Храм, лаборатория и вновь храм
Люди, живущие в районе Ботанического сада, часто и не предполагают, что совсем рядом находится храм Спаса Преображения Господня лейб-гвардии Гренадерского полка. Многие, зайдя случайно, удивляются: живем на соседней улице — и понятия об этом не имели. Но в здании, обезображенном советскими перестройками, очертания храма всё же угадываются. А если зайти внутрь, а потом подняться на самый верх, можно узнать немало интересного.
Храм Преображения Господня возведен на насыпном холме в 1840–1845 годах по проекту архитектора Константина Тона. Освящен 29 сентября 1845-го. В 1873 году передан лейб-гвардии Гренадерскому полку. В 1930-м закрыт, в здании размещалась лаборатория ЛЭТИ. 19 августа 2006 года, в престольный праздник, совершена первая после закрытия храма Литургия.
Аутентично, как в блокаду
— В здании находилась лаборатория ЛЭТИ. Я учился в этом вузе, и у нас там проходили лабораторные работы. Сидишь, бывало, на последнем этаже, поднимешь голову, а на тебя смотрит святой с потолка — стра-а-ашно! — вспоминает почетный настоятель протоиерей Игорь Юшин. — Когда храм передали епархии, представители ГИОПа приходили, фотографировали сохранившиеся элементы убранства. Они частично были закрашены, реставраторы поработали, всё очистили, что могли. Первыми прихожанами стали люди, которые жили неподалеку. Были и те, кто знал меня прежде. Потихоньку народ стал ходить. Прихожане-архитекторы разработали проект восстановления, но когда подсчитали, сколько это будет стоить, мы все огорчились: необходимо два миллиарда рублей, а таких денег ни у кого нет. Настоятель, отец Виталий, молодой, энергичный, ему предстоит большая работа — дай Бог, чтобы всё ему удалось!
— Меня назначили настоятелем в октябре 2022 года… ну, то есть как назначили — я попросился сам, — рассказывает отец Виталий. — Семь лет прослужил в Исаакиевском соборе, там всё было хорошо, прекрасный собор, прекрасный коллектив, но последние года два я стал понимать, что хотел бы большей инициативы в приходской деятельности. Я знал отца Игоря, один мой приятель долгое время был здесь чтецом. Когда я попросился на этот приход, меня сначала не поняли — дескать, зачем из прекрасного собора переходить в такой сложный храм. Но в итоге приняли мои доводы и после согласования этого вопроса с отцом Игорем Юшиным, которому в силу возраста и проблем со здоровьем уже тяжело было исполнять настоятельские обязанности, благословили попробовать свои силы в новой для меня деятельности. И когда я совершал первую свою Литургию в храме Преображения Господня, с удивлением отметил, что, несмотря на такое состояние храма, в нем очень легко служить и молиться.
В 1930 году храм передали ЛЭТИ, в 1937‑м институту дали финансирование, и здание было перестроено: снесли главки, купола, устроили дополнительные этажи, поставили межкомнатные перегородки, солею демонтировали, окна частично заделали, частично прорубили в других местах. Институт не занимался ремонтом как таковым, стены просто обшили, поставили межкомнатные перегородки. К счастью, в алтаре не устроили туалет, как это часто бывало.
Это была первая кафедра гидроакустики в Советском Союзе, и специалисты, которые учились здесь, внесли большой вклад в нашу Победу. Во время войны сюда пришли балтийцы: Кронштадт стали сильно бомбить, и нужно было найти место для штаба Балтфлота. Здание было укреплено, прорыты подземные ходы: один вел в ЛЭТИ, другой — в штаб адмирала Трибуца. Отец Виталий поделился планами организовать совместный музей, одновременно церковный и городской, в котором рассказывалось бы об истории храма. Крипта как раз годится для размещения экспозиции.
