Ледовое побоище в трех измерениях
К чему приводит игра в солдатики
Художник диорамы — Евгений Емельянов. В детстве одни мальчики любят играть в машинки, другие — в солдатики. Евгений любил играть в солдатики, причем делал их сам — из пластилина, из бумаги: вырезал и разукрашивал с двух сторон, чтоб были похожи на настоящих солдат, делал к каждой фигурке подставочку и — устраивал «сражения». Темы — в разные периоды разные: были и американские индейцы, и наша Гражданская война, и Великая Отечественная. Но все-таки воинов Древней Руси Евгений изготовил больше всего — ему эта эпоха всегда была особенно интересна. Неслучайно в третьем классе после летних каникул на урок, посвященный самой интересной прочитанной книге, он принес «На поле Куликовом», причем название было написано шрифтом, стилизующим славянскую вязь, так что учительница не могла его разобрать.
После школы, поступив в Чебоксарское художественное училище, Евгений продолжил «играть в солдатиков», но уже — по-серьезному, с тщательным изучением истории. И дипломная его работа была посвящена Куликовской битве. Потом была учеба в Санкт-Петербургском государственном институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина, в мастерской церковно-исторической живописи под руководством профессора, заслуженного художника России Александра Константиновича Крылова. После института «игра в солдатики» вышла еще на более серьезный уровень — Емельянов стал главным художником в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге. «Здесь я окончательно утвердился, что исторический жанр — это мое, родное, то, чем бы мне хотелось заниматься постоянно», — говорит Евгений Емельянов.
Не удивительно, что десять лет назад, когда встал вопрос о том, кто будет создавать художественное полотно для диорамы, руководитель проекта — председатель правления АНО «Военно-исторический центр Северо-Западного федерального округа», руководитель Общественного фонда «Братский корпус Николая Чудотворца» Олег Титберия и заслуженный художник России Александр Крылов предложили участвовать в проекте именно Евгению Емельянову.
«Диорама», — казалось бы, звучит как-то несовременно, как нечто из прошлого, что могло привести в восторг зрителей в XIX веке, даже в XX-м. А сегодня? Евгений Емельянов считает, что, несмотря на развитие разных технических средств, диорама ничуть не устарела, и даже наоборот, ведь здесь есть эффект 3D: картина перестает быть плоским изображением, а оптически затягивает зрителя, который словно оказывается внутри изображаемого пространства. Плюс на помощь приходят те самые современные технические новшества, которые с помощью звука и света делают впечатление еще более ярким.
Главная часть диорамы — изогнутое полукругом живописное полотно высотой четыре метра и длиной 15 метров. Прежде чем приступить к нему, художник сделал макет в масштабе, чтобы понять общий строй диорамы. Следующий этап — разработка эскизов, подготовительных картонов нижней части изображения: небо художник писал сразу, непосредственно на главном холсте, а вот воинов, фрагменты битвы — на отдельных планшетах. Планшеты можно двигать, переставлять, смотреть, где какой образ будет ярче и выразительнее смотреться. Кроме того, важно заранее понять, каким будет цветовое соотношение в диораме.
Отыскать человека
Если посмотреть на другие, не монументальные, станковые работы Евгения на исторические темы — там чаще всего изображаются отдельные конкретные персонажи со своими характерами, выразительными чертами, которым хочется сопереживать, задуматься об их судьбе.
По словам художника, картины исторического жанра очень условно можно разделить на два типа. Один — это когда главное внимание уделяется костюмам, яркому антуражу, динамике изображаемого, внешнему эффекту. Второй — это стремление передать в исторической картине какую-то важную глубокую мысль, идею через показ конкретных выразительных образов. И здесь яркий пример — произведения Василия Сурикова.
— Мне всегда интереснее попытаться воспроизвести образ, пытаться прочувствовать человека в картине. Живого человека, который, так же как мы все, переживал, страдал, любил и в конкретный исторический момент как-то себя проявил, — говорит Емельянов.
