Общая проблема, православный подход
По глупости
Александр попал на реабилитацию недавно — пару месяцев назад. Ему 33 года, и 13 из них он употреблял наркотики. Начинал с легких, постепенно переходил на более тяжелые «вещества». Жизнь при этом шла своим чередом, Александру удавалось даже не выпасть из социума: он работал на заводе, водил машину — со стороны казалось, что он ничем не отличается от окружающих. Так продолжалось до тех пор, пока он не попробовал «соль» — сильный синтетический наркотик:
— По глупости. Я просто не понимал, насколько это серьезно. Сейчас могу с уверенностью говорить, что «соль» — это самый страшный наркотик. Страшнее даже героина — от последнего не едет крыша, а от «соли» — едет. Я буквально начал сходить с ума, мне везде мерещились преследователи, мне казалось, что за мной следят. Это было невыносимо, я был готов на всё, чтобы это закончилось. Мама как-то узнала, что в поселке Сапёрное есть реабилитационный центр для наркозависимых, и предложила мне отправиться туда. На год. Я согласился.
Реабилитационный центр, в который отправился Александр, носит имя «Обитель исцеления». Это первый церковный реабилитационный центр в России. Избавление от наркотической зависимости здесь получили уже сотни людей — как мужчин, так и женщин. Согласно внутренней статистике, которую ведут сотрудники центра, до 80% процентов воспитанников «Обители исцеления» больше не возвращаются к своему прошлому и начинают новую жизнь без наркотиков.
Когда Бог «на втором месте»
Как удается достичь таких высоких показателей? Ведь показатели ремиссии в большинстве частных реабилитационных центрах не превышают 40%. В государственных эта цифра еще меньше. Сотрудник реабилитационного центра иерей Александр Семёнов рассказывает, что успех реабилитации зависит от трех основополагающих факторов.
— Первое необходимое для успешной реабилитации условие — это свободное проявление воли к исцелению самого зависимого, — говорит отец Александр, — человек должен иметь хотя бы малейшее желание прекратить употребление. Как практики мы понимаем, что это желание у наших потенциальных воспитанников может быть слабым, может появляться и исчезать, а потом снова появляться, главное — чтобы оно вообще было. Программа реабилитации в «Обители исцеления» основана на православной аскетике, это религиозная программа, её центр — взаимоотношение человека с Богом, а обмануть Бога невозможно: ты либо хочешь исцелиться, либо нет. Проявляя свою свободную волю, человек обращается к Богу за помощью. Вы можете удивиться и спросить — как так, почему на первое место поставлена воля человека, а на второе — воля Творца. Абсурд. Но мы говорим не о субординационных отношениях между Богом и его творением, а о принципе взаимодействия между ними. Человек должен сам проявить инициативу, попросить о помощи. А уже третий способствующий успеху фактор — это собственно наша программа, по которой работает «Обитель исцеления».
Кто, если не мы
Автором программы, по которой проходят реабилитацию воспитанники центра «Обитель исцеления», можно по справедливости назвать руководителя центра протоиерея Сергия Белькова, настоятеля храма Коневской иконы Божией Матери в поселке Сапёрное. В далеком уже 1992 году отец Сергий служил в Коневском Рождество-Богородичном монастыре, где ему поручили работу с зависимыми. Зависимых при монастыре тогда было больше, чем самих насельников. В определенный момент отец Сергий понял, что ответ на вопрос, а как же именно работать со страдающими от пристрастия к алкоголю и наркотикам людьми, для него не является очевидным. Может быть, Церковь и не должна заниматься этим вопросом, может быть, это компетенция одной только медицины? Однако со временем пришло понимание, что, как и любая другая зависимость, алкоголизм и наркомания — это страсть, и кому же, как не Церкви, решать эту проблему.
— В основе нашей реабилитации находится православная аскетика, педагогика и пастырская психология, — говорит отец Александр Семёнов, — отец Сергий смог обратить их на решение конкретной проблемы — зависимости.
Духовные беседы и откровение помыслов
Воспитанники реабилитационного центра «Обитель исцеления» не монахи, но живут по распорядку, приближенному к монастырскому уставу. Следование графику, соблюдение субординации между сотрудниками реабилитационного центра, волонтерами и воспитанниками, совместная молитва и беседы с духовником.