— Сюда съемочная группа пришла снимать документальный фильм про моряков-балтийцев, режиссер ходил, оператор снимал, а потом они говорят: «Как у вас тут… аутентично!» — «Да, — говорю, — как в блокаду», — продолжает рассказ отец Виталий. — Серию про моряков они уже сняли, а в одной из серий, которая пока в работе, речь пойдет об адмирале Трибуце — здесь же был во время войны командный пункт. Бункер адмирала находится прямо за стеной храма. Во время съемок я рассказал группе настоящую историю этого места, потому что в «Википедии» много ошибок. Они проводили съемки в храме, мой рассказ тоже засняли.
Перипетии ремонта
Сейчас на первом этаже, где проходят службы, силами прихода сделан косметический ремонт.
— Перед Пасхой 2022 года мы с друзьями и некоторыми прихожанами сделали солею, место для хора перед алтарной частью, покрасили стены, рабочие подвесили натяжной потолок, закрепили люстры и бра. За несколько часов до пасхального богослужения мы еще укладывали ковролин. Прихожане, когда пришли на службу, очень удивились. Но храм — памятник архитектуры федерального значения, ничего капитально мы трогать не можем. В 2001 году было принято решение поставить его на федеральный учет. Тут как раз институт изыскал возможность перенести свои лаборатории в другое место, и храм передали епархии. На данный момент КГИОП выдал нам новое охранное обязательство на пять лет. Значит, по их расчетам, за пять лет мы должны «что-то сделать». Косметический ремонт, конечно, не считается. Нужна реальная реставрация, — делится отец Виталий.
На верхнем этаже храма почти целиком сохранилась лепнина, частично — росписи. Когда проходишь по этажам, видишь, где заделаны проемы окон, где прорублены новые. Кое-что, опасается отец Виталий, вернуть в первоначальное состояние уже не удастся. В любом случае необходимо искать благотворителей. Но пока никто не откликнулся.
Отец Виталий столкнулся еще с одной проблемой: какое-то время здание храма было невозможно отапливать из-за прорыва трубы. Труба идет из ЛЭТИ, но за территорией ЛЭТИ заканчивается ответственность вуза. Внутри храма — ответственность прихода, а между ними труба «ничья», никто на баланс её не взял.
— Стали узнавать, как её починить, нам выставили счет на очень большую сумму, — рассказывает настоятель. — Искали, кто может помочь, пока не смогли договориться с бригадой, которая починила трубу за гораздо более скромные деньги, которые с трудом, но удалось собрать. Целый месяц до этого мы служили в холоде. Теперь мне надо добиться, чтобы эту трубу взял на баланс город, чтобы не мы её чинили: у нас нет таких возможностей. Хожу, встречаюсь с разными чиновниками, хочу добраться до главы района. Заменили 58 метров трубы, на какое-то время этого, надеюсь, хватит, но всё равно очень страшно.
Второй дом
Разумеется, приход — это не только и не столько здание, сколько люди. И пусть здание полуразрушено, но в храме идет обычная приходская жизнь.
— Я и пою, и регентую всеми составами, — рассказывает Анна Русецкая. — Хором это нельзя назвать, мы поем малыми ансамблями. По субботам поет любительский состав: девочки по душе пришли в храм, чтобы попеть. Отец Виталий благословил нашу дружную женскую компанию. По воскресеньям и праздникам поем смешанным составом, у нас есть мужчины — бас и тенор, и женщины — альт и сопрано. Этот ансамбль более профессиональный, у него более сложная программа. Я здесь с августа 2017 года, пришла, еще когда настоятелем был отец Игорь. В хор требовалось сопрано, пригласили меня. Регентом был Павел Годун. Потом в силу обстоятельств Павлу пришлось менять место работы. Так я и стала регентом. Пока мы поем только на богослужениях, но у меня с девочками-любителями есть идея спеть где-нибудь еще, например на каком-нибудь благотворительном концерте. Мы подготовимся, подрастем и, возможно, где-нибудь себя покажем.
