Группа «Атриум»: мы живем музыкой и миссией

Александр Антонюк — режиссер, гитарист, вокалист, солист группы «Атриум», миссионер, работает педагогом дополнительного образования в школе-­интернате им. К. К. Грота (школа для слепых и слабовидящих детей)

Священник Алексий Сергеев — педагог (доцент Санкт-­Петербургской духовной академии), солист группы «Атриум», мультиинструменталист, миссионер, лор-врач (заведует лечебно-­диагностическим отделением в детском санатории «Солнечное»)

Андрей Осипов — архитектор, дизайнер, художник, барабанщик группы «Атриум»

Жизнь

— Что же произошло у вас за эти годы в музыке, миссии и в жизни?

Александр Антонюк: Начнем с жизни. Нас стало больше. Мы женились, причем оба в 2016 году, родили детей. Моя жена поет с нами в группе. Мы полные тезки: её зовут Александра Антонюк. И старшего сына зовут Александр Антонюк. Потом идут Серафима, Даниил. Сейчас родилась Ника.

Иерей Алексий Сергеев: Моя жена Алиса тоже приобщилась к музыке — она поет на службах, начала играть на укулеле, у нее много идей по развитию группы. Сыновья, Лука и Герман, — наши самые верные фанаты. 

Музыка

— А что нового появилось в музыке?

Иерей Алексий Сергеев: Мы выросли профессионально — выработали свой музыкальный стиль. Назвали его «древнерусский рок». Научились записывать песни в студии, ввели новые музыкальные инструменты. Вот сегодня, например, я заказал для новой композиции уд. Это такой старинный инструмент, напоминает волынку. У нас звучат бузука, мандолина, флейта, восточные инструменты. Новые инструменты вдохновляют на написание новой музыки.

— Состав группы изменился за эти годы?

Александр Антонюк: Костяк группы не менялся с 2011 года! «Атриум» — это отец Алексий Сергеев, барабанщик Андрей Осипов и я. Лена Плотникова поет с нами с 2016 года. Ранее она ходила к протестантам, но потом поняла, что в Православной Церкви истина, и воцерковилась. Сейчас записываем альбом. Часть песен старые, но много новых.

— С какой периодичностью появляются новые песни?

Иерей Алексий Сергеев: С периодичностью вдохновения. Ведь кроме музыки у нас много других забот.

Александр Антонюк: Мы не связаны никакими контрактами. И можем писать, когда пишется. Есть такая группа «Воскресение». Большинство своих хитов ребята написали еще в конце 1970‑х годов, будучи совсем молодыми людьми. И за 40 лет их песни не устарели. Публика приходит на концерты и счастлива слушать старые песни. У нас примерно такая же ситуация. Если серьезно, то за последние четыре года написали 17 новых песен.
Мы живем обычной жизнью — работаем, ходим на службы, молимся. А на неделе приезжаем в студию и ­что-то записываем. Выкладывать свои песни на музыкальные платформы начали только сейчас. Наш альбом называется «Тридцать три с половиной». Возраст Христа. И, как говорит апостол Павел, в этой цифре зашифровано само понятие Воскресения. Есть мнение, что люди воскреснут именно в этом возрасте. И все песни у нас, так или иначе, затрагивают тему Воскресения.

— У вас много грустных песен. Например, сегодня слушала песню «Ожидание». Очень красивая и мелодичная. Но грустная.

Александр Антонюк: За все радостные песни у нас отвечает отец Алексий, но композиция «Ожидание» не вошла в их число. После наших грустных песен можно слушать композицию «Не унывай» — с вдохновляющим текстом святителя Иннокентия Херсонского. Это один из наших любимых хитов. Появился летом 2012‑го. Я в то время подрабатывал сторожем, продолжая традицию ленинградских рок-музыкантов. А отец Алексий — тогда еще просто студент Алексей — меня подменял.

Иерей Алексий Сергеев: Непростая работа: непонятно, что там делать — спать, читать, на гитаре играть, сочинять музыку?.. Там появлялись наши первые хиты.

— А вам самим какая музыка нравится?

