Императрица Мария Феодоровна. Прощание с Крымом. Апрель 1919 года
Сообщение о гибели императора Николая Александровича и продолжительная изолированность от внешнего мира вдовствующей императрицы Марии Феодоровны, её дочерей с семьями и великих князей Николая и Петра Николаевичей, собравшихся к началу 1918 года в приморских крымских имениях Харакс, Дюльбер и Ай-Тодор, стали поводом к организации Британским адмиралтейством специальной поисковой экспедиции. Она была проведена 19–22 ноября 1918 года экипажами миноносцев «Tribune» и «Shark» по личному указанию короля Георга V, мать которого королева Александра приходилась старшей сестрой императрице Марии Феодоровне, и по распоряжению назначенного 1 сентября 1918 года командиром Эгейской эскадры контр-адмирала Майкла Калм-Сеймура (1867–1925).
Обстоятельства этой экспедиции стали известны из датированной 1929 годом памятной записки Ивана Ивановича Стеблин-Каменского (31.10.1895–1944), в 1914–1918 годах служившего на многих военных кораблях Императорского флота и награжденного орденами вплоть до св. Владимира IV степени с мечами и бантом (1915) и Георгиевским оружием (1917) и тогда же произведенного в лейтенанты флота. Впоследствии он жил в Париже, сотрудничал во многих русских изданиях. С началом новой войны смог вернуться в Россию в качестве переводчика германской армии и погиб в 1944 году.
Утром 17 ноября 1918 года британский коммандер Терл и русский лейтенант флота Иван Стеблин-Каменский (старший брат известного исследователя скандинавских языков Михаила Стеблин-Каменского) прибыли на борт флагманского линкора командующего Средиземноморским британским флотом вице-адмирала Сомерсета Артура Гоф-Калторпа «Superb» (примечательно, что в июле 1909 года на борту этого линкора побывали император Николай II и король Эдуард VII), где получили задание «подойти ночью на миноносце к Ай-Тодору, незаметно высадиться на берег и увидеть Императрицу. Если она согласится покинуть Россию, то приняв её ночью и тайно со свитой на шлюпку, — вернуться на миноносец и идти в Константинополь, где Императрице будет предоставлен большой корабль для следования в Англию. Если же она не даст своего согласия, то Терл и Лейтенант К. [так Стеблин-Каменский именовал самого себя в своих воспоминаниях — А. К.], взяв от нее письмо к английским Монархам, должны вернуться в Константинополь».
В 3 часа дня 19 ноября «Трибун», на котором находились оба офицера, и «Акула» вышли из Золотого Рога, став первыми кораблями союзников, вошедшими в Черное море после капитуляции Оттоманской империи. 20 ноября в половине четвертого ночи миноносцы вышли как раз на Ай-Тодор. Сильный ветер помешал ночной высадке со шлюпки, промокшие офицеры возвратились на борт, и весь следующий день оба корабля «держались вне видимости берегов». 21 ноября в три с половиной часа ночи «Трибун» снова подошел к Ай-Тодору уже со стороны Ливадии. Высадившись на берег и прождав рассвета в лесной чаще, «В седьмом часу путники направились в сторону Ай-Тодора. […] При встрече с прохожими лейтенант К. начинал громко разговаривать по-русски, обращаясь к Терлу, а англичанин, чтобы не выдать себя акцентом, отвечал только „да, да“». Британский штаб полагал, что императрица может находиться в имении Харакс, что и подтвердилось после того, как путники проплутали, миновав Дюльбер в. кн. Петра Николаевича и Кореиз, и возвратились обратно. «Около Харакса встретился мальчик, который охотно разговорился с лейтенантом К. Он сообщил, что Императрица живет без всякого надзора, с небольшой личной охраной».