— В таких беседах человек открывается, — говорит протоиерей Сергий Бельков. — Открывается не только нам, но и самому себе. Бывает, мы сами замечаем, что воспитанника что-то тревожит, волнует, тогда мы осторожно, улучив момент, вызываем его на беседу. Иногда же человек сам стесняется подойти, или считает, что его проблема несущественна, не стоит того, чтобы уделять ей внимание. На исповеди он может рассказать об этом, но кратко. Здесь же мы стараемся вникнуть в суть проблемы, проследить её истоки, поговорить с нашим воспитанником о внешних и внутренних проблемах, о его отношении к миру. Эта практика близко соприкасается с практиковавшемся ранее почти во всех монастырях откровении помыслов. Да и на приходах она встречалась — например, её практиковал святой праведный Алексий Мечёв, а позже и его сын. Встречается она и сейчас, даже и среди мирян — под руководством опытных духовников. Что это дает нашим воспитанникам? Во-первых, мы помогаем им различать помыслы. Иногда кажется, что помысел благочестивый, а на деле он греховный, иногда, наоборот, за греховный помысел может приниматься доброе побуждение. Выявленный помысел теряет власть над человеком, не всегда сразу — иногда надо открывать постоянно, снова и снова, и с каждым разом власть этого помысла над человеком будет слабеть.
— Не так давно, на рубеже XX и XXI веков, в психологии появился раздел аддиктология — наука о зависимом поведении, — берет слово отец Александр Семёнов, — сама же психология появилась в XIX веке. Церковь же выработала системный подход к борьбе со страстями самое позднее в IV веке. Дело в том, что аддиктология —это несколько суженная аскетика. Само понятие страсти шире понятия аддикции. Аддиктолог не возьмется работать с помыслом о неблаговидном поступке, а Церковь возьмется. Поэтому реабилитация, основанная на православном учении, глубже прорабатывает проблему.
Пространство образов и смыслов
В структуре реабилитационного центра «Обитель исцеления» три площадки. Первая, центральная, с храмом Коневской иконы Божией Матери, расположена в поселке Сапёрное. Вторая — с храмом Сретения Господня — в поселке Красноармейское. Вместе с женским центром и двумя площадками мужскими могут проходить реабилитацию до 50 человек. А вот третья площадка рассчитана для реабилитации женщин, находится она в поселке Торфяное. Надо сказать, что «Обитель исцеления» — единственный в России церковный реабилитационный центр, имеющий многолетний опыт работы с женщинами. Сначала в «Обители исцеления» мужчины и женщины проходили реабилитацию вместе (раздельными были только жилые корпуса), но, как показала практика, такой метод оказался непродуктивным. И дело не только в том, что между воспитанниками и воспитанница завязывались романтические отношения, которые мешали процессу реабилитации, но и в разнице психологических конституций мужчин и женщин.
— Женская психика ближе к детской, чем мужская, — комментирует протоиерей Сергий Бельков, — соответственно и подход к работе с ними должен отличаться. Это мы поняли на собственном опыте. Женщины более ранимы, больше склонны к переменам настроения. Зато они скорее выходят на более высокий духовный уровень.
Пройдемся для начала по самой первой и главной площадке «Обители исцеления» — реабилитационному центру в поселке Сапёрное. Прежде чем познакомиться с бытовой стороной жизни воспитанников центра, хотелось бы обратить внимание на символическое наполнение как центрального здания площадки, — храма Коневской иконы Божией Матери, — так и прихрамовой территории. По правую сторону от храма можно видеть два фонтана, центральными элементами которых являются скульптурные изображения святого Архистратига Божия Михаила, в первом случае, и цапли, держащей в одной лапке камень, во втором.
— К чему тут Архангел Михаил, догадаться не трудно, — говорит иерей Александр Семёнов, второй священник храма и правая рука протоиерея Сергия Белькова, — алкоголь в частности и вообще все наркотические вещества не просто так называют «зеленым змием». А вот с символизмом цапли разобраться сложнее. Согласно легенде, во время сезонных перелетов на юг и обратно стая цапель выставляла на ночь часового, который и брал камень в лапку. Если сторож заснет, то камень разбудит его шумом своего падения. Цапля здесь — символ трезвения в самом широком смысле.
Деревянный шатровый храм Коневской иконы Божией Матери представляет собой пример северной русской церковной архитектуры. В правом приделе примечательная совсем небольшая икона Божией Матери в резном киоте.
