Формула жизни: «Вперед и вверх!»

История жизни и богатая родословная протоиерея Николая Преображенского достойна целой книги, в которой отразились бы судьбы нашей страны в непростом XX веке. Сам отец Николай, 40 лет тому назад посвященный в сан, служит в Казанском кафедральном соборе и более 30 лет преподает догматику в Санкт-Петербургской духовной академии. Священник дорожит своей родословной и открывает перед слушателем страницы ее удивительной книги.
Журнал: № 09 (сентябрь) 2022Автор: Марьяна Мищенко Опубликовано: 29 сентября 2022

Война. Псков. Валдай

Мой отец протоиерей Иоанн Преображенский родился в 1915 году в многодетной семье протоиерея Георгия Васильевича Преображенского, настоятеля Петропавловского храма в Вырице. Супруга отца Георгия — Александра Дмитриевна Быстрова — приходилась родной сестрой архиепископу Полтавскому Феофану (Быстрову). Сестра отца Георгия Анна Васильевна была замужем за протоиереем Иоанном Алексеевичем Тихомировым, родным братом митрополита Японского Сергия (Тихомирова). Отец Георгий скончался в 1933 году в ссылке в Борисоглебске, вскоре после досрочного выхода (по болезни) из заключения. 

Тихомировы: Анна Васильевна (Преображенская в девичестве) и отец Иоанн, его мать Александра и младшие дети
Тихомировы: Анна Васильевна (Преображенская в девичестве) и отец Иоанн, его мать Александра и младшие дети

Детство и юность папы прошли в Вырице, а затем — в Ленинграде, где он в конце 1930-х годов поступил в 1-й Ленинградский медицинский институт. После окончания занятий в мае 1941 года он, уже студент 3-го курса, уехал на лето в Вырицу, где жил со своими родными. Вырица вследствие нарушения железнодорожного сообщения была отрезана от Ленинграда и в августе 1941 года занята немецкими войсками. Мой отец стал служить певчим и псаломщиком в Вырице, в Казанской церкви, где по инициативе местных жителей и с согласия немцев возобновились богослужения. В 1942–43 годах он служил псаломщиком в храме на станции Новоселье, между Лугой и Псковом, там они познакомились с моей матушкой Зинаидой Павловной Ульяновой, которая происходила из семьи псковских крестьян. Они обвенчались в 1943 году (напомню, это было во время так называемой Псковской миссии, когда немцы разрешили церковную жизнь в регионе). Во Пскове отца рукоположили во диакона. А я родился уже в Риге, куда мои родители были эвакуированы.

В Риге папа служил в Иоанно-Предтеченской церкви с мая 1944 года до середины лета. А потом нас насильственно угнали в Германию, мне было три месяца. Сначала наша семья попала в лагерь для перемещенных лиц во Франкфурте-на-Одере, а затем в Чехословакию, где родители работали на текстильной фабрике. Жили, по воспоминаниям отца и матери, в ужасных условиях.

Троицкий собор в Псковском кремле (на 2-м этаже колокольни — квартира отца Иоанна Преображенского
Троицкий собор в Псковском кремле (на 2-м этаже колокольни — квартира отца Иоанна Преображенского


После освобождения в июне 1945 года вернулись во Псков, где папа стал служить диаконом в Варлаамовской церкви. По дороге я чуть не умер в вагоне от какой-то лихорадки. Мама рассказывала, что уже мысленно похоронила меня, но тут какая-то женщина перетолкла в ступке конский щавель и напоила меня отваром, после чего я пошел на поправку.

