Есть ли жизнь после детского дома?
Выпускник детского дома. Проживал в психоневрологическом диспансере. Считается, что предел достижений людей с таким багажом — быть бандитами, наркоманами, алкоголикам, а если повезет, тихими неудачниками. Ломать стереотипы, особенно те, что касаются тебя самого, — ох как непросто. Тем не менее, некоторым это удается. Максим Данилов и Александр Прохоров именно из их числа. А проект ребят «Моя жизнь после детского дома» — попытка достучаться и до других «товарищей по несчастью», показать, что сирота — не приговор.
Раздел: ЛЮДИ В ЦЕРКВИ
Журнал: № 11 (ноябрь) 2007Автор: Евгений ПереваловФотограф: Станислав Марченко Опубликовано: 18 марта 2016
Будущего нет?
Максим Данилов — хорошо одетый молодой человек с располагающей улыбкой, Александр Прохоров — его друг, он сразу же начинает разговор, будто давно знает вас, Екатерина Рыжыхина — их общая знакомая, она за рулем автомобиля и везет молодых людей к тем, кому может понадобиться их поддержка.Максим и Александр воспитывались в детском доме, оба имеют инвалидность. Познакомились в социальных сетях на почве общего интереса к судьбам тех, кто, подобно им самим, рос без родительской опеки. Александр — довольно медийная личность: он выступал по телевидению, интервью с ним публиковались в печатной прессе. Уважение окружающих и интерес со стороны журналистов обоснованы тем, что еще в детстве Александр сумел самостоятельно поставить себя, инвалида с диагнозом «детский церебральный паралич», на ноги, а потом найти силы и мужество противостоять бюрократическому монстру, не желавшему выпускать его из стен психоневрологического интерната, куда он угодил сразу же после детского дома.
Максиму «повезло» больше: он избежал «прописки» в ПНИ (а такая участь постигает многих). Однако успел полежать в психиатрической больнице, будучи еще несовершеннолетним — по словам ребят, практика, когда детей могут поместить на лечение в «психушку» за какие-либо провинности, встречается в системе воспитания сирот не так редко. Около года назад Максим запустил проект «Моя жизнь после детского дома».
Суть его проста и соответствует названию: доказывать конкретным примером, что сирота — не заведомый аутсайдер, а полноценный член социума. Сейчас у Максима уже около 30 подопечных, каждого он навещает хотя бы по нескольку раз в год. И таких людей становится всё больше: о помощи, моральной поддержке просят теперь не только сироты. Кроме этого Максим организует с помощью спонсоров благотворительные концерты для сирот (часть затрат он берет на себя). Осенью в ресторане «Истерия» выступила группа «Краски», певица Максим ежегодно предоставляет 200 бесплатных билетов. На одном из таких благотворительных концертов Максим познакомился с Екатериной Рыжыхиной, врачом «скорой помощи», которая теперь помогает его проекту фотографиями и транспортом. Но главное в деятельности Максима — именно личная поддержка людей.
— В детском доме нам всё время говорили, что ничего хорошего от жизни нам в любом случае ждать не следует, — рассказывает он. — Сопьетесь, сядете на иглу. И так большинство и поступает в итоге. Я сам по выпуску и пил, и принимал легкие наркотики. Но при этом понимал, что нужно сворачивать с этого пути, иначе крышка. Уже в детском доме читал, немного, православную литературу. И храм у нас был в детдоме, но со сменой директора нам туда запретили ходить, праздновать Рождество или Пасху — тоже. Зато насаждались восточные практики…
После детского дома на Максима во многом повлияла встреча со студентом семинарии Дмитрием Морозовым, бывшим военным врачом, а ныне — иеромонахом Виталием, заведующим лазаретом Санкт-Петербургской духовной академии. Он помог молодому человеку и финансово, и, главное, «вправил мозги»: устроил на работу в лазарет, укрепил интерес к православию.
Сегодня Максим сам зарабатывает себе на жизнь, помогает другим. Нашел он и свой приход — в Иоанновском монастыре на Карповке. И хочет, чтобы о вере узнали и другие его товарищи. Наверное, поэтому ему пришла в голову идея в Рождественские праздники не просто навещать ребят, но и рассказывать им немного о Рождестве.
