Исход Лазаря
Тогда огненный Серафим (так читается издали фигура человека, разматывающего пелены) — шестокрылатый Серафим Исайи пророка, повинующийся жесту Господа сил — касается смертной нечистоты Лазаря, касается тонкой пелены, разматывающейся от его чрева. Нет, не «пища для чрева и чрево для пищи», но тело — для Господа! И Он взыскует его, взыскует целого Лазаря, всего человека, друга Своего, которого любил.
Он — нечист, и пуп его необрезан, и выброшен он на попрание в кровях его, как писал пророк (Иез. 16, 1–14), но находит его Христос, простирает над Ним воскрилия риз своих — и вот — говорит ему: «Живи!». И он вырос, и он «стал большой». Он смотрит на Христа — лицем к лицу, он скоро станет подобным Ему — но этого чуда мы не увидим здесь, на иконе: это чудо будущего века. Лазарь, друг Христов, бедный Адам ветхий, смотрит на Него — такой на Него похожий. Или же — Бог стал похож на Лазаря, чтобы не стыдился Лазарь более своей нечистоты?
И льются, льются за крылом Серафима воды Крещения, воды Духа — прозелень и голубизна, поток из скалы, льются, как те воды, что Бог извлек из мертвого камня, предназначенного для могилы сынам Израилевым, в пустыне, — то люди, изображенные рядом с человеком, разматывающим пелены.
И дорога простирается вдаль — или идет из дали, упираясь в Христа, оканчиваясь на Нем? Путь сквозь пустыню — ради того, чтобы встретить нового пророка, Нового Моисея, которого нельзя не послушать: его слышит даже мертвый друг Его.
Расступаются волны— то пятна фигур Марфы и Марии, — кидаются под ноги Его, расступается Чермное море. Се, Новый Исход — для каждого друга Христова, для каждого Лазаря!
Напрасно глядят в эти воды сыны фараоновы — не верующие Новому Моисею фарисеи. Им не войти в струи потока: он увлечет их в гибель. Лишь друг Христов может выйти из смерти и видеть Бога лицем к лицу, и сохранится душа его.
И Сам Христос — взирает, как Бог из древнего столпа, огненного и облачного, а за ним в желтых ризах — мудрый Петр, новый книжник, понимающий, что так было написано о Нем и так Он сотворил.
«Не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море» (1 Кор. 10, 1–2).
Перед нами — Таинство Крещения.
Лазарь вызывается из небытия, из черного провала скалы-могилы.
Вы умерли — и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге, когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе (Кол. 3, 3–4). И се! — Христос явился. Это теофания, Богоявление.
Отцы ваши крестились в Моисея в облаке и море — вот, зде больше Моисея. Новый Исход совершается под водительством Нового Моисея.
Перед нами, взирающими на Таинство, есть и облак и море — в очертании фигур, окружающих Христа.
Ко Христу в синих и алых ризах Богочеловечества идет дорога, она же — становится свитком в Его руке; Он — Путь, или Истинная Тора Моисеева. В раннем христианстве учение Христа и Церкви называли «Путь» (как в Псалме 118, «Похвала Торе», зовется он «стезя»).
Слева в горах скрижали ветхие — они раскрыты, как для суда. «Есть для вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете» (Ин. 5, 43). Но фарисеи в грязно-желтых ризах (символ помраченной мудрости) не смотрят туда. Они не смотрят ни на Христа, ни на Моисея.
Новый же Моисей пишет Свой новый Завет на плотяных скрижалях сердца, ибо Он в силах вынуть из груди не-чад Авраамовых, подобных камням, «сердце каменное, и дать им сердце плотяное» (Иез. 11, 19–20), и они «станут Ему сынами и дщерями».
Стены далеко среди расселин гор («понре глава моя среди расселин гор» — поется в византийском каноне), и Новый Иона и Новый Моисей дает неверующим единственное знамение. Высоко — стены нового Иерусалима, он «свободен», он «матерь всем нам», к нему «дорога через пустыню», как писали пророки.
Да, вознесенный на Крест Новый Моисей вышел поруганный за стан, и мы выходим, нося Его поругание — «да и жить будем с Ним». Жизнь наша сокрыта с Ним в Боге.
За спиной Христа — одетый в брачные ризы пира Царствия иерей (апостол Петр), а с ним — собрание верных (экклесия, Церковь). За скалой же — собрание неверных, на их головах покрывало. Они не верят Моисею и не узнают Христа, о котором говорил Моисей.
Совершается Таинство Крещения, и священник не своею силою совершает его («Петр сказал народу: мужи Израильские! что дивитесь сему, или что смотрите на нас, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит?»). И снова напоминание о Моисее ветхом, который говорит об исполнении чаяний: «Моисей сказал отцам: Господь Бог ваш воздвигнет вам из братьев ваших Пророка, как меня, слушайтесь Его во всем, что Он ни будет говорить вам» (Деян. 3, 22).
Петр, совершая Таинство, одновременно совершает и мартирию свою перед книжниками: «да будет известно всем вам и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воскресил из мертвых, Им поставлен он перед вами здрав» (Деян. 4, 10). И говорит он, свидетельствуя: «Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения, ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4, 11–12).
Каждый может стать из не-возлюбленного — возлюбленным, из камня — чадом Авраама, каждый может стать драгоценным камнем, как сей Иисус, Которого вы распяли, но Который воздвигнут Богом из мертвых.
Он, Новый Моисей, воздвигнут «от нас», от кровей Пречистой Девы — и стал братом нашим — Он одет в Богочеловеческие ризы с клавом мессианского достоинства. Он — восставший Пророк, предузнанный Моисеем ветхим.
«Вы убили Праведника», брата своего, Авеля, но Он жив. «Покайтесь, и да крестится каждый в Его имя» — великое Имя Бога Израилева, посетившего Свой народ, который обрел Своих чад.
Петр-пресвитер — свидетельствует (ибо «аз точию свидетель есмь») о делах Христовых, творимых Богом в таинствах Крещения и Покаяния — второго крещения, а «прочее да почтено будет молчанием» (свт. Григорий Богослов).
***
В безвременье адском пришельцы не новы,
Их лица сквозь марево кто разберёт?..
Но вдруг мирозданье пронизало слово
Того, Кто раскинул шатром небосвод,
и зов был сильней разрушенья и тлена.
И Лазарь вернулся из тьмы Ничего.
От смерти остались лишь только пелены
крещальною ризой на теле его.