В январе 1946 года митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий (Чуков) в Николо-Богоявленском соборе Ленинграда рукоположил отца в сан иерея и назначил настоятелем Варлаамовской церкви, через месяц — вторым священником и благочинным в Троицкий собор Псковского кремля. Нашей семье выделили квартиру прямо там, в кремле. Я уже помню это время. Помню, например, как приходил в нашу квартиру с почти двухметровыми стенами на втором этаже колокольни Троицкого собора будущий Патриарх Алексий (Ридигер), тогда для нас, как вспоминала моя мама, просто Лёшка (он собирал на колокольне голубиный помет в качестве удобрения для хозяйства Пюхтицкого монастыря), как приезжал, еще молодым человеком, будущий протоиерей Иоанн Миронов и, за неимением лучшего места, ночевал прямо на большом подоконнике нашей квартиры. Мама почти каждый день причащала меня в храме. Помню, как меня, младенца, который не мог выдержать ночного пасхального богослужения в Троицком соборе, стали укладывать спать на топчан, стоящий метрах в двух от престола, покрыв вместо одеяла епитрахилью, и как я смущался при этом, пытаясь заснуть, так как видел через отверстые Царские врата и боковые алтарные двери множество молящихся, которые, улыбаясь, смотрели на меня.

Папа был очень яркий священнослужитель. С 1947 года он — и. о. настоятеля Троицкого собора, настоятель приписной Казанской церкви и благочинный Псковского округа. Папа вызывал неприязнь у властей, и в августе 1948 года его перевели в Новгородскую область, в город Валдай, где он служил настоятелем местной Петропавловской церкви. Так что с 4 до 17 лет я прожил с родителями в Валдае. В 1953 году папу всё же арестовали, но, к счастью, сложилось так, что отсидел он всего два с половиной года.

В детстве я был обычным озорным мальчишкой, любил верховодить. Часто, встав или сев на пенек, сочинял сходу всякие истории местной детворе. Конечно, тогда мы, пацаны, мало о чем серьезном задумывались, баловались. Но уже тогда я присматривался к папиному делу, служению. Любил рассматривать иллюстрации в Библии Доре. Между прочим, в деле обвинения моего отца даже был донос нашего валдайского соседа, который жаловался на меня за то, что я склонял его сына к религии, объясняя ему при совместном просмотре сюжеты иллюстраций Библии Доре. И, конечно, с малых лет я прислуживал отцу в алтаре. Помню, как папа велел не дотрагиваться до престола, а я всё же дотронулся. Ох, какой меня обуял ужас, перед глазами стояла картинка преисподней — как на гравюре Доре «Смерть Корея, Дафана и Авирона». Взглянул на большой запрестольный образ Спасителя, а Он так строго на меня смотрит. Отхожу в другую сторону престола, а Он и там смотрит на меня с укоризной. Это, помню, меня очень впечатлило, именно тогда я по-своему, по-ребячески, понял, что Бог всё видит.


Архиепископ Феофан
Архиепископ Феофан (Быстров)
Архиепископ Феофан (Быстров)

Отдельно я хотел бы рассказать о самом своем известном родственнике — двоюродном дедушке архиепископе Полтавском и Переяславском Феофане (Быстрове). В 1896 году он окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия, а в 1898 году принял монашество с именем Феофан. В том же году его рукополагают в сан иеродиакона и иеромонаха. В 1905 году он был возведен в сан архимандрита с определением и. о. инспектора Академии. В том же году происходит знакомство деда с императором. Так архимандрит Феофан на долгие годы становится духовником царской семьи. В феврале 1909 году года его назначают ректором Академии, и в том же месяце хиротонисают во епископа Ямбургского, викария Санкт-Петербургской епархии. Но с 19 ноября 1910 года он стал епископом Таврическим и Симферопольским, одновременно был выбран почетным членом СПбДА, а в 1912 году перемещен на Астраханскую кафедру. Причиной этих перемещений стало непонимание, возникшее между ним и членами царской семьи по поводу оценки личности Григория Распутина. Владыка Феофан некогда сам способствовал сближению Распутина с царской семьей. При первом знакомстве он увидел в нем особые духовные качества. Но позже решил, что в связи с развязанной в прессе антираспутинской кампанией лучше для царской семьи, если Распутин будет удален от царствующих особ. Осенью 1911 года епископ в Ливадии опять на эту же тему говорил с государыней около полутора часов, и императрица, как рассказывал сам владыка, «была очень обижена». С тех пор, хоть отношения и оставались теплыми, но прежнего доверия уже не было.

