Святость, спорт и храмоздание

НЕ ТЯНУТЬ РЕЗИНУ

В 1991 году на проспекте Обуховской Обороны в здании бывшей часовни, долго служившей цехом завода «Гуммилат» по производству калош и резиновых сапог, был возрожден приход. Когда-то, до 1930-х годов, рядом с часовней стоял храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость (с грошиками)», названный так в честь чудотворного образа, явившегося на месте часовни и хранящегося сегодня в Троицкой церкви «Кулич и Пасха». Храм взорвали, прихожан разогнали, а оставшиеся постройки, в том числе часовню, отдали под нужды государства. Сегодня бывшая часовня сама стала храмом иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость (с грошиками)» — благо размеры позволяют, ведь когда-то это была самая большая часовня в Российской империи, — но рядом уже вовсю кипят работы по воссозданию большого Скорбященского храма и благоустройству прилегающей территории. Вместе с этим приход готовится к церковному прославлению похороненной рядом с часовней блаженной Матроны Босоножки, весьма почитаемой в народе. Скорее всего, канонизация старицы и обретение её мощей придутся как раз на время окончания работ в восстанавливаемом храме — и внешних, и внутренних. Настоятель прихода иерей Богдан Полевой говорит, что уже в сентябре этого года территория прихода полностью преобразится: снимут леса с красавца храма, вокруг разобьют сквер, на набережной Невы появятся лавочки для отдыхающих, в теплое время года на воду будут спускать понтон для швартовки маломерных судов. На карте серого пояса Петербурга появится небольшое цветное пятно.

ТРИСТА ЛЕТ НА КОЛОКОЛЬНЕ

Вместе с иереем Богданом Полевым под шум строительной техники поднимаемся на колокольню строящегося храма. Колокола уже на месте. Главный благовестник украшен двумя большими медальонами с барельефными видами Санкт-Петербурга. На одном — панорама города с гравюры по состоянию на 1718 год: Заячий остров, Петропавловская крепость, Зимний дворец Петра I. На втором — символы современного мегаполиса: «Зенит-­Арена», Западный скоростной диаметр и небоскреб «Лахта-центр», воссозданный линейный корабль «Полтава».

— Мы хотели изобразить город с разницей в 300 лет, показать, каким он был в первые десятилетия своего существования и в год, когда началось воссоздание нашего Скорбященского храма, — рассказывает отец Бог­дан. — А вот рядом, посмотрите, уникальная линейка малых колоколов, таких в Петербурге пока нет. Колокола изготовлены на подмосковном заводе «Литекс», литейщики сняли со старого монастырского колокола слепок и уже по нему отлили десять колоколов для Скорбящеской церкви.

— Звучание у них уникальное, — продолжает отец Богдан, — над Невой будет разливаться неповторимый перезвон. И поглядите на воссозданный крест на главном куполе храма: каркас металлический, а внутри — граненый хрусталь! В ясную погоду, когда на крест будут падать солнечные лучи, получится потрясающий эффект!

Воссоздание стен большого Скорбященского храма началось меньше года назад, за семь месяцев церковь подвели под купол — такими темпами в Санкт-Петербурге не строят не только храмы, но и светские учреждения. На стройке трудятся 90 человек в две с половиной смены, работы прекращаются только в воскресные дни и в ночное время — чтобы не мешать жителям немногочисленных окрестных домов. Изменения в облике храма происходят прямо на глазах — вернувшись через неделю, вы обязательно увидите что-то новое.

— Нам часто задавали вопрос: зачем нужно строить рядом еще один храм, бóльший по размеру, деньги некуда девать? — говорит отец Богдан. — Но мы ведь — прежде всего — воссоздаем памятник архитектуры федерального значения, все работы проводим под строгим контролем КГИОП. Этот храм, уверен, скоро станет одним из самых примечательных в Петербурге. И дело не только в интереснейшем архитектурном стиле — русском модерне, — но и в том, что скоро к нам должна вернуться историческая святыня — чудотворная икона Божией Матери «Всех скорбящих Радость (с грошиками)», которая сейчас находится в Троицкой церкви «Кулич и Пасха». А на могилу Матронушки Босоножки и сейчас стекается огромноечисло паломников. Надеюсь, здесь будет один из центров духовной жизни Петербурга.

