Страхи - от головы, храбрость - от сердца

Наша древняя психика

— Светалана, позднее материнство до сих пор окружено многими предрассудками. Почему?

— В сегодняшнем социуме женщина эффективно и деятельно присутствует в большинстве сфер, которые традиционно считались мужскими. Даже стремление женщины рожать детей и быть матерью претерпело серьезное изменение, так как стали доступны контроль нежелательной беременности и, одновременно, планирование родов, образования, карьеры. Если пересмотр социокультурного положения женщины в целом принят и одобрен обществом, то изменения в части материнства остаются в поле дискуссий, порою весьма жестких.

Безусловно, процесс материнства с точки зрения физиологии был и остается неизменным, исключительно женским состоянием организма. Это своего рода неотделимое достояние тела, «телесная память, передающаяся по наследству». Образно говоря, тело каждой женщины из себя «знает» об этой уникальной особенности и «желает» её воплотить во что бы то ни стало. «Родонуть бы мне», — вспоминал Иван Бунин о жалобах кухарки в доме своих родителей. «Нрава прекрасного» и работница отличная, но только вот находила на нее периодически непонятная «тоска», бесследно исчезавшая после новой беременности и последующих родов. Видимо, эта «иррациональность» материнства является причиной того, что обществу сложно принять нелогичное с точки зрения «здравого смысла» желание женщины родить после сорока лет.

— Очевидный предрассудок — когда говорят, что рожать поздно «стыдно»…

— Психологи давно подметили связь между темой «тела» и комплексом стыдных чувств. На протяжении веков «проклятые» телесные вопросы надежно прикрывались защитным стыдом. Там, где балом правит стыд, скрывающий потребности тела, всегда много обязательных предписаний, запретов, норм, правил, выраженных в исполнении ритуальных действий и обрядов.

Важно понимать, что коллективные культурные установки и комплексы (обычно их называют глубинными аспектами психики) весьма устойчивы к внешним изменениям. Они довольно архаичны, а если и меняются, то на несколько порядков медленнее, чем сознательные рациональные подходы и логичные поведенческие стратегии. Наша древняя психика занята исключительно вопросами выживания и продолжения рода. Эволюционная «надстройка» в виде системы эмоциональных реакций очень часто согласно голосует за ранние и частые роды и многодетность. Этот опыт наших предков, многократно получивший позитивное подкрепление в борьбе за жизнь, лег в основу общечеловеческих мироощущений, ценностей, культуры, морали. Власть этой внутренней первобытной силы поразительна, как поразительна и невероятная живучесть слабого человеческого существа, которую связали с исполнением матери своих обязанностей. На первый взгляд, роль матери стала неоспоримо высока, сакрализована и обожена: она — источник жизни, подательница роста, плодородия и пропитания. Теневая сторона этой медали — предельная профанация материнских функций, сведение их к бессловесным животным инстинктам и племенным обязательствам. Однако именно образ матери укоренился в коллективной психике как единственно соответствую­щий полноте женского предназначения. Остальные женские образы не получили должного развития или оказались так или иначе дискредитированы, искажены.

Женщины, живущие под гнетом бессознательных родовых предписаний, чувствуют себя обязанными мужу, семье, племени, государству, Церкви «выполнить долг», родив ребенка, доказав тем самым право на собственное существование. Традиционное утверждение, что для женщины главное — быть матерью, воспринятое априори, в свете современных представлений можно считать предрассудком, мнением, усвоенным эмоционально, некритично, без должного рассуждения.

Кроме того, полезно развести перегруженные смыслом присущие женщине функции и желания: необходимость рожать детей и быть матерью. Сейчас это не одно и то же. Природное призвание к биологической репродукции не означает, что родившая женщина автоматически способна вырастить и воспитать здорового, гармонично развитого другого человека. Вообще отечественные психологи, изучающие феномен материнства, делают упор именно на психосоциальную роль женщины, на её особое состояние в период беременности, родов, кормления и взращивания ребенка, в то время как их западные коллеги, психоаналитики в первую очередь, видят в материнстве прежде всего создание благоприятных условий для воспитания здоровой личности.