Действительно, неделей ранее в Крыму высадились первые члены «Особого отряда по охране Лиц Императорской Фамилии», только что сформированного из чинов Добровольческой армии решением генерала А. И. Деникина. Все они добирались до Крыма тайно, поодиночке или небольшими группами, и заменили собою внешнее охранение имений чинами германской армии, тогда же оставившей Крым и передавшей им необходимые оружие и амуницию. Обстоятельство создания Отряда и службы его чинов в Крыму подробно описал его фактический руководитель полковник Петроградского полка Сергей Александрович Апухтин (1893–1969). Отряд состоял из офицеров преимущественно гвардейских полков прежней императорской армии, а также из младших чинов. Судя по доступным сегодня документам и свидетельствам, все эти люди были военнослужащими русской армии, иностранных военных в числе охранявших императорскую семью не было.
Войдя в парк Харакса, офицеры встретили вице-адмирала князя С. А. Вяземского (1857–1925), бывшего командира императорской яхты «Полярная звезда», который и проводил их к императрице. Посетители провели весь день в обществе Марии Феодоровны и её дочерей — обитавшей в Ай-Тодоре в. кн. Ксении с супругом в. кн. Александром Михайловичем и в. кн. Ольги с супругом Т. Н. Куликовским, которые в тот момент жили в отдельном маленьком домике. В тот же день императрица записала о беседе с Терлом: «Я объяснила ему, что никакой опасности для меня здесь больше нет и что я никогда не смогу позволить себе бежать таким вот образом. Как мне показалось, он понял меня». Поскольку и остальные не изъявили желания немедленно оставить Крым, то, получив письма императрицы в Лондон, прибывшие «в восьмом часу вечера […] спустились вместе с Вяземским и офицерами охраны на пристань и электрическим фонарем начали вызывать из темноты шлюпку „Трибуна“, который должен был ждать где-то поблизости. Вскоре послышался плеск весел. Шлюпка, правя на фонарь, подошла к пристани. Минут через десять вельбот приблизился к „Трибуну“. Терл приказал „Акуле“ остаться у крымских берегов в ожидании дальнейших распоряжений адмирала Кальторпа, а „Трибун“ дал полный ход — в Константинополь».
Однако разразилась ужасающая буря, некоторые моряки получили травмы, а при входе в заминированный Босфор экипаж не сумел отыскать обозначавший уже протраленные проходы маяк, и корабль «шел […] по минному заграждению, рискуя каждую минуту взлететь на воздух». «Сама судьба спасла Императрицу от лишнего испытания», — вспоминал С. А. Апухтин. Успешное возвращение в таких условиях рассматривали как явное чудо, позволившее наладить надежную связь императорской семьи в Крыму с британским королевском домом, что впоследствии и обеспечило им спасение. «Акула» же продолжала патрулирование в виду Харакса, что сразу отметила императрица: «английский эсминец всю первую половину дня услаждал мой взор, курсируя взад и вперед вдоль берега. Как хорошо, что можно наблюдать за маневрами английского корабля, — одно это заставит всех уважать их. Другой корабль вчера вечером отбыл в Константинополь». Жизнь императрицы, её дочерей и других родственников в ноябре 1918 — апреле 1919 годов подробно описана С. А. Апухтиным и в сочетании с дневниковыми записями самой императрицы дает очень ясную картину происходившего. Подробности организации перехода линкора «Мальборо» к берегу Ялты в апреле 1919 года стали известны из недавней публикации документов Британского адмиралтейства.1 января 1919 года командование британской эскадрой на Черном и Мраморном морях принял контр-адмирал Майкл Калм-Сеймур, прибывший в Севастополь на «Lord Nelson» 20 марта. А 26 марта флагманский корабль «Superb», с борта которого командующим Средиземноморской флотилией вице-адмиралом Сомерсетом Артуром Гоф-Калторпом осуществлялось руководство первой ноябрьской экспедицией 1918 года для поиска Романовых, ушел в Порт-Саид через Константинополь. 31 марта Сеймур сообщал Калторпу: положение в Крыму представляется столь сомнительным, что он накануне приказал линкору «Marlborough» проследовать в Севастополь для консультации со Старшим морским начальником и затем в Ялту, чтобы попытаться убедить императрицу погрузиться на борт.
