Без любви служить Богу нельзя
Смоленская семья
Благочинный Василеостровского округа, настоятель храма Смоленской иконы Божией Матери протоиерей Виктор Московский отошел ко Господу 14 ноября на 72-м году жизни. Отец Виктор родился в 1949 году в Боровичах Новгородской области в семье рабочих. С детства родители привили сыну любовь к Богу, с семи лет он начал прислуживать в храме. Окончив школу, будущий священник поступил в Ленинградскую духовную семинарию и на IV курсе в 1970 году был хиротонисан во диакона.
— Потом меня призвали в армию, я отслужил. Хотели, очевидно, мое мировоззрение изменить, но не удалось. Кстати, относились ко мне в армии хорошо — и солдаты, и офицеры, — рассказывал отец Виктор.
После службы в армии он получил назначение в Николо-Богоявленский собор, продолжил обучение в Ленинградской духовной академии. В 1975-м был рукоположен в сан священника. Обе хиротонии совершил митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим, которого отец Виктор всю жизнь считал своим духовным наставником.
В сане пресвитера отец Виктор снова стал клириком Никольского собора и прослужил там шестнадцать лет. В 1987 году митрополит Алексий назначил его настоятелем в Смоленский храм. Отца Виктора новое назначение не обрадовало: в середине 1980-х храм Смоленской иконы Божией Матери был в запустении, в клире числилось всего двое священников. Часовня над могилой Ксении Петербургской в советское время служила складом садового оборудования, потом её формально передали епархии, но верующих туда не пускали. К 1000-летию Крещения Руси и канонизации небесной покровительницы Санкт-Петербурга усилиями отца Виктора храм и часовня на Смоленском кладбище были приведены в порядок. За тридцать три года, что протоиерей Виктор Московский был настоятелем, в храме сформировался и клир с особенным, теплым отношением священнослужителей друг к другу, и большая приходская община.
Часовня Ксении Блаженной — одно из известнейших мест в городе, даже не очень верующие люди приходят туда и обращаются с просьбами к святой. Многих святая Ксения привела к вере, в том числе и через знакомство с отцом Виктором. В числе прихожан Смоленского храма есть и чиновники, бизнесмены, с которыми поначалу настоятель знакомился по рабочим вопросам, и бывало, что в результате общения с ним люди приходили к вере, даже если изначально были атеистами, и потом с удивлением встречали друг друга в храме. Высокопоставленные люди — чиновники, предприниматели, которые помогают приходу, — объединены ныне в «Смоленскую семью». Среди прихожан есть и артисты, художники. «Мой муж и отец Виктор были большими друзьями, — говорит Зоя Александровна Хиль, вдова певца Эдуарда Хиля. — С ним общалась и я, и наш сын, и внук. Мой муж похоронен рядом с часовней Ксении Блаженной. Смерть отца Виктора была для нашей семьи большим ударом. Мы очень тоскуем по нему, очень горюем».
Молитесь, слушайте и пойте
— В нашем храме священники служат десятилетиями, — говорит протоиерей Андрей Алексеев. — Мы как-то привыкли к этому, считаем нормальным, но иногда вдруг осознаешь, что есть храмы, в которых текучка довольно большая. А то, что отсюда никто не уходит и даже не собирается, многое говорит о настоятеле.
— Отец Виктор был настоящим молитвенником, добрым пастырем и для священников, и для прихожан, — дополняет протоиерей Богдан Жук. — Часто говорил нам: «Поддерживайте, любите друг друга! Мы разные, но мы все служим Богу. Без любви служить Богу нельзя». Он был и очень хорошим настоятелем, и администратором. Ремонты часовни, храма, Воскресенского храма, приходских зданий проводились под его руководством. Ему нравилось, когда что-то восстанавливалось, он говорил: «Вот, теперь еще сто лет простоит!» Нас защищал всегда, ведь в храм разные люди приходят, бывают и не очень приятные ситуации. Если нужно было сделать какое-то наставление, он всегда делал его с любовью, чтобы никого не обидеть. Он служил Богу здесь, на земле, и, я уверен, продолжает служение в жизни вечной.
