Право народа Божия
2 апреля исполняется 100 лет со дня кончины выдающегося канониста, епископа Далматинско-Истринского священноисповедника Никодима (Милаша), который показал, что церковный канон — не только щит веры, но и надежная защита пребывающего в Церкви народа.
Раздел: Имена
Журнал: № 4 (апрель) 2015Страницы: 20-21 Авторы: Жанна Сизова, Тимур Щукин Опубликовано: 3 апреля 2015
В Уставе Русской Православной Церкви сказано, что она «при уважении и соблюдении существующих в каждом государстве законов, осуществляет свою деятельность на основе… канонов и правил святых апостолов, святых Вселенских и Поместных Соборов и святых отцов». Каноны — это тоже законы. Только создают их не правители или парламенты, а церковная община. Действуют они не в границах какого-то государства, а в мистических границах Тела Христова. И незнание их не освобождает от ответственности — перед Самим Господом на Последнем Суде.
Священноисповедник Никодим (Милаш) (1845–1915) окончил Карловацкую духовную семинарию и Киевскую духовную академию, степень доктора богословия получил в Черновицком университете. В 1874–1886, 1887–1890 годы — преподаватель и ректор Задарской духовной семинарии. В 1886 году — ректор Белградской духовной семинарии. В 1890–1911 годы — епископ Далматинско-Истринский. Автор многочисленных сочинений по церковному праву. Главный из них — «Православное церковное право» (1890). В 1895–1899 годы владыка Никодим издал многотомный сборник «Каноны Православной Церкви» с обширными комментариями. За свои работы удостоен почетного членства в Санкт-Петербургской, Московской и Киевской духовных академиях. 2 октября 2012 года причислен к лику святых.
Что такое Далмация? Расположенная на побережье Адриатического моря, она издревле была лакомым куском для завоевателей, из века в век привносивших на эту землю свои порядки. В стране издревле проживало немало православных, но первый православный епископ был поставлен лишь в 1808 году. Однако уже через пять лет Далмация была передана Австрийской империи, которая по отношению к православному населению проводила политику униатизации. Епархия сохранила верность православию, но попытки навязать ей унию в течение XIX века повторялись неоднократно.
В 1894 году папа Лев XIII выпустил апостольское письмо «О единстве христианства», где призвал, в том числе православных, к тому, чтобы «вернуться в лоно, которое они оставили». Папа не требовал ничего, кроме признания примата Римского понтифика. Православные отреагировали скептически. Константинопольский патриархат выпустил «Окружное Патриаршее и Синодальное послание о соединении Церквей», в котором утверждалось, что подлинное единство возможно только на основе правой веры. Владыка Никодим в ответ на папский текст написал работу «Православие в Далмации», где проследил историю Далмации с древних времен, дал обзор церковных событий в стране в промежутке с 55-го (когда ученик апостола Павла Тит принес в те края христианство) по 1849 годы. Книга должна была напомнить клиру и властям о нецелесообразности смещения традиции, о том, что сама мысль об унии есть варварство, так как исконно земля Далмации являлась православной.
Миряне поддерживали владыку, однако и врагов у него прибавилось. Началось давление со стороны и государственной власти, и части духовенства, и интеллигенции. Дело в том, что в среде образованных далматинских сербов существовало два течения. Были итальянофилы, которые ориентировались на Рим и вообще на Запад и под влиянием хорватского (то есть католического) интеллектуального большинства отрицали уникальность сербской нации. Но были и славянофилы, которые считали, что сербы должны говорить на своем языке и верить сообразно преданию Православной Церкви.
Владыка, разумеется, был славянофилом. Он добивался того, чтобы преподавание в его семинарии велось на сербском языке, был сторонником равноправия латиницы и кириллицы. Однако его «национализм» был неотделим от его православия. И, защищая права сербского меньшинства, он боролся за то, чтобы это меньшинство было частью Истинного Меньшинства, «малого стада» Церкви.
Разнокалиберные интриги и травля привели к тому, что в 1911 году епископ Никодим был вынужден уйти на покой и уехать в маленький южный хорватский город Дубровник, где через три года умер. В 1930 году были обретены и перенесены в Успенский собор города Шибеник его мощи.
Епархия пережила Мировую войну, падение Австро-Венгерской империи, итальянскую оккупацию, военную бурю 1939–1945 годов… Страшный урон православным сербам в Далмации нанесли этнические чистки 1992–1995 годов: в епархии не осталось ни одного священника, количество православных сербов сократилось в четыре раза. Но Церковь приморских сербов жива. И с недавнего времени у нее есть святой заступник. В 2002 году Сербский патриархат канонизировал владыку Никодима.
