Пятый угол для тех, у кого нет четырех

В приюте «Пятый угол» в Сосновом Бору люди обретают новый дом, а ­кто-то — даже и семью. Здесь принимают тех, кто не нужен больше никому — бездомных, инвалидов, людей с особенностями в развитии.
Журнал: № 5(май) 2023Автор: Евгений ПереваловФотограф: Станислав Марченко Опубликовано: 24 мая 2023

Как мама

В доме девять этажей, но лифт ­почему-то ходит только до восьмого — выше не предусмотрено. Дальше поднимаемся пешком. Дверь раскрыта — нас уже ждут. Заходим внутрь.

— Что вы тут развесили, безобразие какое! — Ольга Павлова, руководитель приюта «Пятый угол» в Сосновом Бору, громким голосом отчитывает постояльцев, растянувших вдоль коридора веревку и развесивших сушиться белье. Так делать не положено по правилам внутреннего распорядка!

Но уже спустя мгновение интонация Ольги Николаевны меняется на противоположную — с ласковой, почти родительской интонацией она подходит каждому обитателю этой квартиры и интересуется, как идут дела.

«Мамочка» — так называют Ольгу Николаевну обитатели приюта. Потому что для них она на самом деле как мама.


У меня все нормально!

— У меня, Николавна, всё нормально, но только, это, съем сладкого, и голова кружится, давление скачет, может, диабет у меня, а? Надо бы провериться.

Борис Дурдыевич появился в приюте недавно. Он перенес онкологическую операцию, жил на улице, попросился в приют. Однако в такси Дурдыевича (многих тут зовут просто по отчеству, так заведено, так что и мы будем) не взяли, настолько плохо пахло от бездомного человека, пришлось ему идти пешком.

— Да я бы и ползком добрался, если бы нужно было, — эмоционально реагирует он на мой вопрос, слегка посмеиваясь.

Поступая в приют, человек должен снять с себя всю прежнюю одежду, её сразу выбрасывают на помойку в пластиковом герметичном пакете. Голым новый постоялец проследует в ванную комнату, где его обрабатывают средством от вшей и оставляют «отмокать» на сорок минут — можно успеть даже поспать. После гигиенических процедур новосела облачают в свежую одежду, предлагают еду и чай. Получается символично: старое, ветхое, пропитанное миазмами прошлой жизни оставляется за порогом, и, как символ обновления, предлагается новое, чистое.

Дурдыевич тоже прошел все эти необходимые процедуры.

— Дурдыевич у нас хороший, — говорит Ольга Николаевна, или, как еще зовут её обитатели приюта, просто Николаевна. — Меня многие убеждали, что Дурдыевич, как самый настоящий бомж, придет, выспится, помоется — и сбежит от нас на четвертый день. Но не сбежал. Попал сюда, в теплое место, в квартиру, и не хочет обратно.

— Еще бы! — говорит Дурдыевич. — Я назад не хочу. Мне, Николавна, тут хорошо.

И с этими словами он отправляется на кухню — готовить суп себе и остальным постояльцам «Пятого угла». Да, жители «Пятого угла» стараются как можно больше делать по дому (а приют — это их дом) сами, без помощи Ольги Николаевны и волонтеров. Волонтеров здесь, кстати, очень много. Но об этом чуть ниже.


Дом милосердия

Дом милосердия «Пятый угол» (так официально называется приют, а вернее — некоммерческая организация, которая приютом управляет) в Сосновом Бору появился в 2017 году, но его появлению предшествовала долгая история помощи нуждающимся. В 2012 году прихожане городского храма иконы Божией Матери «Неопалимая Купина» вместе со священником Романом Ивановым решили, что «пора ­что-то делать», и начали развивать сразу несколько направлений социальной работы: уход за больными, противоабортную миссию, помощь нуждающимся продуктами и одеждой. Ольга Павлова сразу стала одним из главных и самых активных волонтеров: она, в частности, ухаживала за лежачими больными и зарекомендовала себя как чуткая и отзывчивая сиделка.