Иерей Богдан Полевой первое время служил в Скорбященском храме псаломщиком, потом был рукоположен во диакона, а несколько лет назад стал настоятелем

ПРИХОДСКАЯ ОСОБЕННОСТЬ

— Еще несколько лет назад на воскресное богослужение приходило 30–40 человек, а сейчас собирается до 150 причастников, — продолжает рассказ отец Бог­дан, — прихожан же и того больше. Храм-часовня с трудом вмещает такое число людей.

Особенность этого прихода — здесь мало «местных». Люди приезжают из разных районов Петербурга, и даже в первый раз не попадают в храм случайно. Трудно представить себе человека, праздно прогуливающегося по прос­пекту Обуховской Обороны и решившего заглянуть в красивую церковь: в эти места едут специально, кто — за помощью к Матроне, кто по совету друзей.

Владимир и Татьяна Лазаревы стали прихожанами Скорбященской церкви после рассказа соседки. До этого они ходили на богослужения в Александ­ро-Невскую лавру, но там никак не могли влиться в приход.

— Здесь же нас встретила Татьяна Васильевна, свечница, Царство ей Небесное, — рассказывают супруги. — Если живут сегодня среди нас люди святой жизни, то она была из их числа. Как она нас приняла! С неподдельным радушием! Будто бы мы старые хорошие друзья. И мы сами стараемся вести себя так же по отношению к нашим новым прихожанам.

ВНУЧКА БАРОНА И АНАРХИСТ

Марина Черар приехала в Санкт-Петербург из молдавского города Сороки. Она внучка цыганского барона, чем очень гордится. Вместе с другими прихожанами Марина после воскресной Литургии отправляется в крытую беседку, чтобы выпить горячего чаю с блинами и пирогами — на дворе, как-никак, Масленица.

— До того как оказаться на этом приходе, я посещала разные храмы, но везде мне было тесно. Здесь всё иначе, здесь мои братья и сестры во Христе, мои друзья. Мы живем дружной семьей, помогаем друг другу, празднуем вместе дни рождения.

Иван и Зоя Медведевы в храм попали незадолго до собственной свадьбы. «Чтобы повенчаться, нужно быть крещеным, — резонно рассуждали они, — а значит, Зою надо крестить».

— Я был и остаюсь в некоторой степени анархистом, — говорит Иван, — впрочем, тогда мне было 22 года, а кто из нас в 22 года не был анархистом? В вопросе о том, что мы должны государству, существует пространство для диалога. А вот вопрос о том, что мы должны Богу, предо мной вообще не стоит. Крестили здесь Зою, воцерковлялись уже в храме Иоасафа Белгородского в Парголово — по-деревенски уютном приходе, там же обвенчались, но потом переехали эти края. Каждую неделю в Парголово не наездишься, да и вообще, «приход» произошел от слова «приходить», поэтому я стал искать храм рядом с домом. Вернулись в Скорбященскую церковь, очень понравились беседы священника, который сейчас служит в другом месте, протоиерея Алексия Власова. Мы нашли ответы на многие свои вопросы — и остались в этом храме.

Каждый день к могиле Матроны Босоножки стекаются десятки людей

ТАК СЛОЖИЛОСЬ ИСТОРИЧЕСКИ

Сегодня в храме служат три священника: настоятель иерей Богдан Полевой, протоиерей Александр Хлебович и иерей Геннадий Титов. Отец Богдан родом из Днепропетровска, рассказ о том, как он стал настоятелем храма в Санкт-Петербурге, начинает с шутки: «Как говорил Ленин, „так сложилось исторически“!» Когда Богдану было семь лет, в их семье случилось горе: трагически погиб брат-близнец отца, на похороны пригласили священника. Здесь, на похоронах дяди, Богдан впервые услышал о Церкви, о православии — в организации похорон произошла некая заминка, и пока взрослые решали вопрос, мальчик полчаса увлеченно беседовал с «человеком с бородой».

— Он очень сильно повлиял на мою жизнь, — вспоминает отец Богдан, — он сумел меня заинтересовать верой. Я ведь к тому времени в храме ни разу не был, а тут пришлось прийти на девять дней дяди, потом на 40 дней. Батюшка пригласил меня помогать в алтаре, для меня это был новый интересный мир, в который я окунулся с головой. А потом привел за собой и маму с папой. Позже стал старшим алтарником и иподиаконствовал у днепропетровского митрополита Иринея. Учился в школе хорошо, закончил её с золотой медалью, по тогдашним украинским законам мог поступить в любой вуз страны. Но решил подавать документы в семинарию. Владыка Ириней мне посоветовал поступать в Петербург: «Все близкие духовно тебе священники заканчивали Ленинградскую духовную семинарию, и ты тоже туда поезжай». Я собрал необходимые бумаги, купил билет в один конец до Петербурга. И влюбился в этот город с первого взгляда, как только сошел с поезда на Московском вокзале ранним летним утром.

