На ЗИЛе в другой мир (Часть 1)
Этого монастыря нет в официальном списке обителей Боровичской епархии. Некогда процветающей легендарной Реконьской пустыни судьба готовила полное забвение. Но случилось чудо, и монастырь начали восстанавливать. Начали наши, петербургские ребята, неравнодушные к автомобилям, путешествиям и глухим местам необъятной Родины.
Раздел: Служение
Журнал: № 12 (декабрь) 2015Автор: Андрей ГориченскийФотограф: Станислав Марченко Опубликовано: 21 декабря 2015
Перевалочный пункт
Деревня Заозерье. Дом. В углу печь, напротив умывальник. Большую часть комнаты занимает длинный, не меньше двух метров, стол со скамьями. На столе незамысловатая еда: хлеб, колбаса, рыбные консервы, квас, овощи. Около стола шкаф, на полках книги: Новый Завет, молитвослов, «100 вопросов батюшке»… За столом сидят четверо мужчин; едят, немного разговаривают, шутят и смеются. В этом доме, где вместо плиты печь, нет интернета, нет — не поверите — сотовой связи, а во дворе стоит 157-й ЗИЛ, которому на вид не меньше четырех десятков лет. В дальнем углу включенный телевизор.За столом сидят четверо мужчин; едят, немного разговаривают, шутят и смеются. Иногда все вместе по несколько минут смотрят на экран, при этом на лицах проступает смесь недоверчивого интереса и недоумения. Ургант и Галкин исчезают, и начинается трансляция концерта Мадонны: она висит на тросе в свете синих огней и повторяет: «Oh my God» (англ. «Боже мой»). Мужчины долго смотрят на нее, наконец один говорит:
— Это что — Мадонна?
Звучит первая песня. Ее некоторое время молча слушают, потом кто-то спокойно замечает:
— Да она же петь не умеет.
Кажется, что люди за столом и Мадонна с Ургантом — жители двух разных планет. Дико смотрится телевизор в этом доме, где вместо плиты печь, нет интернета, нет — не поверите — сотовой связи, а во дворе стоит 157-й ЗИЛ, которому на вид не меньше четырех десятков лет. До Петербурга четыре часа езды на машине, до сколько-нибудь крупного населенного пункта типа Будогощи или Киришей — полтора-два часа. Этот двор — своего рода перевалочный пункт между цивилизацией и Свято-Троицким Реконьским монастырем.
Сидящих за столом зовут Алексей, Владимир, Александр и Павел. Владимир Денисов — трудник при монастыре. Живет он при нем с весны — приехал из Екатеринбурга автостопом:
— В какой-то момент я понял, что моя жизнь катится в пропасть — именно в плане духовности. Я осознал полное ее отсутствие. И тут совершенно случайно в этот самый момент я узнаю о Реконьской пустыни, нахожу о ней информацию в интернете и понимаю, что это место зовет меня, что мне нужно срочно сюда приехать. Я оставляю все дела, увольняюсь с работы и приезжаю.
Александр Козлов — директор благотворительного фонда «Автокосмос», созданного с целью оказания помощи Боровичской епархии в реставрации Реконьской пустыни. Алексей Ляхов — его друг, живет в Брянске, в Петербурге гостит: «Только встретились, и Саша говорит: „Завтра едем в Реконь“», — рассказывает он. Павел Егоров — еще один друг Александра, в пустынь приезжает помогать уже сравнительно давно. «Мне просто нравится здесь, — поясняет он. — Телефон не ловит, никто тебя не может достать».