Отец Виктор пел вторым тенором в Хоре духовенства, созданном по благословению владыки Никодима, причем в двух составах: при владыке Никодиме и при митрополите Алексии (Ридигере), в 1988 году, когда хор на какое-то время возродился. В том же году он познакомился с будущим клириком Смоленского храма протоиереем Богданом Жуком, тогда семинаристом, которого тоже пригласили в хор.
— В 1991 году меня рукоположили в сан диакона и направили на практику в Смоленский храм, а потом назначили сюда же штатным диаконом, — продолжает отец Богдан. — Год я был диаконом, а в 1992-м меня рукоположили во пресвитера. Всё мое служение проходило под руководством отца Виктора. Он был человеком творческим, сам хорошо пел и старался, чтобы пение за богослужением тоже было на должном уровне. Очень радовался, когда в клире появлялись священники с хорошими голосами, всегда руководил пением в алтаре. И все священники у нас пели, даже те, у кого поначалу не очень получалось. Он говорил: «Молитесь, слушайте и пойте!»
— У меня слух не очень, бывало, в тон не попадал, а он меня поправлял, — подтверждает протоиерей Андрей Алексеев. — И спустя какое-то время я научился петь, отец Виктор даже хвалил иногда.
Чувствуем его молитву
— На службе отец Виктор всегда молился, никогда и ни на что не отвлекался — ни на какие посторонние слова, шорохи и шумы, — говорит диакон Сергий Мороко.
— Познакомились мы с отцом Виктором в 1988 году, это был год 1000-летия Крещения Руси, — делится воспоминаниями протоиерей Александр Лесюис. — Тогда же меня впервые ввели в алтарь. Отец Виктор заметил меня среди прихожан: в те годы редко можно было увидеть среди молящихся мужчину, да еще нестарого — мне было 42 года. Отец Виктор в то время тоже был довольно молодым человеком. Первое время я стоял в алтаре в углу, читал записочки. Часто вспоминаю слова митрополита Антония Сурожского, что человек становится верующим, когда видит отсвет света Христова в лице священника. Такой отсвет я увидел в лице отца Виктора. Я смотрел на него с благоговением, уважением. Тогда и началось мое настоящее воцерковление. Через три года я был рукоположен во диакона, еще через три — во пресвитера. Когда отец Виктор входил в алтарь, особое настроение пронизывало всю службу. Все наши мелкие неприятности, тревоги, заботы отступали — мы молились и радовались вместе с ним. Он был достаточно строгим пастырем, но наставления делал с любовью. Господь сподобил меня служить с ним последнюю Литургию, это для меня великая честь. Сейчас, когда его не стало, мы продолжаем чувствовать его молитву за нас.
А отец Богдан Жук вспоминает эпизод из жития святого Иоанна Кронштадтского: когда батюшку спросили, что самое важное для священника, тот сказал — молитва. И отец Виктор руководствовался в своей жизни этим принципом.
— С самого детства субботу и воскресенье я вместе с папой проводил в храме, всегда вместе с ним читал утренние и вечерние молитвы, — говорит сын отца Виктора иерей Иоанн Московский. — Я всегда брал с него пример, мне хотелось быть похожим на него, хотя паинькой я не был. В школе у меня было очень много друзей — в мое время уже никто не смотрел косо на сына священника, всё зависело от самого человека. Папу все уважали, любили, некоторые мои одноклассники хорошо знали его, я приглашал их домой. После школы сразу же поступил в семинарию, во время учебы был иподиаконом у митрополита Владимира и всегда очень радовался, когда доводилось служить в Смоленском храме или в Василеостровском благочинии. Когда стал диаконом, затем священником, величайшая честь для меня была служить с отцом. Когда в одну череду попадали, это была такая радость — словами не передать!
