Божия Матерь на Востоке и Западе
ИСИДА И МАРИЯ
В какую эпоху, где впервые возникает образ Девы-Матери, Заступницы, Великой Госпожи, Царицы Небесной? Многие считают, что это произошло в Византии примерно в середине первого тысячелетия. Но это не совсем так. Действительно, начиная с VI века получает распространение иконография Божией Матери — но не в Византии, не на христианском Ближнем Востоке и не в катакомбах христианского Запада. Впервые почитание Божией Матери началось и расцвело в Египте.
Именно Египет оказался колыбелью того Её почитания, что позднее распространилось по всему миру. Первые храмы в Египте возникали на развалинах языческих святилищ. Поэтому нет ничего странного и смущающего в том, что и язык искусства христиане заимствовали из очень древних архаичных культур. В христианстве находят свое завершение древние интуиции, ожидания, надежды человека, и это только подтверждает жизнеспособность христианства.
Есть множество древних изображений богини Исиды с младенцем Гором на руках. Например, сохранилась статуя примерно VII века до Р. Х., где Исида изображена как царственная особа, со знаками фараонского и одновременно божественного достоинства. Образ материнства, который включает и девство, царственное и божественное достоинство, чрезвычайно важен для человека, для религиозной культуры. Есть другая статуя Исиды, более позднего времени, примерно I века по Р. Х., то есть уже современная христианству. Она сейчас хранится в Берлине, а обнаружена в пригороде Александрии в домовом храме, частном святилище Исиды. Здесь снова царская особа, у нее похожая драпировка одежды, головной убор, она так же держит младенца. Хотя выполнена статуя в эллинистическом стиле.
Это не единственное пересечение египетской языческой и христианской символики. В храмах Исиды встречаются изображения девушки, которая прядет завесу для храма. Этот образ позже откликнется на уровне архетипа в христианском сознании, ведь Божия Матерь в детстве, согласно апокрифам, тоже пряла завесу для Иерусалимского храма. Христианство и архаические религиозные представления очень долго сосуществовали в Египте, примерно до IV–V веков. Жители Египта часто не знали, кому посвящен тот или иной храм: Исиде или Марии, Христу или Осирису. В итоге христианство победило, но на уровне эстетики вобрало в себя древние интуиции мудрых египетских богословов и художников.
ИЗ ЕГИПТА В КОНСТАНТИНОПОЛЬ
Еще одно явление, связанное с древним Египтом, — знаменитые фаюмские портреты. Они были обнаружены в оазисе Фаюм в Нижнем Египте. Это уникальные надгробные портреты язычников, чьи захоронения совершались с ритуалами в честь Осириса. Если присмотреться к выражению лиц, становится понятно, что перед нами — истоки византийской мозаики. К этим портретам восходит самое прекрасное, что мы ценим в христианском искусстве. Они писались не напоказ, их никто не должен был увидеть. Этот образ был «пропуском» в вечную жизнь. Поэтому взгляды всегда проникновенные, широко распахнуты глаза — ведь человек смотрит в вечность. Это вершина иконографии. Среди этих портретов есть изображение женщины-христианки. Трогает не только иконописное изображение её лица, но и предмет в её руках: это одно из первых изображений в живописи христианского распятия. Видимо, портрет появился в среде, где были перемешаны язычники и молодые христиане.
Нечто подобное мы увидим в египетском христианском искусстве более позднего времени: сохранились Богородичные иконы VI века и изображения святой Анны. Ну и конечно, образ небесной царственности перекочевал в византийскую традицию. Например, императрица Феодора в церкви Сан-Витале в Равенне изображена как небесная правительница. Мастер показал земную реальность при помощи небесных символов. Другой пример — знаменитая мозаика в соборе Святой Софии в Константинополе, изображающая Божию Матерь. Небесная заступница, образ милосердия, материнской любви, как поется в нашем акафисте — «о всепетая Мати». Младенец в Её руках чувствует Себя как на царском троне. Одновременно это ласкающие материнские руки, потому что ребенку, даже если Он Богочеловек, нужна нежность, забота. Это то, что мы называем «умилением».
РАДОСТЬ МИРА
Под влиянием Византии эта иконография постепенно проникает на Запад. Сохранилась византийская статуя X века (она хранится в Лондоне в музее Виктории и Альберта), которая послужила источником вдохновения для многочисленных статуй Мадонн, их сейчас можно увидеть в музеях и католических храмах. Сначала эта иконография появится в Испании (мы знаем каталонскую Черную Мадонну начала XII века). Потом она пересечет Пиренеи, проникнет во Францию и дальше распространится по всей Европе.
Посмотрите на готическую Парижскую Деву XIII века из Лувра. Её красота совершенна, лицо очень гармонично, в руках Она держит розу. Она — символ любви и заботы, но в то же время настолько элегантна, что ясно, что это Избранница Бога. Перед столь прекрасным изображением становится понятно, почему средневековые авторы говорили, что весь мир и всё, что есть в нем прекрасного, все его сокровища — это лишь подарок, который Бог делает Своей Избраннице. Весь мир был сотворен ради Божией Матери. Такое отношение к миру характеризует средневековое мироощущение. Жить в этом мире прекрасно, это дар Божий.
