Главное дело христианина
Иерей Cтанислав Распутин, председатель миссионерского отдела Петрозаводской и Карельской епархии, руководитель миссионерского курса «Ступени», «Азбука веры». Закончил Российскую правовую академию Министерства юстиции Российской Федерации, специальность «Теория и история государства и права». Рукоположен во пресвитера в 2011 году. В 2012 году отец Станислав получил предложение принять в православие англиканскую общину — 300 человек — города Чандрапур (штат Махараштра в центральной части Индии). После этого совершил несколько миссионерских путешествий по различным областям Индии, а также на Филиппины. Автор дневниковых заметок и статей, посвященных этим поездкам.
(Не) нужное миссионерство
— Отец Станислав, есть точка зрения, что миссионерство вообще не нужно. Что человек к Церкви сам придет. Вы часто с ней сталкиваетесь?— Постоянно. Зачем миссионерствовать, храмы надо строить, и люди сами туда пойдут. Я с такой позицией категорически не согласен! Если даже люди сами приходят, — священник подчас не вникает, зачем человек оказался в храме, и всё заканчивается «лавкой религиозных услуг». Люди удовлетворяют свое религиозное чувство, но с Богом не встречаются!
— Именно потому вы стали заниматься миссионерством?
— В первую очередь потому, что миссия является главным служением христианина. Когда я стал верующим человеком (это произошло в 15 лет), единственное, что для меня имело смысл, — это делиться тем опытом, который я сам когда-то получил, опытом встречи с Богом. И в первую очередь я попытался объединить людей на приходе в единую команду. Мы начали собираться при нашем кафедральном соборе, изучать Священное Писание. Потом решили, что одних занятий мало. Когда я стал священником, открылось много новых путей — идти и в учебные заведения, к разным субкультурам, участвовать в молодежных форумах, не только и не столько церковных, а общественных, светских.
— То есть возможны несколько направлений деятельности миссионера?
— Их четыре. Во-первых, внешняя церковная миссия, обращенная за ограду Церкви. Второе — миссия внутрицерковная, обращенная к людям, которые только формально являются частью Церкви. Третье направление — работа с другими религиозными организациями: инославными (протестантскими) течениями, представителями других религий (мусульманами, индуистами, кришнаитами), разными сектами. И четвертое — это, зарубежная миссия, когда мы свидетельствуем о православии людям совершенно другой культуры.
— Вы эти направления как-то ранжируете?
— Важно абсолютно всё. Здесь нет приоритетов. Это как дом на четырех основаниях. Одно уберешь — весь дом начнет крениться. Не будет у прихожан внутренней мотивации к миссионерству, — кто будет свидетельствовать людям? Не будем обращаться к адептам других религий, как они узнают об Истине?
— Вы сказали, что одно из направлений миссионерства — это работа с теми, кто уже в Церкви. А чем тогда миссионерство отличается от катехизации?
— Грань тонкая. Катехизация — это когда человека наставляют в вероучении Церкви, помогают ему воцерковиться. А миссионер помогает человеку вернуться в Церковную ограду, если он из нее когда-то вышел. А еще важная часть внутренней миссии — поднять мотивацию к миссионерской деятельности у самих прихожан. Я знаю много людей, которые обладают хорошей теоретической базой и богословскими знаниями. Но методами ведения дискуссии, например, не владеют. Этому может научить миссионер.
Просветителем Карелии считается преподобный Евфимий Корельский (†1492 или 1527 г.), основатель Николо-Корельского монастыря. «Он просвещал словом и примером жизни своей блуждающих во тьме язычества народов финского племени, или, как называли их тогда новгородцы, корельских детей: курольцов, ровкульцов, вымольцев, тиврульцев и валдолейцев», — пишет о святом историк XIX века епископ Макарий (Миролюбов).
Инструменты для работы
— Есть мнение, что миссионерская традиция невозможна: каждый раз нужно начинать заново.— Соглашусь с тем, что действительно каждый случай индивидуален, ведь мы имеем дело не с болванками на заводе, а с живыми людьми. Которые пребывают в разных обстоятельствах, имеют разный уровень образования и т. д. Однако если у миссионера будет максимально возможное количество инструментов для работы, он сможет быстрее подобрать нужный. Это похоже на ремонт. Можно попытаться всё сделать молотком, но ничего не получится, потому что есть вещи, которые нужно пилить, сверлить. А обладая полным набором инструментов, ты получишь возможность использовать то, что нужно, в зависимости от обстоятельств. По личному опыту проведения миссионерских школ, по отзывам учеников, могу сказать, что именно систематические занятия и практика дают огромный результат. Может быть, они сразу не применят полученные знания. Но когда будет нужно, они этот багаж используют.
