Священник и поэт из Новоселья

Иерей Андрей Ягунов прошел путь от сотрудника швейного ателье до священства. На этом пути он успел побывать водителем, сварщиком и бизнесменом. Приобрести новых настоящих друзей и распрощаться со старыми. А еще «по дороге к храму» он сочинял стихи и песни. Слушая рассказ священника, убеждаешься, что жизнь человека в критические минуты неизбежно сопровождает Божественное участие.
Раздел: По душам
Священник и поэт из Новоселья
Журнал: № 10 (октябрь) 2019Страницы: 36-41 Фотограф: Станислав Марченко Опубликовано: 24 октября 2019

ТРИ ШКОЛЫ, ДВА ГОРОДА И АТЕЛЬЕ

Я родился в Ленинграде в 1954 году. Отец мой был инженером-механиком, всё время ездил в командировки на Байконур, участвовал при запуске в космос Титова и Терешковой. Но тогда, в детстве, я не знал подробностей его работы. Единственное, что помню, — однажды, вернувшись из командировки, отец разложил перед матерью чертежи и что-то показывал ей, рассказывал. Родители думали, что я уже сплю. Но я был еще ребенком и мало что понял. Думаю, что отец не рассказывал мне о своих поездках на космодром потому, что обязан был держать это в секрете.

Семья у нас была дружная. Часто собирались родственники, приходили к отцу и институтские товарищи — а закончил он Ленинградский физико-математический техникум, потом Ленинградский Политех. Застолья всегда протекали спокойно, люди общались, играли в шахматы.

Учился я недалеко от Кировского завода, рядом с Круглой площадью. Часто и подолгу болел — осложнения на сердце после ангины, — поэтому не смог закончить первый класс и остался на второй год. Лежал в больницах по несколько месяцев. Помню, как трудно было заново отправляться в первый класс — всё по новой: знакомство с одноклассниками, привыкание к учебе. А потом мы переехали в город Урицк, сейчас это Лигово, Красносельский район Петербурга. Мама работала в больнице секретарем главврача, от больницы ей и дали жилплощадь.

Восьмой класс я закончил в другой, восьмилетней школе, в девятый класс пошел еще в одну школу неподалеку. В десятый же решил не идти — хотел работать, зарабатывать. Поэтому поступил в вечёрку и пошел в ателье обучаться ремеслу портного. В этом ателье работала моя крестная.

Кстати, разговоров о Боге в семье я не помню, хотя был крещен в 1955 году. Бабушка Катя, папина мама, была глубоко верующим человеком, как и её сестра. Они жили в Ярославской области, где родился мой папа. Подробности о своих крестинах я узнал уже позже, со слов отца. Крестный мой, Анатолий Воронов, двоюродный брат отца, пока совершалось Таинство, оставался снаружи Спасо-Преображенского собора, не рискуя войти внутрь. Он состоял в комсомоле, а во время Великой Отечественной войны служил в легендарном СМЕРШе. Крестная, тетя Вера, — это родная папина сестра. Да, семья у нас была действительно дружная.


ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ ДЕТСТВА

Каждое лето меня отвозили в Ярославскую область. Туда же приезжали бабушка Катя и тетя Вера, моя крестная. Бабушка Шура и дядя Паша жили в деревне Софино, по соседству с деревней Богородское. Тетя Шура и дядя Паша — родные брат и сестра бабушки Кати, тетя и дядя моего отца. Они были глубоко верующими людьми. На их примере я наблюдал особенности жизни в деревне: поднимались они рано — надо ведь коров идти доить, — встанут к иконе, помолятся. Молились они регулярно, жили очень дружно, никогда я не слышал между ними ссор, не замечал, чтобы кто-то был раздражен, зол. Так они всю жизнь и прожили, не женившись и не выйдя замуж. Именно в их доме я впервые взял в руки Библию, старинную, огромную, сейчас она хранится у моего двоюродного брата. Тогда я, открыв книгу, ничего не уяснил — написано на непонятном языке, тяжело. Но что скажу по поводу церковнославянского языка: когда сталкиваешься с ним, главное выдержать первое время, потом станет проще. Уже позже, во взрослой жизни, воцерковляясь, я любил читать жития святых. Там русский текст шел параллельно церковнославянскому. Читал я, конечно, по-русски, но однажды вдруг поймал себя на том, что понимаю и церковнославянский. Это произошло как-то само собой.

