Музыка в сентябре

Новый концертный сезон стартует в Петербурге в последних числах сентября, и, казалось бы, последние дни месяца не могут сулить изобилия событий. Однако несколько юбилейных дат стали поводом к исполнению хорошей русской музыки.
Журнал: № 9 (сентябрь) 2015Автор: Екатерина Юсупова Опубликовано: 3 сентября 2015

24 сентября, 19:00

Государственная капелла Санкт-Петербурга открывает сезон исполнением «Богатырской» симфонии Александра Бородина и кантаты «Александр Невский» Сергея Прокофьева (Хор и Симфонический оркестр Капеллы Санкт-Петербурга под управлением Александра Чернушенко).

Название этой симфонии Бородина дал Стасов, знавший, что композитор хотел изобразить в первой части «собрание русских богатырей» (Модест Мусоргский предлагал более нейтральное наименование «Русская героическая»). Проницательный критик попал в точку — имя идеально подошло к музыке и сразу прижилось. Но оно иногда располагает к слишком прямолинейной трактовке: всё же музыка симфонии — не изображение картинных сказочных героев наподобие богатырей Васнецова (даже если подобные образы и вдохновляли композитора), а, скорее, воплощение одного из русских архетипов — стихийной силы, мощи и раздольного житья.

Главную тему даже нельзя назвать русской — она слишком архаична, чтобы иметь национальные черты. Втаптывающая и тяжелая, она звучит как шаги исполина.

Этот образ господствует в первой части, повторяется снова и снова. Дионисийское погружение в магию ритма, гипнотическое повторение вытанцовываемой попевки напоминает о «Весне священной» Стравинского — что-то общее есть и в образности сочинений. Дальше будет легкое, полетное скерцо (начало почти мендельсоновское, но чуть больше низов, мощи, «мяса» — и оно уже звучит по-русски) и адажио, покоряющее чисто бородинской нежностью. Завершает симфонию экстатический, закруживающий в вихре танца финал. Бородин писал симфонию шесть лет, но медлительность не отразилась на результате — сочинение как будто вылилось на одном дыхании.

Кантата «Александр Невский» была создана Прокофьевым на основе музыки к известному фильму Сергея Эйзенштейна. Между авторами царило полное взаимопонимание. По мнению Прокофьева, Эйзенштейн «оказался очень тонким музыкантом», а режиссера поразила способность композитора мгновенно ухватывать суть кинематографических образов и воплощать их в музыке. Совпадение музыки и драматургического действия идеально как на уровне мельчайших подробностей, так и на уровне целого: этому способствовал эпический склад дарования композитора, умение передавать движение времени, больших масс людей. Не менее поразительно стилистическое единство визуального и звукового рядов: строгость, графичность образов киноленты удивительно коррелирует с холодноватой остротой музыки Прокофьева.

    

25 сентября, 19:00

В Малом зале филармонии бас Петр Мигунов и пианистка Маргарита Петросян исполняют вокальную музыку Дмитрия Шостаковича (романсы на слова Пушкина, английских поэтов и вокальный цикл на слова из журнала «Крокодил») и Георгия Свиридова (песни на слова Бёрнса, романсы разных лет).

Поводом к исполнению музыки этих двух композиторов в одном концерте стали памятные даты — 25 сентября исполняется 109 лет со дня рождения Шостаковича, а весь текущий год проходит под знаком столетия Свиридова.

Объединяют композиторов и жизненные обстоятельства: они были современниками, Свиридов учился у Шостаковича (недолго в консерватории и неофициально на протяжении нескольких лет после ее окончания). При этом музыкантов связывали не всегда простые отношения, обусловленные принципиальной разностью творческих натур и взглядов на мир.

Это несходство в особенности проявляется, когда Шостакович и Свиридов обращаются к одним авторам. Пушкин Свиридова — ясный, аполлонический, покоряющий радостью жизни. Натура поэта накладывает отпечаток классичности и на Шостаковича, когда он обращается к его стихам. Появляется уравновешенность, повествовательность интонации, но эмоциональный фон остается шостаковичевским: омраченность настроения, рефлексивность, глубокое погружение в себя вплоть до полной отрешенности от внешнего мира в романсах композитора, а не поэта. У Бёрнса Шостакович выбирает самые трагические стихи, заостряя моменты протеста, глубокого несогласия с устройством жизни, а Свиридова привлекают свежесть, юмор простота и юношеская открытость жизни.

 

 

29 сентября, 19:00

В Капелле Санкт-Петербурга прозвучат «Триумфальный марш», Второй фортепианный концерт и Пятая симфония Александра Глазунова (Симфонический оркестр Капеллы Санкт-Петербурга под управлением Александра Чернушенко и пианист Николай Мажара). Концерт посвящен 150-летию со дня рождения композитора.

Глазунов занимает особое место среди композиторов XIX и XX веков и воплощает связь двух эпох. Он учился у композиторов «Могучей кучки» (первую симфонию 16-летнего автора восторженно приветствовал Н.А. Римский-Корсаков), а позже, будучи уважаемым педагогом консерватории, сам поддержал молодого Д.Д. Шостаковича.

Творческий путь композитора неровен — он начал ярко и рано, к рубежу веков достиг творческой зрелости, а затем сочинял всё меньше и меньше. Пятая симфония и Второй фортепианный концерт написаны в годы творческого расцвета и воплотили дар композитора — умение передавать ощущение счастья с бесконечной глубиной и разнообразием оттенков и настроений. А вот трагическую музыку Глазунов не умел писать, и, возможно, именно в этом — причины его молчания в новую эпоху, когда время требовало иных красок.

Поделиться

Другие статьи из рубрики "ЧТО ЧИТАТЬ, СЛУШАТЬ, СМОТРЕТЬ"