В главном труде владыки Никодима «Православное церковное право» поражают два факта. Во-первых, страстное желание убедить читателя в том, что источником власти в Церкви является само Тело Христово, то есть не епископы, а совокупность клира и мирян, причем власть последних должна выражаться в деятельном участии в принятии решений; постепенное отстранение мирян от участия в соборной жизни епископ считает процессом неестественным. Второе, что удивляет, — многостранично аргументированная апология церковно-государственной гармонии: владыка считает, что эта гармония является спецификой Восточного христианства, что на Востоке конфликт между государством и Церковью — явление исключительное. Всегда источником такого конфликта, считает владыка, является государство, навязывающее Телу Христову какое-либо неправое решение. В такой ситуации Церковь капсулизируется, уходит в себя, но государству в строгом смысле всё равно не противостоит.
Нет ли в этих двух тезисах противоречия? И как это вяжется с тем, что епископ Никодим сам всю жизнь «бодался» с дискриминационной политикой Австро-Венгрии? Нет, противоречия здесь нет. Ведь Церковь потому и может быть независимой от государства, что обладает собственной «социальной базой», своим народом, в котором ее жизнь осуществляется. Если Церковь стоит на национальной почве (хотя не обязательно мононациональной), то либо делит ее с государством и тогда просто естественным образом находит с ним компромисс, либо владеет ею безраздельно и тогда оказывается морально сильнее и устойчивее государства. Православная Далмация — тому пример.
Священноисповедник Никодим (Милаш) (1845–1915) окончил Карловацкую духовную семинарию и Киевскую духовную академию, степень доктора богословия получил в Черновицком университете. В 1874–1886, 1887–1890 годы — преподаватель и ректор Задарской духовной семинарии. В 1886 году — ректор Белградской духовной семинарии. В 1890–1911 годы — епископ Далматинско-Истринский. Автор многочисленных сочинений по церковному праву. Главный из них — «Православное церковное право» (1890). В 1895–1899 годы владыка Никодим издал многотомный сборник «Каноны Православной Церкви» с обширными комментариями. За свои работы удостоен почетного членства в Санкт-Петербургской, Московской и Киевской духовных академиях. 2 октября 2012 года причислен к лику святых.
Сербия на берегу моря
Сын боснийца и итальянки, воспитанник францисканцев и иезуитов, изучавший философию в Вене, а богословие — в Киеве и Черновцах, жизнь свою он посвятил все-таки любимой родине — Далмации (территория нынешней Хорватии и Черногории). Здесь, в городке Шибеник, будущий правящий архиерей родился. Здесь, в Задаре, — важнейшем историческом центре Далмации, находящемся в центральной части побережья Адриатики, кафедре Задарской архиепархии, — стал преподавателем семинарии, а потом ее ректором. Здесь он принял монашество, был возведен в сан архимандрита, поставлен епископом Далматинско-Истринским. Здесь владыка и скончался.Что такое Далмация? Расположенная на побережье Адриатического моря, она издревле была лакомым куском для завоевателей, из века в век привносивших на эту землю свои порядки. В стране издревле проживало немало православных, но первый православный епископ был поставлен лишь в 1808 году. Однако уже через пять лет Далмация была передана Австрийской империи, которая по отношению к православному населению проводила политику униатизации. Епархия сохранила верность православию, но попытки навязать ей унию в течение XIX века повторялись неоднократно.
Борец с унией
К началу ректорства относятся первые исследования владыки Никодима, в которых он критикует вмешательство австро-венгерского правительства в жизнь Сербской Церкви. В годы епископства в книге «Римско-католическая пропаганда» он напоминает: «В Австрии есть правило 1868 года, согласно которому православие имеет те же позиции, что и другие конфессии в государстве. Но на деле Православную Церковь только терпят…»В 1894 году папа Лев XIII выпустил апостольское письмо «О единстве христианства», где призвал, в том числе православных, к тому, чтобы «вернуться в лоно, которое они оставили». Папа не требовал ничего, кроме признания примата Римского понтифика. Православные отреагировали скептически. Константинопольский патриархат выпустил «Окружное Патриаршее и Синодальное послание о соединении Церквей», в котором утверждалось, что подлинное единство возможно только на основе правой веры. Владыка Никодим в ответ на папский текст написал работу «Православие в Далмации», где проследил историю Далмации с древних времен, дал обзор церковных событий в стране в промежутке с 55-го (когда ученик апостола Павла Тит принес в те края христианство) по 1849 годы. Книга должна была напомнить клиру и властям о нецелесообразности смещения традиции, о том, что сама мысль об унии есть варварство, так как исконно земля Далмации являлась православной.