Престольный праздник Смоленской иконы Божией Матери. 10 августа 2020 года
Господь ему что-то открывал
— Мои родители, протоиерей Иоанн и Лариса, живут в Новгородской области, и отец Виктор как-то, приехав в родные края, познакомился с ними, — вспоминает диакон Сергий Мороко. — Я ровесник его сына Вани, учился тогда классе в девятом. Отец Виктор приглашал нас в Петербург, мы приезжали к Ксеньюшке, общались с ним, он напоминал мне моего дедушку — тот тоже был седой, с окладистой бородой... Отец Виктор для всех находил доброе слово, он был очень участливым. Тогда я его воспринимал просто как доброго человека. Как священника я его узнал, когда учился в СПбГУ, пришел к нему, и он взял меня певчим в хор. Пока я учился, пел в хоре и имел возможность наблюдать его на службах. К нему всегда можно было прийти по любому вопросу, он приглашал к себе в кабинет, ставил чайник, и беседа могла растянуться очень надолго. Отец Виктор умел слушать и часто подсказывал какое-то необычное решение. Иногда казалось, что он просто отвлекает тебя от грустных мыслей, разговор вроде был совсем на другие темы, но спустя короткое время в памяти всплывали какие-то его слова, и приходило понимание: «О, отец Виктор же подсказал решение проблемы!» Это был, я считаю, дар Духа Святого. Отец Виктор был молитвенником, и Господь что-то открывал ему. Он никогда не изображал какого-то недоступного, солидного человека, не любил никаких почестей.
Особую теплоту, душевность отца Виктора вспоминают и миряне, и священнослужители. Он был открыт для всех, к нему мог прийти совершенно незнакомый человек: любого приглашал к себе в кабинет на беседу. Многие писали ему письма, и он собственноручно отвечал, иногда вкладывая в письмо денежную купюру или иконку, то есть поддерживал людей в сложных обстоятельствах. Он никогда об этом не говорил, это было незаметное служение, но, конечно, клирики храма об этом знали, потому что люди рассказывали.
— Отец Виктор был прекрасным дедушкой, очень любил внуков, просто растворялся в них, — говорит отец Иоанн. — И они его очень любили. Мы часто гуляли вместе, выезжали на природу. У нас очень дружная семья. Когда папа отошел ко Господу, старшая внучка не могла поверить, она всё повторяла, что дедушка не умер, просто приборы неправильно показали...
Любовь его осталась
— Отца Виктора я впервые увидела не в храме, а в Доме кино, — вспоминает кинорежиссер Валентина Матвеева, прихожанка Смоленского храма. — В 1986 году я сняла фильм «Живите в доме и не рухнет дом» — о разрушенных, оскверненных, изуродованных по всей стране храмах. Два года оставалось до тысячелетия Крещения Руси, но уверенности в том, что эта дата будет торжественно отмечена, не было ни у кого. С большим трудом нам позволяли снимать храмы и всё, что было связано с религией.
Я осмелилась пригласить на просмотр протоиерея Владимира Сорокина, бывшего тогда настоятелем Никольского собора, а он пришел не один. Рядом с ним сидел совсем молодой священник — это был отец Виктор, тоже служивший тогда в Никольском соборе. Через год он стал настоятелем храма Смоленской иконы Божией Матери.
В 1992 году я снимала фильм «Храм на Смоленском кладбище», и уже тогда поближе познакомилась с отцом Виктором. Фильм был короткий, всего десять минут (снимался по заказу Госкино). С тех пор и поныне я прихожанка этого храма. Бог так устроил, что и духовника своего я нашла в этом храме ― протоиерея Игоря Есипова.