— Давно можно было бы заменить этот образ на бóльший, но нам дорог именно этот, — рассказывает отец Александр. — Кроме того, что по молитвам перед ним получили просимое немалое число верующих, так еще и в истории реабилитационного центра этот образ сыграл немалую роль. Однажды наши воспитанники совершили какой-то неблаговидный поступок — вроде бы украли инструмент какой-то, — и настоятель в сердцах решил, что надо бросить заниматься реабилитацией зависимых. И вот тогда икона замироточила. Отец Сергий воспринял это как знак свыше, не оставлять дела реабилитации. И он не оставил.
Икона эта, как и некоторые другие в храме, написана самими воспитанниками центра. Отличить, где творение профессионального иконописца, а где — работа «новичка» нельзя. Иногда, не часто, раз в несколько лет на реабилитацию в центр попадают люди с явным художественным талантом, они-то и пишут эти иконы. Некоторые даже после выхода из центра связали свою профессиональную деятельность с иконописью.
Специально для молитв воспитанников центра был оборудован нижний храм (преподобного Сергия Радонежского). Здесь они совершают свои утренние и вечерние правила. Символика этого храма также вся пронизана темой борьбы со страстями.
— В правом приделе — образа святых, которым мы обязаны принятием христианства в России, — святых княгини Ольги и князя Владимира, — тут же, по разные стороны от крещальной купели фрески Крещения Господня и Страшного Суда, — рассказывает отец Александр, — вторая как напоминание о том, что за прожитую жизнь придется дать ответ. В левом приделе — образа значимых для нашего города святых, святой блаженной Ксении Петербургской и святого праведного Иоанна Кронштадского. Там же, где тетрапод, фрески Распятия и Успения. Вот икона, на которой Господь изгоняет легион бесов из гадаринского бесноватого. Наркозависимость никогда не бывает одна, она всегда имеет под собой фундамент из переплетения целого ряда страстей — блуда, воровства и так далее — и все они гнездятся в сердцах наших ребят. Еще интересна в храме фреска с сюжетом из жития преподобного Сергия Радонежского, когда святой изгонял беса из вельможи. Почему она здесь? В житии написано «молился же долго», значит изгнание беса было не одномоментным харизматическим актом, а растянутым во времени процессом, системой действий, как и наша реабилитация.
Реабилитация в «Обители исцеления», напомним, длится целый год — это как минимум. Потому что непосредственному процессу реабилитации предшествует предреабилитационный период в дневном стационаре в Санкт-Петербурге, который готовит будущего воспитанника к проживанию в центре. После же реабилитации некоторые воспитанники остаются еще на некоторое время, в качестве волонтера — обычно опять же на год.
Храм Сретения Господня на второй площадке центра в поселке Красноармейское
На ферме
Иван — как раз из числа таких волонтеров. Он 12 лет употреблял наркотики — в основном амфетамин. Огромный срок. Сам себя Иван называет очень активным человеком. В детстве и подростковом возрасте он постоянно был чем-то занят: музыкой, английским языком, спортом.
— Так что стимулятор амфетамин мне пришелся «по вкусу». Развилась серьезная зависимость.
Однако самым страшным наркотиком в своей жизни Иван называет «соли». Вообще, большинство опрошенных воспитанников «Обители исцеления» сходятся во мнениях на эти синтетические препараты.
— Ваша психика и нервная система приходят в полную негодность, — говорит Иван, — я, осознавая, к чему это приведет, попытался усилием воли бросить употребление. На смену пришел алкоголизм, который сменился еще бóльшей наркотической зависимостью. Я сам пришел в полном ужасе — в один из коротких периодов трезвости — к своим родителям с просьбой о помощи. Я живу в Агалатово, и тамошний священник, протоиерей Сергий Ряшин, посоветовал моей маме обратиться в «Обитель исцеления». Родители тоже готовы были пойти на что угодно, лишь бы что-то сделать с моей страстью: наркоман ведь не только себе вредит, но и окружающим, тащит из дома вещи, чтобы купить дозу. Впрочем, на первых этапах употребления достать нужную сумму не составляет труда и без этого — амфетамин стоит очень дешево, его реально достать любому школьнику, что, кстати, сильно понижает возраст начала употребления наркотиков. У нас в Агалатово с покупкой веществ вообще никаких проблем не возникало.
Чем занимается волонтер в реабилитационном центре, и чем он отличается от остальных воспитанников, или, как они называют сами себя, братьев. Во-первых, помогает сотрудникам центра — в свое отсутствие те могут положиться на волонтеров, доверить им более сложное задание, во-вторых, помогает самим братьям. За каждым воспитанником закреплен определенный участок, на котором он трудится — ферма, кочегарка, огород и так далее — так же, как и за каждым волонтером. Волонтер Иван работает на ферме вместе с воспитанником Александром. Получается, Иван здесь за старшего.
