Этап на Север
Двухмесячное путешествие «на севера» стало обязательной частью курса социальной адаптации в центре святителя Василия Великого для подростков, совершивших правонарушения. Наш корреспондент проделал часть
этого пути — от Вуоксы до Соловков — в качестве помощника воспитателя, разделив все радости
и тяготы с воспитанниками и сотрудниками Центра.
этого пути — от Вуоксы до Соловков — в качестве помощника воспитателя, разделив все радости
и тяготы с воспитанниками и сотрудниками Центра.
Раздел: Служение
Журнал: № 9 (сентябрь) 2013Автор: Артемий КостровФотограф: Артемий Костров Опубликовано: 24 сентября 2013
Двухмесячное путешествие «на севера» стало обязательной частью курса социальной адаптации в центре святителя Василия Великого для подростков, совершивших правонарушения. Наш корреспондент проделал часть этого пути — от Вуоксы до Соловков — в качестве помощника воспитателя, разделив все радости и тяготы с воспитанниками и сотрудниками Центра.
Трудовая терапия
«Грабеж, совершенный группой лиц…», «разбой с применением оружия», «незаконные хранение или сбыт наркотических средств…», «угон автомобиля», «вымогательство…», «причинение тяжкого вреда здоровью» — вот только некоторые статьи Уголовного кодекса, по которым подростки попадают в «Центр социальной адаптации святителя Василия Великого». Центр использует новые формы работы, альтернативные тюремному заключению.
Каждый год все сотрудники и все воспитанники выезжают в двухмесячное путешествие на Север. Маршрут год от года меняется, но направление остается тем же. В этом году путь начался с полуторанедельного лодочного похода по Вуоксе. Потом — две недели на Соловках. Затем Мурманск, Печенга, полуостров Рыбачий в Баренцевом море, Архангельск, Мезень и Важеозерский монастырь.
— Эти путешествия — хорошая возможность в очень короткие сроки из вялого, неинициативного, аморфного превратиться в человека действия, — убеждена директор Центра Юлиана Владимировна Никитина. — Сейчас многим детям попросту ничего не интересно. Даже элементарной любознательности нет. Приходится создавать «невыносимые» условия, чтобы подросток начинал себя проявлять. Нужно использовать ресурс самого человека, а не подстилать ему везде соломку. Дать возможность максимально проявиться как личности. Да и природа тоже лечит…
Из путевого дневника: Шли примерно час, прошли три километра. Сидим на берегу моря. Шум прибоя. Все бы хорошо, если бы не промокшая одежда. Идет нескончаемый дождь. Недостаточно сильный, чтобы разогнать комаров и слепней, но достаточный, чтобы промокнуть насквозь...
Во время путешествия терапией становится все: труд по обустройству лагеря, физические нагрузки в пеших походах с тяжелыми рюкзаками, беседы со священниками в монастырях и (по желанию) посещение богослужений. В центре — традиция ежевечернего обсуждения событий и впечатлений прошедшего дня. Такие вечерние обсуждения — «свечки» — хорошая возможность разобрать конфликтные ситуации, избавиться от недомолвок, тайных недовольств друг другом.
Из путевого дневника: Первый день пешего похода. Восемь часов голода. Целый день на ногах. В дневник ничего не писал — все время идем. Ноги уже отваливаются, руки трясутся и голова болит. За весь день после завтрака был только один маленький перекус из нескольких печений и одной конфеты.
Ходили на Секирную гору. Экскурсовода слушали сидя — стоять сил уже не было. А еще обратно идти несколько километров по лесу… Я начинаю мысленно роптать и хочу сбежать в основной лагерь, где остались педагоги, не пошедшие в пеший поход...
Наше путешествие — это не экскурсия и не развлечение, а подвиг. «Это способ сделать парней мужчинами, — говорит Сергей Владимирович Лукьянов, воспитатель. — Когда им приходится преодолевать себя, терпеть, делать то, что не хочется, — они становятся мужчинами».
Между жесткостью и любовью
Из путевого дневника: В одной палатке после отбоя продолжали громко смеяться. Им сказали, чтобы они затихли. Потом еще несколько раз сказали. Подростки продолжали веселиться. Тогда Сергей Владимирович решил это прекратить:
— Так, выходим все из палатки!
Парни выползли.
— Так, собираем палатку. Собираем и упаковываем!
— А зачем? В чем смысл? — недоумевают воспитанники.
— Вам было несколько раз сказано! Давайте, складываем палатку, а потом разбираем!
Воспитанники нехотя подчиняются…
— Цель не в том, чтобы унизить, — комментирует эту ситуацию Юлиана Владимировна, — не надо усугублять ситуацию, не надо добиваться того, чтобы «струна порвалась». Любой педагог может (а иногда и должен) быть жестким. Но ни в коем случае не должен быть предвзятым. Когда конфликт разрешен, надо к провинившимся относиться ровно и с любовью — как и к остальным.