Много раз знакомые мне советовали найти храм поближе к моему дому, но я не могла. Мне казалось (наверное, я неправа), что нигде нет той любви, которую я испытывала, входя в храм. Она накрывала меня волной, становилось тепло: Бог здесь, Бог рядом. Отец Виктор был всегда полон любви к людям, передавал её каждому, кто подходил под благословение. Когда начиналось причастие, все устремлялись к отцу Виктору. Он произносил твое имя и всего несколько слов, сопровождавших причастие, но что-то еще исходило от него. Это было и в голосе, и в слове, и в свете глаз. Отец Виктор навсегда останется в моей памяти как человек, воплощавший в себе, даривший нам эту любовь Бога. Именно она и создала мощную сплоченную общину, одну большую семью. Приход-семья, где все делят радости, но и приходят на помощь в трудную минуту жизни.
Не могу поверить, что его нет. Его нет среди нас, но любовь его осталась — она всегда будет жить в нас и объединять нас.
Его выбор был осознанным
— Очень трудно говорить об отце Викторе в прошедшем времени, — признается прихожанка Татьяна Соловей. — Мы, его одноклассники, его ровесники, ощущали, что находимся под его защитой, всегда могли обратиться к нему за помощью, поддержкой. И были уверены в том, что, когда придет время уйти в мир иной, провожать нас будет именно он. Его безвременная кончина потрясла нас.
Мы познакомились с будущим отцом Виктором в далеком 1957 году: первый класс школы, Боровичи — маленький промышленный город в Новгородской области на берегу красивой реки Мсты. До революции в городе было несколько храмов, действовал Свято-Духов Иаковлев Боровичский монастырь. А в годы нашего детства на окраине города был только один действующий храм великомученицы Параскевы. Родители отца Виктора были людьми воцерковленными, помогали в храме. Под влиянием мамы будущий священник Виктор Московский не был октябренком, не вступил в ряды пионеров, затем комсомольцев. Наверное, эта ситуация была непростой для него, учителя подчеркивали его особенное положение. Но в классе Виктор оставался нашим другом, мы, дети, не придавали этому большого значения.
Он был доброжелательным, спокойным, но в то же время обладал какой-то внутренней силой. Как-то к нам пришел новенький мальчик, очень тихий, слабый, беззащитный. Мальчишки стали над ним смеяться и нападать на него, и только Виктор стал его защищать перед всеми. Он не побоялся толпы, спокойно, уверенно убедил всех в том, что не надо обижать слабого.
После окончания школы мы разъехались по разным городам для продолжения учебы. Когда учителя узнали, что Виктор будет поступать в семинарию, начался самый настоящий переполох. Его убеждали отказаться от семинарии, предлагали поступить без экзаменов в Новгородское музыкальное училище. Надо было обладать определенной силой духа, чтобы преодолеть это. Мы, конечно, тоже не понимали его выбор.
Прошло несколько лет. Наш класс был и оставался дружным, были регулярные встречи, где мы всегда вспоминали всех, кого не было в тот момент с нами. Вспомнили и отца Виктора. И вдруг наша учительница математики рассказала нам о встрече с ним. Она по-прежнему была в недоумении, почему он выбрал такой путь, и сказала ему об этом. Он спокойно и убедительно ответил ей, что его выбор был осознанным и что он постарается помочь и поддержать каждого, кто обратится к нему. Это был момент истины для нас.
В 1992 году мы с друзьями приехали на Смоленское кладбище в часовню святой Ксении, зашли и в храм. Служба закончилась, отец Виктор уже давал крест. Подошли и мы. Мы не виделись 25 лет, но, несмотря на это, он узнал меня. Он отвел нас в сторону и произнес проповедь о дружбе. Это были неформальные слова. Благодаря ему я пришла в храм, он крестил моих внуков, я всегда ощущала себя под его защитой.
И вот теперь, когда его не стало, понимаешь, что он всегда следовал своим убеждениям. Он был простым и скромным, его отличала искренняя любовь к людям. Царствие Небесное, вечная память дорогому батюшке и другу!