Иерей Алексий Сергеев: Мама с детства привила мне вкус к классике. Люблю Рахманинова, сейчас заново открыл для себя Глинку. Я всё время ­что-то для себя открываю в классической музыке. У Глинки, Чайковского, Рахманинова — это народные мотивы, обращение к духовной музыке. Это всё мне очень близко.
В школе слушал группу «Воскресение». Тексты их песен глубоки и содержательны, как хороший роман:
«Кто виноват, что ты устал,
Что не нашел, чего так ждал,
Всё потерял, что так искал,
Поднялся в небо и упал…»
В юности играл русский рок: Константин Никольский, Александр Иванов, Виктор Цой.

Александр Антонюк: Мне в юности нравились западные гитаристы — Блэкмор, Стив Вай, Джо Сатриани. А сегодня удивительно открывать тех, мимо кого тогда прошел. Недавно начал слушать Николая Носкова. Оказалось, что в своих песнях он тоже ставит религиозные вопросы. Недавно ходил на концерт Сергея Маврина — это бывший гитарист группы «Ария» и группы «Кипелов». Его творчество для меня тоже стало открытием. Понятно, что это люди не церковные. Но они, может, и сами того не понимая, несут в своем творчестве православные смыслы. Затрагивают темы вечности, апокалипсиса, добра и зла, борьбы света и тьмы. Это вдохновляет. И доказывает, что у нас на Руси «поэт всегда больше, чем поэт».

Миссия

— Давайте поговорим о миссии. Что удалось сделать за эти годы?

Иерей Алексий Сергеев: Мы смогли исполнить благословение отца Даниила Сысоева. К­огда-то он сказал мне, студенту семинарии, что христианская направленность в музыке — это хорошо. Но надо, чтобы музыка звучала не только для «своих», но и за пределами церковной ограды. Тогда это будет работать на дело миссии. И мы всё это время выступаем в самых разных местах. Даем благотворительные концерты в школах, детских домах, госпиталях, вузах. И просто на улицах города. На Невском проспекте — у Казанского собора, у Гостиного двора. Параллельно раздаем буклеты о таинствах Церкви прохожим. Ребята из нашей миссионерской общины «Атриум» активно в этом помогают — разговаривают с людьми.

— Как нецерковные люди воспринимают православную миссию?

Иерей Алексий Сергеев: Очень и очень хорошо! За 15 лет могу вспомнить только два случая неадекватного поведения. Один человек вел себя очень агрессивно. Но там всё понятно было — у него зрачки на свет не реагировали. А второго я совсем не запомнил, но, да, пришлось даже отойти от него.

Александр Антонюк: А я помню, как в 2015‑м мы начали разговаривать с парнями — у них были футболки с богохульными надписями. Так они распылили мне в глаза перцовый баллончик. Потом оказалось, что это националисты из полка «Азов»* (террористическая организация, запрещенная на территории РФ). У них под футболками, которые они всё же содрали, были соответствующие наколки. Разговора не получилось. Но это единственный такой случай был.

 — А как молодежь реагирует на ваши выступления на улице? И что они знают о Боге?

Иерей Алексий Сергеев: Молодые люди идут на контакт охотнее всего. Мы их обычно поздравляем с воскресным днем. Иногда проводим опрос, для затравки. Спрашиваем: а вы знаете, почему воскресенье называется воскресеньем? К­то-то говорит: потому что Иисус Христос воскрес. А были и ответы: «У вас, наверное, в церкви ­кто-то воскрес». Или переглядываются — никогда и не задумывались об этом.

— А вам вопросы задают? О чем спрашивают?

Иерей Алексий Сергеев: О смысле жизни, о вечности. О том, почему в нашем мире нет справедливости. Или выдают стандартный набор «церковных мифов». Любимый вопрос — на какой машине я езжу, на мерседесе? Я отвечаю: «Ну что тебе с того, на какой я езжу машине — на LADA Granta. Легче тебе? Ты теперь в церковь придешь?» Говорит: «Нет, но респект».

Александр Антонюк: Второй любимый вопрос — про золотой крест, сколько стоит.
Иерей Алексий Сергеев: Да. Было такое несколько раз. Удивляются, когда говорю, что купил за 3000 руб­лей. Я им даже экскурсии предлагал по домам священников провести. Но ­что-то отказываются.

— Как вы думаете, почему так устойчив этот стандартный набор мифов?

