Дети приносят мир и покой

Ресторан расширил мой репертуар

— Вы прекрасный певец и музыкант, выступаете на академической сцене, но поете и в ресторане. Что это — желание стать ближе к народу или, может быть, это последствие кризиса?

— Мне нравится получать разный опыт выступлений, для меня это, наоборот, повышение уровня. Продвижение, иначе говоря — карьера, происходит не от наших усилий, но от Господа. Так сказано в Его слове. Когда выступаешь на большой сцене, то порой действительно ощущаешь себя далеким от народа, не всегда получая обратную связь. А в ресторане сразу же получаешь оценку своего творчества: понятно, что нравится, какие предпочтения у публики. Ресторан очень расширил мой репертуар. Я не просто получаю обратную связь, но ещё и могу общаться с людьми от сердца к сердцу. Для меня, как для верующего человека, очень важно, чтобы я нес определенное благословение своим творчеством, и не имеет значения, где я нахожусь, где пою. Поэтому я не испытываю никакого смущения.

— Но ведь это ресторан: люди отдыхают, выпивают, а вы по-своему несете Благую весть?

— Я, конечно, не проповедую в прямом смысле слова. Я рассказываю о Серебряном веке, вплетая в повествование те или иные произведения. Например, о творчестве и жизни Кузьмы Петрова-Водкина, о том, как он молился со своей женой, когда врачи сказали, что либо его жена, либо ребенок умрут при родах. Но жена родила здорового ребенка и сама осталась жива, и именно потому, что они в сталинские безбожные годы обратились к Богу. Отдельно я могу подойти и какому-то человеку, помолиться и сказать слово от Бога, но всё это делается, когда я советуюсь с Господом. Я спрашиваю у Бога, молюсь перед тем, как туда приехать, за меня молятся верующие. Проводить такие встречи в ресторане — это возможность сотрудничать с Богом. Бывают разные ситуации, разные люди, бывает, что тебя не слушают, не воспринимают, но это меня не смущает, потому что я вижу определенные плоды. Люди возвращаются опять меня послушать, приводят компании, кто-то из них задумывается о вере, становится ближе к Богу. Или мы продолжаем общаться.

— Помните, были споры, стоит ли выходить священникам на футбольные стадионы, перед трибунами. Уместна ли такая проповедь?

— Конечно. Вспомним Христа, Он проповедовал перед любой аудиторией. В Кане Галилейской люди праздновали несколько дней. Я уверен, что к концу праздника они были в не очень хорошем состоянии, но Господь приходил именно туда и нес свет.

Во всем можно узнать Творца

— В вашем репертуаре много песен советских авторов, бардов, в частности Булата Окуджавы. Песни людей, которые родились и выросли в самые безбожные годы. Как Окуджава приводит к Богу?

— Когда мы прикасаемся к любому предмету, встречаемся с любым из творений Божиих, то во всём можем узнать Творца. Повод рассказать о Боге есть всегда, его найти нетрудно. А песни Булата Окуджавы действительно пронизаны Божественным светом. Он ничего не добавляет от себя. В своё время говорили про Блока, что он без посредников слышит звуки небес. То же самое можно сказать про Окуджаву. В 13 лет он остался без родителей. В 16 лет ушел добровольцем на фронт, прошел войну, всё это вынес, всё видел и остался человеком. Дух Божий говорил через него, и люди обращались к Богу еще при его жизни, еще в советский период. В этих песнях есть библейская символика. Возьмем «Грузинскую песню»: белый буйвол, синий орёл — мы видим евангелистов Марка и Иоанна. Форель золотая — Христос, и виноградная лоза — тоже символ Христа. И без прощения грехов нет счастья — вот о чем он говорит. И конечно, его всё время вызывали в обком партии, потому что не могли найти эту связующую нить. Он не говорил напрямую о Христе, но люди переживали Бога через его творчество. К чему и призваны художники.

Я для себя такое слово придумал: не «самовыражение», а «боговыражение». Мы можем через творчество нести отсебятину, а можем выражать красоту Божиего мира, то, что нам Бог открывает. Это делал Окуджава, у Высоцкого это есть, как и практически у всех наших великих песенников, поэтов. Почему они собирали стадионы в шестидесятые годы? Люди шли не только для того, чтобы послушать стихи, но и чтобы узнать, в чем истина. Люди переживают Бога на протяжении всей жизни. И когда кто-то говорит, что он атеист, я могу сказать, что это неправда.