Со временем к благотворительной работе волонтеров добавилось еще одно направление — кормление бездомных на улице города атомщиков. Сами готовили еду, а потом сами развозили по местам, где собираются люди, не имеющие крова.

Среди таковых оказалось много страдающих от тяжелой алкогольной или наркотической зависимости, попадались даже бездомные с задержкой в психическом и интеллектуальном развитии, почти всем была нужна медицинская помощь, иногда — долгосрочный уход. Но всё это невозможно сделать на улице. В 2017 году волонтеры сняли комнату в рабочем общежитии.

— Но условия проживания там не особо подходили, — говорит Ольга Николаевна. — Комендант относилась к нашим подопечным плохо. За каждого из них мы платили по пять тысяч в месяц, то есть за девятерых — сорок пять тысяч. К тому же условия не способствовали тому, чтобы бездомные бросали свои вредные привычки: рабочие приходят со смены, выпивают, а для человека зависимого это очень большой соблазн. Хорошо, что с общежитием у нас не получилось.

В конце концов было решено снять квартиру.

Так в Сосновом Бору появился приют для бездомных и людей в трудной жизненной ситуации. Остальные направления — раздачу горячих обедов, помощь лежачим больным — волонтеры тоже не оставили. Но приют стал своего рода символом всей благотворительной работы, которая тоже теперь ведется под эгидой «Дома милосердия „Пятый угол“».


Хочу воскреснуть

В квартире две комнаты — мужская и женская. В мужской комнате включен телевизор, постояльцы смотрят криминальный детектив.

Слева у дверей на кровати лежит мужчина без ног. Зовут его Алексей Римович, или просто Римыч.

— У него сейчас уже и ментальные проблемы — комментирует Ольга Николаевна. — История Римыча сложная. Он уже бывал у нас в 2020 году, в гораздо лучшем состоянии, ноги были почти целы. Хирурги тогда отрезали ему полступни, но в целом сохранили ноги.

Через два года Римыч ­все-таки потерял ноги. И ­какое-то время жил в доме трудолюбия, в окружении таких же, как он, мужчин, но ему, человеку практически обездвиженному, требовался особый уход, который там ему обеспечить не смогли. Римыч заработал пролежни и снова оказался в приюте.

Напротив кровати Римыча — койка Сергея Ермолаевича, он же Ермолаич. У него тоже полностью отсутствуют ноги.

— Ермолаич — хороший мужик! — радостно восклицает Ольга Николаевна и поднимает большой палец вверх: — Вот такой!

Ермолаич улыбается смущенно себе в усы:

— Хе, ну да, ну да, — говорит он.

В приюте «Пятый угол» каждый обитатель по мере сил выполняет небольшие обязанности. Ермолаич, например, следит за порядком в приюте: он, как мудрый старожил, пользуется всеобщим уважением, к его словам прислушиваются. Даже внешне он похож на мудрого дедушку.

Сейчас волонтеры «Пятого угла» пытаются сделать Ермолаичу паспорт и оформить гражданство, чтобы тот мог получать пенсию. Но есть «небольшая трудность»: согласно официальным данным, Ермолаич мертв уже как 23 с лишним года.

— Я родом из Казахстана, — объясняет Ермолаич, усаживаясь на кровати, — в 1990‑е приехал в Россию, жил сначала у одной сестры, поругался с ней, потом у другой — здесь, в Колпино.

Колпинский же суд и признал в 1999 году Ермолаича мертвым. Как так получилось, не совсем понятно, видимо, родственники подавали в розыск, но так как найти Ермолаича не удалось, суд признал его погибшим. Однако Ермолаич жив.

— Приезжал супруг сестры Ермолаича, опознал его, теперь Ермолаича надо везти в Колпино, в суд, чтобы подтвердить его личность, — говорит Ольга Николаевна, — доказать, что он не мертв, но жив.

— Хочу воскреснуть, — говорит Ермолаич, — я себе такое желание на Новый год загадал.

