Авва-ученик
Преподобный Венедикт родился примерно в 480 году в Нурсии, по окончании учебы в Риме решил посвятить себя монашеской жизни и три года жил отшельником. Затем монахи из Виковаро попросили его стать настоятелем, но этот опыт оказался неудачным. Преподобный вернулся в затвор, но его харизматическая личность по-прежнему притягивала к себе людей, и вскоре вокруг него в Субиако собрался круг учеников. Трудно сказать, когда он оставил свои первые общины и поселился в Монтекассино, где основал монастырь. Его духовное влияние распространилось далеко за пределами его обителей. Скончался он между 550 и 560 годами.Сохранились два письменных свидетельства о преподобном Венедикте: «Устав» (по-греч. κανν), который он писал на протяжении многих лет, и «Житие», которое святитель Григорий Великий поместил во второй книге «Диалогов», составленных на основе свидетельств учеников преподобного. Святитель Григорий Великий, который был, вероятно, бенедиктинцем, отмечает две особенности «Устава»: первая свидетельствует о незаурядном даре рассудительности, вторая — о том, что в основе этого духовного учения лежит подлинный опыт.
Раздел: Lingua Sacra
Преподобный Венедикт родился примерно в 480 году в Нурсии, по окончании учебы в Риме решил посвятить себя монашеской жизни и три года жил отшельником. Затем монахи из Виковаро попросили его стать настоятелем, но этот опыт оказался неудачным. Преподобный вернулся в затвор, но его харизматическая личность по-прежнему притягивала к себе людей, и вскоре вокруг него в Субиако собрался круг учеников. Трудно сказать, когда он оставил свои первые общины и поселился в Монтекассино, где основал монастырь. Его духовное влияние распространилось далеко за пределами его обителей. Скончался он между 550 и 560 годами.Сохранились два письменных свидетельства о преподобном Венедикте: «Устав» (по-греч. κανν), который он писал на протяжении многих лет, и «Житие», которое святитель Григорий Великий поместил во второй книге «Диалогов», составленных на основе свидетельств учеников преподобного. Святитель Григорий Великий, который был, вероятно, бенедиктинцем, отмечает две особенности «Устава»: первая свидетельствует о незаурядном даре рассудительности, вторая — о том, что в основе этого духовного учения лежит подлинный опыт.
Imitatio Christi
Во второй главе «Устава» изображен идеальный портрет аввы. Его должны отличать чувство ответственности, духовная мудрость, безупречное житие, забота о пастве Христовой, твердость и снисходительность в пастырском служении. В этой главе образ аввы — раба Христова и служителя своих братьев представлен более мягким. Особо отмечаются его предупредительность и рассудительность.
Imitatio Christi
Во второй главе «Устава» изображен идеальный портрет аввы. Его должны отличать чувство ответственности, духовная мудрость, безупречное житие, забота о пастве Христовой, твердость и снисходительность в пастырском служении. В этой главе образ аввы — раба Христова и служителя своих братьев представлен более мягким. Особо отмечаются его предупредительность и рассудительность.
«Авва, достойный главенства в монастыре, всегда должен помнить, как именуется, имя начальника оправдывать делами. Он в монастыре представляет, как верится, лицо Христа». Итак, настоятель становится отцом по образу Христа, потому что через Него, по слову апостола, мы «приняли Духа усыновления, Которым взываем: „Авва, Отче!“» (Рим. 8, 15; ср. Гал. 4, 6).
Христос для каждого христианина являет образ отца и учителя, потому что через Крест и Воскресение Он порождает к истинной жизни, а Его Дух наставляет на жизненном пути. Об этом говорится во введении к «Уставу». Выражения «учитель» (magister) и «детолюбивый отец» (pius pater) одинаково применяются к авве и Христу. Поэтому со словами грозного предупреждения преподобный Венедикт обращается к тем духовным наставникам, которые не соответствуют высоте своего служения.
