Неизвестные святые

— Ваше высокопреподобие, отец Довмонт, в чем выражается почитание этого святого в вашем городе?

— Священномученик Александр Волков (1873–1918) официально канонизирован, поэтому в день его мученической кончины, 8 января, Собор Пресвятой Богородицы, когда он был расстрелян, мы всегда совершаем службы на месте его захоронения на Знаменском кладбище. В этот день в храме служится Литургия и совершаются молебны. Местные верующие жители, которые знают о нем, приходят и почитают его. У нас в храме также есть его икона.

После вой­ны была такая сталинская политика, что очень много людей депортировали из этого края, а сюда, наоборот, переселили жителей из дальних районов СССР, Средней Азии и Центральной России. И сейчас коренных жителей, у которых здесь жили прадеды и деды и которые бы помнили свои корни, — единицы, а в основном проживают потомки переселенцев, и многие из них не воспринимают эти края как свою родину.
Знаменское кладбище было в идеальном состоянии до вой­ны, когда Ивангород был одним целым с Нарвой и находился на территории Эстонии. Наших священномучеников даже трудно назвать иваногородскими, потому что они, по сути, были нарвскими священниками. После вой­ны Знаменское кладбище оказалось раскопано и разворовано, могилы купцов Пантелеевых и Орловых вскрыты, склепы разграблены. Советская власть из нашего края сделала 101‑й километр: сюда стали выселять тунеядцев из Ленинграда, асоциальные элементы. Границу после вой­ны провели по реке Нарове, Ивангород стал самостоятельным, а Нарва сама по себе в составе Эстонской ССР. Оставались еще люди, которые помнили события, связанные с историей Гражданской вой­ны, Великой Отечественной вой­ны, но их было очень мало, а сейчас практически не осталось. Те поколения ушли, а сегодняшнее население — это потомки тех, кто, собственно говоря, и расстреливал отца Александра.

— Эти места всегда были так печальны?

— Раньше эти места были престижными со стороны русского офицерства. Под Нарвой боевое крещение получила русская лейб-гвардия — Семеновский и Преображенский полки. А полковником Преображенского полка был государь, и представители царской фамилии, в том числе сам император, бывали и в Ивангородской крепости, и в нашем храме, тем более тогда там находилась икона Божией Матери Нарвская — знаменитый чудотворный список с Тихвинской иконы Богородицы. На всех маневрах лейб-гвардии должен был присутствовать государь. А маневры проходили под Ямбургом, под Нарвой, потому что самым главным храмом Нарвы был Преображенский собор, который ­когда-то был собором Девы Марии Тевтонской: его построили еще тевтонские рыцари. Потом он был лютеранской кирхой, а после того как русские вой­ска взяли Нарву и присоединили Прибалтику к Российской империи, в присутствии императора Петра I храм переосвятили в честь Преображения Господня (престольный праздник Преображенского гвардейского полка). И обычно близко по времени к празднику Преображения Господня в Нарве всегда проводили маневры гвардейского полка.

— Сохранилось ли место погребения священномученика Александра и в каком оно состоянии?

— Место его захоронения ориентировочно мы знаем. Там мы поставили памятник — крест и гранитное надгробие. Но его хоронили поспешно. Тогда это была территория Эстляндской трудовой коммуны. Вышло постановление, что священнослужители всех конфессий являются контрреволюционерами и должны в течение 24 часов покинуть пределы Эстонии. Шел 1918 год, начался 19‑й по новому стилю.
В протоколе допроса нашего священномученика указано обвинение в том, что он монархист-­черносотенец. Вместе со священником Димитрием Чистосердовым (1861–1919), который служил в соседней Знаменской церкви, его арестовали. Их обвинили в том, что они монархисты-­черносотенцы, потому что они продолжали служить по царским служебникам, а раньше в служебниках поминалась вся царская фамилия на ектениях. Они были расстреляны. Никто не арестовывал их, просто вызвали в ЧК, и они добровольно сами туда пришли. Вместе с ними арестовали лютеранского пастора, так как все священнослужители были объявлены вне закона, не только православные. Лютеранскому пастору выкололи глаза, тоже издевались над ним. Священники как законопослушные граждане спокойно пошли к властям, когда их вызвали.
А что случилось потом, они даже не могли и предположить. Их просто взяли и убили. Это было сделано на кирпичном заводе, тело отца Александра бросили в негашеную известь. В городе скрывался еще один батюшка, он, правда, похитрее себя повел: если будущие священномученики ходили в рясах, поэтому их и забрали, он переоделся в мирскую одежду. Ночью, тайно, с одним прихожанином они вытащили тело отца Александра из извести, ­кое-как помыли его и завернули в брезент, перенесли через Нарову по второму пешеходному маршруту и тайно захоронили на кладбище, без гроба и всяких регалий. Поэтому сейчас найти там конкретно его мощи невозможно.
У нас была попытка два года назад обрести мощи, приезжали специалисты из Санкт-­Петербурга. В результате нашли кости четырех разных людей, потому что это кладбище XVII–XVIII веков, там все перемешано, захоронения друг на друге. Найти мощи невозможно, но приблизительно известно место, где он похоронен. Мы поставили там памятник, где молимся и почитаем священномученика Александра. Необязательно же выкапывать. У нас много святых, которые под спудом находятся, например преподобный Серафим Вырицкий или преподобный Иларион Гдовский. Епископ Ревельский Платон (Кульбуш) тоже под спудом находится, он похоронен в Спасо-­Преображенском соборе в Таллине. Эта вполне обычная практика.