При этом французское командование просило содействия в эвакуации чинов русской Добровольческой армии, а греки — в спасении греческих подданных. (Далее цитаты приведены по книге: Halpern, Paul. The Mediterranean Fleet, 1919–1929.) «Marlborough прибыл в Севастополь утром 5ГО и проследовал в ЯЛТУ 6ГО».
Линкор «Marlborough» был одним из самых грозных кораблей Королевского флота с экипажем в 925 человек и способной защитить в любых обстоятельствах мощнейшей корабельной артиллерией, успевшим принять участие в знаменитом Ютландском сражении с германским флотом (31 мая — 1 июня 1916 года). Самый факт отправления подобного чудовища для предполагавшейся эвакуации двух десятков человек свидетельствовал о значении, которое придавала этому королевская семья. Капитаном линкора с 25 октября 1918 года был Чарльз Данкан Джонсон. Именно ему вместе с капитаном крейсера «Calypso» Бертрамом Сэквилом Тэсиджером предстояло убедить императрицу оставить Харакс.
Быть может, именно свидетельства капитана Б. Тэсиджера побудили её принять решение об эвакуации. В декабре 1918 года капитан успел прославить и крейсер «Calypso» и себя лично умелыми рейдами против красного флота на Балтике у берегов Эстонии, участием в захвате советских ми ноносцев «Спартак» и «Автроил» с их экипажами и арестом члена Реввоенсовета Фёдора Ильина (известного как Раскольников), будущего полномочного представителя в Болгарии и чуть не самого яркого невозвращенца и разоблачителя государства, которое он строил почти всю жизнь. Можно допустить, что личное общение с красными матросами доставило капитану яркий материал для убедительной беседы с императрицей…
Обстановка подготовки к погрузке и перемещения эвакуируемых на борт детально описана в воспоминаниях С. А. Апухтина. Однако наиболее подробные сведения приводятся Артуром Фрэнсисом Придхэмом, в чине первого лейтенанта отвечавшим за прием и размещение императорской семьи на борту и на всю жизнь сохранившим самые дружеские отношения с в. кн. Ксенией Александровной.
Тридцать семь лет спустя он выпустил книгу воспоминаний «Вблизи Династии», отдельная глава которой посвящена подробному рассказу о перемещении отъезжающих на борт. Благодаря этому описанию эпопеи Ялтинской эвакуации именно отличавшийся изысканной воспитанностью и невероятным обаянием первый лейтенант Придхэм получил известность в качестве главного организатора спасения императорской семьи, хотя даже не являлся командиром линкора «Мальборо», а императрица Мария Феодоровна наградила его орденом св. Станислава 2 степени с мечами. Будущий вице-адмирал, похоже, сразу оценил выпавшее ему немыслимое везение и фиксировал малейшие события, связанные с его неожиданными обязанностями. Он оставил три тома неопубликованных воспоминаний 1900–1945 годов (National Maritime Museum. Creenwich) и морские дневники 1914–1920 годы (Cambridge University: Churchill Archives Centre), а также собрание фотографий, сделанных в различные моменты пребывания на борту «Мальборо» членов императорской семьи и сопровождающих лиц. Авторы фотографий нигде не называются. Возможно, что он сам исполнил известное фотографическое изображение императрицы, стоящей на корме «Мальборо» под британским флагом, сделанное за несколько минут до прощания её с чинами «Особого отряда по охране Лиц Императорской Фамилии», столь трогательно и подробно описанного Придхэмом в своей книге, которая стала, благодаря предпосланному ей предисловию участницы тех событий вел. кн. Ксении Александровны, основным и неоспоримым документальным источником о последних часах существования законного русского государства. Самой эвакуации посвящено 34 страницы — около четверти книги, которая до сего дня не переведена на русский язык.