Итак, Богородица и на Западе, и на Востоке — Царица-Мать, Царица небес, Мать нежности и умиления. И одновременно Она для всех авторов и художников — Царица земли. Люди думают, что рай остался где-то в прошлом или в другом измерении и мы его утратили, но в действительности Бог, когда изгнал Адама и Еву, рай от земли не отнял. Он остался здесь, но стал для человека невидим. Эта святоотеческое убеждение (его воспроизводит, например, Достоевский) выразилось в числе прочего и в том, как изображается Божия Матерь. В богослужениях Она воспевается как «таинственный рай, невозделанно взрастивший Христа». Поэтому «о Тебе радуется всякая тварь». Богородица — Китеж-град, невидимый сад. Она радость всего творения. В Средневековье Её часто изображали в беседке из роз, указывая одновременно на земной и небесный рай.
Она не только Царица неба и земли, но и Царица сердец верующих. Она Прекрасная Дама для средневекового рыцарства. В таком образе Она изображена мастером сиенской школы Дуччо ди Буонинсенья. Она смотрит на нас как на Своих детей и царствует над теми, кто Её окружает, и теми, кто смотрит на эту картину. Этот же иконографический тип явлен у мастера Чимабуэ. Он был наставником Джотто, который воспринял его традицию: мы знаем знаменитую Маэсту Джотто — Богородицу, восседающую на троне с Младенцем на руках и в окружении ангелов. Здесь еще видно влияние византийского искусства, которое очень каллиграфично. И вместе с тем Джотто себе позволял некоторый реализм в передаче человеческих чувств. На всех его картинах легко считывается настроение персонажей.
ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ И АПОКАЛИПСИС
В византийской традиции в декабре мы празднуем Зачатие Богородицы, когда святая праведная Анна зачинает во чреве Божию Матерь. На Западе же празднуется Непорочное зачатие, то есть свобода Её от первородного греха (так верит Католическая Церковь) — подчеркивается именно роль Божией Матери, Она является главным персонажем. И с XII века развитие получает иконографический сюжет «Непорочной Божией Матери». Это не просто дева — это невеста из Песни Песней, образ совершенной красоты, невинности, избранница Небесного Жениха. Песнь Песней — это свадебный гимн, исполнявшийся во время застолья группой хоров, это диалог жениха и невесты, друзей жениха и друзей невесты. Божия Матерь в рамках такой иконографии оказывается в центре торжества.
Например, на картине XII века из Сен-Дени вокруг Божией Матери изображены символы — храм, древо жизни, колодец, солнце, сосуд благодати, в котором манна, Новый Иерусалим. Все эти образы Божией Матери мы знаем по византийскому акафисту, метафоры те же самые. Справа другой символ — запечатленный сад. Это из Песни Песней — закрытый внутренний сад, дворик, в котором журчит фонтан, цветут райские плодоносные деревья, розы. И этот сад принадлежит только Божией Матери и Царю. Справа ангел с разноцветными крыльями, который держит огромное зеркало, потому что Божия Матерь — зерцало, отражающее реальность такой, какая она есть. Божия Матерь — неискаженный образ чистоты и красоты, благолепия.
Другой образ-символ Девы Марии — Жена из Апокалипсиса. Она облачена в солнце, у Её ног луна, Она рождает Божественного Младенца, и древний дракон (зло, насилие) пытается уничтожить и Мать, и Младенца, но Господь сохранит их от смерти. Например, Альбрехт Дюрер в молодости, когда он еще был горячим почитателем Божией Матери, иллюстрировал литанию, то есть гимн в честь Богородицы, и на обложке этого издания запечатлена дева из Апокалипсиса.
РОЖДЕСТВО В ХРАМЕ
Отдельный сюжет в иконографии Божией Матери — тайна Её Рождества, вписанная в храмовое пространство, как будто оно происходит в церкви. В действительности Сама Божия Матерь есть одушевленный храм Божества, и поэтому средневековый живописец часто изображал храм Соломона, как его представлял. Часто он изображал небесную лазурь и птиц как символ того, что в этот момент происходит нечто неземное.
Пример — «Рождество Богородицы» Фра Карневале. На картине Альбрехта Альтдорфера рождественские ясли находятся в храме, и мы ощущаем, что всё происходящее в вечности в действительности происходит в храме мироздания. Хор ангелов, почти скульптурный, окружил церковную колонну и ведет свой хоровод. Внизу святая Анна с Божией Матерью, в виде путника изображен Иоаким, который возвращается из поля. Это историческое событие, но оно с помощью изобразительных средств подано как происходящее в вечности. Собственно, в этом смысл христианского искусства, только так оно может передать величие и красоту образа Богоматери.
На основе лекции протоиерея Димитрия
Сизоненко в рамках лектория «Предание.ру»,
прочитанной 19 сентября; полную версию лекции
см. на сайте predanie.ru.
