Община, живущих "надеждой". Храм Царственных страстотерпцев в поселке Войсковицы
КЛЮЧ К «НАДЕЖДЕ»
— Двадцать домов, семнадцать из них заняты, в каждом проживает семья: папа, мама и несколько детей, — рассказывают собравшиеся у храма прихожане из числа взрослых. — Дети приемные, в среднем по пятеро в семье. Так что сами считайте, сколько здесь проживает человек: ребят, наверное, сотня, и мы вместе с ними.
Поселок для семей, воспитывающих приемных детей, был открыт в 2009 году и получил имя «Надежда». Находится он в Войсковицах, в 15 минутах езды от Гатчины. Чтобы попасть в число претендентов на заселение, семья должна была соответствовать целому ряду условий, главное из которых — проживание как минимум с двумя приемными детьми в течение не менее двух лет. Далее следовали многочисленные интервью, психологические собеседования и консультации. Осталось два десятка семей, которые руководство благотворительного фонда «Ключ» — спонсоры и инициаторы всего проекта — посчитали самыми надежными кандидатами на заселение.
НИКОЛАЕВСКИЕ МОТИВЫ
Появляется настоятель, протоиерей Илия Осокин. Приветствует всех — и взрослых, и детей. Становится ясно, что каждого из пришедших на молитву он хорошо знает — как и положено священнику в сельском приходе. Служат под открытым небом: храм еще не готов принимать прихожан. Строительство было начато в 2013 году, в год празднования 400-летия Дома Романовых. Во многом именно благодаря юбилею храм и решили освятить в честь Царственных страстотерпцев.
Отец Илия рассказывает, что почитал царскую семью еще до того, как та была прославлена в лике святых. Когда-то давно будущий священник служил на флоте, ходил по морям. И уже тогда, рассказывает он, обращался в молитвах к царю Николаю. А сейчас священник пишет в РХГА диссертацию о религиозных реформах последнего императора.
— Сегодня много говорят о том, что Николай II был слабым царем. Что он отрекся от трона потому, что был неспособен управлять государством. Я так не считаю. Не был он ни слабым правителем, ни слабым человеком. Только сильный духом может оставить власть — столь соблазнительную для многих — ради блага народа. Другой вопрос, что этот поступок стал звеном в цепи событий, приведших к катастрофе 1917 года.
По окончании молебна дети разбегаются по своим детским делам, а взрослые направляются в дом семьи Войнилко — здесь состоится приходское собрание.
ФАНЕРНЫХ ДЕЛ МАСТЕР
— Мой младший ребенок мне однажды говорит: «Знаешь, мам, я тоже хочу стать священником», — и Марина Небогатикова громко окликает сына, который еще не успел убежать далеко от храма: — Артём, подойди, пожалуйста, к нам!
Мальчик прибегает и на вопрос, в каком он учится классе, громко, почти криком, отвечает:
— Шестой «А»!
— Артём, что ты раскричался! Вон какой шум поднял, — обнимает мать сына. — Так-то он у меня очень спокойный. Расскажи лучше, почему ты священником стать захотел? Глядя на отца Илию?
— Нет, я однажды смотрел телевизор и увидел, что там показывают какого-то батюшку. Вот и подумал, что тоже хочу попасть на экран, — честно отвечает ребенок.
— И никаких других мотивов у тебя не было?
— Не было! Но сейчас я думаю, что, когда вырасту, буду делать и продавать деревянные игрушки. Я ведь недавно смастерил вот таких размеров ножик из фанеры. Во-о-от таких! — и мальчик руками показывает, какой именно длины фанерное лезвие ему удалось изготовить.
ПЛЮСЫ И МИНУСЫ СОВМЕСТНОГО ПРОЖИВАНИЯ
Когда поселок «Надежда» принял первых постояльцев, новоиспеченные жители были очень довольны тем, что теперь все вместе они смогут обеспечить наилучшее воспитание своим детям. Действительно, в компактном проживании семей, воспитывающих детей, взятых из интернатов и детских домов, множество плюсов. Всегда рядом находятся люди, которые не только советом, но и делом смогут помочь в непростой ситуации. При поселке действуют центр детского творчества, школа и детский сад. Но, как и в любом начинании, в «Надежде» есть и свои минусы.
— Главный недостаток кроется в том, в чем нам поначалу виделись сплошные достоинства — в компактном проживании приемных детей, — делятся наблюдениями родители. — Многим из них трудно воспринимать «Надежду» как свой дом. Все вокруг приемные, вот они и воспринимают нынешнюю жизнь как продолжение интерната — вместе ведь ходят в садик, вместе продолжают ходить в школу. Если бы нас не собирали вместе, а предоставляли жилье среди домов обычных семей, эффект мог бы получиться другим. Так что если мы сначала радовались нашей одной большой семье, то сейчас мы видим и обратные стороны: сложно привить детям чувство дома, ощущение «мой дом — моя крепость», когда можно закрыться от всех остальных в своем миру, где только папа, мама и дети.
