Когда в море горят скалы
НА ЛОШАДИНЫХ ОСТРОВАХ
Уже не один год Ладожским шхерам, этому уникальному природному объекту, собираются присвоить статус национального парка. Но проект залежался на рассмотрении в Москве. Пока же за порядком в этихневообразимой красоты местах следят волонтеры — Общество добровольных лесных пожарных (ОДЛП). В пожароопасный период — с мая по сентябрь — участники общества, всего их около 200 человек, патрулируют территорию Ладожских шхер. Их лагерь находится на острове Пиени-Хепосаари — 15 километров по прямой от Приозерска. С финского языка это название переводится как «Малый лошадиный остров». Совсем близко к нему — остров Хепосаари («Лошадиный»), он закрывает базу пожарных от сильного ветра, создавая удобную для лодок заводь. Один из пожарных, Егор, указывая на склон Хепосаари, рассказывает, что совсем недавно он был покрыт лесом:
— У меня есть фотография жены, сделанная на этом острове в 2004 году. Она стоит у можжевельника. В ней метр семьдесят роста вместе с кепкой, а дерево раз в шесть ее больше.
Через два года всё сгорело. Склоны острова обросли кустарником. Шхеры, пережившие пожар, видно сразу: на них царит беспорядок. Обгорелые деревья свалены ветром. Бурелом и сухостой перемежаются хаотичными порослями лиственных деревьев: пространство начинают занимать березы, которым раньше не давали пробиться к свету сосны. На уцелевших же островах, словно причесанные громадной гребенкой, высятся стройные сосны и можжевельник.
ИЗ ТУРИСТОВ — В ПОЖАРНЫЕ
Пожить на лоне первозданной природы и полюбоваться изумрудными островами, окруженными голубыми протоками и проливами, ежегодно приезжают сотни туристов. Именно из их числа вышли пожарные-добровольцы. Группу энтузиастов во главе с Михаилом Левиным вдохновил пример Григория Куксина — участника Дружины охраны природы при биофаке МГУ, а сегодня — руководителя противопожарной программы «Гринпис России». Первым проектом Григория была организация тушения пожаров в заказнике «Журавлиная родина» под Москвой. Опыт был успешным — почему бы не применить его здесь, на полюбившихся шхерах? В 2009 году ребята зарегистрировали свое объединение: к этому моменту они уже располагали большой моторной лодкой, а значит, могли взять под контроль всю акваторию Ладожских шхер. Всё необходимое для работы оборудование добровольцы закупали на собственные средства. Проживание в лагере тоже за свой счет — около 400 рублей в день. Кажется — затратно, сложно. Но после знакомства с ребятами и их деятельностью вопрос «Зачем всё это?» отпадает сам собой: люди просто заботятся о той части планеты, которая им дорога и особенно в этом нуждается.
ПЕСНИ НА НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ
Каждый теплый солнечный день патруль ОДЛП на моторной лодке отправляется обследовать подконтрольную территорию. Три-четыре человека берут с собой ранцевые лесные огнетушители, пожарные рукава и мотопомпы для перекачки воды из озера, а также палатку, еду, GPS-навигатор и «личняк» — личные вещи, который укладывается в «герму» — герметичный непромокаемый мешок. Конечно же, все непременно надевают «спасики» — спасательные жилеты.
Нам предстоял путь в северную часть архипелага: южная акватория шхер в ясную погоду почти полностью просматривается с помощью бинокля. Около часа пути — и мы в самой сердцевине архипелага. Расположенные далее острова контролируют с помощью бинокля наблюдатели, которых на неделю специально посылают пожить на одну из шхер. Обычно это один-два человека: заметив где-нибудь задымление, они сообщают на базу, которая снаряжает к ним отряд.
Мы пристали к острову Паласарет, потревожив купавшихся туристов — две семейные пары среднего возраста. Правда, те быстро узнали известных в этих местах добровольцев. Нас угостили борщом, напоили чаем, устроили маленький концерт с песнями о карельской природе под гитару.
— Когда говорят, что 90% процентов пожаров происходит по вине человека, — это ложь, — не скрывая негодования, рассказывает Михаил Левин. — Человек виноват в 99,9% случаев. Остальное — это сухие грозы без дождя, извержение вулканов и падение метеоритов, что у нас не случается практически никогда.
Мы прощаемся с туристами, оставляем им визитку с дежурным номером ОДЛП и лесничего. Часто информация о пожаре поступает именно от отдыхающих. Из номеров телефонов местных жителей уже сложилась база, которая используется для проверки информации о пожаре: их просят съездить и подтвердить информацию, если место горения далеко.
— Когда я еду на пожар, то не могу отделаться от мысли, что какие-то люди в спешке покидали стоянку и как следует не затушили костер, — добавляет Дина, одна из старших участниц движения. — Они рассказывают своим друзьям, на каком прекрасном острове отдыхали, а этот остров прямо сейчас горит. Но я стараюсь бороться с этим раздражением и гневом. Лучше верить: какие бы трудности ни возникли, всегда найдутся люди, которые их исправят.
НЕ НУЖНО МНЕ ДОМА — МНЕ ОСТРОВ МИЛЕЙ
Шестнадцатилетний школьник, научный сотрудник московского НИИ, медсестра — с людьми самых разных возрастов и профессий мы познакомились в лагере добровольцев. Некоторые приезжают и с детьми.
— Дина, а хочешь, я подарю тебе самый лучший дом, — шестилетняя дочка Миши Левина Ася беседует с одной из давних участниц ОДЛП.
— Я не хочу самый лучший дом, — отвечает Дина. — Я хочу самый лучший остров.