Когда авва наставляет, он преподносит не свое собственное учение, но учение единственного Учителя, Иисуса Христа: «Ничего, кроме заповедей Господних не должен он ни внушать, ни учреждать, ни повелевать, но всякое повеление его или учение да будет закваской Божественной правды в душах учеников его». Авва является учителем лишь в той мере, в какой он сам становится учеником Христа-Учителя. Слова и личность Христа силой Святого Духа увещевают монахов жить в послушании Евангелию. Центральное место во введении занимает выражение «под водительством Евангелия»: авва тоже является учеником, послушным Господу. «Учение аввы», doctrina abbatis, наставления настоятеля являются результатом применения закона Божия к духовной, психологической или физической ситуации конкретного монаха или всей общины. Проповедь Слова Божия воедино собирает общину вокруг Христа и внушает каждому ничего не предпочитать любви Христовой.
Рассудительный пастырьДуховное отцовство настоятеля, представленное по образу Самого Христа, — это отцовство доброго пастыря. Внутри общины могут вспыхнуть конфликты, авва должен уметь исправить положение, наказать виновных монахов, отлучая их от литургической молитвы и общей трапезы. Но эти санкции должны служить исправлению и не освобождают от обязанности взыскать погибших овец. Утешить непослушного брата, к которому надлежит относиться как к больному (а не как к преступнику), авва посылает испытанных монахов. Настоятель призван проявить сострадание и вернуть заблудшего в круг братского общения (ср. Лк. 15, 4-7).
Авва обязан заботиться о тех, кого ему доверил Христос, проявляя «усердие», «прилежание», «уход». Это прилежание относится как к отдельным братьям, так и ко всей общине. Красноречиво об этом говорится в 64-й главе: «В своих делах и распоряжениях он должен быть осмотрителен и предусмотрителен, духовных ли сторон жизни они касаются или телесных. Работы назначать должен он с разборчивостью, соразмерно с силами каждого, помня о рассудительности Иакова, который говорил об овцах своих: Если погнать его один день, то помрет весь скот (Быт. 33, 13)».Рассудительность — мать всех добродетелей. Монахам надлежит вместе идти навстречу Царству, не удручая немощных братьев принуждением, не вызывая недовольства более усердных неторопливостью пути.
Духовное и материальное
По «Уставу» преподобного Венедикта материальное управление монастырем поручается духовному авторитету аввы. Конечно, настоятель может делегировать некоторые полномочия другим братьям: ключарю, лекарю, звонарю... Но в доме Божием все имеет духовное значение: «Все предметы и все имущество монастыря келарь будет хранить как священные сосуды». При этом «Устав» предостерегает об опасности холистического подхода: авва, духовный отец монастыря, может не устоять перед искушением заботиться больше о материальном благосостоянии, чем о духовном благополучии братьев. Мир в общине, pax benedictina, зависит от правильного порядка, ordo в августинианском значении гармонии. Духовное и материальное взаимосвязаны, об этом говорит глава, посвященная гостеприимству: «И за гостиницей смотреть надо назначать особого брата, исполненного страха Божия, чтобы постели были всегда хорошо убраны, и дом весь, как Божий, был в порядке».
Смирение как самоограничение
В своем служении авва рискует спасением собственной души. Преподобный Венедикт не идеализирует образ духовного отца, который не должен забывать о собственной греховности и немощах. Поэтому он должен стремиться быть скорее милостивым, чем строгим. Чтобы проповедовать Слово Божие другим, он должен быть сам послушен.
Отцовство аввы не должно обернуться тиранией: «Да ведает, что он взял на себя врачевание немощных душ, а не панство над здоровыми». Предупреждения об опасности конфликтов между настоятелем и его помощником в 65‑й главе «Устава» завершаются грозным увещеванием: «Да памятует однако ж авва, что должен во всех своих судах дать отчет Богу, и не допускать, чтобы душа его при сем, вместо истинной ревности, горела огнем неприязни или зависти». Осознанно или неосознанно настоятель может поддаться чувству ревности. Ревность в тех, кто обличен властью, приводит к неуважению духовного роста других людей, к пренебрежению действиям Духа Святого в сердцах братьев. Нередко ревность возникает между духовными отцами. Преподобный Венедикт весьма внимателен и к душевному состоянию аввы: «Да не будет он суетлив и многозаботлив, да не будет ни в чем чрезмерен и упорен в своих мыслях, да не будет ревнив и слишком подозрителен: иначе никогда не увидит он спокойного дня».