В монументальной работе сложно придерживаться такого подхода, там много сил тратится на то, чтобы изображение выступало в композиционном единстве, цветовой гармонии. Но и здесь Евгений, насколько это возможно, стремился показать не просто «человеческую массу», а именно конкретных людей, одни из которых нападают, а другие — защищают свою Родину. Он тщательно искал типы русичей и рыцарей Ливонского ордена, в том числе изучая дореволюционные фотографии.
— Мне кажется, что современный человек, даже одетый в исторический костюм, — не даст понимание того, какие были люди в XIII веке, — рассказывает художник. Когда мы смотрим фотографии даже времен Великой Отечественной войны, и уж тем более дореволюционные, мы чувствуем, что люди на них все-таки немного иные, с другим взглядом, таким внутрь себя, в глубину. Такой взгляд не увидишь у современного человека. И мне хотелось добиться этого ощущения в образах, чтобы они были «не из нашего времени». Понятно, что до конца не удалось, но я пытался. Образы тевтонцев я искал, в том числе рассматривая фотографии немцев времен Первой и Второй мировой.
В диораме можно отыскать не просто воинов, а именно конкретных людей, которых художник наделил своей историей. Например, он думал изобразить известного дружинника по имени Гаврила Олексич из дружины Александра Невского, но потом выяснил, что Гаврила Олексич не участвовал в этой битве: он погиб примерно за год до нее. Предположительно при штурме крепости в Копорье. Но все-таки, «унаследовавший» память автора об этом герое, на полотне появился конкретный дружинник, пусть имени мы его и не знаем. Среди рыцарей можно увидеть знатного тевтонца, на щите — лев. Это гроссмейстер Конрад Тюрингский, который умер как раз в год после битвы. И художник решил, что он теоретически вполне мог бы присутствовать на ней.
Шлем из Кремля
На князе Александре Невском изображен знаменитый шлем, который, как считается, принадлежал его отцу, князю Ярославу Всеволодовичу и хранится теперь в Оружейной палате Московского Кремля. Эта деталь важна для художника, поскольку предмет — из эпохи Александра Невского.
Конечно, в руках воинов с обеих сторон — разнообразное оружие: палицы, булавы, кистени, холодное оружие на древке, без древка. И каждый из сражающихся держит то или иное оружие и пользуется им так, как положено, как это, скорее всего, и было в 1242 году. Разобраться, как какое оружие используется в бою, помогал историк-реконструктор, сотрудник музея Александр Панкратов. Но Евгений Емельянов и сам занимается рукопашным боем, и он изобразил те или иные приемы, которые, на его взгляд, вполне естественны в бою.
Без погружения в эпоху, без её изучения нельзя создать историческое произведение, будь то книга, фильм или картина. Особенно хорошо ляпы видны в визуальных видах искусства: не то оружие, не та одежда — и всё, зритель «не верит», чувствует фальшь. Но художник, как бы он ни был увлечен историей, знать всё не может, у него другая профессия. И здесь как раз ему нужна помощь специалистов-историков. Причем не историков вообще, а специалистов по конкретным эпохам.
— Я постоянно обращаюсь к серьезным историкам, которые направляют меня, чтобы я не изображал несообразного эпохе в своих картинах, — рассказывает Евгений Емельянов. — Причем по XIII веку я обращаюсь именно к ученому, который занимается этим периодом, по другим периодам истории я обращаюсь к другим специалистам. И таким образом мне удается избежать досадных оплошностей.
На полотне диорамы нет случайных деталей, написанных «заодно», лишь бы заполнить пространство. Возьмем, например, сани. Для чего они здесь? А разве можно обойтись в походе без саней или телеги, в зависимости от времени года? «На санях везли оружие, санями окружали себя в бою и на них же обратно везли раненых и захваченную добычу», — рассказывает Евгений Емельянов. Прототипом саней в его работе стали деревянные сани его прабабушки, которые он нашел в деревне и написал с натуры, правда, в диораме они превратились в большие сани-розвальни.