В Астрахани епископ Феофан пробыл недолго, но за короткое время своего пребывания здесь он запомнился прихожанам редким аскетизмом, простотой, полным пренебрежением материальным благополучием. Епископ сам готовил себе пищу, ходил пешком. Люди тысячами собирались на его богослужения, на которых он говорил чудесные проповеди. В 1913 году владыка Феофан был назначен епископом Полтавским и Переяславским. В конце 1918 года был возведен в сан архиепископа.

После революции вместе с отступающей Белой армией он покинул Россию. Некоторое время жил в Константинополе, а позже переехал в Сербию, Болгарию. В 1920-х годах за ним началась охота, большевики «пронюхали», что владыка — царский духовник, и были уверены, что он уж знает, где искать «царское золотишко». Архиепископ Феофан бежал в Париж, за ним была организована постоянная слежка, он боялся выходить из дома. В самом конце своей жизни он поселяется в местечке Лимэре (или Лимре), в доме бывшей полтавской помещицы Марии Федченко. Ей принадлежали несколько меловых пещер, в одной из которых владыка устроил маленькую церковь, а в другой поселился сам и вел образ жизни настоящего затворника. Скончался архиепископ Феофан 6 февраля 1940 года и был погребен на общественном кладбище на окраине Лимэре. Мы с сыном Георгием были у него на могиле, и тогда же предоставили многие документы о родственных связях с владыкой Феофаном мэру Лимэре мадам Элиан Могере. Сестра архиепископа Феофана, Вера, была матерью знаменитого профессора, богослова, протоиерея Ливерия Воронова, научного руководителя нашего нынешнего Патриарха в годы его учебы в Ленинградской духовной академии. Его брат Авенир Аркадьевич Воронов — известный советский ученый в области теории автоматического управления, академик АН СССР. 

Так случилось, что именно в эти дни для всех нас произошло знаменательное событие — останки архиепископа Феофана (Быстрова) возвращены в Россию, о которой он так говорил: «Враги поползут на Россию яко прузи (саранча). Тогда на Россию вооружится весь мир». «Тем не менее, — указывал владыка Феофан, — Россия восстанет из мертвых, и весь мир удивится». В 2016 году Архиерейский Синод РПЦЗ в ответ на письмо руководителя Управления Московской Патриархии по зарубежным учреждениям епископа Богородского Антония согласовал просьбу родственников и последователей архиепископа Феофана о перенесении его останков с общественного кладбища в Лимэре в Санкт-Петербург. 21 июля 2022 года начался процесс перезахоронения. После извлечения останков на кладбище города Лимэре была отслужена панихида, которую совершил архиепископ Мадридский и Лиссабонский Нестор, временно управляющий Корсунской епархией. В тот же день останки архиепископа Феофана были отправлены в Санкт-Петербург и 23 июля были помещены в крипте Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры.

В печати и в интернете до сих пор ошибочно указываются даты рождения и смерти владыки Феофана. Это вызвано, вероятно, тем, что владыка Феофан, опасаясь преследований, изменил дату рождения в своем заграничном нансеновском паспорте, а также из-за безграмотных и ошибочных надписей на его новом надгробии, сделанном много позже его смерти. Поэтому привожу точные данные о рождении и смерти архиепископа Феофана (Быстрова): он родился (по старому стилю) 24 декабря 1872 года, крещен 30 декабря того же года, а преставился ко Господу (по новому стилю) 6 февраля 1940 года.

