Валентина Фёдоровна Кирюшина: «Тут одно, а там – другое»

Каждый монастырь — целая эпоха, и в каждом есть свои старожилы — люди, которые «пропустили через себя» часть этой эпохи. Они живут при монастыре, трудятся и молятся в нем, знают его изнутри — но и оставляют за собой право наблюдать со стороны, что-то привечая, что-то не одобряя, сравнивая, анализируя…  Из их рассказов складывается предание, предание исследуют историки, и кто знает, возможно, какие-то важные детали истории потомки узнают благодаря именно этим простым и преданным Лавре людям. Судьбы этих удивительных женщин — пример скромного, незаметного, самоотверженного служения Богу.
Раздел: По душам
Валентина Фёдоровна Кирюшина: «Тут одно, а там – другое»
Журнал: № 4A (Специальный выпуск №2, апрель) 2013Страницы: 38-39 Автор: Ольга СергееваФотограф: Станислав Марченко Опубликовано: 21 июня 2013
Каждый монастырь — целая эпоха, и в каждом есть свои старожилы — люди, которые «пропустили через себя» часть этой эпохи. Они живут при монастыре, трудятся и молятся в нем, знают его изнутри — но и оставляют за собой право наблюдать со стороны, что-то привечая, что-то не одобряя, сравнивая, анализируя…  Из их рассказов складывается предание, предание исследуют историки, и кто знает, возможно, какие-то важные детали истории потомки узнают благодаря именно этим простым и преданным Лавре людям. Судьбы этих удивительных женщин — пример скромного, незаметного, самоотверженного служения Богу.

