Храмы на гробах
Есть люди, для которых сохранение памяти стало делом жизни. Протоиерей Вячеслав Харинов ― человек, имя которого невозможно не упомянуть, рассказывая о памятных местах Великой Отечественной. Под его шефством ― несколько важных «точек» на карте Кировского района Ленинградской области, в местах ожесточенных боев за Ленинград.
Раздел: Крупный план
В село Лезье, в места, где шли ожесточенные бои за Ленинград, традиционно привозят на экскурсии школьников. На фото: протоиерей Вячеслав Харинов с детьми из воскресной школы
Журнал: № 5 (май) 2015Страницы: 8-11 Автор: Алексей ВиноградовФотограф: Станислав Марченко Опубликовано: 9 мая 2015
Из солдата Гитлера в иконописца
История церкви Успения Пресвятой Богородицы в селе Лезье была бы самой обычной, если бы не одно «но»: в возрождении храма самое активное участие приняли потомки тех, кто всего несколько десятилетий назад проливал здесь русскую кровь.Красавец-храм стоит на возвышенности, прямо у его подножия бьет родник, а совсем рядом — кладбище солдат Великой Отечественной: советских и немецких. Село Лезье находится совсем рядом со знаменитыми Синявинскими высотами, именно здесь шли самые ожесточенные бои за Ленинград. На прекрасно простреливаемых полях и в болотах погибали тысячи советских солдат, останки многих из них находят в земле до сих пор. В 1992 году территория рядом с Успенским храмом была отдана властями для устроения немецкого захоронения солдат Второй мировой. Ради этого мемориала остатки церковных стен должны были взорвать, но тут за храм вступился протоиерей Вячеслав Харинов. Он предложил не уничтожать его окончательно, а наоборот восстановить — в знак примирения двух народов. Так появился мемориальный комплекс с захоронениями немецких и советских воинов, Парком Мира и музеем блокады Ленинграда. Музей устроили прямо в крипте храма, а в приделе святого Георгия Победоносца стали с тех пор храниться синодики с именами советских солдат, погибших и пропавших без вести.
До революции селом Лезье владели Юсуповы. Князь Борис Николаевич Юсупов начал строить храм в честь Благовещения, но в процессе строительства планы поменялись, и освящали храм в 1852 году уже как Успенский. В 1937-м его настоятеля протоиерея Александра Вишнякова расстреляли, здание отдали под хозяйственные нужды. Возрождение церкви началось в 1990-е годы.
Когда пришло время ставить иконостас, к отцу Вячеславу обратился бывший солдат вермахта Андрей Блок с просьбой доверить ему написание икон. Он был призван в 1939-м, воевал в Греции, и там с ним произошел случай, который он запомнил на всю жизнь. Греческие партизаны были очень жестоки по отношению к фашистам, и молодые немецкие солдаты постоянно боялись нападения. Однажды молодой юноша зашел с оружием в храм, зная прекрасно, что этого делать нельзя, и почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Когда Андрей поднял голову вверх, то понял, что на него из купола смотрит Христос… Потом был Сталинград, ранение, плен, потеря ноги. После войны — написание книги, паломничество на Афон. На Афоне Андрей Блок научился писать иконы.
— Он год работает, не разгибаясь, — и у него случается инсульт, — рассказывает отец Вячеслав Харинов. — Он присылает мне эти иконы, я вижу, что это не уровень, но понимаю, что он живет одной мыслью: увидеть свои иконы в иконостасе храма. К тому времени у меня уже к нему теплое отношение сложилось. Он через своего зятя написал мне, что «это мое последнее „прости“ всем жертвам Ленинграда». А как я могу отказать в покаянии? Мы к тому времени сделали временный иконостас, как мы тогда думали. Дед приехал, увидел свои иконы и просто начал плакать. Потом он умер. А иконы так и остались у нас в храме, и пусть они несовершенны, но они — выстраданы, написаны с болью.
