Четыре урока владыки Вениамина

Жизнь «всенародного избранника» митрополита Вениамина поучительна в самом лучшем смысле этого слова. Она предлагает нам четыре истины, которые полезно бы помнить каждому христианину.

Урок первый: миссия против революции

Будущий священномученик Вениамин (в крещении Василий) родился в семье приходского священника Павла Ивановича Казанского. К приходу отца Павла относилось 25 деревень, до которых подчас было тяжело добраться. Но священник не оставлял паству, сорок лет посвятив её окормлению: он строил храмы, открывал школы, назидал детей и взрослых в вере, помогал материально. Этот человек стал добрым примером для Василия, с детства стремившегося продолжить дело отца.

Уже будучи студентом первого курса Академии, Василий Казанский вступил в «Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви» и начал вести публичные миссионерские беседы. Слушать его собирались и обитатели ночлежек, и рабочие петербургских фабрик, матросы и солдаты. После принятия монашеского пострига, рукоположения во иеромонаха и назначения инспектором столичной Духовной семинарии отец Вениамин возобновил миссионерские беседы с рабочими заводов и фабрик, в качестве цензора курировал периодическое издание «Отдых христианина» с приложением «Трезвая жизнь», возглавлял Братство святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, созданное для оказания помощи беднейшим воспитанникам семинарии.

Будущий митрополит Вениамин был одним из редких (но далеко не единственным) служителем Церкви, который осознавал, что разрыв между слоями российского общества нарастает, но может быть преодолен за счет христианского просвещения. Конечно, даже самый лучший проповедник не мог разрешить противоречия, которые существуют, например, между матросом российского флота и флотским офицером. Но, по крайней мере, в его силах дать чувству оскорбленного человеческого достоинства — а именно оно провоцировало матросов на бунты во время революционных потрясений — иной, не деструктивный, основанный на евангельском понимании человека и его предназначения выход.

В 1902 году иеромонах Вениамин был возведен в сан архимандрита и назначен ректором Самарской духовной семинарии. Приехав к месту служения, он обратился к семинаристам: «Посмотрите на меня. Я являюсь к вам в черной рясе, которая показывает, что человек отрешился от мира и всего, яже в мире. Для чего? Чтобы, не связанный мирскими попечениями и семейными заботами, мог… всецело отдать себя на служение другим людям». Архимандрит Вениамин проводил крестные ходы, богословские беседы-диспуты с сектантами и миссионерские поездки в поселения раскольников-старообрядцев, паломнические путешествия по святым местам России. Семинаристы искренне любили своего ректора, который во всех начинаниях был рядом с ними: мог пройти изрядный путь пешком, хотя по статусу имел право воспользоваться экипажем, ел с ними за одним столом, всегда оказывался готов ответить на прямые вопросы учащихся.

И после назначения ректором Духовной семинарии в Петербурге иеромонах Вениамин вовлекал семинаристов в миссионерскую деятельность и социальное служение. Но, предостерегая от участия в революционных событиях (на дворе 1905 год!), он говорил: «Здесь не место тому, кто не хочет учиться или кто хочет учиться, но не тому и не в том направлении, чему и в каком направлении определено учиться в Духовной семинарии. Здесь нет и не может быть места тем, которые желают заниматься политическим и социалистическим переустройством нашего государства. <…> Здесь нет места и тем, которые желали бы вести образ жизни беспечный и легкомысленный: их место где угодно, но не в Духовной семинарии, которая должна выпустить в свет пастырей стада Христова и учителей православного русского народа, светильников Церкви и соль земли».

Урок третий: епископ — плоть от плоти своей общины

После епископской хиротонии владыка Вениамин по-прежнему старался быть как можно ближе к простому народу. Первым из викариев он посетил все без исключения приходы викариатства, даже самые отдаленные. В 1911 году при Покровском храме открылись духовные беседы по воскресным дням и сформировался кружок проповедников, которым руководил епископ Вениамин. Он стал устраивать здесь после Пасхальной службы трапезы для бедных.

Митрополита Вениамина (Казанского) называли «всенародным избранником» — он стал Петроградским архипастырем в результате выборов на епархиальном съезде в мае 1917 года. Тогда, после отречения императора Николая II и отставки митрополита Питирима (Окнова), Петроградская епархия согласовала с Синодом вопрос о демократических выборах нового владыки. Участник съезда протоиерей Евгений Кондратьев вспоминал: «Участвовало более 1900 депутатов… Естественным кандидатом был епископ Вениамин. Все в Петроградской епархии его знали, любили и почитали. Человек безупречного прошлого, спокойный, ровный, преосвященный Вениамин первый из петроградских епископов изъездил и частью даже обошел всю епархию, побывав во всех её самых далеких и глухих приходах. Для петроградского населения преосвященный Вениамин стал своим епископом. Всегда был дорог он и петроградскому духовенству. Особенно близки его сердцу были скудость и нужда и убогая обстановка беднейших сельских псаломщиков и отцов диаконов. Вот почему сельские отцы-депутаты, а их было большинство, приехали на выборы уже с готовым решением голосовать за епископа Вениамина. Напрасно говорили им о других кандидатах, давали предвыборные листки — их решение было твердо и неизменно… Очевидно, народ хотел иметь своим епископом смиренного молитвенника, труженика, народника, который держался бы подальше от политики, стоя строго на церковной почве. Но избиравшие своего пастыря народ и духовенство были уверены, что и слово, и дело их смиренного избранника в делах церковных будет всегда твердым и непреклонным».