— Я сам работал на ферме, когда был воспитанником, — говорит Иван, — с утра нужно убрать за животными, накормить их, вывести в загон, потом привести обратно — это что касается ежедневных забот. Нередко случается и внеочередная работа: заболело животное или корова телится — в таком случае можем и ночь не спать.
— А я вот на ферме совсем недолго, — присоединяется к разговору Александр, — но уже успел пересмотреть свои взгляды на людей и на животных. Раньше как было: людей не жалко, а зверей — жалко. А теперь, я понимаю, как заблуждался. 
Сретенское
С отцом Александром едем на вторую площадку реабилитационного центра — в поселке Красноармейский, которую здесь называют «Сретенское».
— Труд — не самоцель, — поясняет отец Александр Семёнов, — мы нередко слышим почти упреки: «конечно, воспитанники на вас трудятся, и продукты вам производят, и по храму помогают, чего бы их и не реабилитировать». Во-первых, качество труда большинства наших воспитанников оставляет желать лучшего: на одного работника нужны два «прораба». Почему в таком случае мы уделяем много внимания труду? Мы ставим задачу не только оградить от употребления или воцерковить наших ребят, но и научить их трудиться. Ведь почти никто из них никогда не работал, а деньги на наркотики добывали криминалом — воровством или, как бывает в случае с девушками, продажей себя. Так что надо научить их работать, потому что социализация — важный этап реабилитации. В нашем случае не столь важно, что именно делает воспитанник, сколько то, как он это делает: ухаживает за животными, колет дрова, подметает территорию, протирает в храме иконы — пусть всё делает добросовестно. Если он научится работать, ему будет намного легче там, в миру, а если нет — снова может вернуться к тому, с чем целый год боролся. Именно поэтому нам так важно, чтобы ребята трудились, а не ради овощей, молока или сыра, которые, впрочем, им же и идут на питание.
Творог, сметану, молоко и сыр, кстати, производят именно воспитанники Сретенского. Здешняя ферма гораздо крупнее той, что мы видели в Сапёрном, и держат здесь коров молочных пород. — Вот эти — айршир, вот те — черно-пестрые, а которые рядом — голштинская порода, — рассказывает Андрей из Санкт-Петербурга. — Представители айширской породы несколько меньше других по размеру, но не уступают остальным по производительности.
Молоко, которое производят на ферме в Сретенском, частично идет на стол самим воспитанникам, частично — реализуется с целью направления вырученных средств на реабилитационный процесс. В складских помещениях сырного цеха сейчас особенного много продукта — на дворе пост, а посты в реабилитационном центе соблюдаются по уставу, так что сыры ждут своего часа.
— Это Чеддер, это Монатзио, а вот Качотта, — говорит Татьяна Майер, сотрудник и главный сыровар реабилитационного центра, — мы работаем на недавно приобретенном итальянском оборудовании, очень профессиональном.
Татьяна — приглашенный сотрудник, получает за свою работу зарплату: об этом стоит упомянуть хотя бы в качестве ответа на упреки в присвоении дарового труда воспитанников — самую сложную с технической стороны, а значит и самую дорогую работу выполняют оплачиваемые специалисты.
Пироги, приготовленные в женском центре, пойдут на стол всем воспитанникам "Обители исцеления"
Каждый шаг важен
Обед в Сапёрном. Смена блюд по колокольчику, за трапезой один из братьев читает душеполезную литературу. На всё — примерно двенадцать минут. Конечно, если воспитанник не успел доесть свою порцию за обозначенное время, тарелку у него не отберут, но отставать от остальных всё равно неудобно. Почему такой порядок со временем обеда? Дело в том, что одной из причин зависимости является страсть сластолюбия. В отсутствие наркотика или выпивки зависимый может питать свою страсть, получая удовольствие, например, от избыточного употребления пищи.
После трапезы каждый может задать вопрос, на который священник старается ответить более или менее кратко (для пространных ответов, напомним, существуют личные беседы или занятия).
— Что такое дондеже?
— До тех пор как.
— Слышал, что Церковь не благословляет браки между людьми с разницей в возрасте более пяти лет.
— Не припоминаю, чтобы в канонах фиксировалась разница в возрасте. Существуют рекомендации, что не следует заключать браки людям из разных поколений, когда один из супругов годится второму в дети, но речь тут не о пяти годах.