— Миссионерские инструменты — это вообще что?
— Их много, например одним из таких инструментов является правильно поставленный вопрос. Какие вопросы вы будете задавать индуисту, чтобы посеять в нем сомнение? Какие мусульманину? Атеисту? Человеку, разочаровавшемуся в вере? Эти категории очень сильно различаются. Второй инструмент — умение правильно построить дискуссию. Сколько раз я видел, как люди часами — буквально, часами! — пытаются свидетелям Иеговы объяснить ложность их учения на основе Библии. Это совершенно бесполезно! Есть конкретная тема, на которую с ними нужно общаться, и она одна-единственная. Это тема о самой организации свидетелей Иеговы. Если миссионер этого не знает, он обречен на поражение или просто на неэффективность своей работы.
— Инструменты заимствуются из психологии или из житейского опыта?
— Метод коммуникации универсален. Нельзя сказать, что вот это разработки психологии, а вот то изобрели православные. Коммуникация, как нож: его можно использовать так, а можно иначе. Но, конечно же, многое берется из опыта. Например, то, что я вам сказал про свидетелей Иеговы, — не моя придумка, а замечательного священника из Калининграда, отца Александра Пермякова. Он использует метод проб и ошибок, углубляет те вещи, которые считает эффективными, делится с другими людьми, и они их тоже используют. Я проверяю и понимаю: да, это верно. Точно так же делюсь своими находками я, и они работают у других людей.
— Для вас существуют какие-то недопустимые методы?
— Форма не должна дискредитировать содержание, это универсальный принцип миссионерской деятельности.
— Ну вот уличное миссионерство — как вы к нему относитесь?
— Тут есть разные взгляды. Кто-то целиком и полностью «за», кто-то целиком и полностью «против». Я понимаю тех и других, иногда вижу эффективность, иногда — нет. Смотря какого рода акция проходит, какая подача материала. Например, мы провели акцию «Поделись радостью». На Пасху изготовили несколько сотен красных воздушных шаров, после разговения вышли в город и раздавали эти шары прохожим, поздравляя со Светлым днем. Мы никого не раздражали, но при этом праздник стал в городе более заметен. Очень эффективная акция — уличные социологические опросы. Например, к Рождеству мы подготовили опросный лист с тремя пунктами: «Празднуете ли вы Рождество?», «Верите ли вы, что Христос был реальной исторической личностью?», «Соблюдаете ли вы Рождественский пост?» В этом нет навязывания, но эти нейтральные — повод поговорить, дать человеку какую-то литературу, заинтересовать.
— Допустимо ли заимствовать какие-то методы у других конфессий?
— Что-то, надо честно признать, у них получается лучше. Например, так называемая «евангелизация», то есть организация громких мероприятий для широкой публики: концертов, лекций, творческих встреч. Мы тоже это делаем, но гораздо реже. Нам просто надо быть смелее. Ведь чего ни коснись — почти всё есть в опыте нашей традиции. Например, бесплатные чаепития, которые организуют протестанты, практиковались в Православной Церкви до революции… Впрочем, что-то можно и заимствовать. Главное, чтобы сохранялась полнота православного вероучения.
— Насколько хорошо нужно знать культуру того, с кем общаешься? Насколько глубоко нужно «вживаться в образ»?
— В образ вживаться не нужно. А понимать категории, которыми мыслит человек, нужно обязательно. Представьте, вы говорите с индуистом о целях христианской жизни или с буддистом, с любым человеком восточного мировоззрения. Куда мы его зовем? В Царствие Небесное, в жизнь вечную. То есть мы их зовем в вечность. А он, исходя из своего багажа опыта и знаний, слышит о колесе сансары, о череде перерождений. Он-то от «вечности» бежит, понимаете?! Фактически он слышит в наших словах: «Добро пожаловать в ад!» Наша вечность — не то же самое, что его.
На 2011 год православных в Индии насчитывалось около 5 тыс. человек (около 0,0004% населения), они принадлежат к Русской Православной Церкви, Константинопольский Патриархат. В 2006 году на территории российского посольства в Нью-Дели начато строительство храма апостола Фомы. С 2013 года вопрос об открытии православной миссии на территории Индии рассматривает Русская Православная Церковь Заграницей.