Проявление жесткости — только крайний способ добиться дисциплины, собрать разболтанных и дать урок остальным. Показать, что любой проступок или непослушание вызовет реакцию.
Другие правила Центра: здесь нет «диктатуры иерархии», когда директор или кто-то из воспитателей может отменить или изменить распоряжение другого педагога. Отменить распоряжение может только тот, кто его дал. Здесь не бывает двойных стандартов: что запрещено воспитанникам, то запрещено и воспитателям. Например, в походе все курящие воспитанники отказываются от курения. Новому педагогу, пришедшему в Центр перед самым путешествием, тоже пришлось бросить курить.
Из путевого дневника: «Свечка». Воспитатель Сергей Владимирович просит прощения у воспитанника Андрея за то, что «был излишне резок», когда днем отчитывал его за небольшой проступок. Обещает «в следующий раз выбирать более мягкие способы воздействия». И признает, что «был неправ». На что Андрей возражает: «Это я был неправ. Вы меня простите». Все прослезились…
— Надо стараться увидеть картинку целиком. Когда мы начинаем работать с проблемами этих ребят, то понимаем, что кроме любви мы им дать-то больше ничего и не можем. Получится у него исправиться или нет, мы не можем гарантировать. И никакой инструкции, «как любить», не существует. Единственный инструмент в любой ситуации — ты сам, — говорит Аркадий Алексеевич Клачан, педагог Центра.
«Прокачивай смирение»
В Соловецком монастыре воспитанники в течение трех дней слушают лекции иеромонаха Прокопия, с которым Центр дружит уже несколько лет. Отец Прокопий достаточно молод, он естественно чувствует себя с подростками. Тема беседы заявлена просто: «О вреде наркотиков». Парни откровенно спят. Никто не нарушает их покоя. Разве что, когда Олег стал откровенно похрапывать, его будят. Почему так? Отец Прокопий говорит не только, да и не столько о наркотической зависимости, сколько о страстности человеческой природы и борьбе со страстями. Много часов цитируя «от святых отцов», он воздействует не на сознание, а на подсознание: чтобы сердце запомнило.
— Наша работа направлена на будущее. На то, чтобы ребята вышли из Центра самостоятельными. Эта поездка не просто развлечение, она задумана для того, чтобы вместе с ними жить, все делать вместе с ними, — говорит Юлиана Владимировна.
Из путевого дневника: Идем на Анзер. Небольшой катерок ощутимо качает. Народ, сидевший снаружи, спускается вниз: холодно. А некоторые пассажиры снизу поднимаются на воздух: укачивает. Олег говорит Игорю: «Холодно? Сиди, прокачивай смирение» (на подростковом сленге «прокачивать» означает усердно над чем-то трудиться).
Беседы со священниками были не только для воспитанников, но и для воспитателей. В один из дней педагогический состав встречался с отцом Петром, пожилым спокойным и мудрым иеромонахом Соловецкого монастыря. Говорили о воспитании, наказании, снисхождении, любви. Запомнились слова отца Петра о том, что к воспитанникам надо относиться как к своим детям. Ведь своих детей не будешь излишне баловать, но и не станешь ломать и унижать. «Вместе с ними и мы проходим реабилитацию», — считает Аркадий Алексеевич.
Из путевого дневника: Поражает открытость многих ребят к беседам со взрослыми. В некоторых подростках виден даже голод по диалогу с кем-нибудь из воспитателей или помощников воспитателей. Лучшее время для разговоров — пятикилометровая дорога между лагерем и монастырем. В иные дни мы ее проходили по несколько раз туда и обратно. Парни интересуются серьезными мировоззренческими, религиозными, философскими вопросами. В большинстве своем это люди ищущие. Но некоторые ищут истину, а некоторые приключений. Так и попадают в Центр. Найти истину им помогают воспитатели, а жажда приключений восполняется двухмесячным походом.
— В основном их семьи неполные, и воспитанникам больше негде увидеть такое количество вменяемых мужчин, без вредных привычек, которые могут разговаривать с ними и вообще заинтересованы в их судьбе. Какого-то стандарта для воспитателей Центра у нас нет. Они должны быть настоящими. Людьми, которые нашли себя, — рассказывает директор Центра.
Из путевого дневника: Егор — катехизатор на общественных началах. Сценка на берегу во время ужина:
— Отче наш, Иже еси на небесех... — произносит Саша молитву. Егор внимательно слушает.
— Правильно, — говорит Егор, когда Саша дочитывает до конца. — А теперь учи «Символ веры»!
