Нестоличный священник

Его духовный путь связан с именами Глинских старцев, многих русских архиереев и даже патриарха Алексия II, братьями и сестрами Псково-Печерского и Пюхтицкого монастырей. Несмотря на то, что его служение, не считая двух лет в академическом храме Петербурга, проходило вдали от епархиальных центров и крупных городов, он всегда оказывался в центре церковной жизни. Его духовные чада живут в разных уголках России и за границей. В апреле этого года архимандрит Гурий (Кузьмин) отметил 80-летний юбилей.
Раздел: Служение
Нестоличный священник
Журнал: № 5 (май) 2018Автор: Евгений Перевалов Опубликовано: 14 мая 2018

ПЕРВЫЙ ОПЫТ МОЛИТВЫ

— Я родился 20 апреля 1938 года в деревне Чекмаловке Самарской области, — рассказывает архимандрит Гурий, — но записан был в сельсовете в Седяково, в двух километрах от нашей деревни. Родители меня назвали Николаем. Мама моя из Седяково, отец — из Чекмаловки. Деда по отцовской линии раскулачили, как тогда было принято, поэтому жили у бабушкиной сестры. К родителям матери не поехали — у маминого отца был очень крутой нрав, он мог запрячь жену и дочь в телегу и так ехать семь километров до леса.

В 1947 году маму Николая отправили в лагерь по «закону о трех колосках», дали шесть лет. Времена послевоенные были голодные, она, чтобы прокормить семью, взяла домой два килограмма зерна. Отец Николая погиб на фронте, поэтому воспитание детей взяла на себя бабушка. Папу мальчику заменял старший брат, он был на восемь лет старше. Всего братьев в семье было трое, Николай — средний.

— Однажды мы с бабушкой шли по лесу, мне захотелось пить, она нашла родник, я утолил жажду, а она мне и говорит: вот, Коленька, ты захотел пить и напился, а потом будут времена, золото будет лежать на дороге никому не нужное, а воды не найдешь, — вспоминает отец Гурий.

Рассказывают, что когда отец Гурий в 2007 году начал строить в Кингисеппе новую церковь на берегу реки Луги — храм Всех святых, в земле Санкт-Петербургской просиявших, — он часто вспоминал слова своей бабушки и говорил, что нельзя было отдавать землю под частную застройку, так как в этом месте бил освященный им родник, а чистая вода должна быть общим достоянием всех горожан.

— Бабушка наша молилась утром и вечером, когда укладывала нас спать — обязательно перекрестит. Но нас самих ни к чему не обязывала. В семье больше народные традиции соблюдали. Например, в день памяти 40 Севастийских мучеников напекут жаворонков, а нам не дают, пока не заберемся на крышу и не пропоем:

Жаворонки, прилетите,

Студену зиму унесите,

Теплу весну принесите:

Зима нам надоела,

Весь хлеб у нас поела.

А бабушкина сестра, в доме у которой мы жили, тетка моя, когда придет домой с собранным подаянием, а мы попросим кусочек, отвечала: вот встанете утром, помолитесь, тогда и получите.

В Седяково Николай закончил начальную школу, а в среднюю пошел уже в соседней деревне Камышла, километрах в 15 от дома, жил там в общежитии. Он был в пятом классе, когда старшего брата забирали в армию.

— Зима, звонят, зовут на проводы, — вспоминает священник. — А на улице метель, видно плохо. Меня в школе отговаривали идти, но я всё равно пошел. Пешком. И заблудился. Снег, туман, куда идти — непонятно. Тогда и пережил свой первый опыт молитвы. Сначала заревел. А потом думаю: что реветь-то, всё равно никто не услышит. Буду лучше, как бабушка моя, молиться. Вдруг туман рассеялся, и я узнал знакомые места. А потом еще и татарин из Камышлы встретился, тоже заблудился, на лошади. Поедем, говорю ему, в мою деревню, а утром новобранцев повезут в Камышлу, будут дорогу расчищать. Так и добрались.Визит патриарха Алексия II в Кингисепп вскоре после передачи Екатерининского собора верующим. 1990 год

Визит патриарха Алексия II в Кингисепп вскоре после передачи Екатерининского собора верующим. 1990 год


САМОЕ СИЛЬНОЕ ВОСПОМИНАНИЕ

Отец Гурий рассказывает, что его всегда тянуло к разоренному седяковскому храму. Он, с одной стороны, всегда хотел туда зайти, с другой — боялся: окна выбиты, креста сняты, галки кричат, — страшно.