В «Уставе» более всего впечатляет мысль, что авве, как домоправителю из евангельской притчи (см. Лк. 12, 41-46), за каждый свой поступок предстоит дать ответ на суде Божием. Настоятель об этом никогда не должен забывать.
Этим объясняется, почему для преподобного Венедикта особенно важно, чтобы авва советовался с общиной. В этом выражается не демократизм, а открытость действию Святого Духа, подлинное стремление творить волю Божию. Чтобы спросить совет по важнейшим вопросам, настоятель созовет всех братьев на капитул, а по менее важным — соберет совет старейшин. Третья глава «Устава» привела к возникновению важных правовых институций, ограничивающих власть настоятеля. Любопытно, что монашеское право — установления, защищая и обеспечивая уважение христианской свободы, оставляет место для непредвиденного действия Божия. Например, пришлый монах, случайно оказавшийся у ворот обители, может быть послан Самим Богом, чтобы исправить жизнь в общине:"Если он по разумным основаниям найдет что укорное, и со смиренной любовью покажет, авва должен обратить на то должное внимание. Не для того ли и направил сюда брата того Господь, чтобы исправить указанную неисправность«.
Духовные старцы
В «Уставе» преподобного Венедикта речь идет об общежительных монастырях. В образе идеального настоятеля и духовного отца здесь обобщены лучшие черты. Для полноты картины следует сказать о роли духовных старцев.
В монашеской общине старцы выполняют важную роль и пользуются всеобщим почтением. Их служение является служением духовным. В главе, посвященной свободной исповеди об упущениях, совершенных при исполнении материальных работ, преподобный Венедикт говорит о скрытой вине: «Но что касается до грехов невидимых, в душе совершающихся, то их открывать должно только авве или духовным старцам, которые умеют врачевать свои и чужие раны, не открывая и не опубликовывая».
Как видно из текста, авва — не единственный духовник в общине, но и не все монахи-старцы являются духовниками.Преподобный Венедикт говорит о том, что в откровении помыслов нуждаются все, а не только начинающие братья. В главе, посвященной средствам духовного искусства, он советует: «Злые помышления, на сердце приходящие, тотчас разбивать о камень (Пс. 36). И открывать духовному старцу (Сир. 9)».
Монаху, как и всякому христианину, надлежит хранить сердце, ибо из сердца исходят лукавые помыслы (ср. Мф. 15, 19). Христос — первый, к кому посреди искушений обращаются за помощью. Он — скала, о которую надлежит разбить самые первые проявления помыслов, внушенных дьяволом.
Врачевать свои и чужие раны
Не менее важным является откровение сердца духовному отцу (ξαγρευσις). В данном случае речь идет о традиции, которая восходит к преподобному Антонию Великому и отцам-пустынникам. В «Уставе» говорится, что исповеданный помысел, о котором сказано с рассуждением, теряет свою власть и перестает быть опасным.
В 46‑й главе «Устава», помимо откровения сердца, говорится о качествах, которыми должен обладать духовный старец. Он стремится овладеть искусством духовного исцеления, подражая Христу-врачевателю. Мудрость приобретается через исповедание собственных грехов и немощей.
Духовным врачевателем становится только брат, который сознает себя прощеным грешником, который сначала на себе испытал действие лекарственных средств и добился исцеления. Он не осуждает, а врачует с трезвостью и состраданием. Осознавая собственные немощи, он кротко прикасается к ранам других. При этом он должен быть осторожным, соблюдая такт и скромность в своих суждениях: «... умеют врачевать свои и чужие раны, не открывая и не опубликовывая», поэтому ученик может доверять своему духовному старцу.