Еще одно воспоминание из детства, о котором я мало кому рассказываю. Там, в Ярославской области, в селе Богородское, была школа, переделанная из бывшего храма. Однажды вечером мы с другом гуляли рядом с этой школой, вокруг небольшое кладбище, на котором похоронены родители преподобного Паисия Угличского, — и вдруг слышу голоса. Гляжу — а в окне стоит кто-то, очень похожий на ангелов, изображаемых на иконах. Что это было? Каникулы, никого в школе не было, она стояла закрытой на летние месяцы. Мы испугались и убежали. Я ни с кем не поделился увиденным. Уже через много лет, став взрослым, я решил навестить это место. Автобус довез меня до самого села Богородское, я вышел на дорогу, иду — всё помню… Подхожу к этой старой школе, в которой, кстати, учился мой отец и где он до этого был еще и крещен, когда школа была храмом. Подхожу — и чувствую не страх, но некий трепет. Сейчас здание не используется ни как школа, ни как храм, но над кровлей установлен купол. Рядом источник Паисия Угличского, жители окрестных деревень приходят сюда за водой.



ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ПРОФЕССИЯМ

Пойти работать в швейное ателье я решился неспроста. Я с детства проявлял интерес к швейному делу — мне нравилось перешивать свою одежду, что-то по своему усмотрению в ней переделывать. Пусть результат ни на что не годился — все-таки я был совсем ребенком, — но расположенность к этому делу у меня была. Устроившись в ателье, я параллельно поступил в вечернюю школу. В ателье мне не понравилось: я — подросток 16 лет, а в ателье одни женщины сидят шьют. Мне среди теток работать не хотелось. Поэтому решил овладеть такой профессией, чтобы она была связана с электроникой. Пошел устраиваться на завод «Техприбор», выпускающий магнитофоны «Астра», на Благодатной улице. Там я тоже проработал недолго, переквалифицировался на водителя. Оговорюсь, с трудоустройством у меня периодически возникали проблемы из-за здоровья, из-за проблем с сердцем. Я так ни в армию не попал, ни на флот не устроился. Но к водительским курсам в ДОСААФ меня допустили. Работал я на «Скорой помощи», в неотложке.

Мой отец в те времена уже не ездил по командировкам, а работал мастером в 1-м Ленинградском строительно-монтажном управлении. «Хочешь быть сварщиком?» — спросил он меня. Я согласился. С этого началась долгая история моих работ на городских предприятиях. Учился я сварочному делу в Свердловске. Это была не обычная сварка, а сварка в среде защитных газов, в среде аргона. Это достаточно ювелирная работа. В ЛСМУ № 1 я работал под началом собственного отца. Человек он был серьезный и строго с меня спрашивал. Никогда не выплачивал премию. С меня он требовал то, чего не требовал с других. В итоге я перешел работать на Кировский завод, при нем же закончил и вечернюю школу. Затем устроился в НИИ им. Лебедева, также сварщиком в среде аргона. Причины перехода были банальны — больше платили. Но и работа вредная — вдыхать испарения. Там я познакомился с коллегой, который совмещал работу в НИИ с работой в строительно-монтажном управлении на территории «Красного треугольника». Там стало совсем хорошо: зарплата высокая, частые командировки в Грузию. К этому времени я уже был женат. Супруга с дочерью тоже приезжали в Кобулети и вместе со мной там отдыхали: если я выполнял работу раньше срока, то оставшиеся дни был абсолютно свободен.

Однажды там произошла история, которую я считаю в некотором роде чудом. Собираемся мы уезжать, пакуем чемоданы, и вот напоследок я решил искупаться в море. Девчонки остались на берегу, машут мне руками, перепуганные, а я не понимаю, в чем дело. И вдруг — такой удар в спину, меня закрутило, завертело, понесло к берегу. Это поднялись большие волны. Но мне повезло, я вышел на берег цел и невредим. Понимание, что могло случиться и чего я избежал, пришло ко мне уже в самолете. Господь меня хранил.