«Ворота жизни» в Вероле
Каждую из своих церквей протоиерей Вячеслав Харинов ласково, по-отечески, называет «девочка моя». В церковной «семье» священника, помимо храма в Лезье и петербургского храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Шпалерной, еще три церкви. И все они так или иначе связаны с Великой Отечественной войной.На знаменитой «Дороге жизни», в деревне Верола, стоит церковь святителя Николая Чудотворца. Ветер гуляет в руинах храма. Совсем недавно здесь был густой лес, но силами отца Вячеслава и его помощников территория перед зданием расчищена, и теперь с дороги прекрасно видно, насколько красив был этот храм.
На знаменитой «Дороге жизни», в деревне Верола, ветер гуляет в руинах храма святого Николая Чудотворца
В годы блокады в здании закрытого уже храма разместили автотранспортную мастерскую. Там, где раньше слышалось «иже херувимы тайно образующе», поставили станки и ремонтировали на них двигатели знаменитых «полуторок», возивших в Ленинград хлеб и боеприпасы, а обратно — истощенных ленинградцев.
Эту «полуторку» подняли со дна Ладоги энтузиасты-подводники. Здесь пролегала знаменитая «Дорога жизни»
Сегодня главный помощник отца Вячеслава в возрождении этой обители — бывший офицер ВМФ, а ныне успешный бизнесмен и поисковик Сергей Марков.
— Главная проблема для нас заключается в том, что этого храма нет, — рассказывает Сергей. — Когда в 1937-м расстреляли здешнего священника, то советское руководство не удосужилось оформить документы на собственность, и теперь этого храма на бумаге просто не существует. Вот почему мы и не можем начать полноценную реставрацию: как только поставим леса, приедут чиновники и начнут спрашивать, чем мы тут занимаемся.
Есть в России у бывших военных такое хобби — доставать со дна Ладоги артефакты Великой Отечественной. Со своим тезкой Сергеем Скляниным отставной офицер создал настоящий музей обороны Ленинграда. Совсем недавно коллеги-поисковики подняли немецкий самолет «Хейнкель», сбитый героем Советского Союза Василием Фёдоровичем Голубевым. «Хейнкели» были настоящими летающими крепостями: защищенные с четырех сторон пулеметами, они были крайне сложной добычей для советских летчиков.
В ближайших планах — поднять со дна Ладоги найденные недавно цистерны, в которых перевозилось топливо, и создать экспозицию, посвященную железной дороге, ее Ленинградскому направлению. Из Пскова уже привезли часть паровоза, которая станет началом мемориала.
А совсем рядом стоит «полуторка», тоже поднятая из глубин Ладоги. Настоящий ГАЗ-АА — в прекрасном состоянии, несмотря на семидесятилетний «отпуск» на дне озера: можно хоть прямо сейчас завести его. Здесь же, в нескольких метрах, Сергей Марков поставил ворота, полностью повторяющие те, что стоят при въезде на «Дорогу жизни». Даже портрет Сталина на том же месте.
— Я нисколько не умаляю заслуг «полуторки» и ее героических водителей, но странно, что «Дорогу жизни» ассоциируют только с ледовым периодом. Ведь большую часть грузов перевезли на баржах в период судоходства, и это было не менее, а часто и более опасно, чем везти груз по льду на «полуторке». Суда всё время бомбили, а ладожская волна то и дело норовила их перевернуть, — поделился с нами Сергей за чашкой чая после экскурсии, которую он специально для нас устроил.
Обезличенная память
Совсем рядом с Веролой, в Кобоне, сгружали с железной дороги и отправляли на судах или по льду в блокадный Ленинград продовольствие и боеприпасы. А из города привозили отощавших ленинградцев, и в здании бывшей церкви святого Николая Чудотворца в Кобоне они получали первую миску настоящей еды, медосмотр — и допрос в НКВД.В 1942 году на территории Никольского храма находился эвакогоспиталь № 1. На паперти решалась судьба многих ленинградцев: кто-то умирал прямо здесь, кому-то предстояло, оставшись без родителей, отправиться в детский дом, а кого-то ждала новая жизнь в эвакуации на Большой земле.