На последних курсах семинарии отец Богдан стал псаломщиком в Скорбященском храме, нес это послушание полтора года. А по окончании учебы перед ним встал нелегкий выбор: вернуться обратно в родной Днепропетровск или принять предложение остаться в чужом, но полюбившемся Санкт-Петербурге. Тогдашний выпускник рассудил следующим образом:

— Домой я вернуться всегда успею, а если сейчас просят остаться служить в этом маленьком храме, значит, на то Господня воля. Остался здесь, долго служил диаконом, и даже став настоятелем, пребывал пару месяцев в диаконском сане, что само по себе — крайне редкая в современной церковной истории практика.

Среди прихожан много жителей других районов Петербурга

УНИКАЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Когда храм-часовня был возвращен Церкви и отреставрирован, многие меценаты выражали заинтересованность в том, чтобы поучаствовать в воссоз­дании большого храма «Всех скорбящих Радость (с грошиками)». Однако энтузиазм потенциальных благотворителей пропадал, когда они узнавали о залегающем прямо под фундаментом снесенной церкви городском коллекторе внушительных масштабов. Он был построен в 1950-е годы прошлого века «метростроевским» способом и не выдержал бы веса нового храма, а это, в свою очередь, грозило экологической катастрофой. Перенос коллектора сравним по стоимости с постройкой самой церкви — долгое, трудозатратное и дорогостоящее мероприятие. Соглашаться на такую грязную и незаметную для внешнего наблюдателя работу никто не хотел.

— Одно дело позолотить купол, другое — «зарыть деньги в землю», — говорит настоятель. — У всех опускались руки. Но в 2015 году появились жертвователи, выразили готовность профинансировать работы. Нам удалось влюбить в наш проект многих известных неравнодушных сограждан, как коренных петербуржцев, так и полюбивших этот удивительный город, по примеру меня самого, людей. Основную финансовую поддержку оказала компания ПАО «Газпром», которая участвует в воссоздании многих исторических архитектурных памятников Санкт-Петербурга, да и в целом в формировании современного облика нашего города.

Начались работы, аналогов которым в России на сегодняшний день нет. Коллектор было решено пока не трогать — слишком грязно, долго и дорого, — а отложить этот процесс на несколько лет, использовав более безболезненный, но длительный способ «выноса» коллектора из-под храма.

— А чтобы храм не давил своей массой на коллектор, мы с помощью специальных технологий буквально подвесили исторический фундамент и под него положили новую огромную плиту, которая по площади выходила за границы фундамента. Получился эффект лыж — увеличили площадь, уменьшили давление на коллектор, и уже в эту плиту, которая могла бы выдержать хорошую высотку, забили 130 свай таким образом, что они обошли коллектор, не задев его.

СПОРТИВНАЯ ШТАБ-КВАРТИРА

Важную роль в жизни прихода играет спортивная жизнь. Это неудивительно, ведь настоятель храма — заместитель отдела по взаимодействию со спортивными организациями Санкт-Петербургской епархии и председатель комиссии по вопросам физической культуры и спорта Тихвинской епархии, а третий священник прихода иерей Геннадий Титов — сотрудник этой же самой комиссии. Дело, впрочем, не в должностях, а в том вкладе, который приход вносит в спортивную жизнь православного Петербурга.

— У нас при храме, можно сказать, штаб-квартира спортивного движения епархии. Здесь собирается для обсуждения разных вопросов футбольная сборная митрополии, сюда мы приглашаем гостей, — рассказывает настоятель. — Некоторые соперники нашей футбольной команды, которая так и называется, «Митрополия», знакомство с Церковью начинают с нашего прихода: сначала дивятся тому, что «попы» играют в футбол, потом удивляются, что не только играют, но и выигрывают, затем недоверчиво косятся, когда мы после игры зовем их к нам в трапезную на чай. А потом они приходят на богослужения и обращаются уже с вопросами о вере. В данном случае спорт — не цель, это инструмент для привлечения в Церковь людей из спортивного сообщества нашего города, которые не решались попробовать переступить порог храма. Священник в честном, открытом и любительском спорте — это всегда одна из форм проповеди. Как говорил апостол Павел в Послании к Коринфянам, «для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых».