Придхэм исчислял принятых на борт двадцатью лицами императорской фамилии, двадцатью пятью лицами свиты обоего пола и тридцатью шестью служащими — итого, включая младенцев, был принят на борт 81 пассажир. По его же подсчетам «в дополнение к нашим пассажирам мы приняли около двухсот тонн багажа». (Автомобили и громоздкие предметы мебели на борт не грузились, таким образом, багаж пассажиров, считая прислугу и новорожденных, составил по 123 современных 20‑килограммовых чемодана на человека. Едва ли вывозимое имущество может показаться чрезмерным, учитывая, что двумя годами ранее нескольким из этих людей принадлежало второе по величине государство в мире…) Приведенный Придхэмом же второй список принятых на борт, составленный кем-то из старших офицеров, несколько уточняет эти сведения. В нем 15 лиц императорской фамилии, 7 — состоявших с ними в браке, ближайшем свойстве и их дети, 22 лица свиты обоего пола, 4 английских гувернантки, 37 служащих: 6 — императрицы, 6 — в. кн. Ксении Александровны, 5 — в. кн. Николая Николаевича, 6 — в. кн. Петра Николаевича, 5 — семьи Юсуповых, 3 — кн. Орловой, 3 — кн. Долгорукой, 3 горничных. Итого 83 человека.
«Утром 7‑го была получена телеграмма из Ялты, что противник вошел в КРЫМ и что французы отдали приказы о немедленной эвакуации Ялты; Ее Императорское Величество погрузилась на борт Marlborough сегодня после полудня, но выразила пожелание, что Marlborough должен оставаться в Ялте пока эвакуация не будет завершена».
Это было важнейшее требование императрицы — она отказалась оставить Крым, пока не будут вывезены в безопасное место все не желающие оказаться во власти большевиков, и британцы буквально кинулись исполнять её распоряжение: «Stuart, Dianthus и Hibiscus сразу пошли на Ялту, и Speedy, который собирался отправиться в плавание в качестве дежурного эсминца, был направлен в Ялту вместо Севастополя. Grafton’у было приказано проследовать из Новороссийска в Ялту […]. Kapurthala была послана Старшим морским начальником Севастополя в Ялту». 8 апреля Британское адмиралтейство телеграфировало Калторпу и Сеймуру: «Его Величество выражает большую озабоченность личной безопасностью Императрицы Марии и других членов Русской Королевской [sic!] семьи, пребывающих в Крыму. Адмиралтейство полагает, что ситуация сейчас такова, что их следует погрузить на борт, каковы бы ни были их личные желания, и переправить в безопасное место, как только приготовления будут сделаны. Их конечный пункт назначения будет сообщен позднее. Доложите, какие действия вы предпринимаете».
«Утром 8‑го Marlborough доложил, что среди беженцев на берегу возникла паника и что число желающих быть эвакуированными возросло до 4000, из коих 1500 были уже погружены. Не было никаких признаков какого-либо местного восстания. Главнокомандующий прибыл в Константинополь на Iron Duke в 08:00 и после доклада ему я ушел на Ялту на Lord’е Nelson’е», — сообщил Калторп.18 апреля Калторп доложил Адмиралтейству: «H.M.S. Marlborough с Императрицей Марией и сопровождающими отправится из Константинополя на Мальту завтра утром, в пятницу. Прибудет в воскресенье вечером 20 апреля. H.M.S. Lord Nelson с двумя Великими Князьями [Николаем Николаевичем и Петром Николаевичем] и сопровождающими уйдет в Геную сегодня днем 17‑го апреля. Прибудет туда в среду 23 апреля. После высадки их H.M.S. Lord Nelson проследует на Мальту […]. Запросите информацию, какие дальнейшие меры предусматриваются в отношении Императрицы Марии. H.M.S. Marlborough приказано вернуться прямо в Константинополь. Поскольку в настоящих обстоятельствах на базе не должно оставаться менее трех линкоров, необходимо рассмотреть вопрос о том, следует ли поручить Lord’у Nelson’у доставить Императрицу в Англию». С последовавшего согласия Адмиралтейства именно «Lord Nelson» доставил вдовствующую императрицу Марию Феодоровну в Портсмут.
