Диакон Андрей Мальков

В нашей семье были все верующими, но открыто исповедовали веру только бабушки. Дома в красном углу стояли иконы, витал неуловимый приятный аромат воска, теплилась лампадка. Помню бабушек, стоящих перед иконами на молитве. Когда кто-то пытался их «поддеть», спрашивая о Боге, они всегда отвечали с такой уверенностью и твердостью, будто были знакомы с Ним лично. Это охлаждало всех шутников. Меня всегда поражала такая их уверенность и искренность ответа. Шли 70-е годы, вера была под запретом. Я не видел молящимися своих родителей, но всегда они мне говорили, что «без Бога ни до порога». Когда я служил в армии, знаю, что бабушка за меня молилась «по-особому» — как за деда, который прошел три войны и получил только одно ранение, и то под Берлином, в конце войны.

В течение всей жизни меня не покидало чувство, что рядом Кто-то незримый, но очень сильный и добрый. Мы жили в Поволжье, и действующих храмов в округе не было, бабушки ездили куда-то далеко, вставая рано утром, а возвращались ближе к вечеру. Когда в 14 лет я закончил восьмилетку, оставаться в школе совершенно не хотелось. Спросил у бабушки: «А где учат на церковников?» Она ответила: «Ближайшее место — это Загорск (ныне Сергиев Посад), но там у нас нет ни родственников, ни знакомых, куда бы ты мог на первое время пристроиться. Нужно закончить десятилетку, отслужить в армии, а потом можно и туда». Я отучился в техникуме, пошел в армию, которая мне понравилась своей конкретностью, слаженностью и мощью. В армии я остался на сверхсрочную службу и постепенно стал забывать о своей детской мечте. Но в самые опасные моменты жизни физически ощущал помощь Божию.

Служить мне пришлось в воздушно-десантных войсках. Один случай Божия заступничества запомнился надолго. Мы десантировались с большого самолета Ил-76, это был мой пятый или шестой прыжок. По своей неопытности товарищ попал в мой купол, и это могло закончиться для нас обоих трагически. Но каким-то чудом перед самой землей купола наполнились воздухом, и всё обошлось благополучно.

Когда армия начала участвовать в серьезных мероприятиях, я понял, что рано или поздно мне придется на самом деле применить оружие и, будет ли это враг или противник, я всё равно лишу жизни другого человека — творение Божие, — и буду нести этот груз вечно. Я не мог понять, как можно оправдать убийство, поэтому выбрал службу «попроще»: в органах внутренних дел в Санкт-Петербурге. Это было в 90-е годы, когда стали открываться храмы. Вспомнилась моя забытая детская мечта, и милостью Божией я стал внештатным чтецом в храме святителя Николая на Предпортовой улице, у отца Сергия Григорьянца. А затем меня пригласил в свой новопостроенный храм святых Константина и Елены протоиерей Михаил Браверман, с которым мы были знакомы ранее. Отец Михаил настоял, чтобы я шел учиться в духовную академию.

Люди всегда стремятся к Богу, но не знают верного пути. Так и я мечтал о разном, но Господь устроил всё гораздо лучше, так, что я и мечтать о таком не мог. В настоящее время я провожу беседы перед Крещением, пытаюсь объяснить людям, в чем заключается смысл христианской жизни. Стараюсь донести до людей, что всё, что дает Господь — церковные Таинства (которые даны нам даром) и священство, и Крещение — это только дар, бесценный, но дар. А стать достойными этого дара мы должны сами, приложив свои силы. Вера — есть уверенность и доверие одновременно, а Таинства Церкви — потенциал, который мы получаем даром и должны делать шаг навстречу Богу. Тогда Бог делает нам навстречу два шага, и гораздо больших, чем наши. Это точно!

Подготовил Артем Костров