— Самое сильное воспоминание в жизни — это Крещение. Случилось это, уже когда я в колхозе работал. Когда впервые вошел в храм, так меня всё поразило, что я думал: готов не есть и не пить, только бы тут остаться. Крестился я в селе Старые Сосны — там был действующий храм Михаила Архангела. Приходит ко мне родственница, говорит: ребята в Сосны собрались креститься идти, давай, Николай, с нами. А я без денег не хотел. Помнил, что младшего брата крестили, на крестик денег не хватило, так тот ругался. Все ушли, я занимаюсь домашними делами, приходит бригадир — я тогда работал в совхозе прицепщиком к трактору — и приносит зарплату. Недавно Маленков издал указ, чтобы в совхозах платить деньгами, а не трудоднями. Денег было ровно столько, чтобы за Крещение заплатить. Я догнал своих и пошел с ними в Старые Сосны.

Николай Кузьмин был крещен накануне Петрова дня. Священник, совершавший Таинство, отец Прохор Тиманкин, денег брать не стал, наоборот, подарил полотенце, рубашку и молитвенник. А потом, когда узнал, что Николай рос без отца, пригласил в гости.

— После этого я начал ходить в храм, пешком по 15 километров туда и обратно. Летом идти невозможно босиком — земля раскаленная; надевал на босы ноги галоши, и вперед. Много перетерпел за это от колхозников. И угрозами, и уговорами они мне старались помешать. Хотели послать и на тракториста учиться, и угрожали к лошади привязать, если буду продолжать богослужения посещать, «святым» дразнили.

Когда Николай крестился, мать, которая уже вернулась из заключения, очень переживала, что сын ушел и не накосил с другими сена: «Как теперь без сена жить будем?» — причитала она. А он ей отвечал: «Не волнуйся, мама, накосим как-нибудь сено».

— Была уверенность, что Господь не оставит, — говорит священник. — Так и получилось — скоро предложили работать на тракторе, и там где-то удалось сена накосить.

В колхозе Николай отработал три года, потом ушел к отцу Прохору в Старые Сосны псаломщиком. Жил при храме в сторожке. Потом отца Прохора, когда он только-только стал настоятелем вместо переведенного в другое место священника, лишили регистрации за несанкционированный ремонт и за то, что в храме трудится молодежь — там, кроме Николая, работала бухгалтером девушка Евдокия. Пока отец Прохор искал новый приход, Николай некоторое время помогал в Малом Ишуткино протоиерею Иоанну Державину, где научился нотной грамоте, а потом жил с матерью в Бугуруслане.

Отец Прохор смог найти место в Больших Кабанах, под Казанью, отправил Николаю, который тогда жил с мамой, телеграмму, пригласил к себе.


НЕИЗВЕСТНАЯ СЕМИНАРИЯ

Иеромонах Гурий (Кузьмин) (слева) стал настоятелем Крестовоздвиженского храма в Ополье после иеромонаха Исидора (Кириченко), ныне митрополита Екатеринодарского и Кубанского
Иеромонах Гурий (Кузьмин) (слева) стал настоятелем Крестовоздвиженского храма в Ополье после иеромонаха Исидора (Кириченко), ныне митрополита Екатеринодарского и Кубанского

— Уже из Больших Кабан я поступил в Ленинградскую духовную семинарию. Попал туда случайно, даже не знал, что она вообще в Ленинграде есть. Знал про Загорск, про Ставропольскую семинарию, откуда к отцу Прохору приезжали помогать студенты. Однажды я поехал в отпуск в Псково-Печерский монастырь и встретил там одного из этих семинаристов, он уже принял монашеский постриг. Кстати, мой тезка и однофамилец, Николай Кузьмин: «Поехали, — говорит, —со мной в Ленинград, я в Академию еду поступать».

Николай всегда мечтал увидеть Ленинград, поэтому с радостью согласился. В семинарии его уговаривали: «Давай, Коля, поступай к нам, пиши заявление». Но без благословения решаться на столь ответственный шаг не хотелось, и Николай вернулся обратно в Печеры. Шел август месяц, близилось Успение. Николай нес послушание в просфорне, хотел поехать домой за благословением, но отец Евстафий, благочинный монастыря, не отпускал, говорил: «Куда же ты поедешь? Со всей России к нам, наоборот, едут на Успение». Незадолго до самого праздника работа в просфорне была выполнена раньше обычного, и Николай отправился на Святую горку. Смотрит, идет от дуба преподобного Корнилия, который, по преданию, сохранился со дней основания монастыря, старый монах:

— Почему такой невеселый, сынок?

— Да домой мне хочется!

— А что, уже вышел срок, на который тебя отпустили?

— Вышел.

— Тогда езжай, а то и праздник не в радость будет.

— А вы благословите.

— Бог благословит, — и пошел.

Николай очень обрадовался полученному наконец-то благословению.