Когда я делюсь с людьми, рассказываю о любви Божией, то я не говорю сразу о Христе. Я стараюсь свои концерты построить так, чтобы их сердце раскрылось, размягчилось, чтобы они пришли в мир с собой. И тогда на эту почву можно уронить зерно какой-нибудь истории. Например, о том, что Булат Окуджава написал строчку «Господи мой Боже, зеленоглазый мой» когда он, считая себя атеистом, увидел глаза своей жены Ольги и в этих глазах встретил Бога. А в конце жизни, так говорят, он в реанимации в Париже снова увидел жену, её зеленые глаза, и сказал: я хочу, чтобы ты меня покрестила с именем Иван. В последний момент он примирился с Богом. Всю жизнь к этому шел.

Тот, кто во мне, больше того, кто в мире

— А вам никогда не говорили, зачем вы, мол, везде про этого своего Бога?

— В какой-то момент я это делал, наверное, не сов­сем корректно. Потому что, бывает, мы что-то сделаем из страха, из чувства долга. Раз мы верующие, мы должны говорить о Христе. Но правильный мотив, и об этом говорит апостол Павел в 13-й главе Посланиия к Коринфянам, это любовь. Я говорю от избытка сердца, потому что я действительно очень благодарен Богу за жизнь, за всё то, что он дает, и за те потрясающие вещи и людей, которые меня окружают. Я стал об этом говорить, спрашивая Духа Святого и чувствуя, что и в какой момент важно и нужно сказать. В ресторане я иногда ничего не говорю, просто пою, а люди начинают что-то переживать, даже плакать. Или подходят и говорят: мы почувствовали, что вы верующий, хотя разговора об этом не было. Но мы, те, кто с Христом, люди верующие, несем этот свет.

— Мы живем, злимся, расстраиваемся, стоим в пробках, ссоримся. Разве можем мы постоянно быть такими светоносными?

— Как говорит апостол Павел, «кто нас отлучит от люб­ви Божией?» (Рим. 8, 35). Ни смерть, ни ангелы, ни дьявол, ни гонения, ничто. В Писании сказано, что соединяющийся с Господом есть один Дух с Ним (1 Кор. 6, 17). Конечно, мы можем поступать по плоти. Но мы знаем, что Дух Божий живет в нас. Сказано в Писании: «поступайте по Духу», а в этом Духе всегда мир, любовь и радость. Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя нам грехов (2 Кор. 5, 19). То есть Он от нас не откажется. Он действительно понес на кресте все наши грехи, настоящие, прошлые и будущие. Если мы будем смотреть на это и размышлять об этом, то мы становимся лучше. Не стоит циклиться на том, что нам досаждает. Я знаю, что Тот, Кто во мне, больше того, кто в мире (1 Ин. 4, 4). И Бог не осуждает нас, Он сказал, что пришел не судить нас, а спасти. Когда мы об этом думаем, размышляем, это делает нас лучше.

Дети и мужской эгоизм

— Вот, например, дети — это большое искушение. Они не слушаются, разбегаются, подростки грубят. Как не сорваться и сохранить мир в душе?

— Мало просто терпеть. Терпение не безгранично. Всё начинается не со вспышки гнева, или, как говорят, «впадения в грех». Прежде чем что-то сделать, нужно «зачать». А это зачатие происходит в мыслях, между ним и совершением греха остается довольно большое пространство. Человек допускает в сознание какие-то мысли, прокручивает их в голове, постепенно закипает, а уж потом срывается.

— Знаете, недавно услышала от знакомого священника: «Когда ты уже знаешь, что тебя рассердит, от чего зародится злоба, можно заранее сказать себе: тихо!..»

— Когда мы с Богом, мы отличаемся от этого мира тем, что в нас уже живет Дух. «Христос в вас, упование славы» (Кол. 1, 27). Поэтому, когда что-то такое начинается, вокруг буря, Христос спит на носу корабля. Он абсолютно спокоен, а в Посланиях Петра сказано, что все заботы нужно возложить на Него, потому что Он печется о нас день и ночь. Все те заботы, что мы крутим в своей голове, сражения, что происходят в наших мозгах, Он берет на Себя. Дух Божий всегда находится в мире и покое. Глядя на Него, и мы обретаем способность не раздражаться.

— У вас такая талантливая семья. Вы выступаете, ваша жена — актриса театра, репетирует, и при этом у вас четверо детей. Как вы справляетесь? Может быть, вы считаете, что мама должна сидеть с детьми, а не играть в театре?

— Если мы с женой оба заняты, то с детьми остается нянечка или моя замечательная теща, иногда дедушка приезжает. С Божией помощью мы справляемся. Я был инициатором того, чтобы супруга вышла из декрета. Когда появился третий ребенок, это было уже определенное посвящение и смерть мужскому эгоизму. А сейчас у нас четверо.

— То есть нельзя сказать, что памперсы менять — не царское дело?