Примечательна история двух алтарников храма: Юрия Красовского и Юрия Роденкова, профессиональных хоккеис­та и футболиста соответственно. Юрий Красовский занимался хоккеем с самого детства, играл в составе СКА-2 и на любительском уровне увлекался футболом. Когда воцерковлялся, в неофитском порыве раздумывал оставить спорт, но вовремя узнал о существовании футбольной команды «Митрополия».

— Я сразу понял, что это мое, — вспоминает он. — Я так устал от тяжелой атмосферы, царящей в профессиональном спорте, что даже не верил в возможность выстраивать отношения в команде на принципах дружбы, поддержки. Любовь к игре осталась, а страсть — победить любой ценой — ушла.

Юрий Роденков начинал карьеру в составе петербургского «Зенита», а заканчивал — в составе «Зенита» пензенского. На рубеже 2014 и 2015 годов в российском спорте грянул серьезный финансовый кризис, многие команды, особенно не самые благополучные, старались избавиться от «лишних» игроков, чтобы сократить расходы. В пензенском «Зените» Юрия поставили перед выбором: либо он соглашается с урезанием своей зарплаты в два раза, либо ищет другую команду.

— Я подумал, что легко найду себе команду такого же уровня, как пензенский «Зенит», — признается Юрий, — но ошибся. Обзвонив все номера из своей записной книжки, всех своих бывших тренеров, кроме разве что Дика Адвоката, узнал, что никому игроки не нужны, наоборот, повсеместно идут сокращения, потому что у клубов банально нет денег. А в спорте дело обстоит так: ты можешь играть десять лет, показывать успехи, но стоит лишь на полгода сделать перерыв — всё, ты никто и звать тебя никак. В общем, команду я так и не нашел. Ну, думаю, значит, такова воля Божия. Я ведь давно планировал по завершении спортивной карьеры поступить в семинарию, вот и отправился на учебу в Воронеж. Мой духовник служил тогда в Оренбурге, занимался социальным, тюремным служением, навещал хосписы, детские дома. Полтора года я провел под его руководством, он показал мне жизнь Церкви изнутри, а потом посоветовал возвращаться домой, в Петербург, искать себе приход.

Найти в Петербурге приход, готовый взять нового алтарника, оказалось не так просто. Обойдя несколько храмов и везде получив отказ, Юрий позвонил своему юношескому тренеру Игорю Лебедеву, который вспомнил, что у него есть знакомый бывший футболист, который вроде бы служит священником в какой-то церкви.

— Я знал, что Игорь Владимирович от церковной жизни далек, и подумал, что он, скорее всего, что-то недопонял. Но все-таки решил позвонить по номеру, который он дал. Оказалось, речь шла об алтарнике Скорбященской церкви Андрее Ландухове. Андрей договорился с отцом Богданом о встрече со мной — и вот, теперь я тоже алтарник в этом храме, играю в «Митрополии». «Митрополия» говорит о Христе с помощью футбола, самого популярного вида спорта. Мы, прежде всего, проповедуем своим примером — не сквернословим на поле, выдаем хорошие результаты. Ведь проигрывать со счетом 25:0 — плохая проповедь, нам нужно выигрывать.

Алтарники Юрий Красовский и Юрий Роденков пришли в Церковь из большого спорта

АГИОГРАФИЧЕСКИЕ ПОИСКИ

Главное дело священника Скорбященского храма иерея Геннадия Титова, тоже игрока «Митрополии», — помощь отцу Богдану в сборе документов для подготовки прославления старицы Матроны Босоножки. Начиная эту работу, о старице отец Геннадий не знал практически ничего и весьма насторожено относился к народному почитанию Матроны Мыльниковой. По ходу работы скепсис уступал место уверенности в святости босоногой странницы.

— Изучение вопроса я начал с прочтения брошюры почитателя Матроны и её первого агиографа Александра Плотникова. Брошюра написана в начале XX века со слов очевидцев, но это было лишь началом поиска, первой зацепкой, —рассказывает отец Геннадий. — Мы работали в архивах Москвы, Иваново, Костромы, Израиля, в США. В Америку после революции увезли большое число реликвий, подаренных царской семье, может быть, на каком-либо приходе хранятся иконы, подаренные Матроной августейшей фамилии? Я нашел документы, подтверж­дающие диалог Матроны с последним императором и императрицей, она делала много подарков царской семье и не меньше получала в ответ. Дарила в основном иконы— вот их мы и ищем в Соединенных Штатах.