В 1990-е годы я ушел из СМУ при «Треугольнике», и вместе со знакомыми мы организовали собственную фирму. Сейчас мои бывшие компаньоны — очень состоятельные люди. А тогда мы покрывали ванны полимерами. Как часто бывает в таких случаях, между нами начались разногласия, меня из фирмы попросили уйти. Ну и ладно, тогда всё было в моих руках, я создал собственную компанию. Со мной были друзья — Саша Семёнов и Игорь Быков, оба пловцы, Игорь до сих пор тренирует спортсменов. В то же время я увлекся восточными единоборствами — в 23 года меня сняли с медицинского учета, — и жизнь свела меня с тренером, хорошим моим другом Олегом Анатольевичем Богдановым. Он очень сильно повлиял на мое становление, можно утверждать, что не без его участия я стал служить в Церкви. Долго мы работали вместе, я — на должности генерального директора. Уже тогда я жил церковной жизнью. Например, пока не закончится Литургия в Измайловском соборе, а я старался посещать её чуть ли не каждый день, не приходил на работу — ни на планерку, ни на совещание. Наконец Олегу это надоело, он поставил вопрос ребром: либо ты принимаешь полноценное участие в нашей совместной работе, либо ходишь по утрам на богослужение, как и прежде. Я выбрал второе. Сейчас я священник, а Олег продолжает руководить фирмой, занимается кровельными работами. Мы до сих пор общаемся, он приезжал ко мне в храм сюда, в Новоселье.


ПЕРВЫЕ СТИХИ, ПЕРВЫЙ АЛЬБОМ, ПЕРВАЯ ИСПОВЕДЬ

В какой-то момент в подростковом возрасте я начал писать стихи. Однажды рассказал об этом отцу — «что, мол, мне, папа, с этим делать?» И отец тогда показал мне результаты моих первых поэтических опытов в глубоком детстве, очень простые стишки с рифмой в стиле «елочки-иголочки», но тем не менее. И вот, спустя годы, эта тяга к сочинительству вернулась. Увлекался я и музыкой — всегда тянуло познакомиться с музыкантами, был интересен их образ жизни. Конечно, всегда мне хотелось и выпустить собственный альбом. В тот период, когда я занимался бизнесом, мне такая возможность представилась — были средства. Первый мой альбом называется «Ярмарка грез». В 2000 году вышел альбом «Город», в 2001 году — альбом «Грешные», а в 2004 году — «Панталеон»: мощная пластинка, с участием питерских музыкантов. С этим сборником у меня тоже случилась промыслительная история. Давным-давно, когда я еще учился на портного, вышла пластинка ВИА «Поющие гитары» с такими хитами, как «Толстый Карлсон», «Сумерки». Эту пластинку я бегал покупать в свой обеденный перерыв — боялся, что разберут. А потом «Поющие гитары» писали рецензию на мой «Панталеон». Кстати, очень помог мне в творчестве Александр Марцинкевич. Он был хедлайнером на моем первом выступлении.

Каждую выпущенную кассету — тогда музыку я выпускал на кассетах — я просил благословить протоиерея Павла Кудряшова, который в те годы был поставлен ключарем Измайловского собора.

Отец Павел был первым священником, который направил меня по пути церковной жизни. Сначала я ведь посещал Измайловский собор по пути на работу, и однажды отец Павел говорит мне: «Пора, Андрей, воцерковляться». «Это как?» — спрашиваю. «Исповедоваться, начать причащаться», — отвечает он и дарит мне книгу «В помощь кающемуся» отца Иоанна (Крестьянкина). Я, помню, читал и думал: а осталось ли во мне хоть что-то, не затронутое грехом? Так началась моя сознательная жизнь в Церкви. Познакомился я и с другими священниками. Покойный протоиерей Георгий Антонов помогал мне в творческой деятельности, ездил даже со мной на радиостанции записываться. Как-то раз приехали с ним на «Радио Петроград — русский шансон». Там очень удивились, что я приехал со священником: «Мы думали, это шутка такая, а ты действительно попа привез».

