по всей стране общественные обсуждения, митинги и пикеты и даже устроили всероссийскую голодовку против принятия этого закона. Тогда мнение родителей не было учтено. Но наш труд не пропал зря. Сразу после выборов в Государственную думу мы провели консультации с думскими фракциями, и сегодня у нас есть основания надеяться, что положения закона, против которых выступает родительская общественность, будут изменены.
Беседовала Анастасия Коскелло