— То есть можно сказать, что «список требований» к женщине со стороны общества в части материнства устарел?..

— Ратующие против поздних родов отстаивают природный, биологический аспект материнства (медицинская аргументация им в помощь): молодой женский организм более здоров и функционально лучше адаптирован к воспроизведению потомства. Молодая женщина, имея хорошие временные преимущества, практически может часто и много рожать физически крепких детей. Каким образом вырастут «цветы жизни» малолетней мамы — дело второе, первое — они у нее есть, и их может быть много. Как ни крути, это архаичное требование, хотя под него можно подвести любую вдохновляющую систему идей, как светских, так и религиозных, на фасаде выглядящих как будто современно.

Состояться как личность

Альбрехт Дюрер. Мадонна с младенцем и святой Анной. 1519 год

— Чего обычно боятся женщины в плане позднего материнства? Оправданные ли это страхи?

— Женщина в возрасте, фактически немолодая по современным меркам (хотя они тоже меняются в каждую эпоху), но сохранившая репродуктивные функции, решаясь родить ребенка, физиологически больше рискует — и собственным здоровьем, и здоровьем будущего малыша. Градус тревожности в этом месте повышается. Избыток тревоги требует дополнительной активности, дополнительного «контейнера», особого «места», куда можно сбрасывать психические излишки для конструктивной переработки (это могут быть разнообразные группы поддержки, медицинские институции, психотерапия, Церковь и т. д.).

Бывают другие способы справиться с неопределенностью. Случается, мамы вытесняют тревогу из сознания, как бы делая вид, что её нет. К­то-то делегирует ответственность Богу, мол, раз Ты дал — Ты и отвечай, Ты и управляй. Страшно подумать, какие могут случиться разочарования, если «Бог не справился». Зато когда всё случится «как надо», вера в чудесный Промысл точно наберет очков. Иногда в волнующей ситуации женщины начинают выстраивать с высшими силами типичные ситуации торга, фактически регрессируя в собственное детство.

Тем не менее, нередки случаи, когда немолодая (всё относительно!) мама искренне доверяет Богу совершить акт творения новой жизни от начала и до конца, находя в себе силы радоваться и благодарить. Можно предположить, такая женщина уже состоялась как профессионал и как личность, знает цену своим желаниям и поступкам. Психологически реально созрела для осознанного материнства, её прошлые ошибки — её нынешнее богатство. Она в состоянии воспитать ребенка в любви и безусловном принятии, научилась уважать потребности, собственные и малыша, возможно, знает о своевременном освобождении материнских чувств от природных инстинктивных желаний, готова к разумному самопожертвованию.

Джотто. Фреска «Введение во Храм». Святая Анна поддерживает свою малютку-дочь. Капелла Скровеньи в Падуе. 1303−­1305 годы 

Единство тела и духа

— Но ведь, рожая поздно, женщина всё равно идет на определенный риск?..

— Казалось бы, общество только выигрывает, получая гармонично развитых граждан от зрелых матерей. Однако естественным биологическим процессам нет никакого дела до всех этих достижений. Если ребенок рождается с патологией — а мы помним, риск есть! — это тоже, как ни крути, нагрузка на социум. Общество (читай государство) должно обеспечить дорогостоящее лечение, специальную инфраструктуру и многое другое для поддержания жизни больных детей. Идеи гуманизма, достижения цивилизации (во избежание спекуляций я не хочу апеллировать к христианским представлениям) поддерживают ценность каждой рожденной жизни, но архаичные представления не разделяют эту радость. Первобытная психика, индивидуальная и особенно коллективная, стремится нагрузить «неполноценную» мать чувством вины, стыда и позора, а «те самые предки» гневаются на преступницу за непослушание. Отсюда же растут ноги у по-медицински нейтральной, но по сути стигматизирующей сортировки на «старородящих» и остальных, «как бы нормальных». Что это, если не укорененные предрассудки?