Александр Антонюк: Есть некое антицерковное, антиправославное информационное поле, которое постоянно подпитывается. Церковные люди и сами иногда дают к этому повод. Хотя по сравнению с тем негативом, что уже сформирован, это мелочи. Но когда начинаешь далеким от православия людям это объяснять и показываешь несостоятельность мифов на конкретных примерах, мифы на глазах рассыпаются. После долгих лет миссионерской работы мы готовы к любым вопросам.

— А есть ли у вас ­какая-то статистика, отчетность? Сколько вы людей за это время привели в Церковь?

Иерей Алексий Сергеев: Статистику мы не ведем. Зато после каждого миссионерского выхода пишем дневники. И выкладываем их в нашей группе в «ВК» — куда сходил, с кем пообщался, что запомнилось. Уличная миссия — это возможность прикоснуться к сердцу человека. Чтобы он задумался, перестал бояться «вечных» вопросов. Многие люди и священника так близко видят впервые. Только в интернете про них читали, а здесь и потрогать можно, и поговорить.

— Но существует же ­какая-то обратная связь? Вы же оставляете людям контакты, если у них возникнет желание прийти в церковь?

Александр Антонюк: Мы раздаем буклеты с нашими телефонами. Но звонят потом редко. А вот когда мы раздаем листовки в очереди к ­какой-то святыне, там публика более «теплая». Настоятель нам рассказывал, что люди приходили иногда в тот же день. Для некоторых это была первая в жизни Исповедь. Я помню, как сам впервые задумался о Боге. В юности был атеистом. И однажды мой друг спросил, верю ли я в Бога. — «Нет» — «Ну и дурак». Коротко, но убедительно. И у меня ­где-то там щелкнуло. Получается, это была первая проповедь, которую я услышал. Запустился маховик сомнений: а атеист ли я?.. И мы надеемся, что каждый человек, с которым мы говорим, нам посылается не просто так.
Был такой случай на уличном концерте. Наша девочка дала листовку прохожей, и эту листовку дома прочитал её тяжело больной отец, он сам позвонил, чтобы покреститься. Покрестился и через некоторое время отошел в вечность. Я думаю, что это настоящее чудо — Промысл Божий. И это вдохновляет.

— Вы даете концерты в местах заключения. Как вас там принимают?

Иерей Алексий Сергеев: Не только концерты даем, я еще служу в тюрьме. А принимают хорошо, хотя есть своя специфика. Зрители не всегда смеются там, где смешно. И хлопают, когда хотят.
Однажды давали концерт в тюрьме для подростков, в Колпино. Видно было, что ребята немного воспряли духом во время выступления. Не часто к ним рок-группы приезжают. На Пасху играли в исправительной колонии № 6 в Обухово. Там и храм есть в честь святителя Тихона Задонского — служим в нем. Парни нам сбили сцену прямо на улице. Снег с дождем шел. Холодно. Мы играем, а они двигаются под музыку. Между песнями мы, как обычно, говорили о Христе.

— А когда вы в школах выступаете, какие песни там поете? Р­епертуар-то у вас взрослый.

Александр Антонюк: Недавно выступали в школе, где я работаю. Концерт прошел на ура. А до этого пели в Выборге для малышей. Так они даже нам подпевали: «Не унывай».

Иерей Алексий Сергеев: Музыка всех цепляет — и детей, и взрослых. Универсальный язык. Есть у нас песня, называется «День прошел, и слава Богу». На днях жена спрашивает нашего сына Германа после садика: «Как у тебя день прошел?» А он начинает петь: «День прошел, и слава Богу». Выглядело забавно со стороны. Но у него в голове формула уже записана, и это важно.

Александр Антонюк: Я к своим детям отношусь, как к взрослым. Ко мне отец так же относился. Помню, как в четыре года он меня укладывал спать под песни Виктора Цоя. Это было в Северодонецке — на Донбассе. И мне очень нравилась эта «взрослая» музыка. Особенно мрачный «Черный альбом». И сейчас на детских концертах, в конце, нас просят сыграть именно Виктора Цоя. Настоящая петля времени.
Я работаю в школе-­интернате им. К. К. Грота (школа для слепых и слабовидящих детей) педагогом дополнительного образования. Ребята часто спрашивают меня о Боге. Недавно мальчик, который называет себя атеистом, признался, что пишет стихи. Прислал их мне. А там всё о Боге. Я говорю: что на тебя так повлияло? А он, оказывается, случайно посмотрел наш клип, посвященный отцу Даниилу Сысоеву. Клип его очень зацепил, и захотелось самому написать стихи на эту же тему.