— Когда у нас родился первый ребенок, в роддоме я впервые поменял памперс. Дочка была очень маленькая, помещалась у меня на руке. И когда я его поменял, то был так горд, будто спел концерт в Большом зале Филармонии с оркестром. Я очень благодарен детям, потому что много ушло лишних ненужных мыслей. Когда ты делаешь что-то не для себя, живешь не для себя, ты получаешь настоящее удовлетворение.

— Многодетность не вредит вашей карьере?

— Конечно нет, наоборот. Я за это время научился многим вещам. Благодаря детям у нас появилась машина, для меня было невероятным, что я смогу сесть за руль. Я научился готовить, покупаю продукты. Какие-то вещи Господь мне просто открыл, в том числе мои способности. Конечно, бывает сложно, когда они начинают кричать или плакать, но это такое счастье, когда дети тебя окружают. Ты сам больше понимаешь Бога. Ты понимаешь, что такое быть беззаботным, не циклиться ни на чем. Дети — люди очень пророческие. Они непосредственно слышат Бога, я часто со своей старшей дочкой консультируюсь и спрашиваю, что Бог говорит в этот момент о человеке, о ситуации, о какой-то кажущейся проблеме. Она очень точно отвечает. Я могу много говорить о детях, потому что очень их люблю.

— Вы сказали, что на третьем ребенке умер ваш мужской эгоизм. Что это такое и почему именно на третьем?

— Дело в том, что когда двое детей, то можно всё спихнуть на жену и заниматься только творчеством. Но когда у тебя их трое и нет постоянных помощников, ты невольно включаешься в процесс полностью и отдаешься семье. Но при этом много хорошего стало происходить. Лишнее зацикливание на себе, на своих проблемах ушло, и я стал больше посвящать времени семье и получать от этого намного больше радости. Я не знаю, как это происходит, многие боятся заводить детей, а на самом деле с детьми приходит всё. Приходит и радость, и мир, финансовое обеспечение и новая интересная работа, новые знакомства и больше покоя.

— Как больше покоя?! У вас дела, репетиции, а дети: «Папа, папа», каждому что-то нужно.

— Зато ты исполняешь то, что говорит апостол Павел: «почитайте себя мертвыми для греха» (Рим. 6, 11). На Кресте распято всё, и мы со-распялись Христу, со-воскресли с Ним. Мы сообразовали свою жизнь с Крестом. Дейл Карнеги говорил, что невозможно бить мертвую собаку. Так же и мы: чем больше детей, тем больше шума, но тем больше мира и покоя. Просто принимай то, что это уже есть, согласись, смирись и будь счастлив. Господь не даст тебя в обиду и обеспечит тебя всем необходимым. А когда сам успокаиваешься, то и дети лучше себя ведут.

Мой крест — противостоять дьяволу

— Вы говорите, что мы умираем на Кресте. Многие считают, что брак, многодетность — это крест. Но в ваших словах я услышала нечто другое. Как вы понимаете Крест?

— Крест — это величайшая радость для нас. Когда говорят: «возьми свой крест и следуй за Мной», то люди думают, что и им нужно нести некий физический крест, то есть какую-то тяжесть. Но что такое крест? Во-первых, Христос не так долго его нес, Он шесть часов висел на Кресте, и мистическим образом мы все оказались там. Мы были и есть во Христе. Это была заместительная жертва, Христос пошел на Крест вместо нас. Потому что без жертвы Христа нету прощения. На Кресте умер наш грех, эгоизм, наши болезни. Наша нищета тоже умерла на Кресте, потому что Он обнищал ради нас, чтобы мы обогатились Его нищетой (2 Кор. 8, 9). Сам грех, все последствия греха и все негативные эмоции были на Кресте. И когда мы берем свой крест, это не значит, что мы должны нести болезни, проклятие, нищету, депрессии. Что мы должны сидеть в страдании и думать, что вот, у меня нет работы, нет друзей, пережил развод, меня обокрали, я болею, я несчастный… Такой крест — это уступки не Богу, а дьяволу.

Крест в том, чтобы сообразовываться с тем, что сделал Христос, и принять это. Принять жертву Христа, что мы умерли и воскресли и что мы, как сказано, благословлены всеми благословениями небес (Еф. 1, 3). Поэтому я стараюсь не позволять себе впадать в уныние или озвучивать какие-то негативные вещи, вроде «денег нет и не будет». Мой крест — это противостоять дьяволу (Иак. 4, 7), потому что я в благословении, а не в проклятии, не в грехе, а в победе над грехом, потому что Христос победил. 

Подготовлено по видеопрограмме «Миргород» Феодоровского собора. Беседовала Анна Ершова