У одного из рыцарей можно увидеть золотой крест с черной обводкой, и это позволяет определить в нем великого магистра, главу ордена, который сражается с Александром Невским. «Магистр, скорее всего, физически не участвовал в этой битве, — говорит художник. — По крайней мере, упоминаний об этом я не встречал. Но все-таки я решил его показать, поскольку это важный изобразительный и смысловой момент: противостояние двух сил, двух миров».
Диорама позволяет показать развертывающиеся во времени исторические моменты концентрированно, уместив на одном полотне несколько страничек учебника, несколько эпизодов сразу. На переднем плане мы видим тонущих под тяжестью снаряжения рыцарей, — но они тонули не прямо во время битвы, а уже после того, как войска русичей погнали их вперед (точнее, назад) на несколько верст, там они попали в полынью и начали уходить под воду. На полотне диорамы мы видим одномоментность и вместе с тем — последовательный рассказ всего хода битвы — от начала до её завершения. А главное, такая концентрированность позволяет не только сделать изображение эффектным, но и правильно расставить смысловые акценты.
Кроме изобразительного плана в диораме есть еще и очень важный предметный план — это то, что выходит за рамки картины. И от него во многом зависит эффект присутствия зрителя в историческом событии. Пока работа над предметным планом этой диорамы еще идет. Ряд изображенных на холсте предметов, которые написаны наполовину и уходят за изобразительное пространство, планируется продолжить в реальности, в объеме. Например, те же сани и много других предметов, а также ландшафт. Обязательно будут и фигуры лежащих воинов, в самых настоящих доспехах. Чтобы выковать их, к работе будет привлечен профессиональный кузнец.
Эпоха не отпускает
Десять лет длится работа над диорамой. Понятно, что художник переключался на другие работы и темы, но чем больше он погружался в тему битвы на Чудском озере, в эпоху Александра Невского, читал труды историков, тем сильнее она его захватывала. Появлялись всё новые и новые картины, посвященные святому благоверному князю.
— Мое представление об Александре Невском очень сильно расширилось за время этой работы, — говорит Евгений Емельянов. — Теперь его образ для меня не какой-то абстрактный, а с огромным количеством подробностей, деталей, которые позволяют более ярко ощутить его мощь и величие. А еще я понял, что очень многие эпизоды из его жизни, эпохи никак не отображены в искусстве, и появилось желание попытаться их изобразить в своих работах.
У Емельянова уже много станковых картин, посвященных святому благоверному князю. Кроме того, он планирует к концу этого года доделать небольшую диораму для Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, посвященную Невской битве. Эта диорама будет состоять из небольшого (по сравнению с тем, о котором мы сегодня говорим) холста — два на три метра, в ней тоже обязательно будет предметный план, создающий эффект присутствия.
Возвращаясь к игре в солдатики, Евгений признается, что если бы ему лет тридцать с лишним назад показали, что он будет создавать такую огромную диораму, посвященную Ледовому побоищу, то он бы сначала не поверил, а потом — был бы невероятно счастлив. Ведь это практически исполнение детской мечты! Он надеется, что и современным, более искушенным в смысле визуальных впечатлений детям диорама понравится.
СПРАВКА
Диораму, когда она будет закончена и откроется для посетителей, можно будет увидеть на берегу Чудского озера в деревне Самолва, недалеко от того места, где русские воины вступили в бой с тевтонскими рыцарями. Работа сначала шла в Петербурге, в Военно-историческом музее артиллерии, а потом большое полотно будет перенесено к месту своей постоянное дислокации и дорабатываться на месте. Сейчас она находится в Кронштадте, в парке «Патриот».— Думаю, что здесь будет очень продуманная программа для детей, чтобы можно было и потрогать, понажимать что-нибудь. Возможно, какой-то 3D-формат самого хода битвы, который сейчас тоже разрабатывается, чтобы можно было посмотреть, как всё происходило. И реальные предметы будут участвовать в экспозиции, — говорит художник.
Да и взрослым, возможно, захочется прикоснуться к прошлому, которое, может быть, кому-то покажется не таким уж и далеким.