Максим Данилов
Антон, который станет программистом
Первый, кого сегодня решили навестить Максим, Саша и Катя — Антон Кулига, инвалид третьей группы с диагнозом ДЦП. В 2007 году он вышел из детского дома и на восемь лет угодил в ПНИ, покинуть который ему удалось лишь в 2015 году. Живет он в собственной квартире в Шушарах, в доме, населенном такими же, как он сам, сиротами.— Привет, Антон! — Максим, Саша и Катя наконец-то сумели попасть в оборудованный домофоном подъезд, квартиры в котором домофонными трубками не оснащены.
— Живу я небогато, так что не обессудьте…
В квартире у Антона порядок. Всё чисто, прибрано — намного опрятнее, чем в домах многих так называемых здоровых людей. Только вот большую часть времени ему приходится проводить в одиночестве. Большинство товарищей по детскому дому живут в
Петербурге, добираться до города сложно — исключительно на переполненных маршрутках. Однако Новый год Антон все-таки встретил с товарищами.
— А как Рождество отметил? — спрашивает Максим. — Мы на ночное богослужение ходили.
— Да, я тоже очень хотел, но, учитывая наши морозы, к тому же далеко… Так что по телевизору одним глазом трансляцию посмотрел.
— Молодец! Рождество надо отмечать — самый великий праздник после Пасхи…
— А вообще, можно и днем сходить на богослужение — вступает в разговор Александр. — Я саму Рождественскую ночь встретил во Владимирской области, помогаю там девочке с ДЦП. А днем уже был в Москве, в Покровском монастыре, у Матроны.
Антону сложно передвигаться на дальние расстояния, и это не значит, что он сидит дома по собственному желанию. В прошлом году он работал оператором 1С, платили, правда, немного. Держался в фирме до самого конца, пока не закрылась — это притом, что начальство смотрело на него, мягко говоря, косо. В дальнейшем Антон мечтает связать жизнь с программированием. Для этого нужно не только получить высшее образование, но и закончить сначала 10 и 11 классы школы.
— А что, — предлагает Катя, — можно же вечернюю школу окончить. У них как раз год за два обучают. А потом попробуешь в институт, наверняка можно всё устроить.
— Да, наверное, надо подумать…
Сейчас Антону 27 лет. Из них восемь он провел в ПНИ, пытаясь доказать врачам способность жить самостоятельно. Отпускают пациентов неохотно — согласно законодательству, на содержание каждого интернат забирает из пенсии воспитанников до 70% денег.
Ближайшая задача Антона — установить в своей ванной комнате душевую кабинку вместо обычной ванны. Теоретически, можно походить по кабинетам чиновников и социальных служб, чтобы они оборудовали ванное место так, как удобно инвалиду, но здесь
скорее тот случай, когда легче сделать всё самому.
— Да я и так всё сам привык делать, — говорит Антон. — Главное денег найти, может, друзья что посоветуют. А пенять на жизнь не привык.
— Ну и правильно, — вставляет Александр. — Не надо себя жалеть. А то времени на жизнь не останется. Меня вот и крокодилом называли, и чудовищем. Я же не сломался.
Элеонора, которая получит квартиру
В соседнем Красносельском районе проживает Элеонора Ромейко. Она никогда не была в детском доме или интернате. Но и ей Максим с Александром помогают в ее тяжбах с государством. Элеоноре, как инвалиду, полагается жилплощадь, но получить квартиру пока не удается: чиновники ссылаются то на «нарушение условий проживания», то на необходимость прожить пять лет на новом месте, чтобы встать в очередь на жилье. Чтобы стало ясно: Элеонора в силу обстоятельств была вынуждена переехать из комнаты в квартире своей племянницы в комнату своей сестры. Ни та, ни другая жилплощадь ей никогда не принадлежала, и заставлять хозяев сдавать ей комнаты вечно она тоже не может. Это, конечно, никого не волнует, поэтому последние пять лет Элеонора и её супруг Олег ютятся на восьми квадратных метрах, мечтая все-таки перебраться в свое жилье.
— Элеонора, привет, чем занимались сегодня? — наверное, это стандартный вопрос, который Максим задает всем, к кому приходит в гости.
