Не только Закон Божий

Как после 70-летней разрухи организовать духовное учебное заведение, привлекающее молодых людей? Что делать студентам духовных школ, чтобы их жизнь не превращалась в одноликие будни? На эти и другие вопросы отвечает выпускник Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Георгий Урбанович, человек, при котором Смоленская семинария получила признание со стороны государства, а казарменная система воспитания будущих священнослужителей ушла в прошлое. 
Журнал: № 1 (январь) 2023 Опубликовано: 25 января 2023

Призвание к священству: ожидание и реальность

— Почему вы решили посвятить свою жизнь Богу? Может быть, на ваш выбор повлияли родители или наставники?

— Нет, путь к Богу был самостоятельным. Калининград, в котором я вырос, в советский период считался самым атеистическим городом в СССР: вплоть до 1986 года в нем не было ни одного действующего храма, только руины немецких кирх. Первый храм в Калининградской области появился только в конце 1980‑х годов, и это была восстановленная из руин готическая кирха XIII века, ставшая первой на Калининградской земле православной церковью. Именно таким путем происходило возрождение православия — через восстановление руинированных зданий кирх (они передавались Русской Православной Церкви) и строительство новых храмов в русской традиции. В Калининграде местное население всегда ощущало зримое, материальное соприкосновение Запада и Востока. И для меня было важно видеть сосуществование двух культур — сравнивать, сопоставлять, думать. Христианский поиск начался во время работы на флоте в 1980‑е годы — я ходил в море судовым электромехаником. На судах, как правило, была неплохая библиотека, а долгие, полугодовые рейсы позволяли перечитать и переосмыслить очень многое. Первую Библию я купил в Англии, да и первое знакомство с христианством происходило в иностранных портах, где можно было посетить действующие храмы. Чтение доступной религиозной и философской литературы, увлечение христианским искусством привели меня в конце концов в духовную семинарию.


— У каждого студента духовных школ есть мечта о будущем приходе и общине. Ваши ожидания и действительность совпали?

— После окончания семинарии и Академии я долгое время был на административной работе. 10 лет директором гимназии, после этого еще 10 лет ректором Смоленской духовной семинарии. Я старался выполнять административную работу добросовестно, поэтому на приходскую деятельность времени и сил оставалось совсем немного. Но, тем не менее, ­какой-то опыт приобретался. Сейчас бóльшая часть моей деятельности связана с приходом, так как это большой новый храм, где богослужения совершаются ежедневно и стоит задача формирования общины. Многие идеи, которые возникали у меня в семинарии, стараюсь сейчас воплощать в жизнь. Например, посещая со смоленскими семинаристами Санкт-­Петербург, мы бывали в гостях не только в Академии, но и на тех приходах, где ведется активная и современная внебогослужебная деятельность. Этот передовой опыт был для всех нас очень важен: увиденное и услышанное в Феодоровском соборе и других храмах Санкт-­Петербурга мы реализуем в калининградской церковной жизни.

Протоиерей Георгий Урбанович

старший священник храма свв. равноапп. Кирилла и Мефодия в Калининграде; руководитель Духовно-­просветительского центра Калининградской епархии; благочинный Успенского округа. Выпускник Смоленской православной духовной семинарии и Санкт-­Петербургской духовной академии.



— В современном мире людей очень трудно заинтересовать духовно-­просветительскими проектами. Как вам удается привлечь к ним внимание?

— Успех таких занятий напрямую зависит от преподавателя, от его профессиональной подготовки и потенциала, желания постоянно совершенствоваться и работать над собой. Для привлечения современного человека к религиозной проблематике недостаточно хорошо пересказывать ­каких-то современных авторов или древних богословов. Всё нужно подавать проблемно и остро настолько, насколько это возможно без ухода от основной цели — привлечения людей ко Христу и Церкви. Сегодня необходимо использовать и кинематограф, и художественную литературу, и современную музыку. При таком подходе, если у вас на первом занятии пять человек, то на втором будет семь, а на десятом, может быть, уже и 50.


— Вы активно ведете социальные сети, видеоблоги на онлайн-­платформах, задействуете всевозможные медиаресурсы. Такой метод христианизации и просвещения принес положительные результаты? Как вы считаете, нужен ли священнику пиар?

— Я занимался этим около четырех лет, но особенно активно с 2020 года — во время строгих ограничений из-за пандемии, когда очень многие священники стали вести видеоблоги: к тому вынуждала жизнь. Священники стали вести молитвенные стримы, проповедовали, записывали ролики с ответами на самые актуальные вопросы. С одной стороны, это было необходимо из-за включенности людей в интернет-­пространство, но с другой, я считаю, данная сфера для пастырского служения не всегда полезна, поскольку на сайтах часто нет обратного отклика, нет обратной реакции. Постепенно священник «выключается» из приходской деятельности, отвыкая от живых людей.