Дом Дина Хитрова может построить сама. Она окончила Свердловский архитектурный институт и семь лет работала по специальности. Ни в детстве, ни в юношестве не ходила в походы. И вот в 32 года городская девушка стала тушить пожары.
— Я никогда особенно не заботилась о природе, — рассказывает Дина. — Даже не знала, что существует такая проблема — пожары в лесу. Но и моя жизнь в городе мне не особо нравилась. Работа в основном однообразная и скучная. В ней не было ни возможности проявить инициативу, ни какого бы то ни было поощрения со стороны начальства. А здесь, когда грязная, мокрая, выбившаяся из сил приезжаешь после очередного пожара, на душе тепло от того, что десятки, а может, сотни деревьев остались живы благодаря тебе.
Уже седьмой год Дина борется с огненной стихией. Пока поселиться на острове нет возможности, и она в течение года перемещается по стране. С конца февраля до середины марта тушит астраханские тростники, в апреле и мае помогает в «Журавлиной родине», летние месяцы проводит на Ладоге, а на зиму уезжает проведать маму и сестру в родной Екатеринбург.
— Мне нравится моя жизнь, — говорит Дина, лежа на огромном прибрежном камне под горячим июньским солнцем.
Вот уже три года, как Дина курирует раздельный сбор мусора на острове. Днем, если нет пожаров, она делает иллюстрации к книге о пожарах. А вечером в свободное время пишет акварелью ладожские пейзажи. Благо, в наших широтах темное время суток сейчас очень светлое.
— Я себя еще ищу. Возможно, во мне скрыты какие-то стороны, о которых я не знаю. Я пытаюсь найти свой путь к жизни, к вере, — задумчиво продолжает она.
Между прочим, силами в том числе и Диниными, была проведена краудфандинговая кампания по закупке новой лодки. Специально для этих целей она делает сувениры «из подручных материалов» — шьет из прохудившихся пожарных рукавов ремни, чехлы для телефонов, навигаторов и других приборов.
БЕЗОПАСНОСТЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО
Михаил Левин, один из организаторов движения и бывший его руководитель, сложил полномочия полгода назад. Вскоре этот обаятельный мужчина с черной бородой собирается покинуть страну вместе со своей семьей. Бремя руководства ложится на Василия Аксёнова. Руководитель должен уметь разговаривать на равных со всеми участниками движения, в том числе и школьниками, на равных выслушивать мнение, спрашивать совета и даже просить прощения в случае необходимости. Да, это непросто, но, видимо, такой подход помогает найти правильный ответ на вопрос, почему одни предприятия прекращают деятельность вместе с уходом ихначинателя, а другие продолжают успешно развиваться.
— Одна из главных задач руководителя — следить за состоянием здоровья людей, — подчеркивает Василий Аксёнов. — Если кто-то промок, замерз или устал, нужно непременно позаботиться о нем.
— Огромное внимание волонтеры уделяют собственной безопасности. Получить травму на пожаре практически невозможно, — продолжает он. — Такого и не случалось. В каждой группе есть руководитель. Это опытный, знающий человек. По прибытии на пожар первым делом проводится разведка, определяется площадь горения, направление его распространения. Затем пожар локализуется — проливается по кромке, а когда потушен открытый огонь, планомерно, метр за метром, проливается вся площадь горения. Здесь заторфованная почва. Если этого не сделать, то на следующий день пожар вспыхнет снова.
Так же строго соблюдается техника безопасности на воде. Даже я выучила правила так, что легко могу прочитать лекцию о том, как правильно держаться в лодке во время движения и застегивать спасательный жилет. Кроме того, каждые 15 минут лодка связывается с базой и докладывает обстановку. Не ленятся ребята и тренироваться затаскивать друг друга из воды в лодку. Лезут в воду прямо в одежде.
ТИХОЕ ХРИСТИАНСТВО
В лагере никогда не поднимаются вопросы веры. Это слишком личное дело, считают волонтеры. Но верующие среди добровольцев, конечно, есть. Они свидетельствуют, что человеческие взаимоотношения в лагере строятся во многом на тех же принципах, что и в по-настоящему христианской общине. Люди помогают друг другу, делятся необходимым, пускают жить в свою палатку, если у кого-то ее нет или она протекла под дождем,стараются приготовить для всех вкусный ужин и всегда иметь горячий чай для замерзших волонтеров, вернувшихся из многочасового патруля. Те, кто приезжают с материка, часто везут что-то вкусное, чтобы побаловать остальных.
Для Натальи Корчак, одной из волонтеров движения с 2010 года, красота Ладожских шхер настолько явственно свидетельствует о величии, доброте и огромной творческой силе Бога, что любое, самое простое действие — скажем, убрать мусор за туристами — становится своего рода молитвой.
Да, проповедь в лагере не приветствуется. Но, уверена Наталья, свидетельствовать о Христе можно своими делами, своим трудом — сохраняя красоту такого изумительного места, как Ладожские шхеры.
— Именно в лагере добровольных пожарных я увидела воплощение евангельского принципа «имеешь две рубашки — одну отдай неимущему», — добавляет она. — Только в качестве рубашки выступают шарф, без которого в патруле очень легко простудиться, или дождевик. Нередко уступают даже последнее, что есть, — просто потому, что другому нужнее. Я два года подряд забывала взять с собой пенку-«сидушку», без нее очень жестко сидеть в лодке. Каждый раз мне или кто-то отдавал свою, или едущий на материк покупал мне новую, несмотря на то, что это я растяпа. А когда мою палатку в бурю приподнимало ветром, один из пожарных принес мне внутрь камней и, чтобы они не протерли дно, завернул их в свою брезентовую куртку.