Родители «Надежды» признаются: воспитание приемных детей — занятие очень тяжелое. Чем позднее ребенок попал в семью, тем больше с ним проблем: чтобы скорректировать привычки, приобретенные в детдоме или семьях биологических родителей, обычно ведущих абсолютно асоциальный образ жизни, требуются годы работы. Кажущиеся нам банальными навыки вроде чистки зубов и застилания постели этим детям приходится вырабатывать с нуля, что непросто, если ты уже вышел из детсадовского возраста. Что уж говорить о посещении школы и домашних обязанностях. Случается и так, что в подростковом возрасте дети идут на острый конфликт с родителями — такой, что разрешить его не представляется возможным ни одной из сторон. И вот здесь-то на выручку приходят другие семьи — попросту забирают проблемных подростков к себе. Таких случаев в «Надежде» было немного, но они имели место. Однако никто из детей не отправился обратно в детский дом.
ПРИХОД ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ
Приход в поселке «Надежда» возник по инициативе самих прихожан. У фонда «Ключ» никаких планов строительства церкви не было. Тогда православные «надеждинцы» отправились в поселок Елизаветино, в ближайшую церковь, и попросили направить к ним священника. Настоятелем старой елизаветинской церкви Владимирской иконы Божией Матери служил протоиерей Илия Осокин. Поговорив с «ходоками», он отправился в Войсковицы, чтобы на месте пообщаться с православным людом.
— Это было шесть лет назад, — вспоминает отец настоятель. — Я увидел, сколько здесь детей, скольким нужна помощь и поддержка. Согласился окормлять местных жителей. Никакого плана действий у меня не было, я просто стал приезжать сюда по воскресеньям, молиться вместе с людьми. Потом митрополит Владимир благословил создание прихода, строительство церкви. Но когда оно завершится, сказать трудно. Пока молимся на улице.
Литургия в поселке служилась дважды, и тоже под открытым небом, когда в Войсковицы приезжал епископ Гатчинский и Лужский Митрофан — сначала на освящение места строительства храма, а потом — на освящении фундамента.
— Пока что на Литургию мы ездим во Владимирский храм в Елизаветино или в Успенскую церковь в Вохоново, — рассказывают местные жители, — и там и там служит наш отец Илия.
РАЗНЫЕ ДОРОГИ В ОДНУ СЕМЬЮ
Марина Небогатикова вышла замуж за мужчину, у которого уже были дети от первого брака. Супруги задумались об общих детях. По состоянию здоровья это было сделать сложно, и они решили усыновить мальчика Артёма двух лет. Но вместе с ним в детском доме жили его старшие брат и сестра. Не разлучать же родных! И общих детей в семье Небогатиковых стало сразу трое. Жили в Гатчине, в обычной квартире. Семья оказалась на хорошем счету у комитета по социальной защите, и через некоторое время чиновники предложили супругам взять под опеку еще одного мальчика — он жил в каморке у своего деда, в три с половиной года не умел ходить, всё время сидел на коленях, был сильно зажат, боялся людей.
— Сейчас он заканчивает четвертый класс, учится без троек, общительный, разговорчивый. Проблему мы решили, — говорит Марина. — В нашем поселке есть социальный центр, к нам приходят логопеды, доктора, помогают, дают рекомендации. Всё, что они нам говорят, мы выполняем.
Три года назад их старшей дочери Ксении исполнилось 18 лет — и она покинула семью. Детям-сиротам по закону положена собственная жилплощадь по достижении совершеннолетия. Сейчас у девушки уже своя семья, она растит полугодовалую дочь, навещает маму и папу в Войсковицах. Старший сын Никита и еще одна Ксюша учатся в техникумах. А в семье Небогатиковых подрастают два мальчика — Никита-младший и Артём.
КАПИТАН И ЕГО СЕМЬЯ
Марина Войнилко работала в социальном реабилитационном центре «Воспитательный дом». Это место, где дети находятся, пока не получат официально статус сироты, своего рода промежуточный этап между родным домом и интернатом. Марине приглянулись двое воспитанников центра, и она предложила мужу Владимиру забрать их к себе домой, под опеку. Вопрос был поставлен ребром: «Ты ведь православный, — говорила супруга, — ну так будь добр соответствовать. Покажи, насколько крепка твоя вера». Владимир размышлял месяц, но потом решился: берем.
— Пока мы занимались в школе приемных родителей, фонд «Ключ» объявил о строительстве поселка «Надежда», — вспоминает Владимир. — Мы попали в программу. Прошли всевозможные тесты и собеседования. Приехали, огляделись-осмотрелись — и подумали: детей у нас всего двое, а дом такой большой, надо его наполнять! Так у нас появился третий ребенок, четвертый, а потом и пятый, и шестой.
Сейчас в «Воспитательном доме» работает уже сам глава семейства Владимир. В прошлом капитан второго ранга, он получил педагогическую специальность. Теперь, шутит Владимир, у него две большие семьи — в социальном центре и дома.
