Возвещая Создателя

Святые отцы — это, конечно, не энциклопедия знаний о мире и человеке. Они писали только о том, что важно и нужно для спасения мира и человека. И то, что о музыке и церковном пении они писали часто и подробно, свидетельствует о том, что песня не только строить и жить, но и спасаться помогает.
Раздел: ПОДРОБНО
Возвещая Создателя
Журнал: № 12 (декабрь) 2021 Опубликовано: 29 декабря 2021

Благодушствует ли кто? Да поет

Но чтобы не сказал какой христианин, что не имеет скорби и злострадания, и поэтому не нуждается в молитве, освобождающей его от горечи, то к таковому обращается брат Божий, говоря: «благодушствует ли кто? да поет», как бы говоря: брат христианин, если ты не имеешь никакого злострадания или скорби тела и души, но здравствуешь и в обоих имеешь крепость, и по видимому имеешь всякий человеческий успех, то и тогда не должно тебе удаляться от любви и сыновства Божия, но да поёшь Богу песни духовные, божественные псалмы, священные славословия, говоря с Давидом: «Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих» (Пс. 33, 1). Сими псалмопениями, во‑первых, благодаришь Бога, Который избавил тебя от всякой скорби и недуга телесного. Во-вторых, воссылаешь прошения к Нему, чтобы и дальше хранил здоровье и отраду, дарованные тебе. И в‑третьих, так ты сохраняешь в душе твоей тишину, безмятежную и радостотворную духовную радость и веселие, которую рождают священные песни и гимны. Как сказал Великий Василий: «радостное и утешительное состояние душе дают священные песнопения» (Письмо 1). Внимай­ же, ради любви Божией, не вдавай себя в сообщества и игры и песни дьявольские, потому что ими, не только удаляешь себя от Бога и показываешь свою неблагодарность к твоему Владыке, оказывающему тебе столько благодеяний, но, ко всему прочему, ты сам становишься причиной  потери тех благ и здоровья, которые тебе даровал Господь.

Никодим Святогорец. Толкование на Соборное Послание Иакова брата Господня


Лучшая музыка — тишина


Если ты хочешь видеть зрелище, то, оставив тамошнее сатанинское, приходи на это духовное; если хочешь слушать лиру, то, оставив тамошнее пение и напрягши силу своего ума, приходи слушать это, пробуждающее твои мысли, укрепляющее твой ум. Посмотри, как различные звуки и отдельные струны со всех сторон возносят одно и совершенно согласное пение превосходному Художнику — Богу. Как некоторый духовный звук, состоящий из различных звуков, издает одно стройное пение, славословие Создателю, так и эти струны звучат и сами по себе, звучат и одна с другой вместе. А чтобы тебе узнать, как звучат они сами по себе, ударь мыслью в струну неба, и ты услышишь, как она издает великие звуки и воссылает славу Богу. Это уразумел пророк и сказал: небеса поведают о славе Божией, и отворении рук Его возвещает твердь (Пс.18, 2). От этой струны перейди к струне дня и ночи, и ты увидишь, как и они издают звуки приятнее всякой лиры и гуслей, особенно тогда, когда будет ударять в эти струны кто-нибудь умеющий. Но как, скажешь, они издают звук? Небо не имеет ни уст, ни языка, ни неба во рту, ни зубов, ни губ; как же оно издает звуки? Как говорит и день? Здесь нет органов, произносящих звуки, но течение солнца и луны, день и ночь, смена времени. Чтобы кто-нибудь из людей, более грубых, слыша это, не усумнился и не смутился, послушай, как пророк сам старается объяснить сказанное. Сказав, что небеса поведают о славе Божией, и что день дню изливает слово, и ночь ночи возвещает знание (Пс.18, 3), он не остановился на этом, но прибавил: нет наречий и языков, где не слышны были бы голоса их (ст. 4). Смысл слов его следующий: день и ночь и небо не только имеют голос, но и такой голос, который звучнее, яснее и сильнее голоса человеческого. Как и каким образом?.. День дню изливает слово, и ночь ночи возвещает знание, не издавая голоса, но своим порядком, стройностью, равенством и беспрепятственною соразмерностью громче трубы возвещая Создателя не в одном каком-нибудь углу вселенной, но везде, где только солнце освещает землю. Эти звуки раздаются по всей вселенной, так как везде небо, везде день, везде ночь; и наставление свое простирают они по земле и по морю.