  Костенька

— У нас единственный в Ленинградской области приют, который оказывает, по сути, паллиативную помощь бездомным людям, — рассказывает Ольга Николаевна. — У нас лежат люди без ног — Ермолаич и Римыч, с онкологией — Дурдыевич, бывали парализованные после инсульта. Документов у них нет, медицинскую помощь получить им сложно, но мы помогаем.

После Нового года в приют поступил юный по здешним меркам постоялец — Костя, его Ольга Николаевна зовет ласково Костенькой. Костя сирота, приехал в Петербург из Алтайского края поступать в университет, устроился на стройку работать, сломал позвоночник. Кому нужен обездвиженный сирота? Никому, кроме «Пятого угла».

— Косте нужна хорошая операция, — говорит Ольга Николаевна, — а уже потом медицинская реабилитация. Мы обратились в НИИ имени Бурденко в Москве, тамошние волшебники-­хирурги обещали провести очную консультацию и могут помочь. Сейчас оформляем Косте инвалидность, потом повезем в Москву. У нас есть договор с благотворительным фондом «Справедливая помощь Доктора Лизы», который выделяет нам специализированную машину для перевозки Костеньки — ­сидеть-то он не может, да и лежать должен в зафиксированном положении — и обеспечит проживание в Москве.

Врачи говорят, что Косте необходимо ставить на позвоночник платиновую пластину, даже не титановую:

— Потому что титан может отторгнуться организмом, а платина нет, — поясняет Ольга Николаевна. — Но такая пластина стоит больше десяти миллионов руб­лей. Но мы едем в Москву не просто так: у нас есть договоренность с администрацией Ленинградской области, нам готовы оплатить пластину.

Из-за травмы Косте требуется регулярный массаж и лечебная физкультура. Среди волонтеров «Пятого угла» есть такие специалисты, они, когда выдается возможность, посещают дом милосердия и помогают Косте. Действительно, редко в каком приюте встретишь такую поддержку.

— После операции мы хотим отправить Костю на реабилитацию в Калининград, — говорит Ольга Николаевна. — Там расположен реабилитационный центр для таких же, как Костя, инвалидов-­спинальников. Основатель этого центра Роман Аранин попал в аварию на параплане, сам стал инвалидом, но открыл предприятие по производству колясок, а при нем — реабилитационный центр. Мы с ним договорились, он нас ждет.


Когда для Господа

«Мы с ними договорились», «у нас есть договоренность», «договариваемся», — в рассказах Ольги Павловой постоянно слышно, что надо с ­кем-то договариваться. Договоренности — официальные и неформальные — очень важная, если не самая важная составляющая успеха всей благотворительной деятельности как приюта «Пятый угол», так и прочих благотворительных проектов, с ним связанных.

— К­огда-то мы с супругом жили в деревне Котлы, — вспоминает Ольга Павлова. — Это были еще 1990‑е годы. Я решила при местном храме открыть кружок для детей, заниматься с ними, ходить в походы. Телефонов тогда мобильных не было, я начала обходить потенциальных спонсоров пешком. Сколько, думаете, мне ответили согласием? Пара человек из ста. Остальные говорили: «Мошенница, пошла вон». Но я делала это не для себя, а для Господа. Если бы для себя — сломалась бы после первых отказов, а когда для Господа — все обидные слова просто мимо, не по адресу.

В работе Ольге Николаевне помогают почти две сотни волонтеров. Большая часть из них трудится на других направлениях — раздают еду бездомным на улицах или вещи нуждающимся на благотворительном складе. Но многие помогают в самом приюте: домочадцев, которые сами передвигаться не в состоянии, нужно выводить на прогулку на улицу, возить по разнообразным инстанциям, чтобы получить документы, в больницы и поликлиники.

Вадим Веселов — волонтер «Пятого угла». Он пришел сюда по совету отца, но и сам, как говорит, не хотел «сидеть дома и кликать мышкой», хотел делать ­что-то полезное. Потому и оказался среди волонтеров:

— Я еще учусь в школе, когда выдаются свободные часы, прихожу сюда, — рассказывает он. — Иногда мою посуду после выездов других волонтеров на раздачу горячих обедов, иногда помогаю колясочникам передвигаться по городу, вывожу их на прогулку.