— Мы наполнили жизнь детьми. Я вижу в этом свой путь, надеюсь, что состоялся в этом и как человек, и как христианин. Прежде я всё никак не мог найти себя, метался, пребывал в постоянных исканиях. Сейчас же, хоть забот и хлопот предостаточно, я считаю, что мне очень повезло в жизни. В нашем «Воспитательном доме» я провожу с детьми беседы о вере, о патриотизме. Раньше центр окормлял батюшка, но вот уже пять лет, как своего священника у нас нет.
В поселке «Надежда» Владимир Войнилко тоже взял на себя обязанности педагога и учителя для всех детей. В первый же год, еще до создания прихода и знакомства с отцом Илией, он предложил проводить уроки православия. С тех пор так и повелось — по воскресеньям Владимир проводит занятия воскресной группы для ребят.
БОРЬБА ЗА ДЕТЕЙ
Большую часть жизни Наталья Кузнецова прожила в Оренбургской области. Взросление её пришлось на конец 1980-х — начало 1990-х годов. В 16 лет она впервые попросила свою верующую бабушку сводить её в храм, там купила маленький молитвослов с текстом Символа веры, который хранит до сих пор. Прихожанкой Наталья тогда не стала, но молитву эту, о значении и смысле которой не имела в ту пору ни малейшего представления, всегда читала в трудных ситуациях. Например, в техникуме, когда преподаватель гадал, кого бы вызвать к доске:
— Помогало, — смеется она. — Не вызывали. А серьезно к вере я пришла, когда мы задумались о втором ребенке. Я забеременела, но беременность оказалась внематочная. Я ходила на работу с ужасными болями, даже не подозревая, что нахожусь почти что при смерти. «Скорая», операция, слезы. Меня навестила знакомая, говорит: «Наташ, там в детском отделении лежит девочка недоношенная, от нее отказались». У Танечки был букет болезней — киста печени, задержка психического развития, энцефалопатия. Говорили мне: «Зачем она тебе? Вырастет дурочкой». Я отвечала: «А я её научу посуду мыть».
Таня выросла отнюдь не «дурочкой». Наталья выходила приемную дочку — и тоже оказалась на хорошем счету у органов опеки. И те позвонили Наталье, предложили взять на воспитание еще одну девочку со сложным диагнозом «артрогрипоз» — заболеванием скелетно-мышечной системы, при котором деформируются конечности. «Только вы, Кузнецовы, способны выходить Милену, — уговаривали в опеке, — а в интернате она пропадет». Когда Милена оказалась на руках у Натальи, передвигалась она исключительно на четвереньках.
— Как собачонка, — вспоминает Наталья. — Помню, я мою посуду на кухне и чувствую, как меня кто-то сзади трогает за щиколотку. Это Милена приползла.
С такими заболеваниями, как у Милены, в Оренбурге сделать ничего не могли. В стране было только одно место, где лечат артрогрипоз, — ортопедический институт имени Турнера в Пушкине под Санкт-Петербургом.
— Сначала на лечение отправились только Милена и я, — вспоминает Наталья. — Каждое воскресенье я заходила в Софийский собор Пушкина. Потом приехал и муж с остальными детьми — не могли же мы жить по разным городам.
Сейчас Милена ходит самостоятельно — при помощи ортопедических аппаратов, но по сравнению с тем, что было в самом начале, это огромный прогресс. И эту девочку Наталья с мужем сумели «вытащить». Сейчас в семье Кузнецовыхживет еще мальчик Ваня, тоже с проблемами опорно-двигательного аппарата:
— Ваня сейчас в гипсе. Я его заставляю ходить, врачи ругаются. Но если не заставлять, как я потом его буду к движению приучать? Мы заказали для него современный «пластиковый гипс», он дорогой, но качественный, гибкий, в нём можно будет нормально передвигаться.
НАДЕЖДА «НАДЕЖДЫ»
— Вспоминают ли о храме наши старшие дети, те, что уже вылетели из родительского гнезда? — задается риторическим вопросом Марина Небогатикова. — Только когда на пути у них встают трудности, препоны, житейские неурядицы. Но ведь то же самое происходит и со многими детьми, воспитанными в обычных семьях.
По рассказам прихожан, отец Илия Осокин всегда готов выслушать их повзрослевших детей, дать совет, наставление.
— Самое грустное знаете в чем? В том, что мы здесь, в Войсковицах, находимся на правах гостей, — сетуют жители поселка «Надежда». — Ведь когда все наши дети достигнут совершеннолетия, нам придется покинуть эти места, освободив дома для других семей. Это справедливо. Но ведь и приход придется, скорее всего, оставить.
Жители поселка обращались к местным властям с просьбой выделить неподалеку землю под индивидуальное жилищное строительство, но пока что получили отказ. Они мечтают, что все-таки смогут решить проблему и поселиться рядом с «Надеждой» и храмом навсегда.