— В херувимской песни есть такое загадочное слово, как дориносима. Что оно значит?
— В Римской империи царь-победитель входил в город, стоя на щите, который, в свою очередь, покоился на скрещенных копьях воинов. Тут проводится метафорическая параллель между Небесным Царем Христом и царем земным.
Но вот звенит колокольчик, и воспитанники снова расходятся по послушаниям — теперь уже до полдника, а после ужина их ждет еще одна важная составляющая реабилитации — ежевечерние занятия, или, по-местному, школа. Каждый день посвящен определенному предмету — отец Александр преподает библеистику, священник Александр Аникин из Сосново — читает курс по Литургике, преподаватели из дневного стационара ведут занятия по историческому регионоведению, проводят психологические тренинги и устраивают кинопоказы с обсуждением фильмов.
— Реабилитацию нельзя свести к каким-то отдельным методиками, к тому или иному занятию. Она не ограничена только трудом, воцерковлением или обучением. Реабилитация сопровождает каждый шаг жизни воспитанников в центре «Обитель исцеления», — говорит отец Александр Семёнов, — меня иногда спрашивают, а как на практике помогают в реабилитации твои занятия по библеистике. Очень просто. Разбираем, например, заповедь «блаженны миротворцы», а после воспитанник видит, как его братья ссорятся на улице. Иной раз он мог бы пройти мимо, но теперь задумается, как примирить спорящих? Вот так и работают наши занятия на практике.
После трапезы каждый может задать вопрос
Заповедь недели
Одно из центральных мест во всем процессе реабилитации занимают занятия, проводимые по понедельникам протоиереем Сергием Бельковым. Называются они «Заповедь недели».
— В году 52 недели, мы для перестраховки берем 54 заповеди, — говорит отец Сергий, — и каждую неделю посвящаем изучению и следованию одной из них, например, словам апостола «Гневайтеся и не согрешайте; солнце да не зайдет в гневе вашем» (Еф. 4, 26). Мы распечатываем текст заповеди на бумаге и развешиваем его в трапезной, в кельях в качестве напоминания. Обязанность каждого — следить за собой, обращая особое внимание на соблюдение именно этой заповеди, отмечать успехи и неудачи. В понедельник мы подводим итог: каждый делится с братьями своим опытом: как исполнил заповедь, что сделал, что не смог сделать, что при этом чувствовал и далее. Это очень полезный опыт самоанализа. Что это дает? Навык исполнения заповеди на практике. В будущем, в миру, столкнувшись с искушением, человек уже будет иметь за плечами не только теорию, но и практический опыт, как нужно поступить согласно Евангелию.
Марина — волонтер на женской площадке «Обители исцеления» в Торфяном. Она прожила в центре целый год, и теперь остается здесь еще на 12 месяцев в качестве добровольного помощника. Занятия «Заповедь недели» она называет важнейшим инструментом.
— Я бы сказала так: эти занятия вырабатывают привычку соблюдать заповеди в повседневной жизни и тем самым выводят тебя на новый уровень осознанности. Ты начинаешь отслеживать свои поступки, мысли и помыслы. И то, чего раньше просто не замечал, теперь становится явным.
Женская обитель
Марина приехала в «Обитель исцеления» из Москвы. По всем внешним признакам она достигла финансового и профессионального благополучия — основала свой бренд одежды, одевала «звезд». Чуть больше года назад накануне осенней недели моды, в которой должна была принимать участие, она бросила всё и приехала в Санкт-Петербург, чтобы поступить в реабилитационный центр. Вместе с ней здесь проживают еще четверо воспитанниц под руководством давней помощницы отца Сергия Белькова — монахини Николаи, которая стала им не только наставницей, но и духовной матерью.
Хозяйство в Торфяном гораздо меньше, чем в Сапёрном или Сретенском. Зато имеются свой свечной заводик, швейная, кухня для приготовления пирожков.
— Сегодня у нас пирожки с капустой, картофелем и яблоками, — говорит воспитанница центра Ника, заталкивая противень в печь. — Меня, знаете, больше всего «зацепило», что никто не ткнет здесь тебя лицом в грязь. Там откуда я приехала на нас, зависимых, ставят крест, за людей не держат. Здесь помогают подняться, отряхнуться и идти дальше.
Наверное, вслед за Никой, эти слова могут повторить все воспитанники «Обители исцеления». Помочь подняться, чтобы идти дальше — в этом и заключается весь смысл реабилитации.