Наказание, утешение, приобретение брата
Помимо простого откровения сердца, порой возникают сложные ситуации, когда братья по причине тяжких грехов отлучаются от молитвы и братской трапезы. Главы 23-30 посвящены наказаниям, которые необходимы в жизни общины и которые всегда должны быть направлены на уврачевание зла. Это говорит о том, что суровые наказания не были редкостью. В данном случае преподобный Венедикт требует вмешательства духовных старцев: «Авва со всей заботой должен пещись о провиняющихся братиях: ибо не здоровые имеют нужду во враче, но больные (Мф. 9-12). Искусный врач должен употреблять все способы к врачеванию немощного душой: посылать к нему мудрых старших братий, чтобы они, будто тайком пробравшись к нему из сострадания, благонастроили его, если он обуреваем помышлениями, и расположили к смиренному несению эпитимии; и утешили его, чтобы не был поглощен чрезмерной печалью таковой, но как говорит тот же Апостол: чтобы оказать ему любовь, и чтобы все молились о нем (2 Кор. 2)».
При этом преподобный Венедикт дважды употребляет глагол «утешать». Авва, который вынужден отлучить брата, не должен произносить слова осуждения. При унынии и упадке духа, о которых преподобный Венедикт говорит с большим опасением, духовный старец постарается утешить брата, оказавшегося в беде, как болящего, который нуждается в помощи. Он его будет увещевать победить недуг. О нем же будет молиться вся община.
В других главах о старцах говорится кратко. Попечение о послушниках доверяют опытному старцу, который «умеет стяжевать души для Господа, и пусть он внимательно наблюдает за ними». Выражение «стяжевать своего брата» заимствовано из Библии (ср. Мф.18, 15). Старцу, которому доверено попечение о послушниках, надлежит побуждать молодого брата следовать за Христом, а также рассудить о подлинности его стремления к Богу.
Духовные офицеры
В многочисленных общинах преподобный Венедикт учредил должность «деканов» (десятников), которые разделяют бремя духовного отцовства.
Десятники должны обладать теми же достоинствами, что авва и духовные старцы. Настоятель назначает десятников, ориентируясь не на их стаж жизни в монастыре, а на присущие им добродетели. При необходимости духовным старцем не всегда становится монах, старейший по возрасту или времени монашеского пострига.
Старцы, как и настоятель, выполняют не только духовную роль. Они следят за дисциплиной. Они неприметно в течение ночи дежурят в братской почивальне. Они первыми (прежде настоятеля) увещевают строптивых, непослушных, горделивых и клевещущих братьев. В часы молитвенного чтения Священного Писания они бодрствуют, чтобы братья были прилежными в чтении, чтобы никто своей рассеянностью не отвлекал других. Когда авва трапезничает с гостями, старцы принимают пищу вместе с братьями в трапезной, чтобы исключить возможные беспорядки. Другой штрих к портрету духовного старца мы находим в главе, посвященной привратникам монастыря: «В привратники монастыря надо поставлять старца мудрого, который умел бы принимать и давать ответы, и которому зрелость возраста и нрава не позволила бы блуждать (помыслами)».
Брат-привратник встречает гостя первым, как Самого Христа. Преподобный Венедикт учит, что привратнику надлежит стремиться к гостеприимству в высоко евангельском духе: «Со всей скромностью, страхом Божиим, и теплой любовью да поспешит он дать ответ». Затем перечисляются его человеческие качества: умение внимательно выслушать, понять без искажения сказанное, способность дать ответ на заданные вопросы.
В преддверии суда
В главе «О месте, какое каждый брат занимать должен, и о взаимных отношениях» преподобный Венедикт дает совет: «Младшие по иночеству должны почитать старших по нему, а старшие должны любить младших». Трудно сказать однозначно, что здесь имеется в виду. Несомненно, речь идет о благожелательном расположении старейших монахов к менее опытным. В чем же состоит это благорасположение? Разумеется, в доверии и надежде.
В перспективе библейского откровения пришествие Мессии и Царства Божия впрямую зависит от «обращения» отцов к сынам и сынов к отцам (см. Мал. 3, 23-24; Сир. 48, 10). Ангел Господень об этом возвещает в храме священнику Захарии перед самым рождением Иоанна Крестителя: «И многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их; и предъидет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям» (Лк. 1, 16-17). При этом «обращение» отцов к детям должно предшествовать обращению сынов к отцам, и показательно, что евангелист Лука говорит только о первом из них. Быть может, преподобный Венедикт рассматривает это в эсхатологической перспективе и пытается применить к образу совершенного аввы, который в конце времен будет судим по тому, оказался ли он послушен своим ученикам?