— Еще один предрассудок — что ребенку «проще» расти, если его родители молоды…

— Да, популярный аргумент против позднего материнства — «ребенок должен видеть своих родителей молодыми», ему сложно расти с людьми, чьи представления о жизни резко отличаются от его собственных. Еще говорят, что ребенок должен кататься с родителями на лыжах и коньках, бегать наперегонки, и плохо, когда родителям в силу преклонного возраста это сложно и неинтересно. По моему мнению, это надуманные страхи — от головы, которая покоя не дает ни ногам, ни сердцу. К ним можно относиться как к сфальсифицированным мифам, то есть с иронией, критично, а можно убежденно верить. Они вошли в нашу жизнь относительно недавно, наверное в середине прошлого века, когда стал формироваться культ вечной молодости, романтиков, Питеров Пэнов, творческих, но так и не выросших, заигравшихся; когда сверхценные нарциссические идеи стали подминать под себя обычные жизненные реалии, когда прогрессивные педагоги и психологи, радея о здоровом детстве и всеобщем благе, буквально навязали обществу «правильное» воспитание детей. Все эти новомодные правила, где «мы с ребенком — лучшие друзья», «мы — партнеры», «мы равны», изрядно потрепали нервы целому поколению родителей и треплют до сих пор. Ну какое может быть равенство между изначально неравными? Ребенок, обязанный стать лучшим другом своему родителю (а не соседскому хулигану), одновременно превратился в центральный объект приложения сил отца-матери, потерял уникальное и, увы, быстротечное право на детство, на игру с друзьями-­сверстниками, на свой секретный мир в пространстве взрослых, где всё страшно интересно, где он сам должен выбирать между «страшно» и «интересно».

Возрастные родители могут с таким же успехом интересоваться делами подрастающих детей, с каким молодые — относиться с безразличием и невниманием. Согласно психологическим исследованиям, «достаточно хорошие» (термин британского психоаналитика Д.В. Винникотта) матери и родительство в целом определяются не количеством прожитых лет, а личностной зрелостью, материнской компетентностью, мотивационной готовностью, наличием оптимальной модели родительства, развитой эмпатией, интересом к развитию другой личности, отсутствием зависимостей и — внимание! — адекватной полоролевой идентификацией.

— Очевидно, оно будет распространяться всё больше и больше: развивается медицина, репродуктивные технологии. Как любой живой процесс, позднее материнство автоматически или, как говорят аналитические психологи, энантиодромически вызывает компенсаторное противоположное движение. Это как потоки, бегущие вспять. Психология утверждает, что любой исходный феномен предрасположен рано или поздно обратиться в свою противоположность. В таком контексте плюсы позднего родительства или минусы раннего материнства со временем переменят знак. В этом понимании одновременно есть и польза, и риск, поле возможностей и отсутствие надежных гарантий. Жизнь объемна и многогранна, но до тех пор, пока мы будем видеть только одну сторону медали, только черное или белое, мы будем бояться жизни. А если мы найдем в собственной повседневности место Богу, то «никтоже на ны».

Что можно сказать зрелой женщине, желающей зачать, ждущей ребенка или уже родившей «поздно»? Вам предстоит выдержать схватку внутренних титанов, вероятно, на ­какое-то время вы окажетесь в напряженной растяжке между прошлым и будущим, но так повелось — трансформация души происходит в поле большого накала. Ваше тело, полученное от родителей, и ваша душа, данная Богом, принадлежат вам и только вам. Соответственно, вам и решать, оглядываться назад или смотреть вперед. В привычной человеческому восприятию линейке истории прошлое питается надеждой, будущее — верой, для настоящего необходима любовь. Владыка Антоний Сурожский говорил: «Полнота человека не в его духе или его душе, а в его духовно-­душевном единстве с телом. В этом отношении наше тело бесконечно более значительно и обладает бесконечно большими возможностями, чем мы обычно думаем».

