Удивление ангелам
В первом из них рассказывается так: «Дитя достигло трехлетнего возраста, и сказал Иоаким [отец Марии]: «Позовите непорочных дев еврейских, и пусть возьмут светильники и зажгут их, и пусть не обращается назад Дитя, и дух Ее да не отделится от Дома Божия». И девы сделали так, и вошли в Храм. И первосвященник принял Дитя, поцеловал Ее и сказал: «Мария! Господь дал величие имени Твоему во все роды, и в конце дней Господь проявит в Тебе цену искупления сынов Израилевых». И он поставил ее на третью ступень жертвенника, и Господь Бог излил милость Свою на Нее. <…> Мария воспитывалась, как голубица, в Храме Господнем, и принимала пищу из рук ангелов». Средневековые интерпретаторы этого сказания добавляют, что первосвященник (а им провиденциально оказался сам Захария, будущий отец Иоанна Крестителя!) даже ввел Марию в сокровеннейшую часть Храма - во Святая Святых. Пресвятой Деве было предоставлено помещение в одном из зданий, примыкавших к Храму, где Она и воспитывалась до четырнадцатилетнего возраста, считавшегося у древних евреев совершеннолетием.
Конечно же, это апокрифическое сказание оценивается христианскими богословами не в историческом плане, но исключительно в богословском, символико-назидательном аспекте. Хорошо известно, что «Святая Святых» Иерусалимского храма было местом, скрытым не только от простых людей, но даже и от рядовых священников. Лишь один раз в год, в День Очищения (праздник «Йом кипур», 10-й день осеннего месяца Тишри), туда входил первосвященник с жертвенной кровью, приносимой им за себя и за «грехи неведения» всего Израиля.
Дева Мария готовилась стать «Одушевленным Храмом» (как Ее называют праздничные песнопения), Богородицей, поэтому Ее чистота и святость не только соответствовали величию Святая Святых, но несравнимо его превышали.
Появление праздника (не ранее VI-VII вв.) вызвано логикой развития христологии (учения о равночестном соединении двух природ воплощенного Логоса) и мариологии (учения о Деве Марии как о Богородице, как о соучастнице дела спасения человечества).
Об этом хорошо пишет о. Александр Шмеман. «В эпоху, когда Церковь в напряжении всех своих духовных сил «возрастала» в понимании Человечества Христова, она не могла не включить в это созерцание образа и Той, от Кого Христос получил Свое Человечество, Свое Тело. Если Своим Храмом Бог отныне избрал Человека, то в особом и самом буквальном смысле таким Храмом Бога была Дева Мария: «ибо Рожденное от Нее Свято есть»». Тем не менее, в основе праздника все-таки «лежит несомненный исторический факт: вхождение Девы Марии, как каждой еврейской девушки, во Иерусалимский храм» (разумеется, только в храмовый «Двор женщин»!). Но в богослужебных текстах праздника это неприметное для современников Марии событие «обрастает постепенно поэтическими или символическими подробностями, подчеркивающими тот смысл, который увидела в нем Церковь. <…> То же самое можно сказать и о других богородичных праздниках».
Восточная и западная иконография праздника совпадает в основных чертах. Существуют изображения принесения ангелом пищи и пития Пречистой Деве Марии во Храм, но чаще всего живописуется, с различными вариантами, сцена представления Марии ее родителями первосвященнику, почтительно пред ней склоняющемуся (например, знаменитая фреска преподобного Андрея Рублева в Успенском соборе во Владимире). Особенно многочисленны изображения Марии, самостоятельно восходящей по пятнадцати высоким храмовым ступеням, к вящему удивлению собравшихся в храмовом дворе священников, левитов и простых людей. Там, наверху, пред входом в храмовое Святилище, Ее торжественно встречает благословляющий первосвященник. При этом Дева Мария чаще всего живописуется старше трехлетнего возраста. Ее престарелые родители стоят у подножия лестницы вместе со всеми или же следуют за девочкой, или даже (что противоречит апокрифическим сказаниям) помогают Ей взойти вверх по ступеням.