Найти нужные слова
— Вы сказали, что миссионерство — одно из главных дел христианина. Но ведь не все обладают чертами характера, подходящими для миссионерской деятельности.— Эта отговорка слышна очень часто. Вот, мол, не всем дано, не все знают, не все умеют. Но Бог ведь и с каждого будет спрашивать по-разному. Мне говорят: «А где мне миссионерствовать?» На самом деле, у каждого в жизни есть минимум три поля для проповеди. Первое — это его родственники, самая близкая и иногда самая тяжелая для миссии категория людей. Второе — место каждодневной деятельности человека: его учеба, его работа. В университете студента минимум 30 человек постоянно окружают — сокурсники, преподаватели. Он для них, возможно, единственный, по кому они могут судить о Церкви. Но для этого они должны знать, что это человек православный, он не должен стесняться своей веры. Третье — это друзья, знакомые. И четвертое поле может возникнуть где угодно, ситуативно. Ты можешь сидеть в очереди к зубному, ты можешь ехать в поезде и заговорить с соседом по купе. Если человек захочет, он поймет — его окружают бескрайние поля для миссионерской работы! Но он часто именно не хочет: ему лень, он боится…
— Но говорят же, что можно миссионерствовать своим примером, образом жизни?
— Одно другого не исключает. Для родных изменение твоей жизни будет весьма важным свидетельством. Но вот недавно я ехал в поезде с тремя врачами-нейрохирургами. У нас с ними было три часа, пока мы не легли спать. Их очень заинтересовало то, что я священник. Как бы я смог за три часа показать пример своей жизни? Никак. Значит, это время для активной дискуссии, которую надо уметь вести. Или прихожу я к школьникам на урок. У меня есть 45 минут. Как я им жизнь покажу? Я могу примеры из своей жизни привести. Но опять же, они их не увидят, это будут только мои слова. И иногда эти правильные, нужные слова — самое важное в миссионерском служении.
История Ашеша
Один молодой человек по имени Ашеш захотел присоединиться к местной православной общине. Мы пришли поговорить с ним. Он рассказал, что его семья принадлежит к какому-то узкому течению буддизма, а он хочет больше узнать о Христе, хочет креститься и стать православным.
Я начал спрашивать: «А знаешь ли ты, что такое быть христианином?», «Готов ли ты изменить свою жизнь и следовать за Христом, а не за собой? Ведь ты сейчас так хорошо живешь… делаешь всё, что хочешь». Он задумался… не знал, что ответить. Я продолжил: «А понимаешь ли ты, что в твоей стране быть христианином означает во многом выпасть из системы?» Он продолжал думать… Когда мы пообедали, продолжили общение в гостиной, тут уже он начал задавать вопросы. Первый вопрос мог задать только человек с индуистским сознанием: «А знают ли индуистские боги о том, что Христос Бог?» Если бы меня спросили об этом в России, я бы подумал, что шутка, но нет, тут всё всерьез.
Начали большую тему о многобожии, о свойствах Бога, о том, почему мы не верим в то, что есть много богов, он внимательно слушал и после нескольких «убийственных» примеров (кои в рукаве есть всегда) улыбнулся и закивал головой. Дальше были вопросы, типа «как же так, в Индии и не знают о Христе, почему?», и мы рассказали коротко про историю христианства в Индии, но главный вывод я подвел), что если кто-то о чем-то не знает, это не значит, что этого нет. Я привел пример с «белыми ночами» (которых никто кроме меня не видел из присутствующих), со снегом (тоже никто не видел) и этим убедил, что не наличие информации вокруг свидетельствует об истинности сюжета. Дальше он спросил, почему столько существует христианских конфессий и религий, если Бог один, я снова через примеры показал, почему. И тут он задумался.
В итоге я сказал, что у него есть три дороги. Первая — это подумать вечером, креститься завтра, но это потребует от него доверия в дальнейшем. И уже будет поздно поворачивать назад. Второй путь — это изучить вопрос серьезно, прочитать хотя бы одно Евангелие и только потом осознанно принять решение. Ну а третий путь — жить дальше, как хочешь. Ашеш подумал и сказал, что он хочет подготовиться и креститься осознанно. Я думаю, он сделал правильный выбор. Всего мы проговорили с ним часа два.
Из миссионерских записок
священника Станислава Распутина.
Чандрапур, Индия. Ноябрь 2012 года.