Иерей Алексий Сергеев: Да, мама одной моей пациентки недавно сказала, что музыка — лучшая проповедь для подростков.

У музыкантов-­миссионеров много планов. Группа «Атриум» — центральная артерия их творчества. Есть еще сайд-проект «Акростих». Там больше акустики и фолка. Готовится и «тяжелая» история — с барабанами и гитарой. А еще хочется сделать свой фестиваль православной музыки «Атриум Фест». Поучаствовать в кинопроекте. Выпустить альбом. Научиться продвигать себя на профессиональных площадках — победить алгоритмы и доказать, что «музыка со смыслом» может быть рейтинговой. Выступить в клубе «Джаггер» — сделать классное шоу на мировом уровне. И, конечно, продолжать миссионерскую деятельность везде, где ждут, как старых друзей. И там, где пока не ждут. И Бог ведет. В музыке, в миссии, в жизни.

— Как получилось, что отец Даниил стал духовным покровителем группы «Атриум»?

Иерей Алексий Сергеев: С отцом Даниилом я познакомился, когда был студентом. Он приезжал в семинарию — читал нам лекцию о том, как надо проповедовать. И не важно, сколько перед тобой людей — десять, сто, тысячи. Он произвел на меня очень сильное впечатление. В первую очередь своей бескомпромиссной настроенностью на Царствие Небесное. А при живом общении — добротой, открытостью и прямотой.
Он всегда прямо говорил: «Вот это истина, а это нет». К­то-то скажет, что так нельзя — слишком радикально. Лучше зайти «через Нарнию». Можно и «через Нарнию», конечно. Но до сути ты можешь и не дойти. Только успеешь слух собеседника усладить. А про Бога ничего и не скажешь.
У отца Даниила была феноменальная память. Он знал многое из Библии наизусть. Я присутствовал на его диспуте с протестантами. Они сыпали вырванными из контекста цитатами из Нового Завета. А отец Даниил начинал с того, где они заканчивали, и цитировал до места, где смысл сказанного пасторами менялся на противоположный. Объяснял всё с позиции Православной Церкви. А уж когда дело до Ветхого Завета дошло, пасторы совсем растерялись. Пытались даже на личности перейти. Но отец Даниил был очень доброжелателен и не поддался на провокации. Говорил с улыбкой, что любит их, чай будет вместе с ними всегда пить. Но они ­все-таки должны стать православными христианами.

Александр Антонюк: Отец Данил пламенно любил Бога, Церковь и людей. И хотел со всеми этим поделиться. У нас менталитет опасливый, мы издалека заходим. А отец Даниил сразу всё говорил. От такого напора у многих мозг взрывался. Конечно, ­кому-то это покажется радикальным и неполиткорректным. Но любая святость обжигает. Апостол Павел тоже был радикал, да еще какой! Куда приходит Господь и святые, всё устоявшееся рушится — болото нужно взбодрить.
В тот год, когда я воцерковлялся, отца Даниила убили. И один из моих товарищей, мнению которого я тогда доверял, сказал: «Он сам виноват — сам нарвался на пулю». Я так думал два года. Параллельно меня потянуло в старообрядчество. Но посмотрел диспут отца Даниила со старообрядцами — и понял, что это за человек!
После этого начал слушать его беседы на Откровение Иоанна Богослова. Так у меня даже проблемы в личной жизни разрешились. И с будущей женой познакомился в день памяти отца Даниила. А если говорить про его миссионерские методы — они все и сейчас рабочие.

— Но ведь музыка мягко воздействует, это не радикальный миссионерский прием…

Александр Антонюк: Музыка — да, но есть еще и тексты. В стихах классиков очень мощный, иногда непримиримый миссионерский посыл. Тютчев, Гумилёв, К. Романов, Пушкин. Проповедь через искусство была во все времена.

Иерей Алексий Сергеев: Через музыку можно очень быстро передать человеку нужное состояние. Гораздо быстрее, чем если бы он прочитал роман. Она сразу проникает в сердце и душу, сонастраивая их с правильными частотами. В этом и состоит наша миссия. Чтобы люди находились в истине, встретили Христа, встретили Его Церковь — единственную, православную.