  Один из образов, принадлежавших Матроне, чудесным образом нашелся в самом Скорбященском храме. Он был возвращен храму в 1990-е годы из фондов Музея истории религии и атеизма и 20 лет простоял на полке, никем не распознанный.

— Стараемся сейчас разузнать, что за медаль­он носила Матрона на груди. Мы обратились за помощью к московскому специалисту по реликвиям — она говорит, что никогда раньше не видела такого медальона. В процессе поисков открывается много новой информации. Просматривая документы в московском архиве, в последний день работы я решил напоследок проверить один старый журнал — и увидел на фотографии Иоанна Кронштадтского вместе с Матроной. Отец Иоанн освящал закладку камня для строительства дома одного известного купца, и Матрона стоит рядом с ним, что говорит о её статусе не просто духовной дочери святого, но скорее его духовной сестры.

ЗООЛОГИЯ В ПОМОЩЬ

На приходе все стараются попасть на исповедь к отцу Александру

— Все священники в нашем приходе необычные, — рассказывает прихожанин Иван Медведев, — но это и хорошо, ведь Церковь таким образом может предложить каждому верующему пастыря, который говорит на одном с ним языке. Это очень важно в церковной жизни.

Второй священник Скорбященской церкви, протоиерей Александр Хлебович, прежде чем поступить в Санкт-Петербургскую духовную семинарию, закончил биологический факультет СПбГУ по специальности «зоология».

— Зоологи — лучшие психологи, — уверен отец Александр. — В нашем поведении много биологического, инстинктивного. Это не противоречит свободе воли человека. Базовые законы, которые заложил в нас Господь, — фундамент, на котором стоит жизнь, но человек, в отличие от животных, поднимается над этим фундаментом. Что такое свобода? Это способность управлять своей внутренней «обезьяной», держать её в жесткой узде и таким образом выстраивать свой путь к Богу. А несвобода — это идти на поводу «обезьяны», потворствовать греху и своей падшей природе.

На приходе к отцу Александру все стараются попасть на исповедь. Его пастырский опыт ценят и прихожане, и священники. Отец настоятель шутя говорит: «Если сталкиваюсь с непростым случаем, когда нужен очень взвешенный и терпеливый подход к обратившемуся с вопросом человеку, отправляю его к отцу Александру».

ПОВТОРИТЬ СТАРИНУ

Отец Богдан хочет, чтобы новопостроенный храм выглядел так, будто старый никогда и не разрушался. Он с увлечением показывает кирпичную кладку стен. В глаза бросается примечательная особенность: часть кирпичей смотрятся новыми —они ровные, гладкие, со строго прямыми углами, а часть выглядит так, будто бы они действительно попали в наши дни из прошлого — потертые, с щербинками и трещинками, мелкими неровностями, потемневшие от времени. Дотрагиваюсь до впадинки в кирпиче, ожидая, что материал нач­нет крошиться, но он оказывается необычайно прочным. Кирпич этот новый, ручной формовки, но специально сделан «под старину».

— Те участки стен, которые сложены из обычного ровного кирпича, будут закрыты деталями декора, — поясняет отец Богдан, — а те, что останутся открытыми, будут смотреться как старые. Мы и гранитный цоколь попросили сделать не идеально ровным с идеально подогнанными стык в стык блоками, как позволяют современные технологии, а с шероховатостями, с неровностями. На меня глядели как на дурака, зачем, мол, это нужно. Мы же хотели делать всё качественно, по совести, с максимальным соответствием историческому оригиналу. Я привел исполнителей на место, показал цоколь рядом стоящей часовни в качестве ориентира.

Фотографий внутреннего убранства храма практически не сохранилось. Однако доподлинно известно, что в апсиде его находилась копия образа Богоматери кисти Васнецова из Владимирского кафедрального собора в Киеве. «Васнецовский» стиль и ляжет в основу будущей росписи интерьеров храма.

— Торопиться не хочется, стены после штукатурки должны постоять немного, прежде чем начинать роспись, чтобы потом не пришлось её переделывать, — говорит настоя­тель. — Так что начать планируем в следующем году, не раньше.