— Есть ли ­какие-то проекты, связанные с именем священномученика Александра?

— Ну какие проекты, сейчас вой­на идет. Мы находимся на границе, через 100 метров НАТО начинается. У нас здесь специальная зона, сюда без пропуска не проедешь. В наше время опасно собирать большие скопления людей. В 2019 году, когда исполнилось столетие мученической кончины отца Александра, мы проводили международную конференцию, на которую приезжали историки и священнослужители из Эстонии и Санкт-­Петербурга, в том числе заведующий кафедрой церковной истории СПбДА протоиерей Георгий Митрофанов. Мероприятие прошло на высоком уровне.

— Как и где собирались материалы для жития священномученика Александра?

— Подробная история его жизни опубликована в Санкт-­Петербургских епархиальных ведомостях, выпуск № 25 за 2000 год. В рубрике «Русская Голгофа XX века» вышла статья священника Владислава Кумыша «Священномученики ивангородские протоиерей Димитрий Чистосердов (1861–1918) и иерей Александр Волков (1873–1918)». К сожалению, люди, которые собирали данные для жития священномученика, уже уходят из жизни. Некоторые из них проживают в Эстонии на данный момент, например Галина Александровна Синякова, которая долгое время собирала материалы. Хороший источник — сборник Нарвского музея за 1999 и 2000 год, где много информации, много страниц посвящено священномученику Александру и приходу храма Успения Пресвятой Богородицы в Ивангороде.

Священномученик Александр Саульский (1876–1938)

О почитании священномученика Александра Саульского рассказывает клирик храма иконы Божией Матери «Знамение» в Тихвине иерей Алексий Ремизов:

— В нашем храме существует богослужебное почитание священномученика Александра. Его память отмечается 1 июня, в день его мученической кончины, когда он был расстрелян вместе с другими арестованными святителями и духовенством и похоронен в безвестной общей могиле в 1938 году. В Знаменском храме находится его икона, иконография была разработана с нуля выпускницей иконописного отделения СПбДА, она же и написала образ. В день памяти священномученика Александра священники вместе с прихожанами совершают крестные ходы. Поскольку его канонизация проходила в Белгородской епархии, то материалами по этому делу мы не владеем. Место его захоронения, скорее всего, не сохранилось.

Исповедник Арефа (Митренин; 1879–1932)

Насельник Валаамского монастыря (на тот момент на территории Финляндии) иеромонах Арефа был выслан в Россию как противник нового стиля и поселился в часовне Валаамского монастыря в Ленинграде, на Васильевском острове, 16‑я линия, д. 81. 18 февраля 1932 года в Ленинграде было арестовано 318 монахов и монахинь из разных монастырей, в их числе девять братий с Валаамского подворья. Среди них был и иеромонах Арефа. Из протокола допроса иеромонаха Арефы: «…против советской власти никогда активно не выступал, но советским человеком быть не могу, так нас, монахов, лишили всего: монастыри и церкви закрывают, священнослужителей высылают, вообще советской властью везде гонение на религию». По окончании следствия иеромонах Арефа по статьям 58–10 и 58–11 Уголовного кодекса был выслан в Казахстан сроком на 3 года. Скончался в ссылке в ноябре 1932 года, в возрасте 53 лет. Погребен в Ташкенте.
«Что касается меня, то я по сравнению с прошлым значительно похудел, вешу пятьдесят шесть килограмм… теперь стригусь и бреюсь, и всем бы был молодой, да зубов на верхней челюсти нет — цинга съела — и морщиноват маленько… Выпавшие на мою долю испытания переношу довольно бодро… И хотя иногда приходится туго, но ведь я видал на веку и худшее… Уже четвертый год я в условиях заключения, но скажу, что в германскую было похуже. Если бы я не был инвалид, то жил бы хорошо, так как зарабатывал бы, а теперь невольно приходится все время отдыхать от неперенесенных трудов. Осталось мне еще двадцать три месяца, так как чувствую, что раньше не отпустят — иначе давно бы отпустили — из-за наклеенной мне статьи 58 пункт 11. Хотя она и напрасно пристала ко мне, но ведь после драки кулаками не машут. Я раньше не знал законов, а то добивался бы применения ко мне статьи 59 пункт 7… В сущности, ведь виноват я кой в чем, — ну и посижу. Я подал в Москву во ВЦИК ходатайство, да не надеюсь на благоприятный результат, ­опять-таки из-за статьи. Ну, будь что будет!..» (письмо дочери из Севвостоклага. 1 января 1937 года).