Сегодня храм святого Николая Чудотворца действует — это подворье Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря.
— На протяжении года протоиерей Иоанн Малинин служит панихиды о упокоении усопших в годы блокады, — говорит староста храма Светлана Кораблева. — Периодически к нам приезжают экскурсии из Веролы, и мы рассказываем о том, как во время войны здесь отогревались ленинградцы.
В 30 километрах от Кобоны находится деревня Васильково. Здесь в 1833 году по проекту итальянского архитектора Давида Висконти была выстроена церковь Троицы Живоначальной. В 1940 году храм закрыли, здание не стало ни клубом, ни кинотеатром, а находилось в запустении до того самого времени, как им занялся отец Вячеслав. Сейчас храм законсервирован и ждет своих жертвователей.
Рядом с храмом — деревенский погост. Здесь похоронены и те, кто не смог перенести раны в 1942-м (поблизости был госпиталь), и те, кто умер уже в послевоенное время. А недалеко от кладбища появилось братское захоронение. Здесь похоронена женщина-врач, настолько горячо любимая больными и ранеными, что, когда она погибла от ранения, солдаты поставили ей памятник. Местные власти решили реконструировать братскую могилу к 70-летию Победы: все плиты с именами павших убраны, надгробие женщины-врача снято, сделана насыпь под плитку.
— Это сводит на нет весь наш проект: мы ведь хотели, чтобы всё осталось, как было при солдатах. Хотели сделать храм и эту братскую могилу одним комплексом, памятником, — сетует отец Вячеслав. — Надгробие на могиле женщины-врача показывало, где она лежит, а сейчас — что это будет? Идет обезличивание памяти, это очень печально.
Их судьбы известны народу…
Венцом трудов протоиерея Вячеслава Харинова по увековечиванию памяти воинов последней войны можно назвать храм благоверного князя Александра Невского в поселке Апраксин. Храмовый комплекс, состоящий из церкви, дома причта и памятника святому Александру Невскому, становится, по выражению самого отца Вячеслава, настоящей «интервенцией в пейзаж» дачного поселка.Сейчас идет роспись храма. Когда она завершится, дом Божий станет еще и мемориалом солдатам, погибшим или пропавшим без вести на Волховском и Ленинградском фронтах. Начало уже положено: под памятником святому Александру Невскому захоронены 129 солдат Великой Отечественной, а на расположенных рядом плитах перечислены горькие потери в ходе операций по освобождению Ленинграда от блокады.
На одной из плит надпись: «На сем месте погребены воины РККА, павшие в боях за освобождение Ленинграда от блокады в Великой Отечественной войне. 129 известных солдат. Их судьбы известны народу, подвиги — Отечеству, имена — Богу».
— Когда храм будет готов, мы разместим на стенах памятные плиты с названиями частей и именами героев. Всех назвать не получится, но кого-то укажем точно. В притворе можно было бы установить стенды с новеллами о блокадном городе, рецепт блокадного хлеба, например, или количество бомб, сброшенных на эту территорию и, следовательно, не упавших на Ленинград, — предполагает отец Вячеслав.
В доме причта, интерьер которого напоминает блиндаж, будет открыт еще один музей — с находками поисковиков, здесь же будет проходить лекторий.
Помогает отцу Вячеславу в обустройстве комплекса инокиня Параскева, и не случайно: изначально он задумывался им как женская обитель. Ведь именно женщины, в войну терявшие мужей и сыновей, тяжело работавшие в тылу, строившие здесь под бомбежками и обстрелами железную дорогу в немыслимо короткие строки, работавшие в госпиталях и сражавшиеся на фронте, лучше других понимали, насколько страшна война. Именно они и сейчас глубже всех понимают: нужно сделать всё для того, чтобы война не повторилась.