Но большинство волонтеров, конечно, совершеннолетние. Ольга Веселова (с Вадимом они не родственники, просто однофамильцы) тоже по большей части участвует именно в раздаче горячих обедов на улицах:

— Нас много, двести человек, поэтому каждый выезжает на раздачу только раз в месяц, — рассказывает Ольга. — Выезжаем тройками, в которых четко распределены роли каждого участника. Я в своей тройке — ответственная за кормление: я знаю, в каком кафе мы сегодня забираем еду, знаю, во сколько, знаю, на какую точку её надо везти. Водитель, в свою очередь, занимается развозом, а раздающий — стоит на раздаче. Я же на месте слежу за порядком и при надобности контролирую наших подопечных, чтобы они не мешали раздающему.

За каждым волонтером — своя функция. Есть, например, в команде Ольги Павловой координаторы, которые договариваются с теми заведениями общепита, что в свой очередной раз будут готовить обеды для бездомных, а есть и тот, кто составляет график выездов добровольцев и координирует их работу — причем находится этот человек в Санкт-­Петербурге и свои задачи выполняет удаленно.

Светлана Сикорская — заместитель директора и координатор по приюту. Она рассматривает прошение и оформляет в приют вновь поступившего постояльца, занимается документами подопечных, объясняет новоприбывшим правила общежития (главное правило: «Пятый угол» — территория трезвости).

— С Ольгой Николаевной мы познакомились на приходе, — рассказывает Ольга Сикорская, — и в 2020 году я решила присоединиться к волонтерской работе. Сначала раздавала еду бездомным, потом стала координатором подготовки кормления — это человек, который должен обеспечить закупку и доставку ингредиентов, из которых кафе будут готовить обед. К­акое-то время была координатором по раздаче гуманитарной помощи, и вот недавно стала координатором по приюту.


Николаевна меня спасла

— Мы не ставим цели, чтобы люди здесь оставались навсегда, — говорит Ольга Павлова. — У нас другая задача — помочь людям выбраться с улицы, обрести новый дом или же вернуться в старый, социализироваться. Сейчас у нас живет молодая девушка из Читы, она сама пришла к нам. Мы нашли её маму, связались с ней, будем брать билет на самолет и отправим её домой.

Есть среди бывших обитателей «Пятого угла» люди, которые после долгих лет бездомной и безработной жизни ­смогли-таки встать на ноги, найти работу и снять собственное жилье. Более того, некоторые и сами становятся волонтерами:

— Я попал в трудную ситуацию, — говорит Александр. — Николаевна меня спасла, — лаконично резюмирует он короткий рассказ о своей прошлой жизни.
— Мы нашли его под мостом, — замечает тут Ольга Николаевна, — он сидел там и орал, пугал нас.

— Это не я орал, это Ванька орал, у него «белочка» была!

Александра волонтеры «Пятого угла» отправили в один из реабилитационных центров, с которым у приюта есть договоренность (да, опять) о сотрудничестве, а потом приняли в приют и поддержали (и до сих пор продолжают поддерживать). А теперь Александр и сам «волонтерит» — в основном на раздаче горячих обедов.

— У Саши своя фирма, занимаются строительными работами, — с нескрываемой, как мне кажется, гордостью говорит Ольга Николаевна.

И ­все-таки стоит помнить одну из особенностей этого приюта: сюда принимают и здесь выхаживают людей с очень серьезными нарушениями здоровья — ментальными или физическими, а иногда теми и другими вместе.

Вот история Тамары Александровны. Её нашли совершенно голой на газоне в Петербурге с переломом шейки бедра.

— Её взяли больницу, но она с трудом могла рассказать, что с ней и как, — она давно страдает деменцией. На самом деле у нашей Тамарочки есть квартира во Фрунзенском районе в Петербурге, но жила она на улице, попрошайничала, и, как нам удалось выяснить, были люди, которые деньги у нее забирали, а взамен покупали немного еды. Видимо, она шла, поскользнулась… перелом — её и бросили.