— Я сразу же отправился к отцу Евстафию, — вспоминает отец Гурий. — «Отец Евстафий, я домой еду!» Он меня и спрашивает: «Кто же тебя благословил?». Я и отвечаю: «Да дедушка с горки». Он мне сразу документы отдал. Я из монастыря вышел на остановку — там автобус. Приехал на вокзал — а там поезд в Казань как раз стоит. Прямо к празднику я был на месте. В тех местах тогда эпидемия ящура приключилась, Служить в деревне было нельзя, поэтому отец Прохор служил в Казани вместе с епископом Михаилом (Воскресенским). Отец Прохор на службе договорился о встрече с владыкой, он мне выдал рекомендации, и я на следующий день выехал поездом в Москву, а оттуда — в Ленинград. Экзамен в семинарию держал 3 сентября. Нас человек 30 поступало, меня первым вызвали. У меня опыт алтарника и псаломщика был, я сдал всё без труда. Счастливые были годы в семинарии. Только английский язык мне не давался, преподавательница меня невзлюбила, Ангелина Давидовна. Когда умер её отец, я как раз оказался на их родине, в Тбилиси. Митрополит Зиновий сказал мне, чтобы именно я отпевал его и никто другой. Примирил нас.

В 1963 году у старшего брата Николая умерла жена, оставив того с тремя дочерьми. Всё свободное время семинарист Николай проводил в покупках одежды для девочек, знал все места в городе. В очереди кричали: «Не давайте этому, он уже стоял, спекулянт!»

— Постоянно отправлял посылки в Бугуруслан родне, — вспоминает отец Гурий.

Отучившись четыре года в семинарии, Николай в 1966 году поступил в Академию — отличников туда брали без экзаменов. Сны о том, что ему предназначен иноческий путь, Николая посещали давно, и он задумывался взять благословение на монашество. Со своим близким другом — Алексеем Бодрым, будущим епископом Мукачевским и Ужгородским Дамаскином, — они ездили на Кавказ, в Тбилиси, где тогда подвизались Глинские старцы: к схиархимандриту Андронику (Лукашу), митрополиту Зиновию (Мажуге). Летом 1967 года, перейдя во второй класс Академии, они получили благословение, а уже в декабре приняли постриг, с разницей в несколько дней. Николая постригли 17 декабря в академическом храме апостола Иоанна Богослова с именем Гурий. Через день в Никольском соборе владыка Никодим (Ротов) рукоположил его в диаконы. После этого он год, с 1968 по 1969-й, отслужил в академическом храме. В 1969 году, на Рождество, стал иеромонахом. Через три дня, уже 10 января, отец Гурий получает назначение в храм святого апостола Филиппа в Новгороде, единственный на город, где он служил три с половиной года. Тогдашний секретарь Новгородской епархии протоиерей Михаил Елагин приглядывал за ним — отца Гурия прихожане любили, мало ли что. За этим следует недолгое, с июня по август 1972 года, служение в храме Рождества Пресвятой Богородицы в селе Рождествено, где отец Гурий успел только начать ремонт колокольни, а после его направляют в Тихвин, в храм Тихвинской иконы Божией Матери, прозванный храмом «на Крылечке». Там отец Гурий служит ровно год — с августа 1972 года по август 1973-го, и его переводят в Духовную академию преподавать практическое руководство. Владыка Никодим, рассказывает отец Гурий, хотел, чтобы он преподавал в Академии и дальше, но тот просился в Ополье сельским священником в храм Воздвижения Креста Господня.


ДРУЖБА ДО САМОГО КОНЦА

— Владыка Никодим не хотел меня отпускать, — вспоминает священник. — С третьего раза я его уговорил подписать прошение. Я почему так в Ополье хотел: еще в Старых Соснах, будучи алтарником, я видел во сне храм с голубыми куполами, я его сразу узнал, когда увидел воочию. На мое место в Академии был назначен бывший настоятель опольевской церкви, иеромонах Исидор, он сейчас митрополит Екатеринодарский и Кубанский.

До 1991 года отец Гурий был настоятелем в Ополье. Начал строить дом для священника рядом с церковью, деревянный. Кто-то посоветовал ему срубить дерево, на котором вороны свили гнезда — каркают, шумят, мешают. Срубил. А вскоре дом сгорел. Отец Гурий всегда считал, что это в наказание за разоренные гнезда. Нынешний приходской дом уже каменный.

В годы служения отца Гурия в Ополье сильно болел архимандрит Ермоген (Муртазов), служивший тогда в Пюхтицком Успенском монастыре. В течение года на всю неделю отец Гурий уезжал в Эстонию заменять этого священника на богослужениях, и лишь на выходные возвращался в Ополье. Тогда же познакомился там с игуменией Варварой (Трофимовой) и игуменией Георгией (Щукиной), с которыми очень подружился.