— Около года назад наша семья переехала в этот район, — говорит прихожанка Вероника Лазурко. — Я сразу этот храм увидела, потому что живу совсем рядом. Мы жили в Приморском районе, я какое-то время ходила в свой прежний храм. Потом стала заходить сюда, мне здесь показалось так уютно и тепло, совершенно особая атмосфера. Однажды рассказала батюшке, что пела в любительском хоре в своем прежнем храме, отец Виталий сразу предложил присоединиться к здешнему хору, чему я очень рада. Приглашала своих друзей на Пасху, они тоже отмечали, что на приходе очень уютно, совсем по-домашнему.
На приходе есть воскресная группа для детей, созданная родителями. Во время богослужений с детьми проводят занятия. В важные моменты службы ребята спускаются в храм, а после службы пьют чай.
Анна Склярова начала ходить в приписанную к храму Троицкую часовню на Троицкой площади Петроградской стороны еще в 2009 году.
— Когда вышла замуж, мы крестили там всех детей, — рассказывает она. — Пришли сюда, потому что здесь есть воскресная школа, мне предложили её вести — я училась в свое время на курсах при Лавре, а по образованию я актриса и режиссер. Когда мы начинали, в школе учились мои дети и трое детей ещё одной прихожанки. У меня пятеро, тогда еще было четверо, но младшая дочка была маленькой. В школе учились тоже трое, так что поначалу было шестеро учеников. Постепенно детей становилось больше и больше, мы иногда и за столом не помещаемся. Детей всего на приходе около двадцати, кто-то приходит, кто-то не приходит, но десять-пятнадцать ребят на занятиях есть всегда.
Михаил Гусельников знает отца Виталия еще по Исаакиевскому собору.
— В 2017 году я приехал в Петербург учиться, ходил в Исаакиевский собор, — говорит Михаил. — В 2021 году при соборе открылся молодежный клуб, им руководил отец Виталий. Так мы и познакомились. Когда его перевели сюда, я перешел вместе с ним. Служу на приходе алтарником, псаломщиком. В этом году закончил магистратуру по технической специальности, скоро получаю диплом. Здесь все мои друзья, некоторые пришли из Исаакиевского собора, нас связывает уже долгое общение.
На приходе есть и взрослая воскресная группа: духовенство проводит беседы с прихожанами на заранее выбранную тему, причем темы часто предлагают сами прихожане. Настоятель надеется, что через какое-то время кто-то из прихожан «дорастет» до того, чтобы самостоятельно готовить доклады.
Гренадерский храм
На первом этаже храма обращает на себя внимание мемориальная доска, посвященная героям Первой мировой.
— Началось всё с того, что к нам пришел человек, в семье которого из поколения в поколение передавалась информация, что один из его родственников был здесь захоронен, — говорит отец Виталий. — Нам тоже было известно, что в крипте храма находилось захоронение гренадер — героев Первой мировой войны. Но сколько их было, как их звали — никто не знал. Кто уничтожил захоронения, неизвестно: может, ЛЭТИ, может, матросы-балтийцы. На месте захоронения был устроен бассейн для опытов. Человека, пришедшего к нам, зовут Павел Судравский, один из его предков, Владимир Ксаверьевич, написал книгу «История Лейб-гвардии гренадерского полка 1756–1906 гг.». Павел Судравский в архивах нашел метрические книги, в которых была вся информация — кого в какой день отпевали, кто из священников отпевал. Так благодаря ему мы всё и узнали, и установили в храме мемориальную доску, где перечислены все имена. Среди захороненных есть и дядя Павла Судравского. Павел помог финансово, чтобы мы могли эту плиту заказать.
Недавно на приходе появились энтузиасты, которые хотят работать с молодежью. Они люди светские, но постепенно воцерковляются. У них есть замысел создать военно-исторический клуб, потому что храм — гренадерский, а ничего посвященного гренадерам в нашем городе нет. Вместе с отцом Виталием они хотят обратиться за помощью к различным профессиональным сообществам, занимающимся историей и историческими документами. Также идет работа над организацией съемок документального фильма/репортажа о храме и его удивительной истории, ведь главная задача на сегодняшний день — чтобы про храм узнало как можно больше людей. Настоятель, конечно, верит и надеется, что с Божией помощью найдутся те, кто готов будет вложить силы и средства в его восстановление, и он засияет во всей красе.