Однажды я привез на благословение к отцу Павлу свой новый альбом «Грешные». Приехал, а отца Павла нет на месте. Навстречу мне вышел иерей Константин Пархоменко, ему я и оставил пластинку. Он одобрил. Так завязалась наша искренняя дружба. Я почувствовал, что есть на свете человек, который меня понимает. Отец Константин стал моим духовником, всё, что он советовал мне, я старался выполнять. Помню свой первый Великий пост — даже теперь, став священником, я не держу его так, как держал тогда, на заре воцерковления. Отец Константин дал мне такое послушание: за весь пост ни одного грубого слова супруге. Вроде бы элементарно. Но воздерживаться от грубости оказалось гораздо тяжелее, чем воздерживаться от скоромной пищи.


ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я ЕЛЕНА ВАЕНГА

В 2001 году вышел альбом «Грешные», и я готовился к его презентации в клубе «Астория». Накануне раздается звонок: «Здравствуйте, я Елена Ваенга, можно мне прийти завтра к вам на презентацию?» Можно! Так мы познакомились с этой певицей. Я тогда еще не знал, что вместе с ней запишу две свои песни. А случилось это так. Я праздновал 50-летие в кафе «Оптимист», съехались многие артисты и музыканты с «Радио Петроград — русский шансон», приехала и Елена. Ей понравилась моя песня «Мужчина и женщина», настолько, что она даже предложила записать наше с ней совместное исполнение этой композиции. Я, помню, смутился: «кто ты, а кто я!» Взялись за дело, с нами работали настоящие профессионалы. А после альбома «Мужчина и женщина» записали еще и песню «Блудница». Но на этом наше сотрудничество прекратилось. Сейчас Лена в Москве, много работает, и связаться с ней не так просто — только через секретарей и администраторов. В последний раз мы виделись на концерте в Ярославле. Она сказала, что очень устала.


ПУТЬ К СВЯЩЕНСТВУ ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ

В армии я, как уже рассказал, не служил. Поэтому всегда хотел как-то помочь людям, защищающим Отечество. В 2005 году я выступал с песнями под гитару перед военнослужащими в Чечне. У меня даже есть песня, посвященная отряду спецназа ФСБ «Град», называется она «Вспомним». Позже выступал на поминках снайпера Василия Чучнева, он служил в Афганистане. Встреча проходила в Доме офицеров. Меня пригласили спеть песни, почитать молитвы, хотя я не был тогда еще рукоположен. Так получилось, что настоятель Измайловского собора протоиерей Геннадий Бартов поехал в те дни в Лавру на встречу с митрополитом Владимиром и тогдашним ректором семинарии архиепископом Тихвинским Константином (Горяновым). Я повез его на автомобиле — и воспользовался возможностью взять благословение у архиереев. Выучил литию об упокоении без священнических возгласов. Тогда мне эти ребята, которые слов на ветер не бросают, практически предрекли, что я стану священником. Подходят, чуть ли руки не целуют. Отвечаю: я же не священнослужитель, а они мне: «Будешь!»

И вот как-то я поехал отдохнуть в Богородское, и на одном из богослужений разговорился с благочинным протоиереем Александром Ивановым. Он знал, что я чтец в храме в Петербурге, поэтому предложил мне почитать на богослужении и там, в сельском храме. Я читал Апостол, часы. Отец Александр спрашивает: «Священником не хочешь стать?» Я подумал, что он шутит, не принял его предложение всерьез. Но уже вечером, вернувшись домой, слышу — звонок. Взял трубку, а там он, отец Александр, говорит мне: «Тебя ждет владыка Кирилл». Тогда владыка Кирилл (Наконечный) был Ярославским архиепископом, а сейчас возглавляет Екатеринбургскую и Верхотурскую митрополию. Некоторые местные священники, маститые протоиереи, были против того, чтобы меня рукополагали. «Хватит нам одного Охлобыстина», — говорили. Но, как говорит мой друг иерей Александр Асонов, решает все-таки Бог. И Он решил, что я стану священником. Хотя препятствий было много. Даже супруга моя отнеслась к моим намерениям с подозрением: «Лучше бы ты продолжал песни петь», — говорила она.

Прошло несколько месяцев. Я поступал в Ярославскую духовную семинарию. Мы с супругой купили новый автомобиль, на нем я поехал сдавать вступительные экзамены. И разбил этот автомобиль вдрызг. Прихожу к отцу Александру Иванову — так и так, говорю, машину разбил. А он мне: «Может, вам через месяц новую подарят». И ведь так и получилось — друг моей дочери подарил нашей семье автомобиль! Всё управилось. И супруга тоже изменила взгляд на мое священство, сама подошла ко мне и сказала: «А что мы ждем, почему не едем к владыке, тебя ведь приглашали?»