— Уборку делали. Но у нас это превращается в перекладывание вещей с места на место. Куда, например, постель сложить? Была бы тумба, туда бы убрала.
Проблемы, как становится ясно из рассказа Элеоноры, не только в маленькой площади комнаты. Ей тяжело самой передвигаться, стоять она не может. И, значит, готовить на кухне тоже — стол слишком высокий.
— Вот если муж принесет картошку в комнату, то здесь ее и чищу.
Рассказывая о перипетиях своей жизни, Элеонора старается бодриться, говорить, что всё на самом деле хорошо, но иногда срывается на слезы, особенно если речь заходит о грубости чиновников:
— Одна чиновница мне говорит: а что вы вообще здесь ошиваетесь? Зачем вам квартира? Вам место в интернате положено, от государства, туда и идите…
— Ну, Элеонора, у многих намного хуже дела, — успокаивает Максим, — вообще крыши над головой не имеют.
Знакомству с Максимом и Александром Элеонора обязана своей знакомой по переписке во «ВКонтакте», которая посоветовала обратиться за помощью к «хорошему питерскому пареньку» Саше Прохорову.
— У нас задача на ближайшее время, — объясняет Саша, — выбить у чиновников право на квартиру, чтобы не стоять в очереди на получение. Если отказывают, идем в суд.
Пока все в маленькой комнатушке допивают чай с принесенными ребятами вкусностями, Максим интересуется:
— Элеонора, а как вы Рождество праздновали?
— Да никак. Телевизор посмотрела, «Один дома», очень люблю эту комедию, пусть она и для маленьких.
— Почему для маленьких? Это семейное кино. Мне очень нравится. Но я сам в Рождество не смотрел, в храм ходил. А Саша в Москве был, в Покровском монастыре.
— В этом году у нас точно все должно получиться, Бог обязательно поможет, — говорит сам Саша.
Элеонора верит, что поможет. А как иначе? Свел же Он ее с супругом, Олегом. Это, кстати, была очень романтичная история. Однажды, 14 лет назад, Элеонора сидела на скамеечке возле подъезда — гуляла на свежем воздухе, когда мимо в подъезд прошел интересный мужчина. Поднявшись домой, она выяснила, что Олег (так звали этого незнакомца) будет снимать комнату в той же самой квартире, где живет она сама. Так и познакомились будущие супруги — кстати, в канун Рождества. А незадолго до этого Олег приснился Элеоноре во сне.
Будущее есть!
— Смотрю на Антона и Элеонору, и удивляюсь, почему же другие постоянно жалуются на жизнь в таком случае? — говорит уже на обратном пути Максим Данилов. — Вроде всё есть, все здоровы, ан нет, всё равно расстройство — телефон не такой, как нужно, купил. Действительно, повод огорчаться…
— Я вот не огорчаюсь, — «вставляет пять копеек» Саша Прохоров. — И Максим не огорчается. Смотрите, из каких передряг выкарабкались.
— Это и есть наша задача — показать, что детдомовец — это не безнадежно, что можно жить, можно развиваться. Да, не хватает порой тепла близкого человека, родительской поддержки. Но мы справляемся.
На будущее у Максима большие планы. Он хочет запустить видеопроект, рассказывающий о реальной жизни в детских домах и интернатах. Там есть о чем поведать: и плохое обращение с детьми, и часто некачественная еда.
— В детском лагере, куда нас отправляли каждое лето, на обед и ужин давали еду быстрого приготовления. Кормить детей такой гадостью нельзя ни в коем случае. Вообще, с санитарными условиями была беда. От крыс отбивались.
— А не боитесь правду-матку-то рубить? — интересуюсь.
— Есть немного. Прошлым летом нам угрожали. Случайно так получилось, что засняли в ПНИ, где навещали знакомую, привязанного к кровати голого человека. Потом нам за это камеру разбили.
Чтобы задумка Максима смогла воплотиться в жизнь, нужно сделать немало: найти спонсоров, заручиться поддержкой СМИ и, если повезет, людей в исполнительной или законодательной власти. Правда, опыт общения с ними у Саши и Максима плачевный. Один небезызвестный в городе депутат уже наобещал им с три короба, мелькнул в СМИ, но после этого от него ни слуху ни духу. Впрочем, это уже другая история.