Пещеры во Франции, в которых жил и молился архиепископ Феофан (Быстров)
Пещеры во Франции, в которых жил и молился архиепископ Феофан (Быстров)


Физика вере не помеха, но…

Помню, что в школе не раз сталкивался с притеснениями на почве веры. Требовали и крестик снять. Однажды учительница вызвала меня к доске и призвала повторить при всем классе, что Бога нет. Я был в замешательстве, ведь таких слов я произнести не мог! Но я вывернулся, сказал: «Как учит товарищ Сталин, Бога нет». То есть не я так считаю, а так учит товарищ Сталин. В детстве я очень любил математику и физику, это были любимые предметы. Поэтому после школы решил поступать в Ленинградский политехнический институт на физико-механический факультет. Тогда физика была на пике популярности, мне было интересно, хотя и веры своей я никогда не забывал. Помню, как в анкете при поступлении указал, что я сын священника. Как следствие, на экзаменах получил такие оценки: сочинение — 5, физика — 5, математика устно — 5, математика письменно — 2! Не имел права сын священника быть ядерным физиком!

Год работал на Кировском заводе и при следующем поступлении в институт, не будь дураком, в анкете написал: «сын врача д. ч.» Буквы не расшифровал, тогда как под ними я имел в виду «сын врача душ человеческих». Комиссия не стала вдаваться в подробности расшифровки, меня приняли.

Окончил вуз, был направлен в Институт ядерной физики в Гатчине. Там тоже столкнулся с некоторыми притеснениями. Помню, обвенчался со своей супругой, а парторг института, узнав об этом, вызывал, возмущался. Немало и потом вынес невзгод… Но, тем не менее, с упоением занимался научной работой, создал технологию контроля качества зеркал для поляризации нейтронов, разрабатывал с коллегами впервые в СССР новую аппаратуру и методы для изучения на молекулярном уровне физики ионных каналов фосфолипидных мембран. Но всё время не проходило ощущение того, что мне, прямо или косвенно, в моей научной карьере по идеологическим причинам всё же некие силы мешают, я всё больше грустнел и всё больше вспоминал о светлых моментах детства и юности в алтаре. Как лучики солнца, эти воспоминания врывались в мою жизнь. Я хотел вернуться к той детской радости при пении Херувимской песни, к той душевной чистоте и ясности. Стал готовиться к поступлению в семинарию.

Поступить туда оказалось непросто: молодых людей с высшим образованием не принимали категорически, опасаясь вызвать гнев партийного руководства. А тут я, младший научный сотрудник, да в семинарию! Именно по этой причине при первой попытке поступления владыка Никодим (Ротов), который специально пришел на устный вступительный экзамен, был вынужден поставить мне кол. Но я продолжил подготовку. За это время очень сблизился с владыкой Никодимом, стал часто приходить к нему для бесед. У него была невероятная энергетика, это человек, для которого девизом было выражение «Вперед и вверх!» Я всегда чувствовал мощь и силу этой фигуры, его доброту, терпение. Через год я поступал снова, сдал все экзамены, ждал результатов. Владыка Никодим в августе 1978 года уезжал в Рим по случаю погребения Папы Павла VI и интронизации нового Папы Иоанна Павла I. Садясь в автомобиль, стоящий у входа в Академию, шепнул мне: «Ты прошел, приеду, поговорим!» К сожалению, это были его последние сказанные мне слова, во время поездки владыка 5 сентября скончался.

В 1982 году, став студентом 4-го курса Академии, я митрополитом Антонием (Мельниковым) был хиротонисан во диакона 11 июля, а на следующий день и в сан пресвитера. 