«Автокосмос»
появился в 2005 г. как компания, занимающаяся разборкой автомобилей и продажей запчастей. Команда «Автокосмоса» дружит с автомобильными клубами, много путешествует. С 2009 г. приезжает помогать в пустынь; специально для этой цели был создан одноименный некоммерческий фонд. Помимо Реконьского монастыря компания поддерживает детский дом «Надежда» в Старой Ладоге.Павел Егоров (слева) и Александр Козлов (справа). Вечерний чай накануне поездки в пустынь
Мужчины заканчивают ужин и вскоре ложатся спать во второй комнате. В ней три простых кровати, несколько икон, письменный стол… Полка с книгами, опять же духовными; между ними затесались миры фантаста Герберта Уэллса и темпераментная Жорж Санд «в лице» ее биографии. Толстый, пыльный том Уэллса открывается неохотно, страницы слиплись. На столе простая учебная тетрадь, в клетку, 12 листов, старая, чуть пожелтевшая. Подписана: «для записи английских слов». Пустая.
Кто-то захватил сюда с собой Уэллса, кто-то хотел учить здесь английский. Но, должно быть, этому не нашлось места в монастырской жизни. Это атрибуты мира, который существует по ту сторону экрана телевизора. Многие приезжали в Реконьскую пустынь с намерением потрудиться для нее, жить в ней. Но редко кто задерживался надолго.
— Однажды в монастырь приехали помогать мужчина и женщина, — рассказывает Павел. — Поселились в этом доме, обжились и решили туда никого не пускать. Мол, мы здесь теперь живем. Мы им объяснили, что здесь заведено по-другому, сюда каждый может зайти, поесть и отдохнуть. Вскоре они съехали.
Тернистый путь
Утром приехала вторая половина группы прихожан, семья Забелиных: Марина, Кирилл, их сын Андрей, а с ними инок Иона (Глазанов) из деревни Надкопанье. Наскоро пьют чай и загружают в кузов ЗИЛа то, что привезли монастырю: продукты, книги, лежащие у дома стройматериалы и двух петухов в коробках — для монастырского хозяйства.Почему ЗИЛ? Весной, летом и осенью достигнуть Реконьской пустыни можно только двумя путями: пешком или на грузовике. Их два, оба куплены на деньги, собранные в интернете через фонд помощи пустыни, и переданы Боровичской епархии. Путь в семь километров вне зависимости от способа передвижения занимает примерно одинаковое время: около двух часов. Зимой дорога подмерзает, и по ней теоретически может проехать джип. На дорогу до монастыря и обратно для ЗИЛа требуется 40 литров бензина — его привезли в большой железной бочке в одной из машин.
Собравшиеся садятся в автомобиль. В кабине помещаются трое, остальные устраиваются в кузове. ЗИЛ трогается. Сначала дорога кажется вполне терпимой, только трясет и пахнет бензином. Донимают комары — вокруг повсюду болото. Появляются лужи, сначала небольшие, потом всё шире и глубже. Комары исчезают, начинается холодный дождь, льет всё сильнее. Сидящие в кузове накрываются кусками пленки, тряпками. Отец Иона нараспев читает молитву.
Лужи становятся шириной во всю дорогу и тянутся вперед на несколько метров. ЗИЛ медленно и упрямо, как мул, двигается вперед — и вода перед ним расступается, словно Красное море перед Моисеем. Время от времени двигатель перегревается — тогда Александр вылезает из кабины и доливает воды из канистры. Когда вода кончается, ее набирают прямо из лужи.
Наконец ЗИЛ окончательно застревает в грязи. Отец Иона спускается с кузова и идет разматывать лебедку. Грузовик цепляют к дереву, он рычит, выезжает из лужи — и застревает в следующей. Лебедку цепляют к следующему дереву… Процедуру эту повторяют еще несколько раз.
Доезжают до бревенчатого моста через реку Реконьку. Выглядит он ненадежно. Все вылезают из машины и медленно, сгорбясь под дождем, идут на другую сторону. Александр аккуратно переезжает мост с открытой дверью — чтобы можно было выпрыгнуть, если бревна подведут.
— Реконь — особенное место, — делится Марина Забелина, прихожанка пустыни. — Не всех она к себе пускает. Бывают, приедут в деревню, а до Рекони не дойдут: машина по дороге заглохнет, а то и руку-ногу сломают.
(продолжение в следующей публикации)