— Давно ли Вы в Лавре?
— В храм я хожу с тринадцати лет. Сначала — в церковь «Кулич и Пасха», а когда открыли Троицкий собор в Александро-Невской Лавре, стала здесь петь на клиросе. Мне был тогда двадцать один год. В «Куличе и Пасхе» я тоже пела, но настоятель мне посоветовал идти в Лавру, чтобы научиться петь профессионально. Я его послушалась, а лаврский регент меня прослушал и взял. Регент был очень хороший, отец Павел Герасимов. Он научил нас петь по нотам, профессионально. Павел Петрович приехал из Москвы открывать Лавру вместе с владыкой Алексием (Коноплевым) и протодиаконом Андреем Мазуром. Нот не было, мы сами от руки переписывали богослужебные книги, Минеи себе на партию. Распевы были разные. Мы пели и Бортнянского, и Архангельского, и Гребенщикова. Раз в году, 6 ноября, мы пели Литургию Чайковского. Весь город приходил слушать. Время было незабываемое. Тридцать пять лет я была певчей, а когда вышла на пенсию, стала работать в лаврском соборе, уже двадцать пять лет. Я и череду в храме вела, каждый день ходила то утром, то вечером, смотря в какую смену выходила на фабрике.
— Вас ругали на работе за то, что Вы ходили в церковь?
— Еще как! На работе меня и стращали, и премии лишали, и на каждом собрании пробирали как «богомолку». Я была рабочей на фабрике Тельмана. А в школе меня учительница перед всем классом осмеивала.
— Вам тяжело было это выслушивать?
— Не очень. Конечно, неприятно, особенно в школе. Но ко мне все равно хорошо относились все: и в школе, и, особенно, на работе. Я везде умела работать, на всех местах, где был какой прорыв, просили: дайте нам Кирюшину. Все у меня получалось, как будто и не я все это делала.
— А Вы никогда не думали в монастырь пойти?
— В монастырь я сразу просилась. Духовный отец у меня был в Печорах, отец Афиноген, впоследствии схиархимандрит Агапий. Двадцать два года я ездила к нему. В монастыре мне сразу очень понравилось и захотелось там остаться. Сначала я попала к преподобному Симеону (Желнину). В отпуске я по месяцу жила в Печорах и каждый день к нему ходила. У меня были знакомые в Пюхтицах, меня туда звали, и мне там понравилось. Я у батюшки спросила благословения в монастырь. Он сказал: «Нет, ты должна жить одна в миру и помогать людям». Вот эти слова я все никак не могу оправдать… Как я могу помогать людям?
Я еще раз у него спрашивала, он опять сказал то же. Замуж я не вышла, хотя с хорошими ребятами дружила, с семинаристами, замуж меня звали. Но все как-то не выходило.
— Вы с пятьдесят седьмого года в Лавре?
— Да, я еще в самом начале ходила сюда помогать мусор убирать из собора. Мы алтарь мыли, только девочек молоденьких туда брали. И когда отец Богдан ремонтировал собор, я тоже в алтаре убирала.
— Больше уже о монастыре не думали?
— Когда Иоанновский монастырь на Карповке открывали, меня туда стали монахини настойчиво звать: пойдем к нам, ты наша. Я им отвечала, что нет у меня благословения на монастырь. Одна матушка, которая носила тайный постриг и была врачом митрополита Иоанна, как-то приступила ко мне: «Признавайся, ты монашка? Я тебя монашкой видела». Я говорю: «Какое там!» А блаженная Любушка, к которой я тоже ездила, помню, говорила: «Тут одно, а там — другое»…
— Житие у Вас монашеское...
— Я как в храм стала ходить, так все посты соблюдала и сразу начала читать утреннее и вечернее правило. Ко мне все церковное сразу привилось, как будто так оно и было.
— Что за люди тогда ходили в Лавру?
— Храмов было так мало, что в лаврский собор съезжались тысячи людей со всего города — яблоку было не упасть. Народу было битком. Люди самые разные, молодежи тоже было много, хотя бабушек, конечно, больше. Сейчас молодежи намного больше стало в храме.
— А службы сейчас чем-то отличаются от тех, что были раньше?
— Службы всегда были хорошие, и сейчас, при монахах, такие же. Сначала настоятели очень менялись. Время было такое: что-нибудь скажешь не то, и уберут. Дольше всех был отец Игорь Ранне при владыке Никодиме. Батюшки были духовные, верующие, никогда никуда не торопились. Отец Александр Кудряшов здесь служил, у него одиннадцать детей, а он никогда не торопился. Отец Виктор Грозовский тоже многодетный был и тоже никуда не торопился.
А монахи наши все бегут куда-то…
— Дел много.
— Да, сейчас и школа воскресная, и общество трезвости, и мероприятия разные. Раньше ничего этого не было, не позволяли.
— В те времена единственной возможностью для просвещения людей была проповедь.
— Проповеди все старались говорить, хотя их тоже запрещали. Отец Анатолий Мороз как-то сказал проповедь, а потом его в газете пропечатали и с регистрации сняли. Он пришел к нам и год в хоре пел простым певчим. Старостой был прекрасный человек — Георгий Николаевич Минаев. Он сейчас настоятель Исаакиевского собора. Как он удержал Лавру, я не знаю. Столько раз пытались власти помешать, а Господь уберег.
— Батюшки вспоминают, что власти мешали ремонтировать собор... 
— Но все равно ремонт был. Отец Борис Глебов даже сделал хоры для певчих. Службы стали еще торжественнее. Но нам все равно нравилось петь у алтаря вместе с батюшками, как будто ты вместе с ними участвуешь в службе…
Беседовала Ольга Сергеева

Поделиться

Другие статьи из рубрики "По душам"

29 марта, пятница
Обложка

Тема номера:300 лет Александро-Невской Лавре

Статьи номера

ПОДРОБНО
/ Взгляд / Cовершивший невозможное
/ Взгляд / Игумен Викторин (Алёшин). Начальник Свято-Андреевского скита Александро-Невской лавры
/ Взгляд / "В Лавре всегда людно...". Насельник Александро-Невской лавры игумен Стефан (Садо) рассказывает о монашеской жизни в обители
/ Крупный план / Архиерейские богослужения
/ Крупный план / Больше, чем монастырь
/ Информация / Александро-Невское братство
/ Via Historica / 300 лет Лавре. Образцовая обитель
ЛЮДИ В ЦЕРКВИ
/ По душам / Лента памяти
/ По душам / Матушка Рафаила: «Всегда хотела быть в храме»
/ По душам / Валентина Фёдоровна Кирюшина: «Тут одно, а там – другое»
/ Служение / С детства — в Лавре
/ Служение / Стежок к стежку, игла рисует…
/ Служение / Драгоценная работа во славу Божию
/ Служение / Cпасти икону
/ Служение / Александро-Невское братство. История и современность
/ Служение / Хор как Собор
/ Служение / Не картина, а «окно»
КУЛЬТПОХОД
/ Книжная полка / Библиотека Лавры