Видение сердца
Обратимся к одному удивительному эпизоду из истории духовного отцовства преподобного Венедикта. В одном из монастырей, основанных им еще на Субиако, брат в момент созерцательной молитвы не мог оставаться в храме. Он выходил на улицу и с рассеянным умом предавался чему-нибудь земному и пустому. Настоятель монастыря несколько раз ему делал замечания, но все увещевания были напрасны. Тогда авва привел брата к преподобному Венедикту. Укоры возымели свое действие, но на третий день монах вернулся к прежнему. Настоятель сообщил об этом преподобному, который пришел в монастырь с учеником по имени Мавр. Брат в очередной раз во время созерцательной молитвы вышел из храма. Духовным зрением преподобный Венедикт видел, что какой-то черный мальчик тащил монаха за край одежды. Однако ни Мавр, ни настоятель монастыря Помпеян никого не видели. Тогда преподобный Венедикт велел им молиться вместе с ним в течение двух дней, чтобы они смогли увидеть своими глазами того, кто был причиной злоключений этого монаха. После двух дней молитвы Мавр увидел, а настоятель монастыря по-прежнему не смог увидеть. Отметим при этом, что преподобный Венедикт связывал себя узами духовного отцовства с другими монахами и готовил своих учеников к отцовству. На третий день терпение иссякло. Когда преподобный Венедикт вновь увидел брата вне стен церкви, он ударил его розгой за слепоту сердца. Святитель Григорий Великий уверяет, что с того дня нерадивый брат стал примером прилежания в молитве.
Желаннее жертвоприношения
Святитель Григорий Великий в конце жизнеописания преподобного Венедикта рассказывает о его последней встрече с сестрой Схоластикой, которая с младенчества была посвящена Богу. По обыкновению раз в год она приходила к подножию Монтекассино. Предчувствуя приближение смерти, после дня, проведенного в славословии и духовных беседах, за вечерней трапезой преподобная Схоластика попросила брата до утра беседовать с ней о радостях небесной жизни. Святой монах, послушный букве Устава, отказался. Тогда преподобная Схоластика начала молиться. До этого на небе не было ни единого облака, но вот на нем появились тучи, и начался такой ливень, что преподобный Венедикт и сопровождавшие его братья не могли выйти из-под кровли. Авва был возмущен просьбой сестры, но Господь услышал молитву преподобной Схоластики. Святитель Григорий Великий объясняет: «И не удивительно, потому что, по словам св. Иоанна, Бог любы есть» (1 Ин. 4, 16). На большую праведность способен тот, кто больше любит (ср. Лк. 7, 47).
Эта не просто поучительная история. В лице своей сестры преподобный Венедикт обрел духовного наставника. Преподобная Схоластика привела его к более глубокому пониманию Бога. Можно также сказать о подлинном «обращении»: за пределами неукоснительного соблюдения «Устава» святому монаху открылся доступ к Богу-Любви, для Которого милость к ближнему желаннее жертвоприношений.
Освободившись от бремени закона, его сердце раскрылось, и в 541 году Господь сподобил преподобного Венедикта величественного видения Божественного света. Весьма важно, что тут соединилось видение всего мира, собранного перед глазами как бы в едином луче солнца, и явление в огненном сиянии души его друга Германа — епископа Капуи, которую ангелы той ночью уносили на небо.
Введение к «Уставу» преподобный Венедикт заканчивает словами: «С продолжением такого рода жизни в вере расширится сердце, и течение путей заповедей Господних пойдет с неизъяснимой сладостью любви».Несомненно, в этих словах следует искать истоки духовного отцовства преподобного Венедикта Нурсийского.
Статья подготовлена на основе доклада, сделанного отцом Михаилом ван Парейсом на XVI международной конференции «Духовное отцовство» в Бозе 19 сентября 2008 года.
Перевод иерея Димитрия Сизоненко
Иллюстрации: Олеся Гонсеровская