Паспорт Тамаре Александровне восстановили, все нужные документы подготовили, и теперь волонтеры ждут решения суда, который должен подтвердить недееспособность Тамары Александровны и назначить опекуна в лице государства, чтобы её можно было определить в интернат.

— Дело в том, что без документов, прямо с улицы, этих людей никто ни в больницы, ни в интернат не возьмет, — комментирует Ольга Николаевна.


Спасибо, что у меня нет ног

Но есть среди постояльцев те, которых Ольга Николаевна и в целом «Пятый угол» никогда никому не отдадут. Главный помощник по хозяйству в приюте —Лиля. Ей тридцать восемь лет, но в силу ментальных особенностей она искренняя и целомудренная, как шестилетний ребенок. Её в приюте называют ангелом.

У Лили есть старшая сестра Таня, тоже с особенностями в развитии, они стали сиротами, когда Лиле еще не исполнилось восемнадцати лет. Первое время девушки жили в родительской квартире, но когда законом им стало разрешено заниматься сделками с недвижимостью — то есть по достижении младшей сестрой совершеннолетия, — появились черные риелторы и оставили Лилию и Татьяну без жилья.

Долго Лилия и Таня жили на улице, ночевали в заброшенных домах. Когда Лилия приковыляла в палатку ночного пребывания, её состояние было совсем плохим: ноги отказывали, болело сердце. Петербургские волонтеры из общества «Кинония» вызвали ей «скорую», положили в больницу. Лиля провела там примерно неделю, а после её нужно было выписывать — снова на улицу. Поэтому волонтеры «Кинонии» позвонили в «Пятый угол» — они знали, что здесь, в Сосновом Бору, Лиле окажут паллиативную помощь.

— Врачи выписывали её умирать, — говорит Ольга Павлова, — думали, что она не выкарабкается. Но она выжила и даже встала на ноги. И я не против, чтобы Лиля осталась в нашем приюте навсегда. Да, Лилечка, девочка моя?

— Да, Ольга Николаевна, — улыбается Лиля, — мне здесь очень хорошо.

Лиля действительно хозяюшка в приюте: она помогает готовить, стирать, даже может поменять подгузники лежачим постояльцам. И ей это совершенно не в тягость, наоборот, она рада любому поручению.

— Здесь мой дом, — снова улыбается Лиля и предлагает чаю: — Как раз закипел, хотите?

Да, для ­кого-то «Пятый угол» становится самым настоящим домом. А ­кто-то даже обретает здесь новую семью. Среди постояльцев приюта практикуется такое духовное упражнение: каждый должен поблагодарить Бога за то, что у него есть, и трижды — за то, чего нет. Всех удивили слова Ермолаича:

— Спасибо, Боже, что у меня нет ног!

— Как, Ермолаич, за что ­спасибо-то?!

— А с ногами я дочку бы не обрел!

Речь идет о волонтере Татьяне, которая так прикипела к Ермолаичу, а он, соответственно, к ней, — что теперь старик считает её своей названой дочерью, а Татьяна его — названым отцом.

— Татьяна росла с отчимом, — рассказывает Ольга Николаевна, — но уже став взрослой, хотела узнать и своего родного отца. Она долго уговаривала мать, чтобы та дала адрес папы. И мать сдалась. Татьяна поехала к отцу, но не успела совсем немного — он умер. Как она сокрушалась! Я, говорит, не успела ему ничего сказать, дать тепло своего сердца, даже похоронить не успела. А потом она подружилась с Ермолаичем.

Так что не только подопечные приюта, но и его волонтеры находят здесь дом и семью.

— Знаете, — говорит Ольга Николаевна, — а мы и не собирались иначе. Если даешь человеку кров, то надо сделать так, чтобы он чувствовал себя в нем дома. Ведь бездомный — это не тот, у кого нет крыши над головой, это тот, у кого нет семьи. Мы стараемся этой семьей быть, где его окружают заботой и любовью. 


Поделиться

Другие статьи из рубрики "ЛЮДИ В ЦЕРКВИ"