Храм - это не только стены
— Это не первая ваша поездка в Санкт-Петербург?
— Впервые я оказался в вашем городе в 1976 году, когда был студентом Московского архитектурного института. Я и мои товарищи работали на реставрации Новоиерусалимского монастыря в городе Истре, нам сказали, что мы заработали экскурсию, и мы приехали в Ленинград. Я сразу влюбился в ваш город и в Россию.
— Какие задачи стоят перед современной церковной архитектурой?
— Для нас, как и для вас, это новая сфера, так как с начала Второй мировой войны до 1980-х в Сербии эта область архитектуры находилась в застое, церкви практически не строились.
— В Сербии ситуация со строительством храмов сильно отличалась от ситуации в СССР?
— Возможно, было немного лучше, но, в общем, то же самое. Было что-то наполовину мертвое, без стремления к новому. Только лет тридцать тому назад что-то изменилось. Задача современной храмовой архитектуры — не копирование старых образцов, не пассивное нетворческое повторение, а новаторство с учетом церковных канонов. Важно понимать, что храм — это не только стены: храмовое сооружение будет полностью воплощено, когда стены покроют росписи, будет совершаться богослужение, зазвучат молитвы и песнопения, пространство наполнится ароматом кадильного дыма.
— На выставке были в основном проекты или построенные здания?
— Большинство зданий было построено, но некоторые, к сожалению, разрушены албанскими или хорватскими террористами.
— Есть ли в Сербии возможность восстановить то, что разрушено?
— Необходимо понимать, что восстановление «один в один» невозможно. Каждый храм уникален, как уникален каждый человек. Храм в моем родном городе Дьяковице был разрушен, на этом месте стоит памятник матери Терезе. В Косово разрушено много храмов XII–XIV веков — это невосполнимая потеря, настоящая трагедия православия в Сербии. Храмовая архитектура — это не просто красота и не просто функциональность, она по-своему организует пространство. Сооружения должны являть славу Божию и славу человеческую. Храм — источник эстетического размышления о земном мире. В традиции восточного христианства храм — это модель Вселенной, Небо на земле. Греческий ученый-искусствовед ХХ века Михелис Панаотис писал о том, что эстетическое — это претворение опыта отношений человека с Богом, как поется в псалме: «Господи, возлюбих благолепие дому Твоего и место селения славы Твоея» (Пс. 25, 8). Храм должен говорить о красоте и славе через внутреннюю истину Богочеловека. Архитектор использует материю для формирования иной реальности, связи с Господом.
— Вы строите не только в Сербии, но и в других странах?
— Да, по всему миру: в Северной и Южной Америке, в России: недавно спроектировал храм блаженной Ксении Петербургской в поселке Кирилловское Ленинградской области. Для моего творчества нет границ. Границы, к сожалению, существуют только в той стране, где я родился. Там не строят, там разрушают, и это ужасно, потому что на самом деле Сербия — открытая, дружелюбная страна, Белград — самый открытый город, там есть место для людей с любыми убеждениями, любой национальности. Как можно было его бомбить? У сербов, как и у русских, широкое сердце, оно напоминает русскую степь.
— Знакомы ли вы с современным храмостроительством в России?
— Да, и мне многое очень понравилось. Храмовая архитектура и в Сербии, и в России постепенно организует пространство, начиная от маленьких деревенских церквей и заканчивая кафедральными соборами. Русская храмовая архитектура сделала большой шаг, но, конечно, осуществлено только пять процентов из необходимого, а 95 еще предстоит сделать. Это наша лествица Иакова, лестница в небо. Современные реминисценции православия очень интересны. Мне кажется, что от русских, сербов, греков и вообще православных ожидается новое слово в архитектуре, она должна явить истину о спасении человека в Господе Иисусе Христе, выразить эсхатологический и евхаристический аспекты.
— Что бы вы могли сказать молодым архитекторам, которые хотят строить храмы?
— Архитектура отражает единство разума и материи. Надо искать источник вдохновения во всех периодах христианского храмостроительства, а не держаться какого-то одного стиля, как это было в прежние времена. Да и в прежние времена это было не совсем так: часто храмовые здания достраивались, перестраивались; храм, в котором я крестился, соединяет в себе и романский, и византийский стили. Современная архитектура — открытая, оригинальная, а не пассивное повторение старых форм. Церковные сооружения должны напоминать о действительном положении вещей, являть красоту преображенной жизни, красоту, вытекающую из сердца.
— Среди ваших проектов есть храмовые здания нетрадиционных, новаторских форм. В России многие люди очень консервативны, считают, что в церковной архитектуре ничего не должно меняться. А как в Сербии с этим обстоит дело?
— Точно так же (смеется), человек везде одинаков. Люди стремятся увидеть картинку, которую они уже знают. Но нужно помнить, что инновации поначалу вызывают отторжение, а потом становятся классикой, это обычный процесс.
— Верят ли сербы, что ситуация в Косово когда-нибудь изменится?
— В Сербии есть пословица: «Бог на небе — Россия на земле». Главное, чтобы Россия была сильной, мы верим, что она нас защитит. Я с радостью, с открытым сердцем привез в Россию эти работы. Благодарю Господа, что мне это удалось, и людей, которые мне помогли. Молитесь за нас и спасибо за всё. Я сердцем и душой с вами.