Миряне поддерживали владыку, однако и врагов у него прибавилось. Началось давление со стороны и государственной власти, и части духовенства, и интеллигенции. Дело в том, что в среде образованных далматинских сербов существовало два течения. Были итальянофилы, которые ориентировались на Рим и вообще на Запад и под влиянием хорватского (то есть католического) интеллектуального большинства отрицали уникальность сербской нации. Но были и славянофилы, которые считали, что сербы должны говорить на своем языке и верить сообразно преданию Православной Церкви.
Владыка, разумеется, был славянофилом. Он добивался того, чтобы преподавание в его семинарии велось на сербском языке, был сторонником равноправия латиницы и кириллицы. Однако его «национализм» был неотделим от его православия. И, защищая права сербского меньшинства, он боролся за то, чтобы это меньшинство было частью Истинного Меньшинства, «малого стада» Церкви.
Разнокалиберные интриги и травля привели к тому, что в 1911 году епископ Никодим был вынужден уйти на покой и уехать в маленький южный хорватский город Дубровник, где через три года умер. В 1930 году были обретены и перенесены в Успенский собор города Шибеник его мощи.
Епархия пережила Мировую войну, падение Австро-Венгерской империи, итальянскую оккупацию, военную бурю 1939–1945 годов… Страшный урон православным сербам в Далмации нанесли этнические чистки 1992–1995 годов: в епархии не осталось ни одного священника, количество православных сербов сократилось в четыре раза. Но Церковь приморских сербов жива. И с недавнего времени у нее есть святой заступник. В 2002 году Сербский патриархат канонизировал владыку Никодима.
Духовное самоопределение
Никто так хорошо не знает свои права, как тот, кто за эти права борется. Епископ Никодим — классик канонического права. И один из главных его трудов посвящен тому, что сейчас принято называть «канонической территорией». В трактате «Канонический статус при разделении церковной области» (1884) он показывает, что сербы Боснии и Герцеговины должны подчиняться Карловацкому епископу, в то время как в Австро-Венгрии они искусственно объединены с румынами Буковины и подчиняются митрополиту Буковинскому и Далматинскому (сама Далмация была поделена между двумя епархиями), кафедра которого находится в Вене. Епископ считал, что большая церковная община должна формироваться на национальном, а не на территориальном основании. То есть для владыки логика «один народ — один епископ» была более живой, чем логика «одна страна (область) — один епископ». Любопытно, что данный трактат критиковали православные публицисты, представители духовенства. Но — с политических позиций: они считали, что тем самым владыка поддерживает аннексию Боснии и Герцеговины, случившуюся десятью годами ранее. Возражать не было смысла: конечно, для епископа единство православного сербского народа было выше любой политической конъюнктуры.В главном труде владыки Никодима «Православное церковное право» поражают два факта. Во-первых, страстное желание убедить читателя в том, что источником власти в Церкви является само Тело Христово, то есть не епископы, а совокупность клира и мирян, причем власть последних должна выражаться в деятельном участии в принятии решений; постепенное отстранение мирян от участия в соборной жизни епископ считает процессом неестественным. Второе, что удивляет, — многостранично аргументированная апология церковно-государственной гармонии: владыка считает, что эта гармония является спецификой Восточного христианства, что на Востоке конфликт между государством и Церковью — явление исключительное. Всегда источником такого конфликта, считает владыка, является государство, навязывающее Телу Христову какое-либо неправое решение. В такой ситуации Церковь капсулизируется, уходит в себя, но государству в строгом смысле всё равно не противостоит.
Нет ли в этих двух тезисах противоречия? И как это вяжется с тем, что епископ Никодим сам всю жизнь «бодался» с дискриминационной политикой Австро-Венгрии? Нет, противоречия здесь нет. Ведь Церковь потому и может быть независимой от государства, что обладает собственной «социальной базой», своим народом, в котором ее жизнь осуществляется. Если Церковь стоит на национальной почве (хотя не обязательно мононациональной), то либо делит ее с государством и тогда просто естественным образом находит с ним компромисс, либо владеет ею безраздельно и тогда оказывается морально сильнее и устойчивее государства. Православная Далмация — тому пример.