— Случались ли у вас разногласия с клириками вашей епархии из-за вашей медиа-­активности?

— Разногласий не было, скорее наоборот, случилось недоумение по поводу того, что я прекратил этим заниматься. Действительно, с одной стороны, многие люди тогда и богослужение, и проповеди, и лекции смотрели на онлайн-­платформах. Но вскрылось и другое: для выхода в интернет-­пространство нужно делать продукцию очень высокого, «конкурентного» качества во всех отношениях (современная видеоподача, хороший звук, краткий, но нагруженный текст). На это уходило очень много времени, а после выпуска каждого ролика еще и ожидание — как оценят и воспримут? То есть появляется некая зависимость от общественного мнения, количества просмотров, лайков. Через несколько лет активной деятельности на различных интернет-­площадках возник вопрос: нужно ли это священнику? Я несколько месяцев терзался, стоит ли продолжать, но потом удостоверился в правильности сделанного выбора. Не только я, но и многие мои коллеги оставили информационное медиапространство, сосредоточившись на традиционных формах служения и проповеди.


— Вы считали, что оставаться в сети было бы рискованным?

— Да, в этом есть риски, когда и ты, и твоя паства уходите в социальные сети: виртуальный священник обсуждает с виртуальной паствой виртуальные вопросы. Но я не хочу давать конечных оценок этому новому феномену церковной жизни, хорошо это или плохо. Просто для себя я решил, что мне как священнику это не нужно.


Умные реформы

— Отец Георгий, расскажите о духовно-­просветительском центре.

— Он является структурным подразделением Калининградской епархии, интеллектуально и организационно поддерживает многие проекты и инициативы молодежного, миссионерского отделов и отдела по религиозному образованию и катехизации. Постоянная работа центра — это спецкурсы и факультативы по религиозно-­философской и исторической проблематике в вузах Калининграда, ежедневные лектории по библеистике, христианскому искусству, истории философии, психологии, педагогике в самом центре и на известных городских площадках (научная библиотека, музеи). Центр также курирует деятельность воскресных школ нашего благочиния, предлагая педагогам не только заниматься с детьми Законом Божиим, но и совершать познавательные экскурсы в биологию, географию и химию, чтобы дети познавали Божий мир через соприкосновение с наукой. Это хорошая форма преподнесения религиозных истин, которая привлекает к занятиям и детей, и родителей.



— Вы использовали свой личный опыт семинарской жизни в ректорском служении? Удалось ли ­что-то важное для вас внедрить, осуществить?

— Да, Смоленская семинария была первой духовной школой, прошедшей государственную аккредитацию. Пришлось многое менять в семинарской системе как в учебной, так и во внеурочной частях. Была тесная работа с самыми разными светскими и духовными учебными заведениями, изучался иностранный опыт: мы не просто готовили пакет документов для Рособрнадзора, но стремились найти для выпускников семинарии место и в системе государственного образования. Для этого в программу были введены новые предметы и педагогическая практика на 4‑м курсе, в ходе которой студенты преподавали ОПК в школах города. После окончания семинарии некоторые выпускники, будучи уже священнослужителями, устраивались на работу в школу или в учебные заведения среднего профессионального образования. Многие выпускники Смоленской семинарии последних лет продолжили обучение в магистратуре Балтийского федерального университета по направлению «философия». Сейчас шесть человек заканчивают аспирантуру, есть уже и кандидаты философских наук, принятые на работу в университет.



— Будучи ректором, вы смягчили традиционную воспитательную семинарскую систему…

— В старом формате она была казарменной, жесткой, в стиле XIX–ХX веков, и потому неприемлемой для современного человека. Я, как выпускник военного училища, могу об этом судить объективно. Думаю, что в XXI веке это уже не работает. Ведь и в современных военных училищах отказались от казарменной системы. Нам была более близка другая схема воспитания — интеллектуальная, где студентам предоставляется «настоятельная возможность» освоить достаточно большой блок литературы для подготовки к семинарам-­дискуссиям. При этом и сам учебный процесс был перестроен для формата «лекция/семинар 50/50», введен жесткий дисциплинарный учебный контроль. Было непросто, но постепенно новая схема заработала.



Остаются самые достойные

— В последнее время в России снижается количество поступающих в духовные школы. Как вы думаете, почему?

— На этот вопрос ответить непросто. Можно обвинять в этом приходы, которые не готовят кандидатов, можно критиковать секулярное общество, но всё это не имеет смысла. Есть действительность, и нужно её признавать. Думаю, что это естественный процесс, который приведет к сокращению количества семинарий, и останутся только самые достойные и сильные. Это касается и духовных учебных заведений, и выпускников.

Материал подготовили Сергей Алексеев, Максим Архипов, Николай Генсирук и Алексей Пономарёв. 


Поделиться

Другие статьи из рубрики "ЛЮДИ В ЦЕРКВИ"