Перед рукоположением меня послали в село Сулость Ростовского района, помогать архимандриту Сильвестру (Лукашенко) в храме Андрея Стратилата. Я топил в церкви печи, помогал по хозяйству. Такое у меня было послушание. Было нелегко, даже уехать хотел: «Перспективы-то есть у меня, отец Сильвестр?» — спрашивал я архимандрита. «Если бы не было, тебя бы сюда не направили», — отвечал он мне. В диаконы меня рукоположили 10 июня 2011 года в Спасо-Яковлевском Димитриевом монастыре в Ростове Великом, а в священники — 23 октября в Успенском соборе Ярославля. В иереи меня рукополагал уже другой архиерей, митрополит Пантелеимон (Долганов), который пришел на место митрополита Кирилла. Служить поставили в храм Спаса Нерукотворного в деревне Лютово под Ярославлем. Был за мной и второй приход, в деревне Сеславино. Жил в домике на кладбище рядом с храмом. Супруга туда не поехала — работала в Петербурге. Иногда вечерами становилось очень тоскливо, особенно зимой. Отец Сильвестр наблюдал за мной и говорит: тебе нужно в семью. Я тогда не понимал, о чем он, сейчас понимаю. Вскоре протоиерей Константин Пархоменко и иерей Николай Святченко — хорошие мои друзья — похлопотали о том, чтобы меня приняли священником в Санкт-Петербургскую митрополию. Епископ Гатчинский Митрофан очень тепло меня встретил. Владыка Пантелеимон, отпуская меня, сказал: «Надумаешь вернуться — приму».


ЖИЗНЬ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

С февраля 2014 года я служу здесь, в Новоселье, в храме святого благоверного князя Александра Невского. Еще настоятельствую в храме святой равноапостольной княгини Ольги в деревне Загривье — это небольшая деревянная церковь, она находится уже в приграничной зоне, поэтому туда просто так, без документов, не проехать. Сланцевское благочиние и прихожане стали для меня настоящей семьей.

Две воскресные Литургии я служу в своем храме, две — в храме преподобного Серафима Саровского в Сланцах. Если бы не службы и требы в сланцевском соборе, мне бы пришлось совсем тяжело. Прихожан в Новоселье немного — всего 20 человек, молодежи нет. Храм, как видите, требует ремонта. Не так давно мы отремонтировали кровлю, но из-за плохой вентиляции на стенах и потолке скапливается конденсат, и по храму ползет плесень. Летом лучше, нет такой сырости, но зимой, когда холодно и сыро, чтобы побороть грибок, нужно ежедневно топить печь, а мы не можем себе этого позволить. Был у нас на приходе человек, который помогал закупать дрова: бывает, привезет их, а сам не сознается в том, что это он, говорит — пожертвовали. Хотел строить тут дом, но сейчас переехал в другое место, за сыном-подводником.

Хорошо, что находятся люди, которые помогают нам поддерживать храм в должном состоянии.


А МНЕ, КАК ПРЕЖДЕ, НЕ ДО СНА

Есть у меня такая мечта — организовать в наших краях рок-фестиваль. Кстати, став священником, я внес коррективы в тексты некоторых своих песен. Например, вместо «И я налил стакан вина» пою «А мне, как прежде, не до сна». Не хочу никого вводить в соблазн.

В Сланцах я, являясь помощником благочинного по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами, нахожусь в постоянном общении с МЧС и пожарными. Окормляю городской дом-интернат для престарелых людей, а также посещаю с концертами сланцевскую специальную школу. В городе называют её колонией для несовершеннолетних, но это не тюрьма, а именно воспитательная школа. Вместе с иереем Анатолием Першиным или с питерским музыкантом Антоном Слоном мы выступаем перед этими ребятами, рассказываем о своей жизни, своем пути. Учим их быть бдительными. В доме же престарелых я исповедую и причащаю немощных, беседую с ними о вере, Евангелии и Церкви. Эти люди ждут нашей молитвы, нашей проповеди, они очень рады, когда к ним приезжают священники.

Поделиться

Другие статьи из рубрики "По душам"