Нормальная реакция
В Центре мальчишек приучают уважительно общаться не только с воспитателями, но и друг с другом. Ведь зачастую даже в семье этому не учат.
Из путевого дневника:
— Поставь сюда!
— Ты че, больной, что ли?! Там скос, вода выльется!
— Это что за реакция такая?
— А че? Нормальная реакция.
— Ненормальная! Ты мог сказать просто: «Там неровная земля, вода прольется».
Это разговор между двумя воспитанниками и воспитателем. Парни есть парни: грубоватые, колючие, вспыльчивые. Это естественно. Но не всегда нормально. И вот когда их отношения еще не вышли за границу нормы, а только приближаются к ней, возникающая деструктивная ситуация задавливается на корню.
Чем дольше находится воспитанник в Центре, тем больше в нем проявляется сознательность и ответственность. По некоторым ребятам уже через четыре-пять месяцев не заметно, что когда-то они совершали разбойные нападения. Например, когда парни собирают распиленные бревна в компактную кучу, кто-то берет самые большие и тяжелые, а кто-то самые маленькие и легкие поленья. И характерно, что потяжелее берут те, кто в Центре уже давно. Другой пример: вечером накануне дня дежурства Мансура (пять месяцев в Центре), Максима и Жени (по полтора месяца в Центре) им была дана команда заранее подготовить дрова, чтобы утром не шуметь. Двое ушли спать, остался только Мансур. За то, что он остался, ему было позволено утром встать на полчаса позже. Но он поднялся вместе с остальными дежурными. То есть проявил сознательность дважды. Есть еще такой же сознательный, Игорь — тоже в Центре пять месяцев. На любой вопрос «Кто за дровами?», «Кто за водой?» откликается первым: «Можно я?!». Объясняет это тем, что очень ленивый и таким способом борется с ленью.
Стать свободным…
Из путевого дневника: «Свечка». Саша сказал, что его напрягает общая молитва перед едой и после, и вообще он против «навязывания религии», так как у него «есть свои соображения». Мне кажется, что Саша не столько «против религии», сколько просто стремится сохранить свою индивидуальность и «быть не как все». Хотя на самом деле парень интересуется православием, стремится читать церковнославянские слова и тексты, написанные на иконах. Задает вопросы, характеризующие его как человека, ищущего Истину. Показательно, что этот «бунт» Саши произошел в тот же день, когда крестился Женя…
— Никто не может навязать веру, но Центр создан Русской Православной Церковью и существует благодаря отдельным священникам и верующим людям. И в этом Центре есть определенные традиции, в том числе молитва перед и после трапезы. Не обязательно креститься, если для тебя это ничего не значит, но нужно просто молча постоять, проявить уважение к другим, — объясняет Юлия Владимировна.
Из путевого дневника: Сегодня состоялось историческое событие: свершилось Таинство Крещения одного из парней. Само по себе крещение воспитанника уже значимо. Но тем оно значительней, что состоялось на Соловках. Таинство совершил иеромонах Петр, присутствовали все воспитанники и воспитатели Центра.
— Мне очень понравилось креститься, ваще! Прикольно! Просто не знаю, как сказать, ваще! Спасибо всем, что присутствовали! — так Женя на «свечке» говорит про свое крещение.
Отношения между подростками и взрослыми в хорошем смысле неформальные, а точнее — не формальные. Как в здоровой семье между старшими и младшими. Без фамильярности и панибратства, но и без излишней отстраненности.
Из путевого дневника: … долго блуждаем то по лесу, то по болоту. GPS-навигатор глючит. Похоже, мы заблудились. Хорошо, что я взял компас. Дальше идем по моему компасу. Несколько часов неизвестно куда. Вдруг по рации Сергей Владимирович восклицает: «О! Дорога! Ребята, тут и наркотиков не надо, встаньте на дорогу, почувствуйте, какой это кайф!»
Снова и снова меня посещает мысль о том, что самое большое чудо — это чудо преображения человека. Наркоманы, грабители, угонщики машин здесь делают первые шаги… к святости.
Из путевого дневника: Последняя для нас Литургия на Соловках, праздник Казанской иконы Божией Матери. Мансур, Костя, оба Андрея исповедуются и причащаются. Первое Причастие новокрещеного Жени. На крестном ходе Женя и Андрей несут иконы. Мансур в монастырской лавке купил себе карманное Евангелие.
Весь долгий путь в моем уме звучат слова святителя Василия Великого, имя которого носит Центр: «Человек есть тварь, получившая повеление стать богом». Но это именно повеление, обращенное к свободному человеку. Он может принять волю Бога или отвергнуть ее и остаться животным. А педагоги Центра стремятся всего лишь к тому, чтобы помочь попавшему в Центр малолетнему преступнику стать свободным человеком.
Артем Костров
Фоторепортаж автора