Александра Дмитриевна (Быстрова) подготавливает к погребению своего супруга протоиерея Георгия Васильевича Преображенского, скончавшегося в ссылке
Александра Дмитриевна (Быстрова) подготавливает к погребению своего супруга протоиерея Георгия Васильевича Преображенского, скончавшегося в ссылке


Стойкость, смирение и любовь

Во время моей учебы в семинарии (полный курс которой я закончил за один учебный год, сдав 46 экзаменов) и в Академии ректором был наш теперешний Патриарх Кирилл. Этот человек тоже был и есть для меня олицетворение лозунга «Вперед и вверх!» С каким рвением и упорством он поднимал Академию! Я был поражен этой личностью уже тогда, когда он читал нам, студентам, патрологию. Это были колоссальные знания! Он и тогда, в годы советской власти, был в курсе самой передовой богословской мысли Запада и Востока — подпольно нанял переводчиков, которые переводили самые свежие богословские труды. В моей памяти осталось, как держал себя наш будущий Патриарх в любых сложных ситуациях. Поехали студентами в Киев, а тогдашний предстоятель Украинской Православной Церкви (Московского Патриархата) Филарет (Денисенко), ныне отлученный от Церкви, её предатель, стал его попросту унижать на торжественном приеме с участием иностранцев, хвастаясь, что первенство знаний, конечно, у него, а не у нашего ректора, который тогда занимался внешними связями Русской Православной Церкви. С великим достоинством и терпением вынес будущий Патриарх Кирилл предательство коллег, поклепы и доносы на себя. Всё это я тоже помню, события происходили при мне. Всех их он великодушно простил…

Это великая личность! Тогда, глядя на него, я думал, что и алтарь, бывает, превращается в Гефсиманский сад, где предают Христа. Мы все плакали, когда хулили и предавали нашего ректора за его энергичность и настойчивость в продвижении нового в духовном образовании (например, ректор Кирилл впервые в истории Русской Православной Церкви создал регентский класс для православных девушек и ввел уроки физкультуры). Тогда, это был конец декабря 1984 года, он был освобожден от должности ректора и переведен на должность архиепископа Смоленского и Вяземского. Оказавшись на провинциальной кафедре, где на тот момент не было ничего — полная разруха и полчища крыс в пристройке, где должен был проживать архиерей, он выдержал всё с великим смирением, без малейшей озлобленности. Это подвижник.

В 1990-е годы стала ломаться вся система как в государстве, так и в делах Церкви. Дело в том, что в советские годы Русская Церковь использовалась Западом как инструмент в борьбе с коммунизмом: они привозили книги, оборудование, была «дружба». А потом началось что-то невероятное: они пытались навязать нам свои ценности, которые размывали традиционные богословские устои. Например, помню, как на Пасху в рамках научного обмена в Академию приехали из Вильнюса протестантские профессора (хорошо, мы студентов распустили на пасхальные каникулы) и стали рассказывать о необходимости женского священства, которое уже к тому времени в Эстонии потихоньку стали вводить. В 1990-х нам, преподавателям Академии, приходилось отражать такие удары, нападки на Русскую Православную Церковь и со стороны соотечественников. Помню, как приехал Невзоров снимать свои «600 секунд». А в тот день у владыки Иоанна (Снычева) были именины, и мы в трапезной для преподавателей собрали небольшой столик с фруктами. Невзоров, уверяя, что приехал для того, чтобы всенародно поздравить владыку, снял передачу, в которой поиздевался, мол, какой пир во время чумы устраивают православные иерархи. Потом в этот же вечер кто-то на пустыре ему выстрелил в плечо, он, вероятно, посчитал, что это «отомстили попы», и с тех пор стал ненавидеть Церковь.


Протоиерей Николай Преображенский у могилы архиепископа Феофана (Быстрова) в Лимэре (Франция)
Протоиерей Николай Преображенский у могилы архиепископа Феофана (Быстрова) в Лимэре (Франция)


Удивительные времена

Мой отец умер 29 января 1991 года, и я, оставив в Академии должность дежурного помощника инспектора, но продолжая там преподавать, стал служить на его месте — в Троицком храме Александро-Невской лавры. Потом было время, когда с весны 1991-го полгода параллельно служил в Казанском соборе, в котором перед этим 11 января были обретены мощи преподобного Серафима Саровского, а 13 марта и мощи святителя Иоасафа Белгородского (а до этого — мощи святого Александра Невского и преподобных Зосимы, Савватия и Германа Соловецких). Нужно было чуть ли не украдкой, быстро отслужить Литургию, потому что в 11:00 начинал работу располагавшийся там с 1932 года Государственный музей истории религии (до 1990 года — и атеизма).