Протоиерей Александр Дягилев, председатель епархиальной комиссии по проблемам семьи, защиты материнства и детства:

— Затронутая в интервью проблема очень хорошо мне известна и как священнику, и как семейному психологу — это проблема конфликта биологического и психоэмоционального возраста у людей XXI века.

Действительно, наши гены управляют развитием нашего тела, и человек становится способным к деторождению еще в подростковом возрасте, а биологический возраст, оптимальный для первых родов, наступает у женщин к 18–20 годам и длится до 35 лет. Далее, к сожалению, идет увеличение вероятности патологических состояний как со стороны женщины, так и со стороны плода. Это значит, что увеличивается риск врожденных пороков у ребенка и приобретенных заболеваний у матери, беременность проходит тяжелее, после 35 лет значительно увеличивается риск синдрома Дауна и других отклонений у ребенка. С этой точки зрения желательно успеть родить всех детей до 35 лет. Однако практика показывает, что сегодня женщины только в тридцать лет выходят замуж, потом живут «для себя» или строят карьеру, и первая беременность часто наступает только в 35 лет. Второй ребенок получается уже ближе к 40 годам. Эта тенденция характерна для всего мира.

При этом мы видим, что по мере улучшения качества жизни, уровня образования замедляется психоэмоциональное развитие и у мужчин, и у женщин: экстремальные ситуации типа вой­н, эпидемий, массового голода, репрессий заставляют молодых людей рано взрослеть, рано брать на себя ответственность за свою жизнь, за свои поступки. Напротив, относительно сытая, здоровая и благополучная жизнь способствует процессу инфантилизации. Так что, с одной стороны, отодвигается возраст наступления старости и болезней — в этом активно помогает уже достаточно развитая медицина, — но, с другой стороны, в свои 20–25 лет давно способная к деторождению девушка еще чувствует себя ребенком и не может оторваться от родительской семьи. Это же относится и к мужчинам, многие из которых начинают себя осознавать «не мальчиками, но мужами» только годам к сорока. Не случайно уже даже на законодательном уровне в Российской Федерации есть предложения поднять возрастную планку для понятия «молодежь».

На всё это накладывается проблема разрушения преемства традиций семейных отношений, воспитания детей, так что девушка в свои 25 лет может иметь высшее образование, но совершенно не ориентироваться в том, что было совершенно естественно и понятно для малообразованной крестьянской девочки XIX века: как ухаживать за ребенком, как его подмывать, пеленать, как играть с ним по мере его роста.

Поэтому в России налицо наличие демографических проблем, поэтому и государство, и Церковь настроены на то, чтобы стимулировать женщин рожать как можно больше детей, и желательно в тот период жизни, когда они находятся в наиболее благоприятном биологическом возрасте. Однако мы видим тут же и другую проблему: современная женщина оказывается готова и способна не только родить, но и качественно заняться процессом воспитания ребенка, когда ей уже за тридцать пять, когда она уже «встала на ноги», сделала карьеру, обеспечила свою и будущего ребенка финансовую и жилищную безопасность.

Во многом я вижу в этом и вину современных мужчин, инфантильных и безответственных, из-за которых, во многом, распадается каждый год более половины от числа заключенных браков, а женщины вынуждены всё более и более утверждаться в психологической программе «Я должна быть сильной, я должна уметь рассчитывать только на себя, на мужчину надеяться опасно». Но дети, воспитанные матерями-­одиночками, уже не имеют представления, как выстраивать отношения в семье и преодолевать семейные кризисы.

Следствие всего этого комплекса проблем — падение рождаемости, рост количества генетически обусловленных заболеваний у детей, семейная нестабильность и рост числа разводов. Можно ли ­как-то переломить общемировую тенденцию? Это знает только Бог. В наших же силах лишь молитва и пример иной жизни, когда благодаря поддержке верного и ответственного мужа жена может позволить себе родить ребенка раньше, и при этом муж будет поощрять и поддерживать её психоэмоциональное развитие, карьерный рост, будет и сам возрастать рядом с ней, являя пример нравственного и ответственного поведения и получая поддержку от супруги для собственного духовного, душевного и телесного развития.