С момента оставления Крыма чины «Особого отряда» продолжали участвовать в антисоветском сопротивлении, а впоследствии разъехались по миру. Они практически не заявляли о себе в печати.
О последних днях императрицы в Крыму написал в 1928 году в связи с её кончиной генерал-майор Борис Владимирович Геруа (1876–1942), командир Лейб-гвардии Измайловского полка, заявивший в белградском «Новом времени» о том, что императрицу и членов её семьи спас от гибели некий английский полковник Бойль (или Боль). Публикация эта вызвала резкую отповедь со стороны командира «Особого отряда» полковника Иллариона Викторовича Федотьева (1880–1960), в двух своих письмах в газету напомнившего, что в обстановке общегосударственного хаоса именно русская армия нашла возможность собственными силами и без внешней помощи успешно охранить от организованного советского террора и случайных злодеев вдовствующую императрицу, своего недавнего главнокомандующего в. кн. Николая Николаевича и десятки их родных и близких:
«Отряд, впоследствии доходивший численностью до 200 гг. офицеров, преимущественно гвардии, не считая юнкеров и солдат, прибыл под моим начальством в Крым 24 октября [здесь и далее в цитате даты приведены по старому стилю — А. К.] 1918 г. и оставил таковой по отъезде Членов Императорской Фамилии заграницу. Высочайшие Особы с семьями и состоявшими при них изволили отбыть на броненосце „Мальборо“ заграницу 31 марта 1919 г. Броненосец был прислан после моих переговоров по беспроволочному телеграфу с английским командованием в Севастополе и после посещения капитанами английской службы Тезингером [sic!] и Дженсоном [sic!] Государыни Императрицы и Великого Князя Николая Николаевича для совместного выяснения деталей отъезда. На прибывший 28 марта броненосец „Мальборо“ под командой английского адмирала [неточное утверждение И. В. Федотьева: командир линкора не был адмиралом — А. К.] (а не полковника Боль, как то пишет г. Геруа), ставший в открытом море у дворца Дюльбер, с площадки так называемой „юсуповской“ пристани и перешли на борт судна все находившиеся в Крыму Члены Императорского Дома.
Спасать из под ареста Государыню Императрицу английскому полковнику Боль нужды не было, так как Ея Величество, в сопровождении близких, на автомобиле моего отряда, управляемом офицером отряда, Лейб-гвардии 4 стрелкового Императорской Фамилии полка, капитаном В. Апухтиным и в сопровождении одного из старших офицеров отряда, Лейб-гвардии Петроградского полка полковника С. Апухтина изволила прибыть из своего дворца Харакс ко дворцу Дюльбер, где встреченная мною рапортом Государыня императрица проследовала пешком до названного места посадки на моторную лодку. После перехода на броненосец всех Высочайших особ с семьями и состоявшими при Них броненосец перешел на внешний рейд Ялты, где и оставался до последней возможности, т. е. еще три дня, в течение коих я ежедневно являлся с докладами Ея величеству и Великому Князю Николаю Николаевичу. Ни г. Геруа, ни полковника английской службы Боль на броненосце не было.
В виду того, что выполнившему свою задачу отряду генералом Деникиным заблаговременно было предписано походным порядком перейти и поступить в распоряжение коменданта Севастопольской крепости генерала [В.Ф.] Субботина [1874–1937], а пути в Севастополь, да и последний наполовину уже оказались занятыми большевиками, как то после оказалось, по категорическому требованию Государыни Имп. Марии Феодоровны и Великого Князя Николая Николаевича командиром броненосца „Мальборо“ был затребован угольщик, на который отряд погрузившись и отдав последнюю честь на русской территории и обойдя вокруг броненосца с громовым „ура“ и тяжелым чувством отбыл в Севастополь.