По избрании владыка Вениамин заверил присутствующих: «Бумажное делопроизводство, всякую формалистику я буду по возможности от себя отстранять. Мое дело — быть в живом и непосредственном общении с паствою». Владыка раз за разом принципиально противопоставлял участие Церкви в жизни народа, деятельное единение с этим народом и вовлечение Церкви в политическую жизнь: «Я стою за свободу Церкви, — говорит владыка в интервью после своего избрания. — Она должна быть чужда политики, ибо в прошлом она много от нее пострадала. И теперь накладывать новые путы на Церковь было бы большой ошибкой со стороны людей, истинно преданных задачам Церкви. Я приветствую новую жизнь Церкви, когда народ призван к живейшему участию в церковных делах… Самая главная задача Церкви сейчас — устроить и наладить нашу приходскую жизнь».

Урок четвертый: в эпоху гонений эффективен только «народный» архиерей

Вскоре после октябрьского переворота, в январе 1918 года, был издан декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Фактически большевики взяли курс на ликвидацию Церкви в качестве значимой общественной силы. Обстановка накалялась с каждым днем: представителей духовенства арестовывали и судили, очень часто в результате эксцессов они гибли; власть закрывала храмы и монастыри, проводила кампанию по «разоблачению» мощей.

Но на фоне этих страшных для Церкви событий духовная жизнь в Петрограде не прекращалась. Митрополит Вениамин устраивал крестные ходы в Петрограде и губернии, служил Литургии, снова и снова обращался к пастве, умоляя крепко стоять в вере. Именно его авторитет народного избранника помешал большевикам во главе с наркомом государственного призрения Александрой Коллонтай зимой 1918 года реквизировать все помещения Александро-Невской лавры и её имущество.

Благодаря владыке «забуксовала» в Петрограде и кампания по изъятию церковных ценностей, начатая декретом ВЦИК от 23 февраля 1922 года. Митрополит Вениамин пытался прийти к соглашению со Смольным, чтобы сберечь наиболее значимые для верующих предметы церковной утвари и оговорить процедуру изъятия, чтобы оно не обернулось кощунством и не оскорбило религиозных чувств.

22 марта двенадцать священнослужителей-обновленцев подписали составленную протоиереем Александром Введенским декларацию, обвинявшую часть духовенства и мирян в злонамеренном сопротивлении передаче церковных ценностей государству. 28 мая митрополит Вениамин объявил о запрещении в священнослужении трех петроградских священников: Александра Введенского, Владимира Красницкого и Евгения Белкова. В тот же день отец Александр направил митрополиту письмо, в котором обвинил его в клевете. 30 мая газета «Петроградская правда» прокомментировала ситуацию: «Вениамин Петроградский раскладывает костер гражданской войны в стране, самозванно выступая против более близкой к народным низам части духовенства. Карающая рука пролетарского правосудия укажет ему его настоящее место!» В этом была своя «правда»: в течение весны в Петрограде бушевали народные волнения, которые в некоторых случаях приходилось подавлять с помощью военной силы. Другое дело, что вина за это лежала не на митрополите.

Вечером 1 июня владыка Вениа­мин был арестован и заключен в тюрьму. Судебный процесс начался 10 июня; к ответственности привлекли 86 человек. Они обвинялись в «использовании легальной церковной организации (Общества приходских советов) в контрреволюционных целях, агитации против изъятия церковных ценностей, противодействии и сопротивлении изъятию ценностей…» В итоге по решению Петроградского революционного трибунала митрополита Вениамина вместе с тремя другими участниками судебного процесса расстреляли в ночь с 12 на 13 августа 1922 года на Ржевском полигоне на окраине Петрограда, в лесу, примыкающем к Ириновской железной дороге, и погребли в общей могиле. Перед казнью всех приговоренных обрили и одели в лохмотья, чтобы нельзя было узнать духовных лиц.

Понятно, что у большевиков были все возможности, чтобы уничтожить лидеров церковного сопротивления Петрограда. Но чего им это стоило? Убивая любимого в народе епископа, они терпели значимый репутационный ущерб, создавали социальное противоречие, которое в последующие годы так и не будет разрешено, несмотря на уничтожение церковной культуры и кровь новомучеников.