Иоанн Златоуст. Беседы на слова пророков Исаии и Иеремии


Пение сообразно природе

Итак, поелику все, что согласно с естеством, любезно естеству, а музыка, как показано, согласна с нашим естеством; то посему великий Давид к любомудрому учению о добродетелях присоединил и сладкопение, в высоте догматы влив, как бы некую сладость меда, при помощи которой естество наше некоторым образом изучает и врачует само себя. А врачеством естеству нашему служит стройность жизни, какая, по моему мнению, прикровенно внушается сладкопением. Ибо, может быть, не самое служить призванием к высокому состоянию жизни, к тому, что живущих добродетельно нрав не должен быть грубым, странным, со всеми разногласным, не издавать, как и струна, сверх меры высокого звука, потому что стройность струны, будучи доводима до излишества, непременно нарушается; но и, напротив того, не должен ослаблять своей силы до непомерности сластолюбием, потому что душа, расслабленная таковыми страстями, делается глухою и немою; и все прочее также должно при времени повышать и понижать, имея в виду, чтобы у нас в нравах сохранялись всегда стройность и добрый лад, без непомерной распущенности и чрезмерной натянутости.

Григорий Нисский. О надписании псалмов


Петь или не петь?

Теперь — признаюсь — на песнях, одушевленных изречениями Твоими, исполненных голосом сладостным и обработанным, я несколько отдыхаю, не застывая, однако, на месте: могу встать, когда захочу. Песни эти требуют, однако, для себя и для мыслей, их животворящих, некоторого достойного места в моем сердце, и вряд ли я предоставляю им соответственное. Иногда, мне кажется, я уделяю им больше почета, чем следует: я чувствую, что сами святые слова зажигают наши души благочестием более жарким, если они хорошо спеты; плохое пение такого действия не оказывает. Каждому из наших душевных движений присущи и только ему одному свойственны определенные модуляции в голосе говорящего и поющего, и они, в силу какого-то тайного сродства, эти чувства вызывают. И плотское мое удовольствие, которому нельзя позволить расслаблять душу, меня часто обманывает: чувство, сопровождая разум, не идет смирно сзади, хотя только благодаря разуму заслужило и это место, но пытается забежать вперед и стать руководителем. Так незаметно грешу я и замечаю это только потом. Иногда, однако, не в меру остерегаясь этого обмана, я совершаю ошибку, впадая в чрезмерную строгость: иногда мне сильно хочется, чтобы и в моих ушах и в ушах верующих не звучало тех сладостных напевов, на которые положены псалмы Давида. Мне кажется, правильнее поступал Александрийский епископ Афанасий, который, — помню, мне рассказывали, — заставлял произносить псалмы с такими незначительными модуляциями, что это была скорее декламация, чем пение. И, однако, я вспоминаю слезы, которые проливал под звуки церковного пения, когда только что обрел веру мою; и хотя теперь меня трогает не пение, а то, о чем поется, но вот — это поется чистыми голосами, в напевах вполне подходящих, и я вновь признаю великую пользу этого установившегося обычая. Так и колеблюсь я, — и наслаждение опасно, и спасительное влияние пения доказано опытом. Склоняясь к тому, чтобы не произносить бесповоротного суждения, я все-таки скорее одобряю обычай петь в церкви: пусть душа слабая, упиваясь звуками, воспрянет, исполнясь благочестия.


Блаженный Августин. Исповедь

Поделиться

Другие статьи из рубрики "ПОДРОБНО"