Многие гг. офицеры отряда, как и я, находимся ныне в Сербии, в Белграде, другие в иных государствах, некоторые состояли по день кончины при Государыне Императрице, а некоторые и поныне состоят при благополучно здравствующих и выехавших на „Мальборо“ Членах Императорского Дома и, вероятно, с не меньшим чем мы, белградцы, удивлением прочли названную выше статью г. Геруа».
События эвакуации упоминались многими свидетелями. Из представленных на выставке в БАН особое внимание обращают на себя издания: Вел. Кн. Александр Михайлович. Книга воспоминаний. III. Париж, 1934; Вел. Кн. Ольга Александровна. Мемуары. М., 2003; Кн. Ф. Ф. Юсупов. Мемуары. М., 1998 и Т. К. Ящик. Рядом с императрицей. Воспоминания лейб-казака. СПб., 2007. Крайне интересна книга «Крым. Путеводитель» (Симферополь, 1914), содержащая составленную Ив. Волошиновым схему расположения имений Южного берега полуострова, из которых производилась эвакуация.
Историческое значение непрерывной миссии спасения, в продолжение 1918–1919 годов упорно совершавшейся экипажами «Трибуна», «Акулы», «Мальборо» и многих других регулярно упоминаемых в дневнике императрицы кораблей королевского флота, систематически заходивших в Ялту для поддержания связи с русской императорской семьей, невозможно переоценить. Эти матросы и офицеры навсегда вписали свои имена в историю русской государственности.
Каждый из старших офицеров британского флота, руководивших поиском и эвакуацией русской императорской семьи, сделал невероятную военно-морскую карьеру. Недавно обнаружились и записанные устные свидетельства нескольких простых матросов «Мальборо», добавляющие к сложившейся картине много неожиданных и приятных штрихов. Почти все названные выше старшие офицеры оставили морские дневники и воспоминания, вполне доступные для изучения. Остается надеяться, что и отечественные исследователи всё же обратят на них когда-нибудь свое столь рассеянное внимание.
Российская императорская династия была спасена от окончательного истребления, и почти все остававшиеся к тому времени в пределах прежней территории империи её представители смогли переместиться в Европу, сохранив свои природные права на всероссийский императорский престол, а самый факт их продолжающегося физического бытия так никогда и не позволил большевикам увериться в незыблемости собственного существования. Благополучно существующее потомство Романовых и сегодня многочисленно, и крепко помнит о своих природных преимуществах.
ПУБЛИКАЦИИ О ПРЕБЫВАНИИ ИМПЕРАТОРСКОЙ СЕМЬИ В КРЫМУ В 1918–1919 ГОДАХ И ЭВАКУАЦИИ:
Pridham F. «Close of a Dynasty». Allan Wingate Publishers, Ltd. London, 1956; то же: Royalty Digest, Sussex, 1997.
Дневники Императрицы Марии Федоровны. М., 2007.
Halpern P.
The Mediterranean Fleet, 1919–1929. Published by Ashgate for The Navy Records Society. 2011.
Клементьев А. К., Скворцова О. В.
В поисках императрицы Марии Феодоровны осенью 1918 года. Крымские записи Ивана Ивановича Стеблин-Каменского // XXII Таврические научные чтения «Историческое краеведение: проблемы и перспективы развития. Симферополь, 2022. С. 133–147.
Сергей Апухтин.
Особый отряд по охране Лиц Императорской Фамилии в Крыму в октябре 1918 — апреле 1919 г. // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2022. № 39. С. 326–356.
Клементьев А. К.
Важное свидетельство об эвакуации из Кореиза в апреле 1919 года. (К 95‑летию кончины Императрицы Марии Феодоровны) // XXIII Таврические научные чтения «Историческое краеведение: проблемы и перспективы развития». Симферополь, 2023.