Помню, как кадил храм и, проходя мимо экспозиций с языческими капищами и идолами, молился, чтобы поскорее эти идолы исчезли отсюда. После я всё же перешел служить в Лавру, чтобы вернуться в Казанский собор через восемь лет уже насовсем.

Александро-Невская лавра тогда как раз стала вновь монастырем. Это были удивительные времена. Помню, как тогда учили первых монахов принимать общие исповеди, так как на исповедь приходило более трехсот (а по большим праздникам и до 700) прихожан. Я вспоминал святого праведного Иоанна Кронштадтского — как его проповеди и слова на общей исповеди воздействовали на народ. Поэтому очень тщательно готовился к проповедям перед общей исповедью, из изречений святых отцов и учителей Церкви подбирал самые яркие фразы, доходящие до глубины сердца. За один день, помню, крестили по 200 человек: тогда шли и стар, и млад!

Когда я вернулся в Казанский собор, где служу до сих пор, настоятелем был протоиерей Павел Красноцветов, который очень много сделал для собора. Сколько старинных икон он спас от передачи в Русский музей! 23,5 года он был настоятелем и, можно сказать, поднял собор из духовных руин. Его начинания продолжил нынешний митрополит Варсонофий, который после смерти отца Павла стал с марта 2019 года настоятелем собора. Это тоже человек «вперед и вверх»! Невероятно энергичный, смелый, хозяйственный, он превратил Казанский собор в гордость церковного Петербурга. А какие проповеди говорит наш владыка: просто, доходчиво, от сердца. Это тоже пример настоящего подвижника.

Я преподаю в Санкт-Петербургской академии с 1984 года. Нынешним летом принял решение оставить преподавание в связи с преклонным возрастом, посвятить себя полностью службе в храме. Длительное время вел занятия для детей и взрослых в воскресной школе Казанского кафедрального собора. С 2006 года служу также бессменным выпускающим редактором ежемесячной газеты «Казанский собор» как в бумажной, так и в электронной версии, размещенной на сайте собора. Я богат на наследников: четверо детей, семеро внуков! Мой сын протоиерей Георгий, магистр богословия, настоятель церкви Казанской иконы Божией Матери в Вырице.

Родословная земная и духовная

Сын вернулся служить в те места, где жили и служили его дед и прадед. Сейчас мы занимаемся упорядочиванием богатой информации о своем роде. Как говорил Жан-Батист Масийон, «знаменитый род умирает и прекращается в нас, как только мы наследуем лишь одно имя, не унаследовав прославивших его доблестей». Разные по своим духовным качествам люди были записаны в родословную Спасителя. Это родословие рассказывает о том, какой долгий и тяжелый путь должно было пройти человечество, прежде чем сумело встретить Христа, «Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 4), чтобы, рождаясь от Бога в таинстве Крещения, становились «сыновьями Божиими по вере во Христа» (Гал. 3, 26), становились «родом Божиим», избегая ошибок прародителей наших Адама и Евы, преждевременно поспешивших стать «яко бози». Господь, исцеляя и врачуя человека, совершая спасительное преображение человека и человеческого общества, требует от нас духовного подвига, требует идти в будущее вперед и вверх, со взором, обращенным к Богу, но и взирая в прошлое, ощущая себя не одинокими в тысячелетьях, будучи причастными по благодати к вечности. 



Поделиться

Другие статьи из рубрики "ЛЮДИ В ЦЕРКВИ"