— До последнего я поддерживал дружбу с владыкой Дамаскином (Бодрым), — рассказывает отец Гурий. — В конце 1980-х приезжаю в Тбилиси к Глинским старцам, и схиархимандрит Виталий (Сидоренко) меня спрашивает:

— Ты давно у владыки Дамаскина был?

— Да, давно уже.

— Срочно поезжай!

Я сразу же поехал к нему в Мукачево — это был последний раз, когда я видел друга. Вскоре, летом 1989 года, он умер.

— Еще помню такой случай, — продолжает священник. — Приезжал к нам в Петербург владыка Зиновий (Мажуга). Он теперь причислен к лику святых. Он мне говорит: «Сядь поближе ко мне. Что-то сердце мое неспокойно о владыке Никодиме».

— Может, вы хотите с ним встретиться, — говорю, — давайте позвоним владыке, назначим день встречи.

Митрополит Никодим, когда мы с ним связались, ответил, что завтра утром улетает в Рим. Когда он там умер, я не мог места себе найти, полетел в Тбилиси.

— Не плачь, чадо, — утешал меня владыка Зиновий.

— Как не плакать, владыка, он же мой авва, он же у ног папы умер!

— Не плачь, чадо! Он умер на церковном послушании!

Справка

9 апреля 2018 года указом Патриарха Московского и всея Руси Кирилла архимандрит Гурий был награжден орденом преподобного Серафима Саровского I степени. Награда вручается за особый вклад в дело возрождения монастырей, храмов, пастырскую и церковно-общественную деятельность.



СОБЫТИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО МАСШТАБА

В Кингисеппском Екатерининском соборе с 1970-х годов располагалась экспозиция краеведческого музея. Отец Гурий пошел на прием к первому секретарю горкома с просьбой: отдайте храм верующим. Тот не соглашался, но и не отказывался прямо. Народ стал дежурить у собора, петь псалмы, молиться. Однажды во время шествия на 9 Мая люди предложили: а давайте отслужим молебен по павшим воинам! Отец Гурий настаивал на том, чтобы дойти до кладбища и там помолиться, но люди твердо решили остаться у храма. «Успокойте народ, — говорят ему городские власти, — что это вы там устроили!» На что отец Гурий им ответил: «Пообещайте, что передадите храм». Пообещали. Не сразу, но собор передали. А 13 сентября 1990 года в Кингисепп приезжал патриарх Алексий II, хорошие отношения с которым у отца Гурия сложились еще со времен настоятельства в Ополье. Позже патриарх, когда приезжал в Санкт-Петербург служить в Иоанновском ставропигиальном монастыре на Карповке, всегда приглашал туда и архимандрита Гурия.

В Кингисеппе прихожанкой отца Гурия была Римма Григорьевна Наумова, помощник прокурора на пенсии. По работе она занималась трудными подростками и давно задумывалась о том, как применять в педагогике духовно-нравственное воспитание. Так родилась идея открыть православную гимназию в Кингисеппе, первую во всей Ленинградской области. Отцу Гурию удалось договориться с городской администрацией, и уже в 1992 году под школу было передано небольшое двухэтажное здание на берегу. Римма Григорьевна стала первым директором новой гимназии. Школа существует и по сей день.

А в 2007 году отец Гурий начал в Кингисеппе строительство второго православного храма.

В 2006 году в Кингисепп приезжает паломническая группа из Сербии. Прихожане вспоминают, как, неожиданно для всех, отец Гурий подозвал к себе одного из паломников, строителя по специальности, назвал его по имени и сказал:

— У тебя в доме будет духовный центр и духовная школа.

Войислав, так звали этого человека, недоумевает:

— Я всего лишь строитель, к делам религиозным отношения не имею.

— Нет, твой крест другой. Ты будешь строить духовный центр. Это твой крест. Я дам благословение.

В Сербии у Войислава было предприятие по изготовлению дверей и окон. Несколько лет до этого он залил фундамент производственного здания, но работы не двигались. А тут, после общения с отцом Гурием, стройка пошла, в 2009 году здание было готово. И с тех пор они начали часто общаться, и Войислав в Россию приезжает, и отец Гурий в Сербии каждый год гостит.

— Я ему потом говорю — должен быть у тебя храм Иоанна Богослова, — вспоминает священник. — Подарил ему икону апостола.

В 2011 году храм и школу открыли, собрались сотни гостей, отца Гурия тоже приглашали, но он тогда болел, не поехал. Вскоре в Кингисеппе, рядом с недавно открытым храмом, началось строительство русско-сербского культурно-духовного центра. По проекту здесь построят храм святого Лазаря Косовского в сербско-византийском стиле. Сербы решили оказать этому начинанию всю возможную помощь — как-никак, первый храм сербского святого в России, событие международного масштаба.

Поделиться

Другие статьи из рубрики "Служение"